этих двух женщин, ограниченной, эгоистически властной (может быть, и не эгоистически властной) матери и совершенно лишенной эгоистической основы дочери, идеалистки, мечтательницы, христианки. Мало того! себя самого понял, и не совсем как безвольного. Работая в одиночку, я скопил себе силу, которая действует на таких людей, как теща, как Раттай, не прямо через мою личность, а через мою славу, возможности.
Первый раз, интуитивно, я понял сущность тещи еще в Усолье при столкновении и сделал правильное (раз навсегда) решение не доверять теще, не входить с ней в сантиментальные отношения. Благодаря этому Ляля завоевала себе в хозяйстве значительную свободу. Но теперь у тещи остается в руках страшное средство власти над дочерью – это пользование своей болезнью…
Тут еще чего-то много-много решилось при вчерашнем моем постижении жизни. Я теперь, напр., знаю, что в Дунино
261
пускать тещу можно не больше как на один летний месяц, два другие пусть проводит в санаториях. Ни в коем случае не запускать в Дунино тещину жизнь, и не для себя только, а и для Ляли самой. Пусть Ляля с первого месяца жизни в Дунине будет чувствовать себя совершенно свободной от своего плена, воспитывается в здоровом, необходимом, естественном эгоизме.
Вот хотя бы даже эта «святая» Зина, а ведь чем она святая? Только тем, что умело хозяйствует в этом своем здоровом эгоизме, обращенном на служение людям, как цельному, единому бессмертному божественному существу. А разве я, природный эгоист, не… А разве монахиня Мария Александровна не…? У, какая! Но если эта сила жизни, этот камень, фундамент треснул, как у Ляли, самому невозможно его цементировать, нужна помощь со стороны. И я должен оказать Ляле эту помощь под тем предлогом, что это я для себя, как писатель, делаю.
Так что — это раз, и твердо-твердо: тещу в Дунино только на месяц, второе – заманить всеми средствами Барютиных в свою квартиру. Лучшим средством будет не приставать к ним, а почаще зазывать, чтобы они привыкали.
Святая единая мысль, заложенная во все дела современности. – это что весь человек на земле стремится к согласованному единству всех своих частей, что это единство, несмотря на все ужасы столкновений (водопад), ближе нам, чем когда-либо было.
В этом направлении моя работа должна быть вдохновенной.
Итак, если е.б.ж., до весны я ее напишу. Все мои помыслы сюда.
Пять молодых людей идут на фабрику и среди них одна девушка-блондинка. Идут себе и вдруг что-то девушка [говорит], и все смеются, и она среди них идет как царица. И правда, она что-то знает. Что она знает?
Я думаю, она знает одну обыкновенную вещь, какая не приходит в голову молодым рабочим: она среди рабочих знает, что одна, что… (боюсь высказать).
262
Злая девочка. Семилетняя худая бледная, с вытянутым лицом девочка поставила ногу на ступеньку терраски дачной и оступилась и больно ударилась коленкой. В руке ее была палка, от боли со злостью она ударила ею по голове пятилетнего мальчика и убежала наверх. А мальчик постоял, постоял, удивленный, и вдруг как заревет, как заревет! Не от боли он орал, а от обиды и криком своим долго наполнял дачную тишину.
Тут же гуси были и кто-то хворостиной их погнал, пошутил с гусями и ушел. А гуси обиделись и, вытянув шеи, долго гоготали. Мальчик орал, гуси гоготали.
Старик с козой на поводке попал на кочерыжки среди баб с коровами. И вот принялись бабы чистить старика…
Погода: на дню было сто перемен, и солнце было, и дождь был, и так была серая мга. Я ходил за грибами, весь хорошо просырел, набрал на жареное подберезовиков, маслят и на солку сыроежек.
31 Августа. С утра густой туман. Ожидаешь, что выйдет из тумана, почему-то с хорошей надеждой. И вот выходит из белого первая темная елка, необыкновенно прекрасная. Она и без тумана бы прекрасна была, но без тумана их много, мы привыкли и не обращаем внимания. Что будет еще выходить из тумана – потом расскажу. Мы, конечно, ждем солнца.
Туман не уходил, а сгущался, и вдруг начал скатываться дождем и падать водой, и зашумела вода по листикам, по яблочкам.
Передать надо в «Канале» сопротивление всей природы (и человека, как природы) всему новому: раскрыть природу сопротивления: всякое «хочется», быть может, коренится в наследственной привычке. Оно есть наследственное Надо. Вот почему семге хочется то, что Надо.
263
NB. Как Хочется (желание) переходит в долг Надо, когда решение принято.
– А может, – подумал Зуек, – и то большое Надо, чему подчинено все строительство канала, тоже началось с того, что кто-нибудь очень сильный, великий человек (от всего человека и за всего) захотел для [себя], и было великое Хочется, и стало великое Надо для всех?
Итак, показать весь побег Зуйка в психологическом переходе от личного Хочется к природному Надо.
Итак, показать в Зуйке рождение личного Надо, показать живое Надо всего человека на фоне отжитого, аскетического Надо старухи. Напр., как надо воде размывать берег, и человек это Надо взял у природы.
Как Надо каналоармейца перешло в его Хочется (он стал работой сокращать годы своего заключения). Но так и всякий труд, вся его «охота» состоит в придумке сокращения. NB. Ввести заключенного, который нашел свою охоту в сокращении туги труда и в превращении себя в «термометр» (канал).
