с другом горы близ Геркулесовой Пристана.
878 гора Гервулеса..- Геркулесова Пристань на мосте завоеваиного римляна-
ми этрусского города Цбза, .
879 Теламонсе утес (ныне Талямоне)- рядом с Геркулесовой Нристанью
(ст. 878—879 испорчены во всех рукописях).
- малый Умброн.. — Ныне Омброне, быстрая горная речушка, стекающая с
Апеннинских гор в Тирренское море.
884 „Рим золотой… — Мо поводу этого эпитота Пэтрарка замечает в письме, что
«особенно достохвальные города… зову:ся золотыми», приводя в пример «золотой
Капитолий» Вергилия («Энеида», УПИ, 347—348} и известный стих Авсення, откры-
вающий описание великих городов: «Рим золстой, обитель богоа, меж градами пер-
вый».
ПЕСЧЬ СЕДЬМАЯ
3-8 „о походе на Лаций слушал… — Тоепоньм сЛаний» в данном контексте сле-
цует понимать в более широком смысле как «латинские (т. е. рамские) владения»,
каковыми здесь представлены земли Низальнизекой Галлии, где воевал Магон
(ср. УП, 41—42).
®. в уж Ганнону прежде всех..— © Ганноне сы. УТ, 441—442 и примеч.
11-13 ‚к надеждам былых на державете>… — Геплибал был популярен в наро-
де м, конечно, в армии, а противостояли ему {кан н Гамилькару) определенные кру-
ги сенатской олигархия: при подобной расстановке сил в древности часто республи-
ка прэобразовывалась в фактическух монархию (такой переворот сокершилея позд-
нее м в Риме). Однако серьезных свидетельств о том, что Ганнибал не просто хотел
линить влияния «партию Ганнонг», но собирался изменить форму празления, нет,
а егли бы ов хотел вовсе бросить Царфаген и завоезать Италию для себя, то не вер-
нулся бы в Африку в опасное дня отечества время. С другой стороны, если бы Ган-
нибад {при удачном для Карфагена течении зойны) сумгл бы еще в подавить сенат-
скую оппозицию, то его авторитет сделался бы абсолютным, и он мог бы дарить
престолы, как дарили их римляне, и Магон мог воцариться в Италии, как Массинис-
са воцарился в Нумидин.
20-30 ..в пути своем к Африканскому близясь брезгу… — Ср. у Лввия (ХХХ, 25):
«Когда Ганнибал был уже вблизи матерого берега, кому-то из моряков велено было
влезть на мачту и глинуть, купа чриставать. Моряк объявял, чт> хэрабль их бежит
прямиком к разоренной могиле, и Ганзибал, сознавая сяе дузным знаменем, при-
казал кормщику править мимо того места и так причалил к Лелтису, где войско и
высадилось». Лептис — финикийсквй город к юго-востоку от Карфагена, плативший
Карфагену огромные подати и при этом нроцвегавтий.
2% ‚трудно сие описать! — Перевод по конъевктуре Коррадини.
53 ..ежели долго зуд… — Перевод но ковъовтуре Корраднни.
55-56 ‚но если болящий… — Коррадини допускает возможность, что эти два сти-
ха испорчены.
65-80 ..всегва и при всех ов часто и громко пророчил…- Ср. у Ливия: «А между
тем со дня на день разом возрастали надежда и страх, и умы одолевало сомнение,
надобно ли радоваться, что Ганнибал покинул наконец Италию на шестнадцатом
году своего пребывания в ней, давши римскому народу свободно распоряжаться сею
страною, или же пуще надобно бояться, что в Африку воинство свое он доставил
целым и невредимым, место переменилось, а опасность прежняя. Вот ведь недаром
недавно опочивигай провидец великого сего ратоборетза Фабий Максим часто пред-
сказывал, что в своей земле Ганнибал окажется более грозным противвяком, чем в
чужой, а Сципиону придется воевать не с Сифаком, парем диких варваров, коему
служит вербовщиком проныра Статорий, и не с Сифаковым тестем Гасдрубалом, из
трусов трусом, и не с необученвым ополчением, © этим стадом наспех поверставных
318 Примечания
и кое-как вооруженных пахарей, но с Ганнибалом… который состарился среди по-
бед, памятью о великих подвигах которого полны Испания и Галлия и вся Италия
от Альп до Пролива..» (ХХХ. 28). Очень близко следуя Ливию, поэт добавляет к
пророчеству Фабия иронический отзыв о Сципионе и объявляет это пророчество
предсмертным, противореча себе (ср. ст. 66) и Ливию, однако в обоих случаях почти
не нарушая исторической истины. Фабий действительно скептически относился к
«звездяому юноше» и считал высадку в Африке авантюрой, а отзыв его о том и дру-
гом хотя и не был предсмертным пророчеством в собственном смысле слова (проро-
чеством на смертном одре), но ввиду своей значимости был равен предсмертному
пророчеству и «завету отца» не только для поэта, но почти наверняка и для совре-
менников войны, что не может быть отражено у Ливия, так как пророчество слишком
быстро оказалось ложным и, следовательно, утратило свой провидческий престиж,
сведясь к неверному (хотя и обоснованному) мнению престарелого полководца.
