Петина лестница женщин-жен очень похожа на лестницу брата Сергея от женщины-врача до сиделки. В основе этого явления слабость мужчины, который собирает себя не в деле (в творчестве), а в женщине (пример мужчины Степан Разин: «он княжну свою бросает»). В этом устремлении к женщине таится сладость господства и отсюда является падение.
NB. Что это за романтизм такой?
2 Сентября. Один за другим проходят, день в день смотрят пасмурно-туманные теплые дни. Не хочется, однако, чтобы они скоро проходили, боишься чего-то…
– О, бедный, о, как жалко! – воскликнула Ляля и показала мне. На углу Тургеневской, отдыхая, стоял какой-то
267
простецкий человек, у ног его лежал грязный мешок на грязи, а из мешка на грязь высунулся пятачок носа живого существа, запрятанного в мешок.
– Ты о нем это тужишь? – спросил я.
– О нем, – ответила она.
И вдруг это меня тоже коснулось: я почувствовал живое существо в последнем унижении, в обреченности. Мало того! Я почувствовал через нос поросенка самое время, и в нем себя самого и своего ближнего, тоже в мешке, тоже с пятачком… в грязи.
Ляля в глубине души ходит сердитая на мать, но вид делает для нее самый милый, называет «мамуленька» и все прочее. Она серьезно сердита после объяснения с Петей. И еще бы! Семь лет добивалась взорвать наши фальшивые отношения с Петей, добраться до его души. И вот добилась: я написал резкое письмо, Петя взорвался. И как раз тут-то теща, ничего не понимая, только чтобы утвердить свое Ego, начала сглаживать углы наших отношений с Петей, похвалив его корректность, осуждением моей доброты. Как Ляля страдала от рассуждений матери и как расстроилась. А теща не останавливалась, не понимая дочь, не жалея, молола ее душу словами как жерновом. И чудилась жизнь в этих словах, как чертова мельница, где все лучшее, все святое, все личное размалывается в муку, на питание, на размножение… Вот почему и говорится, что враги человеку – домашние его: домашние-то как раз и есть жернова той мельницы.
Во мне созревает (очень медленно) понимание жизни в отношении Мужчины и Женщины (будущая повесть «Жених»).
Утром пришло солнце и держалось до обеда, потом был теплый дождь и опять повеселело. Пока было солнце (с 7 до 1 ч), я был в лесу, набрал за 5 часов корзиночку белых, подосиновиков и маслят.
268
Облетевшие листья уже запахли пряниками.
Редки белые грибы, но зато, как найдешь, так и набросишься на них коршуном, срежешь и вспомнишь, что обещался, увидев, не резать, а полюбоваться. Опять обещаешь и опять забываешь.
В осиннике до того осинки теснили осинку, что даже и подосиновик норовит найти себе елочку и под ней где-нибудь…
Грибы – это школа внимания. Доходит до того, что кажется, будто от силы внимания именно и рождаются грибы. Вот почему и говорят, что твой гриб от тебя не уйдет, т. е. будь внимателен…
Особо замечательное свойство внимания, что оно подчиняется воле, что им можно управлять, им можно пользоваться в делах добра, равно как и зла.
Как материя и энергия, равно как разные виды энергии, сводятся, в конце концов, к единому источнику жизни, так и все виды талантов сводятся к единому источнику творческого внимания.
И молитва тоже есть не что иное, как организация внимания к готовым божественным словам.
Даже и Царство Небесное «нудится» силой внимания. И в этой точке, именно во внимании сходится физическая и духовная природа человека: «обратите внимание».
Большой белый, в лампу, гриб обратил на себя мое внимание.
Активное и пассивное. Женщина обратила на себя его (Мужчины) внимание. Или: Он (Мужчина) обратил на нее свое внимание.
Завтра Ляля едет в город по делам.
3 Сентября. Облака светлые с голубыми просветами, ветер. Ляля едет в Москву, вернется завтра во второй половине дня..
269
На злое дело – подскажи только – и всякий способен, на доброе – редкий.
Зло сделать много легче добра.
И все-таки мы почему-то живем и собираемся жить в будущем лучше в том уповании, что добро побеждает зло.
4 Сентября. Солнечный теплый день. «Весь день стоит как бы хрустальный!»
Когда бывает сорвана душа со своего основания, как на фронте, то ум работает с необычайной точностью. Вот в таком состоянии и совершаются подвиги отчаянной храбрости (фронтовая душа).
Когда бывает сорвана душа, то самому кажется, будто для данного дела тем самым устранена какая-то помеха, и от этого ум действует яснее, чище, точнее.
Несорванная душа, собираясь в себя, втягивает внутрь и внешнего человека: так происходит Максим Максимыч, и, наоборот, Печорин с освобожденным умом весь вовне.
Самое наиестественное движение у человека, если он видит хулиганствующего мальчишку – выдрать его. Это в природе человека, а педагог начинается там, где человек останавливает в себе это естественное движение и старается обойтись без дранья.
– У меня есть мысль, – сказала Кат. Ник., – погодите, сейчас я пойду, заверну керосинку и скажу. – Мысль моя, – сказала она, вернувшись, – вот какая. Я познакомилась с Натальей Аркадьевной, когда дочь ее была в ссылке. У нее было горе, и она была вся собрана в заботе о дочери. Ей было очень трудно, но все-таки она добилась своего и поехала к ней в Сибирь. Она была тогда совсем другой человек. Я бы никогда не сошлась с ней, если бы встретила такой, какая она теперь. Неузнаваема! И все наделало благополучие, которое пришло к ней вместе с вами. Тут она потеряла чувство современности и вообразила себя хозяйкой в прежнем духе. И стала каждым словом,
270
каждым поступком своим мешать людям, понимающим современность и согласующим с ней свои поступки.
