нас был, но его правительство за границу отправляло>.
Поправляю переписанную «Большую семью» и теряю суждение свое о ней: оба чтения ничего не дали. Буду просить прочесть Федина.
438
7 Марта. День просверкал.
С утра ничего не поймешь, куда пойдет день, на ясно или опять пойдет снег.
Замечаю, что весна в душах людей современных стала раньше наступать, чем в далекие времена, когда жизнь была спокойная. Тогда в феврале никто в городе не говорил о весне, а теперь (по старому сейчас только февраль) со всех сторон слышишь: весна.
Вчера сдал «Большую семью» в киностудию, Еремину, Федину и сговорился с Перцовым: он возьмет читать 11-го. После их чтения дам в «Октябрь» и Михайлову.
Сегодня мысль, прикованная к волкам с 21-го Января, освободилась. Итак, сценарий отнял 1/2 месяца (около 4-х листов).
С неделю тому назад на какой-то улице я услышал этот первый звук первой моей ранней весны: это воробей чирикает невидимый.
Кулешову Льву Владимировичу: – Художественное произведение многопланно в отношении автора и безгранично в отношении читателя, зрителя, слушателя: сколько читателей, столько и «планов». Расположение этих планов делается автором в строжайшем порядке под воздействием неизвестной нам силы, которую в просторечии называют «талантом»,
439
порождаемой природой, или Богом (художник по природе своей, художник Божией милостью). Вся тайна этой неведомой силы, по-видимому, состоит в размещении планов. Использовать художественное произведение можно всесторонне, но малейшее прикосновение к размещению планов расстраивает произведение и лишает его влияния. Формализм и есть вмешательство разума в расположение планов.
Когда я прочитал Кулешову «Большую семью», он признал ее отличным художественным произведением, но малограмотным в отношении кинематографа. – Как же быть? – спросил я. – Нужно, – ответил он, – взять три полоски, выписать на них все сцены и потом по-новому кинематографически разместить. Я испугался и не дал ему размещать.
Думаю об этом смещении планов и представляю себе, как сеятель, подготовив почву удобрением и взрыхлением, бросает в нее семена; после того он уходит, предоставляя каждому зерну бороться за жизнь свою самостоятельно. Так делает все сила божественная, а сила демоническая нарушает эту гармонию, вмешивается и смещает планы творчества, подменяя волю Божью своей (искушение Христа). У демона тоже что-то получается (механизация).
Истощился идеал, стали мы с голоду все эгоистами.
9 Марта. Утро пасмурное, к вечеру солнце, весна ослепительная. И есть переулочки в Замоскворечье, где сохраняется тишина и в какую-то минуту перед самым вечером в сумраке можно встретить себя самого в детском виде и наслаждаться счастьем детства под чудесный говорок засыпающих галок.
Все Замоскворечье рушит снег с крыш. На крыше дома в снегах таится Агафон, и оттуда слышится: – Ёб, ёб! – Девушка с лопатой внизу ожидает падающий снег. К ней подходит с лопатой другая: – Ну, что Агафон? – Что Агафон, – повторяет эта, – ёб, ёб, кричит, а снег не дает.
440
Наконец освободили мою машину, и Ваня увез Жульку к Пете.
День раздачи щенков, вечером пришла Раиса и взяла своего, кличка этой сучки будет «Муза Пришвина».
Воспоминание с явлением смысла нашей встречи с Кулешовым: формализм – это попытка рационализировать самые истоки творчества, это мефистофельская потеха, это форма явления духа, идущего сотворить зло и творящего против воли добро (т. е. зло его идет в пользу творчества и тем становится добром, а сам дух отрицания остается ни с чем).
В тот момент, когда Кулешов предложил все сцены моей пьесы с помощью ножниц и клея распределить на три полосы и потом все перестроить по-новому, я понял те сцены Фауста, когда он смеется над всемогущим бессилием Мефистофеля. И чувствовал я в себе сам, как Фауст, всемогущество божественной силы. Мало того-о! я понял даже, почему, наделав на земле столько гадостей, от Маргариты до канала, Фауст был все-таки прощен: не за дела он был прощен, а за веру свою в Бога живого.
Бульдожинка (сюжет рассказа в детский журнал «Золотая медаль»).
Нора моя получает госснабжение, и если происходит собачья выставка, я должен ее выставлять. Мне было известно, что Нора моя совершенный по форме своей спаниель (описание). Но… бульдожинка.
На выставке встречается главный собачий судья Чумаков. – А. А.! – говорю я, – вы будете судить? – Нет, – говорит, – спаниелей не я сужу. Назвал судей. Посмотрел Нору. – Да все равно, кто бы ни судил, такой другой нет: золотая медаль обеспечена. – Нет, – ответил я, – у нее бульдожинка. – Он поглядел в рот Норе и покачал головой. – Золотую не дадут. – Не дадут золотую, а серебряную я сам не возьму. Не хочу ничего. Зарегистрируйте, – я
441
проводил на выставку. И кончено. Бульдожинка не мешает быть ей производительницей, корм будут давать. – Конечно, будут, и зарегистрировать можно, только я вам не советую уходить. Я поглядел на него и вижу, он мне подмигнул. – Как?! – подумал я про себя, – неужели и Чумаков плут? А он мне, еще раз подмигнув, наклонился к уху и шепнул: – Ведите на ринг, бульдожинку судьи, может быть, и проглядят.
Я растерялся и, поглядев на него, пошел в сторону ринга.
Чумаков живет где-то за городом, чуть ли не в глиняной хате: спит на ящике, покрытом ковром, у него любимые собаки, кисть охотничьего художника, влюбленная в него жена и гитара. Человек он совершенно неподкупный, и вдруг подмигнул! Я растерялся, подумал: значит, так бывает! Нечего мне разыгрывать тоже честного дурачка. И вышел на ринг.