84—89 хоть уже по селам и весям… — Ливий пишет, что в честь освобождения
Италии Сенат постановил нять дней совершать молебны у всех алтарей и заклать
в жертву богам 120 быков (ХХХ, 21); Петрарка превращает дии в храмы («пороги
богов»), что можно объяснить недостаточным пониманием текста Ливия, и заменяет
быков неизбежным лавром.
91-128 А между тем Ганнибал… — Здесь Нетрарка очень близко следует Ливию
{ХХХ, 29), хотя и украшает рассказ о милосердии Сципиона к карфагенским ла-
зутчикам усиливающими впечатление подробностями. Ст. 100 переведен по конъек-
туре Коррадини (упоминаемые в нем трибуны — войсковые трибуны, ср. примеч. Г,
385). Зама — местечко к юго-занаду от Карфагена, чуть восточнее Наргары (см. УЛ,
143—147 и прамеч.).
130-138 А поелику судьбы… — Ливий также приводит несколько возможвых при-
чин, побудивших Ганнибала к этим довольно неожаланным переговорам (ХХХ, 29),
хотя личное обаяние Сциниона в чиело этих причин, разумеется, не входит.
139—155 Вот уже послан гонец… — Здесь Петрарка почти слово в слово пересказы-
вает конец цитированной главы Ливия, добавляя от себя только напоминание о ги-
бели Марцелла и Криспина {см. 1, 360-368 и примеч.). Наргара — городок примерно
в ста милях к юго-западу от Карфагена.
161—136 Итак, лицом в лицу на кургане… Ср. у Ливия: «И вот встретились —
каждый имея при себе лишь по толмачу — величайшие полководцы не только своего
времени, но и всех веков…» (ХХХ, 30).
167 ..вместе с Меркурием… — Меркурий (Гермес) как посредник по преимущест-
ву был также и покровителем толмазей (отсюда вошедшее в современный обиход
греческое слово «герменевтика»). Здесь уместно заметить, что Ганнибал — при всем
размахе своей политической деятельности и при том, что почти всю жизнь провел
вне Карфагена, — не знал греческого языка, который уже более века был языком
международного общения во всем древнем Средиземноморье (характерно, что Мас-
синисса знал не только греческий язык, но был сведущ и в литературе — см. примеч.
