неудачника на службе, в семье и всех общественных делах. Коноплянцев был читатель, и Родионов, конечно, читатель, в этом его сущность: женственное восприятие книг и совершенное личное бесплодие.

Но что это значит, почему так необходимо было вспомнить Коноплянцева, чтобы понять Родионова? Почему-то же и критики не могут встретить нового писателя без того, чтобы не сравнить его с его предшественником? Почему вообще в человеке ищут тип, а не личность, единственный раз показавшуюся на земле? Почему стремятся уложить новое в бывалое, в тип, а не встретить, не возвысить, не узнать в нем небывалое? Наверно, потому, что небывалое в себе только сам можешь знать, только можешь показать людям делами своими. Если же ты этого не можешь показать, то ложись в тип, как в гроб, как лег читатель Родионов в читателя Коноплянцева.

К Христу мы приходим, сбросив свой тип, в Христе мы находим свое Небывалое.

Не машину я запер, не гараж, а всего Ваню узнал и запер себя от него. Пусть теперь походит возле меня. Я буду

520

улыбаться ему по-прежнему, буду хлопать по плечу, но теперь он в моих руках, а не я в его. И весь этот плен мой вышел от Лялиной жалости, она хотела иметь шофера, чтобы освободить меня от любимого труда по машине. Теперь, когда Ваня оказался плутом, и машина попала опять, к моей радости, в мои руки, она сама хочет сделаться шофером и возить меня. Боже, избавь меня от этой новой беды.

22 Мая. Москва. На земле мороз. Начинается хозяйственная тревога, все еще очень холодно и сухо: май холодный – год голодный, и все надежды только на урожай.

Вчера начал читать «Царя» – хорошо. Объяснился с Ваней, выдержав час «активного страдания».

Тагор в «Воспоминаниях» говорит о принудительной добродетели, горшей, чем самое зло, и после того непосредственно начинает рассуждать о полиции, как будто полиция и есть очаг принудительной добродетели. Мне же после того пришли в голову наши чекисты, наша «ежовщина», и, наконец, вспомнились стихи Сологуба о палаче:

Кто знает, сколько скуки

В искусстве палача,

Не взял бы даже в руки

Тяжелого меча.

Тогда еще читал это без понимания и вот как за это время поумнел, как поумнел! Теперь только понимаю атмосферу скуки, окружающую принудительную добродетель палача, и что это ужаснее зла, и что это любить нельзя.

При думе о палаче нависает еще угрюмость, сопровождающая жизнь «кулака» и вообще дельца вроде агронома Шахова в Отрадном: эти люди содержат в себе, как младенца во чреве, принудительную добродетель, противоположную детской радости жизни.

Вот, наверно, за то и признают потом мою жизнь, что в эпоху неистовства принудительной добродетели я умел заступиться за радость жизни и говорить: будьте как дети!

521

И вот это я должен сказать тоже в «Царе», делая на все четыре стороны реверансы принудительной добродетели. Боже, помоги мне сделать это труднейшее дело!

Кулаки: Шахов, Никольский, продавец в продовольственном магазине. Необходимо создать этот тип рядом с паханом и Сергеем Миронычем.

23 Мая. Солнце, сухо и холодно.

Вчера заседание Оргбюро. Стала задача о преодолении неловкости в положении шефа. Средство для этого – ввести своих. Ввел Пелевина и Елагина. В среду приедет Пелевин, пишем воззвание.

Идея воззвания: комары переносят с человека на человека малярию, и мы боремся с комарами, а комары – это агенты природы, это природа сама. Такую природу мы уничтожаем, и дело уничтожения этой природы есть такое же человеческое дело, как дело охраны природы.

Итак, если мы приступим к делу охраны природы, мы должны знать, что же такое природа, которую мы хотим охранять.

Не будем долго раздумывать. Каждому понятно, что все будущее наше зиждется на здоровье физическом и нравственном наших детей. И под природой, требующей нашей охраны, мы будем понимать среду, благоприятствующую здоровью наших детей, здоровью в глубоком и широком смысле: в здоровом теле – здоровая душа.

Природа, как и жизнь, не поддается логическому определению, и спросите любого, что он понимает в слове «природа», никто не даст всеохватывающего определения: одному это дрова или стройматериалы, другому цветы и пение птиц, третьему небо, четвертому воздух, пятому охота, шестому дача, и так без конца. В то же время каждый из этих потребителей, произнося свой интерес, знает, что это не все.

Недавно это нечто большее, чем свой личный интерес, мы почувствовали в природе во время войны, и как мы это

522

почувствовали! <Пршиска: Все почувств[овали], общий интерес: это родина, дом наш.> Природа явилась нам как родина, и родина-мать обратилась в отечество <зачеркнуто и не дописано: к делу наших отцов мы присоединили дело нашего времени>

24 Мая. Дунино. Суховей. Холодно. Цветет черемуха. Развертывается дуб. Среди дня пришел легкий ветер с запада, стало тепло. Надвинулась туча и ушла. Запел комар.

Выехали в Кунцево для ремонта машины и просидели там с 10 утра до 3-х вечера. Егор Иванович понравился Ляле, она его спросила:

– В церковь ходите? Егор Иванович ответил:

–Нет!

Ляля смутилась: «Такой хороший человек, а безбожник». Хотела помолчать, но не могла выдержать и спросила с пристрастием:

– Почему же вы в церковь не ходите? Егор Иванович ответил просто:

– Не хожу почему? Церкви нет.

И все мы засмеялись, а Ег. Ив. подробно стал рассказывать, как разрушали церковь. А после того перешел на суховей и что как хорошо жилось при НЭПе. – Когда это? – С 24-го года. – И по какой? – Да вот когда заперли.