Мы, спаниелисты, стали один за другим и повели по кругу своих собак. Было три судьи. На первом кругу один судья всмотрелся в мою Нору и весь второй круг не отрывал от нее глаз, на втором кругу второй судья влюбился в Нору, на третьем кругу все три судьи подошли ко мне и попросили провести ее отдельно.
10 Марта. Весь день валом валит снег. Осенью листья остались на деревьях, говорили о голоде. Теперь летит снег, и говорят об урожае.
«Большая семья» читается Ереминым, Фединым, сегодня дам Перцову. На днях передам Михайлову.
От автора. Задача автора была написать киноповесть так, чтобы она, предназначенная для экрана или сцены, оставалась и повестью для чтения. Не расставаясь с читателем, автор предлагает вещь режиссеру как технически легкоприспособляемый материал.
442
1) Интересна ли эта киноповесть в чтении, вернее, есть ли это произведение искусства.
2) Пригодна ли она для приспособления к показу на экране или сцене.
3) Есть ли в киноповести «Большая семья», предназначаемой для молодежи и народа, достаточно воспитательных начал, оправдывающих усилия для широкого распространения.
<На первом развороте новой тетради Если будет вода и в ней ни одной рыбки – я не поверю воде. И пусть в воздухе кислород, но не летят в нем ласточки – я не поверю этому воздуху. И лес без зверей с одними людьми – это не лес, и тростник без диких уток, и жизнь без таящегося в ней Слова – все это только материал для кино>
11 Марта. Метель. По делам общества был в Моссовете у Лоцманова Ивана Федоровича. Просил об устройстве Вани. Наговорил на пленку «Мои тетрадки».
12 Марта. Мороз, солнце, тихо. Разгар весны света в Москве.
Даже и ранние лучи солнечные перелетели низенькие дома теневой стороны Замоскворецкого переулка и, расходясь, осветили всю красную сторону. Сосульки, захваченные горячими лучами, не сразу поддались. (1-й этап весны: воробей; 2) перекличка галок вечером; утро, полдни, вечер.) Даже от дыма на солнце на белых крышах ложились голубые тени.
В городе начинается первая весна, как в городе когда-то родилось наше нынешнее острое чувство природы, и так, наверно, в плену тоже родилось и наше чувство свободы.
Слушал «Да исправится» у Ивана Воина и приходил в себя.
Направил Ваню с Лялей в Моссовет. Рукопись «Большой семьи» направил Перцову.
443
13 Марта. Пасмурное утро с просветами солнца. Что скажет Федин о сценарии? (Сегодня.) Приготовился идти к Михайлову.
Любовь к природе с тягой на бродяжничество зарождается в городе (туда, туда!) в человеческой тесноте. А любовь к человеку зарождается в природе. Там – тянет в одиночество, в пустыню, здесь – к людям.
14 Марта. Евдокия (1 Марта). Еще один светозарный день.
Мы говеем. И так я ненавижу того человека (помни: кого), до такого края доходит наполнение мое злобой, что, кажется, вот еще чуть-чуть, и я буду за него молиться. (Значит, молитва за врага есть освобождение себя от злобы.)
Был Федин и честно рассказал мне о недостатках «Большой семьи». Он такой же умный, как Кулешов, и, кажется, болеет тем же. Вывод: достать бы денег из Кино и отложить печатание «Большой семьи». На дипломатическую работу пускаю Лялю.
15 Марта. Пасмурно, не идет, а «садится» очень редкий и мелкий дождик, еле уловимый щекой. Мы с Лялей выполнили сегодня свой долг.
Вчера позвонили из Студии с приглашением в субботу в два дня на разбор сценария. Но после звонка к Еремину вышло, что идти нам не надо. Еремин сказал, что все сценарий одобряют, он лично поражен тем, как можно было сделать вещь такого общественного значения из «Кладовой солнца». Я страшно обрадовался такому признанию, потому что вопрос о деньгах тем самым кончается: деньги заплатят. Мне же ведь только бы деньги! Итак, затея моя, по-видимому, удалась, и если есть в сценарии недочеты с точки зрения драматургии, то картина края сделана замечательно, а волчья облава единственная. Надеюсь, что «Большая семья» будет питать меня, как «Кладовая солнца».
444
Вчера заходили к Раисе. Узнали, что Библиотека иностранной литературы закрыта. Это производит удручающее впечатление: какой-то упор в стену неизбежности новой войны. Что нас спасет теперь?
Розановой Т.В.
Татьяна Васильевна!
Я посылаю Ефр. П. регулярно 250 р. в месяц, и как только является возможность, посылаю ей единовременно, сколько могу. В прошлый раз я послал ей единовременно 5000 руб. (+ 1000 р. взял Лева), потому что получил премию за книгу «Кладовая солнца». Почему вместе с моими сыновьями Вы смотрите на меня как на копилку денежную? Если мои сыновья «обременены» семьями, то почему Вы знаете, что я тоже не обременен? Вы, дочь писателя, должны бы знать, что для честного писателя, каким был Ваш отец и каким являюсь я, его ученик, читатели и слава не являются сладким блюдом, а бременем, в миллионы раз превосходящим обыкновенное бремя семьи. Я уверен, Т. В., что Вы понятия не имеете ни об условиях моего труда, ни об условиях моей семейной жизни и общественной деятельности. <На полях- Недавно явился ко мне сын Лева с заявлением, что он покончит с собой вследствие трудной жизни. Мне пришлось устроить его в санаторий и обеспечить семью его для меня