Да, это, конечно, «мысль». Живи они вдвоем, Ляля весь день на службе, мать в комнатной заботе о дочери, так, может быть, они бы и жили на Тишинском в скромной комнатке, Ляля бы спала на сундуке, захватывала бы по пути со службы чего-нибудь на обед. Если бы Ляля так могла, то мать и провела бы жизнь так и непостыдно… Но Ляля не могла… Ляле жить хотелось самой, и ей в голову даже не приходило жертвовать собой до конца для жизни ограниченной и недоброй старухи-матери.
Все жизненное дело избалованной «маркизы» состояло в заботе о физическом благополучии дочери. Но когда дочь стала жить сама, то мать осталась ни при чем и стала думать не о дочери, живущей благополучно и счастливо, а о себе, о своих болезнях. Мало-помалу она поняла, что только болезнь ее является средством привлечь к себе внимание.
И стала отлично болеть и тем жить…
Нас могут спасти только Барютины, если согласятся у нас жить, а к этому – мы вдвоем в Дунине. Но неизвестно – согласятся ли…Это будет испытание самим Барютиным. Не согласятся – мы останемся при особом мнении о них… Если Барютины не согласятся, то при очередной ссоре с дочерью у тещи может повториться удар и смерть матери может лечь тяжело на душу Ляли. Не вижу выхода, кроме включения Барютиных в нашу семью. Не вижу выхода, потому что сам лично до того пристрастен к Ляле, с одной стороны, пристрастен до объективности добра, и к теще пристрастен, с другой стороны, и тоже до объективности зла, и потому не вижу положения, в котором я мог бы действовать равнодушно и умно. Но не хочу и пассивно ждать катастрофы.
В лесу.
Если гриб зовется подосиновик или подберезовик, то это вовсе не значит, что каждый подосиновик живет под
271
осинками и подберезовик под березками. Сплошь да рядом бывает, что подосиновик таится под елочкой, а березовые грибы сидят на чистой лесной полянке, окруженной елками.
Еловый подрост уже усыпан золотыми монетками.
Один грибник приходит с мелкими грибами, другой с крупными: один внимательный, и пользуясь силой внимания, видит мелкие грибы. Другой мелочей не видит возле себя, и не он направляет на гриб внимание, а сам гриб, большой, как лампа, обращает на себя его внимание. У таких грибников большинство грибов – крупные.
Есть поганки – крупные зонтики на высоких ножках, и посреди у них воротничок.
В лесу и в солнечный день – сумерки, а тут уже нападала разноцветная листва и закрывает разноцветные пилочки грибов.
Озеро сегодня совсем тихое и голубое. Прилетели две большие черные нырковые утки и когда сели, то будто бы утонули в воду, и остались от них на светлом только небольшие темные нисходящие полоски.
Характеры людей нечего описывать, они выйдут из поступков (как, напр., вышли в «Кладовой солнца»), а поступки должны тоже сами выйти из психологической разработки сюжета.
5 Сентября. Вчера Настя приехала под вечер, сказала, что низ моего дома в Дунине готов, крыша окрашена, потолки засыпаны, двери навешаны. Я уснул в блаженстве и от проведенного в лесу дня, и от известия о даче, уснул крепко-накрепко. Вдруг, слышу, Ляля, приехала, и я еще сонный, спрашиваю о деньгах, достала ли. Она ответила мне уклончиво, и я вдруг рассердился и этой встречей обидел ее. А она, обессиленная, бегала до упаду по нашим делам. Утром
272
теперь я понять не могу себя, откуда могла взяться во мне жестокость, если я вообще злюсь, когда заместитель в моих делах приходит с неудачей, второе – это все было почти во сне. Но все-таки веяние холодного эгоизма в душе моей напомнило мне о теще, о ее постоянном состоянии, и я подумал о себе: «Неужели это явления старости?». Не дай-то, Боже! Не оставь меня во всякое время, на всяком месте!
Разгром ССП в связи с политической международной обстановкой выбивает из головы мысль, из сердца необходимую радость, из рук перо. Собака ласкается – и не можешь ей ответить своим обычным покровительством человеческим – я не уверен в себе, в моем дне. Вроде того, что надо готовиться к концу: сжечь рукописи, продать дачу и с деньгами уехать на Псху.
6 Сентября. Солнце вернулось. Богатая росяная «пороша». Весь день солнце.
Мысль моя о событиях такая, что воевать мы не намерены, потому что не с чем воевать, но показывать свою готовность собираемся на каждом шагу. Вот от писателей и требуется в настоящее время показывать («агитация и пропаганда»).
Мы обсуждали вчера идеологический план «Канала» и решили так, что эта работа будет не в защиту нашего коммунизма, а направлена будет против того, что называется «свободой». Если скала (берег) есть для воды необходимость, то размывание водою скалы есть, как у нас, людей, работа сознания, а намытый плодородный берег – «наволок» есть наша свобода, понимаемая как осознанная необходимость (размытая скала).
Вторая аналогия свободы будет аскетизм старухи, и вот тут-то надо показать, что аскетизм есть творческая сила сознания при условии какого-то