В Дунине строительство очень продвинулось, и очень все хорошо, пока мы вдвоем. Но когда приедет теща с фрейлинами и начнется непрерывная болтовня, наверно, придется перебраться от них вниз или в кухню. Эта женская болтовня что-то вроде мотора, и без нее они жить не могут, как не может двигаться мотор без газа.

25 Мая. Дунино. С утра облачно с просветами. Воздух туманится. Синеют леса. Поет комар. Ждем дождя.

523

Учился вчера ездить на резиновой лодке. Облюбовал песчаную косу, лежал на горячем песке и записывал хорошо. Учился ловить рыбу «на тюкалку». Слышал рассказы о том, как гоняются за шереспером (отрезают от глубокого места и гонят по мелям). Посетил карьеры возле Ершова. Кипят работы по внутренней отделке дома. Вечером поили Доронина, и председателя, и «капитана» (соседа). Решили купить две козы.

26 Мая. Первый раз в жизни простудился, будучи в природе. Страшный насморк, шум в голове. Бросился в машину и кое-как довел ее в Москву.

27 Мая. Москва. А это что-то в природе, намекающее на возможность дождя осталось: пусть солнце, но что-то чувствуешь.

28 Мая. Москва. Был Пелевин. Крепко взялся за статью о природе. Грипп легче, насморк перешел в кашель. Выходить боюсь.

29 Мая. Все утро работал и написал программную статью в «Большевик». Кажется, очень хорошо.

Мелькнула мысль о юбилейном издании собрания моих сочинений.

Вчера был у нас Удинцев, о котором нам стало известно, что саркома открылась у него и во втором глазу и что он обречен. Мы его принимали слишком по-дружески, и если мы не одни, он может догадаться. И даже, может быть, уже догадался и скрывает от нас, а мы от него.

Катя рассказывала, что ее родственница Марина, красавица 22 лет, так страдала за своего ребенка, что покончила с собой, а ребенок живет и растет как ни в чем не бывало.

30 Мая. Хватил вчера проливной дождь, и тем наконец кончилось холодное майское суховейное время.

524

Грипп почти кончен, сегодня начну выходить.

Завтра в 7 вечера заседание Оргбюро с чтением моей статьи.

Стал выходить на воздух. Увидел какое-то дерево с густой темно-зеленой кроной, по-летнему законченной в развитии листьев. Знакомая вспышка радости в сопровождении упрека: «Как там чудесно, а что ты?»

31 Мая. Всегда радуюсь, когда, сообразив, сколько дней в месяце, узнаю, что этот месяц «со днем». Этот лишний день дается человеку во свидетельство таящейся в нем радости жизни, а радость жизни, питаемая каждым из нас по-своему своими чувствами, этими корешками жизни, нам дана великим педагогом. Радость жизни заманивает нас в глубину свою, как охотника заманивает удаляющийся зверь или птица. Заманит эта свобода в глубину, а потом по необходимости выбирайся. По этому плану и мы должны заманивать молодежь чувством свободы, а не пичкать ее необходимостью добродетели.

Вчера опять Лева был, плакал, молил о помощи. Придется дать ему денег опять.

Позвонили в КУБУ узнать о здоровье Удинцева, и вдруг воскресла и заговорила по телефону служащая в КУБУ Клара Яковлевна Левина. Ужас, как живуч человек!

Сегодня читаю в Моссовете доклад свой и не сомневаюсь в успехе (честно написал). Прочитал его Леве, он сказал: – Хорошо, только зачем тебе это председательство? Мне трудно было ему ответить. Предложил идти Ляле со мной в Моссовет на мое чтение. – Зачем я пойду, – сказала она, – раньше я рассчитывала достать там семена, а теперь картошку посадила. – Я думаю, – ответил я, – что ты уж очень мелко плаваешь: ты как хохол представляешь себя в раю с куском сала. Общественная деятельность во всех отношениях человеку полезна, и встреча человека с человеком сама по себе

525

есть «дело». – Это правда, – ответила Ляля, – я, пожалуй, пойду. Лева тоже понял и больше не спрашивал меня, зачем я хочу быть председателем Общества охраны природы.

Умирающая теща находится в постоянной тревоге за дочь и все силы своего бездеятельного положения напрягает, чтобы выдумать какой-нибудь страх и навязать его дочери. Природа эгоизма и состоит именно в том, чтобы собою заражать жизнь другого. Только теперь я наконец-таки понял, почему с самого начала нашей жизни я не мог почувствовать симпатию к теще.

Сомнение. Сомневаться в глубине себя надо во всем, даже в существовании Бога, не говоря уже о достоинствах любимого человека.

Знаю, что Ляля во мне иногда сомневается. Ночью сегодня она спросила меня:

– Любил ли ты кого-нибудь, когда-нибудь, кроме меня?

– Мать свою любил.

– Да, ты мать любил. А еще?

– Мне кажется, брата Николая любил.

– Да, Николая ты, конечно, любил. А еще?

– Сына Леву.

– Конечно, ты Леву любил, а еще?

– Вот тебя люблю.

– Да, меня ты любишь, а еще кого?

– Будет с тебя. Ты-то кого любила?

– Папу любила.

– Ну, папу, да, а еще?

– Олега.

– Это не знаю: в Олеге ты любила себя, так я любил и свою парижскую невесту. Это я не считаю.

– А правда, у всех нас было в жизни так мало любви, а ты любил вполне достаточно.

Так она уверилась во мне и вышла из сомнения в том, что я вообще неспособен любить и ее полюбил только для себя: за то, что она мне удобна.

526

К утру она совсем вышла из своего сомнения и была из-за этого со