о том, что она замуж выходит, и вручила мне это письмо, как паспорт к родителям, я вдруг похолодел и все мое очарование рухнуло; если бы она не догадалась… разорвала письмо и воздвигла новое препятствие такое, что я всю жизнь не мог его преодолеть.

Не очевидно ли, что сущность жизни есть борьба, и радость жизни есть торжество победителя. Если же радость дается без борьбы, готовая, как невеста моя, как покой белого паруса, как счастье писать в доме отдыха, то мы сами

*Кулига — здесь: участок леса, поляна в лесу.

156

вызываем препятствия. Вот именно только на этой основе я и купил себе этот дом на реке и столько взял хлопот на себя…

В темном ельнике там и тут, как зеленое пламя, вспыхнули березки, осинки, рябиновые и всякие лиственные кусты.

Свобода, наверно, не обман, свобода скорее всего есть вызов на борьбу. Это стремление к свободе заложено самой природой в душу самца, а в мире человека в душу героя. Величайший герой вызывает на бой самую смерть и побеждает ее, перешагнув через собственную смерть.

Мне так ясна сейчас моя работа: Куприяныч (не Данилыч) – это дух свободы, исчезающий в лесу туманом. Сквозь туман слышится хохот гугая (филина). Дальнейшая борьба с природой, покорение зверей, превращение плавины в корабль есть образ борьбы всего человечества за свободу.

А может быть, есть путь иной к свободе, чем дерзновенный вызов героя. Мудрец, не объявляя свободы, берется покорно нести то бремя, которое ему завещали отцы. Таковы у нас Тушин толстовский, Максим Максимыч у Лермонтова, «акушеры» у Маркса. Все это, однако, действительно не больше как социальная поправка (временная) к сущности героя.

Таковы наши герои революции, «смиренные» Каляевы, Ленины. На этом пути смирения героя, впрочем, родится и перестраховка: чеховская еврейка учится в консерватории музыке, а потихоньку ходит на зубоврачебные курсы.

Ветерок загулял по вершинам деревьев. Вижу, как заиграли на березе молодые клейкие и блестящие листики, слышу, как зашумели ели и сосны, но шум этих нежных листиков я больше уже не слышу и это слышать трудно: этот шепот почти такой же, как шепот падающих снежинок…

157

Как зеленое пламя, вспыхнула береза в еловом темном лесу, и ветерок уже заиграл всеми ее листиками и будет играть всю весну, все лето и осень, пока все не сорвет и не останется береза опять одна со своими голыми прутиками. – Ты знаешь, Жулька, – сказал я своей умнице, – эта березка тоже когда-нибудь как мы с тобой бегала, но ей понравился ветер и что он играет ее листиками. Вот она остановилась и отдалась ветру, и с тех пор она стоит так, а он ею играет.

Сегодня такая трава, что роса уже мочит ногу. В лесу зеленая трава хоронит желтые прошлогодние листья. Нога еще чувствует не траву, а эти листья… но они уже не шумят…

В сущности, каждый субъект любой твари, как новорожденный месяц, находится в дополнительном кругу всего мироздания. Благодаря этому у людей создался путь отступления: пусть, рассуждает иной, я не герой, а маленький человек, но всякий маленький заключен и окружен дополнительным кругом всего мироздания. Эта мысль у Достоевского дана в человеке из подполья, этим, наверно, живут и кроты, и всякая дрянь находит себе оправдание и утешение.

Впервые, сравнивая мать свою с другими женщинами, понял, какая она была прекрасная женщина. Чувствую, что мой идеал человека рождается во мне от матери: смотрю на нее и вижу все…

Сегодня расцветает черемуха и запела везде иволга. И так это сошлось: майские жуки, черемуха, иволга, роса на траве.

Типов не надо искать: типов нет и не нужны они. Надо каждому человеку в его жизненной борьбе находить противника и делать так, чтобы один понимался через другого. Так, напр., нашего директора Шахновского сразу можно понять через шофера Бодрова. Как художники дают не

158

цвета сами по себе, а их отношения, так и мы людей должны давать не типами, а в отношениях друг к другу.

Так вот отношение воды к берегу, женщины к мужчине, Анны к Сутулову – если бы мне удалось это преобразовать… Сутулов -Тушин. Это ново и это социализм.

Пошел в гости к Галине Донатовне. Это чуждый в основе своей человек. Надо бы отшучиваться, а я всерьез. Это представительница серединного тупого бабьего коммунизма. Но это надо понять хорошо.

Так рассуждаю: администратор дает приказ, общее распоряжение. Навстречу общему действует личное начало: выполняющий приказ встречает личность, и, выполняя приказ, учитывает особенность случая. В этот момент он делается творцом чего-то нового.

Хочу думать, что этим мы победили немцев, это способность русского применяться к случаю (к личности). Напротив, немец погиб от принципа (приказ).

Мне нужно было часа 1 1/2 говорить об этом, чтобы моя собеседница сошла со своего трафарета.

Я взял пример. В Ельце матросы отбирали оружие. Нотариусу Шубину 80 лет. У него мундирная шпага. Матрос навел пистолет на старика:

– Давай шпагу!

– Он поступил сознательно, – сказала Галина Донатовна.

– Так же сознательно, как ветер.

– Нет, он держит принцип: отнять оружие у классового врага.

– Это общее сознание, но не личное. Матрос должен был как личность понять, что мундирная шпага не оружие, что старый нотариус – не классовый враг. Итак, я утверждаю, что это был глупый стадный матрос, выполняющий приказ, как баран, что на этом немцы провалились, а русские победили личным, не механизированным сознанием.