Показать и Надо (из природы), и Хочется, воды и духа. Необходимость – Надо. Сознание – Хочется.
Серебряные караси в своем тинистом пруду вспоминали золотой век, когда все караси будто бы золотые были. Этот прудик был [далеко от русла канала], и казалось, что сюда-то уж не дойдет вода. Но незаметно и сюда подкралась вода. Прудик [затопило] и караси стали расходиться в разные стороны, все дальше и дальше [друг] от друга. И каждому серебряному карасю стало казаться, будто в своем родном пруду они были когда-то золотыми.
От всего Выгозера осталась одна только карга. Это Осударева дорога, похожая на клюв альбатроса, длинный с бугорком на конце. Вода подняла и всю каргу, весь длинный клюв альбатроса, а бугорок остался и на нем небольшой куст бредняка (ивы). Он и весь мысок был как шерстью покрытый бредняком и тут в этой шерсти пряталась, питаясь
264
прутиками водяная крыса. Вода подняла все ивовые кусты, и крыса перешла на бугорок. Но и бугорок мало-помалу исчез и водяная крыса… Кончик хвоста давал кружки. Она была совсем одинокая, куда делась ее родня? Погибла. Она поняла [свой путь спасения], о чем еще не может сказать. Она решила, поплыла: изобразить решение как явление сплоченной мысли у человека. (Аналогия Зуйка.)
Какой это был тихий вечер, какая алая заря погасала. Но некому было любоваться красотой этого вечера. Зуек работал, звери угрюмо искоса поглядывали, когда почему-нибудь нарушался ритм работы.
И вдруг все звери повернулись к человеку. Человек замолк и стоял в глубоком раздумье. Алый свет зари алым пламенем отразился в глазах человека и блеснул всем зверям. Вдруг радость озарила лицо человека, он что-то понял. Это была та самая радость свободы, понятой человеком в неволе, [в плену] необходимости. Зуек, работая, увидел, что весь остров, как [в доме] пол, несколько клонится в его сторону. Он понял, что [это неспроста], его что-то держит. Под водой канат. Он бросился рубить его и только тронул острием [топора корень], весь остров вздрогнул [и поплыл], и все звери увидели, что человек это сделал: так Надо! Звери поверили в свое счастье: с ними был человек. Изобразить как бога. И алый свет божественного сознания. (Суеверные существа.)
Мало-помалу разбежались и успокоились волны. Опять тишина. Водяная крыса плыла с веточкой. Ящерицы и пятна света. Огонь костра.
Верхушка ели была как два расставленных вилочкой пальца и между пальцами третий длинный [палец] высоко поднимался и на его кончике птичка сидела и неслышно для всех пела зарю.
Муравьи как слава коллективу (остров наклонился – муравьи на дерево). Крыса – слава личности мыслящей.
NB. Зуек должен показать связь с работой на канале, что это пришла освобождающая вода и это сознание алый свет.
265
Дятел работал для себя – долбил гнездо… Поползень пел.
Дятел, поползень были похожи на тех людей, у которых вовсе нет чувства общего дела и весь мир – одному долбить, [другому] бегать по деревьям вниз головой. Как же это они так?
То же и щука у берега небольшая проглотила маленькую, а большая проглотила эту и все три щуки… скопа, и она терзает их…
Этим показать, что и люди есть такие: даже перед гибелью мира будут заниматься своим.
Остров рухнул. Зуек вдруг просиял. Это алый свет все озарил, и он просиял. Он вдруг понял, конечно, не как мы понимаем умом, а как почувствует себя вдруг разом во всем человеке каждый из нас, когда озарит его мысль. Тогда кажется, будто весь мир живет как желанное Хочется всего человека, расходящееся, как Надо во всех составных его частях.
И Зуек как будто разделился надвое: сейчас только он захотел, и все исполнилось по его желанию, а вот опять новая забота, и опять ему что-то Надо.
Повторяясь в унаследованных привычках, размножаясь, они повторяли самих себя, и им никакого дела не было до тех, кто вышел из закона повторения и получил какое-то новое назначение испытывать новую судьбу. Дятел долбил у гнезда, поползень пел…
После обеда приехали Нечаев с Воробьевой по делу сказок. Приходится за них браться, а то ведь после тома Толстого следует том Пришвина.
Вечером приехал Петя с объяснениями. Вот человек! по тому, как важно держится, все думают, какой он умный. А он вовсе не умный…
Можно ли обвинять человека, если он был добр к своим детям, подавал своей жизнью добрый пример, но не воспитывал
266
их наказанием, как обыкновенный педагог? Конечно, и можно и должно обвинять такого отца людям посторонним, но никак не тем, в отношении кого он был добр. Став на эту точку зрения, Ляля защищала меня…
Нет! Нет! вещи существуют на свете, мы не все в них выдумали, в них есть самостоятельная сила – это сила вещей.
И есть люди, целиком подвластные этой силе, через этих людей мы узнаем вещи, какие они существуют сами по себе.
Эти люди сильны самой силой вещей, так же как мы слабы в сравнении с ними тем, что мы что-то в себе противопоставляем силе вещей: что-то свое личное, чисто человеческое.
Но тем же самым мы и сильны: пусть нам это дорого стоит, но это мы, только мы изменяем направление действия силы вещей, и через это вся жизнь изменяется.
1 Сентября. Теплое и хмурое утро, вот-вот дождь. На базаре появились белые грибы.
После Пети у обоих нас «ватная голова».