У, 1). Учить греческий Ганнибал начал только под старость, давно уже живя в гре-
коязычном окружении. Этот факт биографии Ганнибала поражает: карфагеняне поль-
зовались услугами греческих наемников (а греки никогда и пигде’ иначе чем по-гре-
чески не говорили), юг Италик был почти поголовно грекоязычным, свободно вла-
дели греческим все образованные римляне (в том числе, разумеется, Сципион), Кар-
фаген был в союзе с Македонией и т. д.- и все легко сносились друг с другом, меж-
ду тем как Ганнибал оказывался в положении гдухонемого. Эта загадка имест два
сипотетических решения, Во-первых. многообразие талантов порой как бы уравно-
вешивается у великих людей полной неспособностью к какому-либо довольно про-
стому делу — Ганнибал мог быть до тупости песпособен к языкам. а времени пре-
одолевать эту тупость у него (в деятельный период жизни) не было. Во-вторых,
Гавнибал при всех своих царовапиях мог быть идеологически гораздо более старо-
моден, чем. кажется с первого взгляда, и если его политическое сознание находвлось
не на державном, а на общинном (полисном) уровне, то потребность в знании язы-
ков у него не возникала, и каждое проистекающее от этого неудобство он мог рас-
ценивать как случайное —а не как очередное! — соприкосповение с новой (держав-
ной) реальностью, к которой не умел приспособиться. Сцинноп, мысливший други-
ми категориями, вероятно, понимал эту особенность врага — благодаря такому по-
Песнь седьмая 319
виманию он и сумел без боя «заочно» освободить Италию, выманив оттуда «ковар-
ного» фивикиянина своим маневрированием по Африке, так как из великого завое-
вателя Ганнибал разом превратился в патриота-ополченца. Гифей (или Тифон) —
сын Геи (Земли), стоглавый и змоеподобный, боровшийся с Зевсом (Юпитером) за
власть над миром и побежденный сонмом олимпийских богов. Петрарка смешивает
этот миф с мифом о гагантомахии, так как гиганты тоже были змееподобными
детьми Ген, тоже восставали на ‘олимпийских богов н тоже были ‘ими повержевы,
но Тифея среди них не было (эти разные вариации мифа о космогонической борьбе
поколений богов — ср. миф о борьбе богов с титанами). у
111-112 потянет стрелу.. Феб… трятнет ужасной эгидой Паллада..— Оружнем
Феба (Аполлона) был лук, Паллада (Манерва) сражалась копьем, но здесь поэт
предпочитает упомянуть ее эгиду, т. е. щит с головой Медузы (см. И, 182—183,
205—208 и примеч.).
78180 Вот недвижны стоят..— Ср. у Ливия: «Глядя друг на друга и дивясь друг
другу, они некоторое время безмолвствовали» (ХХХ, 30). Внутреннюю речь героев
Ливий, разумеется, не воспроизводат.
181-182 . полководца Перуновержного… — Здесь обыгрывается прозвище Гамиль-
кара: «Барка». Сыновья Гамилькара назывались обычно Баркидами, а не Гамилька-
ридами и Ганнибал. таким образом, был «Ганнибал Нерунович», что вполне согласо-
зывалось с его деятельностью (см. примеч. УГ, 132—155). |
193—196 ‚Городу в милость бог… — См. примеч. УТ, 542—543.
204 в полях, орошенных отчею кровью… — Т.е. в Испании.
205—207 ‚в одиночку решенье… поворотил… — См. ТУ, 180—241 и примеч.
207-208 У него никто и на нивы глянуть не смел..— Можно полагать, что текст
в этих двух строках испорчен, так как никакая небрежность поэта или переписчи-
ков не могла бы исказить действительную историю до такой степени: чу него», т. е.
в Италии, Ганнибал не только «глядел на нивы», но взял множество городов к дваж-
ды подстунал к Риму, а «у нас», т. е. в Африке, Сдипион в ожидании решительного
сражения разорял страну, однако никаких «твердынь» не ломал, так как единствен-
ной настоящей твердыней был Карфаген, к которому римляне подошли только после
победы при Заме. ‘
209—211 Он исхитриася царя… — Имеется в виду Сифак.
218—266 прервавши первым молчанье… — Ср. у Ливия: «Ганнабал заговорил пер-
вым. „Уж если суждено,— сказал он,— чтобы я, сам же и затеявший войпу е римля-
нами и столько раз бывавший совсем близко к победе, самолично явился бы просить
мира, то мне остается лишь порадоваться, что мира надобно просить именно у тебя.
Да и тебе, помимо прочего, не в носледьюю зачтется славу, что уступил тебе Ганни-
бал, одолевший по`милости божьей стольких римских полководцев…»» (ХХХ, 30).
По этому отрывку видно, как близко поэт следует Ливию (который — по обыкнове-
нию античиых историков — все речи сочинял сам) и как отличается многословная
выспренность поэмы от более экономного в расходовании риторических средств .исто-
рического повествования. |
233—236 воистину, в сечат… был побежден… — Намек преимущественно на битту
при Тицине, когда Публий Корнелий был военачальником, а также и на прочие бит-
вы, проигранные римлянами Ганнибалу, который из вежливости заметно преувели-
чивает стратегические возможности «необорного воителя». ,
301-34 Сколь был доблестен Кир! — Речь идет о Кире Древнем, одном из люби-
мых героев античного (как, впрочем. и ветхозаветного — см. «Книгу пророка Да-
нвила»} предания, персидском царе (559—530 г. до н. э.), основателе Персидской
державы, по огромности и этническому разнообразию сходной с Римской империей.
По сообщению Геродота, он погиб, воюя со скяфами-массагетами, которыми