159

Моя собеседница замолчала. Но чувствую, она замолчала в сомнении к моим словам, точно так же, как я узнал в ней враждебное моему духу страшное начало сплющивания личного в общее. Про этих людей говорят: «пушкой не прошибешь», а я хочу словом. Главное же в том, что у нас существует запретная зона личного мнения и на границах зоны разместились охранники, враги личного мнения.

Впрочем, надо помнить еще и вот что: что общий ум, общий принцип, охрана границ, вообще борьба за общество, устранение произвола, анархии, установление закона – это столь же нужное дело, как и дело самой личности, особенно у нас, русских. И вообще, при недостатке хлеба необходимы очереди и хлебные карточки. Это надо понимать, а не биться против очереди при недостатке хлеба.

19 Мая. На ночь шел теплый, как парное молоко, дождик, и утро настало роскошное. Цветет черемуха. Первый раз в жизни читаю «Записки охотника» целиком и ясно вижу, что вот это все от самого Тургенева, как «Одиссея», «Илиада» – все от Гомера. И что мы, пишущие, и наши современные критики не могут знать, что именно от нас останется. И останется ли что-нибудь? Тоже вопрос.

Очень, очень скучно без Ляли, но ничего, это известно, что чем больше тоска, тем потом лучше будет писаться. Надо переносить, она, бедная, там тоже не от радости сидит.

Привязалась женщина-геолог (координаты нерушимы) – живой пример в доказательство того, что эмансипация женщин есть выход их из семейной кухни в мировую кухню человечества, причем выход этот сопровождается восхищенным утверждением: восхищение поварихи.

Познакомился с писателем-географом (Владислав Якубович). Я ему изложил свою старинную мысль о войне славян с немцами, как войне личной идеи (послушание) с государственной (Pflicht), и он отлично понял меня. Мало того! В разговоре со столяром Вас. Ив. (он был на войне) я

160

эту мысль раскрывал в сравнении отношений немецкого офицера к солдату и русского, и что русский «дурак» подчиняется, оставляя для себя кое-что (смекалка?), и вот это «кое-что» и решило победу. Вас. Ив. это понял и признал. То же признал раньше и помощник директора, чекист бывший Иван Мих. Мазуров, прибавив, что наши лейтенанты вгорячах порядочно-таки на этом пути перестреляли солдат («Правда, конечно, и их потом тоже»).

NB. Об этом надо подумать: что современный наш страх перед «Cogito, ergo sum» многим обязан выходу поварихи и няньки на сцену общественной деятельности.

Якубович сказал, что тупомыслие средних [членов] нашего общества есть необходимое следствие революции и войны и что обращаться можно только теперь или к старшим, или к малым.

20 Мая. С 15-го мая идут дни один краше другого, и чем лучше, тем сильнее льет из души моей тоска. И я чувствую, что так это и быть должно, и такая сущность поэзии (белеет парус) – достижение покоя сопровождается вихрями. И тут как-то все сводится к близкой душе: есть такая – в такой день она должна быть здесь, нет – надо ехать куда-то или лететь…

Вчера вечером – осада деревенскими мальчишками (все орут, и все курят и дерутся) дома отдыха: стремятся проникнуть в кино и стучат в дверь. Время от времени дверь открывается и комендант Коля хлещет палкой. Весь интерес мальчишек – увернуться от палки и произвести шум. Тип мальчишки-хулигана (то же, что и у меня в гараже). Два выхода: 1) поймать, исколотить; 2) вынести кино на воздух и давать картины всем на стене (так уже было)… Третий — пример Макаренко.

Неправильно делать, рассчитывая на или так, или сяк, нужно собирать все на пользу своего дела: и так – и сяк, все дай сюда.

161

21 Мая. Вчера добрался до Лаврушинского, все были дома. Ляля видимо очень смущена тем, что должна сидеть возле матери и оставлять меня одного. Надо всячески успокоить ее тем, что мне хорошо, интересно и все будет отлично. И пока такое положение, мне нужно подтянуться самому и строить свою поэму как твердую вещь, как дачу, и дачу строить, как поэму. Весь участок я засею медоносными травами и зимой достану пчел. К зиме дача будет готова, весной, е.б.ж.*, выпущу на свои липы своих пчел.

22 Мая. Сухой плеврит.

Сегодня утром рано, наконец, свиделся со своей машиной, заправился в колонке и благополучно по новой неведомой дороге через Успенское добрался до Поречья.

23 Мая. Среди дня температура спала до 35, потом медленно стала повышаться до нормальной. Очень надеюсь, что все тем и кончится. Заказал Вас. Ивановичу на завтра Таллинга. Теперь с машиной и документами дело в моих руках.

Маруся (фельдшер) рассказала мне о своей жизни и просила совета, что ей читать, чем заниматься, чтобы сложить свою жизнь хорошо: медицину взять, педагогику или что.

– Медицину? хорошо. Педагогику? очень хорошо, но любовь дороже всего. Постарайтесь с этим устроиться.

Потом пришел неглупый человек Якубович. Я ему рассказал о Марусе и моем совете. Да, сказал он, это человека занимает на семьдесят пять процентов. Думая о том, что любовь – это все, я сказал, нет, я думаю все 100. Уступаю вам, сказал он, но один процент придется удержать: на 99%. Мне это показалось неглупо, и я рассказал о «нафталиновом» профессоре, который всем занятно рассказывал о своей