такого обмена, на необходимость его правильного и полезного для эволюционных изменений наполнения.
Он считал, что наука сама по себе должна быть подвижна и способствовать энерго-информационному обмену. Созданный им в Индии Институт Гималайских исследований работал методом ашрама. Далекие и близкие экспедиции, собирание разнообразного научного материала в самых неожиданных местах Гималайского региона, а затем его обобщение приносили самые плодотворные результаты. Так веха древности послужила важным основанием для развития нового подхода к научным исследованиям, к научной подвижности. «Нужно то, что индусы так сердечно и знаменательно называют «ашрам». Это — средоточие. Но умственное питание «ашрама» добывается в разных местах. Приходят совсем неожиданные путники, каждый со своими накоплениями. Но и сотрудники «ашрама» тоже не сидят на месте. При каждой новой возможности они идут в разные стороны и пополняют свои внутренние запасы. Недаром давно сказано, как один настоятель монастыря, когда братия уходила в странствия, говорил: «Наша обитель опять расширяется»[19].
В эпохи, когда исторический процесс вновь набирал свою энергетику, когда возникло осознание духовных ценностей и культура становилась критерием жизни, происходили изменения к лучшему, начиналось возрождение и побеждали силы созидания. Волна материи достигала своей высшей точки, на какое-то время задерживалась в ней и вновь начинала скользить вниз, чтобы потом взлететь пенным гребнем. В этой высшей точке и шло эволюционное творчество, возникали возможности объединения и динамичного духовного продвижения. «После разрушений и отрицаний во всей истории человечества создались целые периоды созидания. В эти созидательные часы все созидатели всех веков и народов оказывались на одном берегу»[20]. Рерих обладал удивительной способностью единой фразой обозначить сложнейший процесс: «…созидатели всех веков и народов оказывались на одном берегу». Иными словами, вновь активизировались все предыдущие культурные накопления, которые до времени казались погребенными под толстым слоем пыли упадка и забвения. Рерих пристально следил за этим движением истории и видел, как странная и загадочная закономерность определяют даже открытия и нахождения, которые выносила на поверхность Земля, как бы давая понять, что наступил срок того, что необходимо людям для эволюционного продвижения. С этой точки зрения, необычной и неожиданной для нас, Рерих рассматривает даже археологию. Он ощущал, как никто другой, единый и целостный процесс движения материи человеческой истории. Он родился историком, как рождаются музыкантами, художниками, поэтами. В нем с самого начала жила историческая интуиция, историческое предвидение, подкрепленное позже философией его Учителей.
«В истории человечества, — писал он, — поучительно наблюдать знаменательные волны открытий. Нельзя сказать, чтобы они зависели лишь от случайно возбужденного интереса. Вне человеческих случайностей, точно бы самые недра земли в какие-то сужденные сроки открывают тайники свои. Как бы случайно, а в сущности, может быть, логически предуказано, точно бы океанские волны, выбрасываются целые гряды знаменательно одноподобных находок. Так и теперь, после Венгрии, после Кавказа и Сибири появились прекрасные находки Луристана среди Азиатских пространств, а теперь и Алашани и Ордоса, и вероятно, среди многих других как бы предназначенных местностей.
Знаки великих путников выступают не случайно, и потому особое внимание к ним тоже далеко от случайности. Словно бы недра земли раскрываются и поучают, когда нужно, богатствами, накопленными ушедшими племенами. Великие путники оставляют знаменательные знаки»[21]. Это «вне человеческих случайностей» свидетельствовало о том, что Рерих достаточно хорошо себе представлял объективные силы, действовавшие в океане человеческой истории. Он писал о высшей справедливости истории, которая вопреки стараниям людей объективно оценивает события и судьбы и запечатлевает эти оценки в материи человеческого духа. Введение в историю категории космического сознания, которое кристаллизует ценности, отбирает то, что помогает двигаться по ступеням космической эволюции и предает забвению факторы, мешающие, разрушающие или незначительные, является совершенно новым подходом к философии истории.
И сам человек, и сам народ являются носителями Космических Законов, которые складывают судьбу индивидуума и судьбу целой нации. В этой судьбе есть та предопределенность, которая обуславливается Великим Законом Кармы, или Космическим Законом причинно-следственных связей. Карма выбирает тех, кто является субъектом истории, влияет на последнюю и двигает ее. «Жанна д’Арк, — размышляет Рерих, — могла остаться сельской провидицей, могла пророчествовать и исцелять. Могла окончить работу почитаемой аббатисой, а не то и уважаемой гражданкой. Ко всему были пути. Но Великий Закон должен был в ней найти еще одно светлое свидетельство Истины. Пламень ее сердца, пламень костра ¬венец пламенный, все это далеко поверх обычных законов. Даже поверх обычного воображения человеческого»[22].
Вот эти «светлые свидетельства Истины», проявляющиеся в творческих личностях, и есть те «светлые вехи мира»[23], по которым движется история человечества, составляющая временно-пространственную основу его эволюции.
Рерих увязывал движение космических энергий, изменение коры Планеты и перемещения человечества, которые были вызваны рядом крупнейших событий XX века, в одно единое целое, в котором каждая часть взаимодействовала с остальными.
«С 1914 г. человечество пришло в космическое беспокойство… Все поднялось. Все поехало»[24]. Ощущая это «космическое беспокойство», он хорошо понимал, что судьбы народов приведены в движение таинственными энергетическими изменениями, происшедшими в самом Космосе. «Космическое беспокойство» предвещало не только долгую Великую войну, но и качественные эволюционные изменения. На рериховских пророческих полотнах возникали сюжеты, которые получили свое реальное истолкование много позже. «Решительно во всем чувствуется поворот рычага эволюции. Или предстоит быстрое одичание и разрушение, или возможно чудесное преображение жизни»[25]. Космический Закон свободной воли предоставлял человечеству выбор: или разрушение, или преображение. История всего XX века явилась полем борьбы этих двух основных эволюционных тенденций. Разрушение означало хаос, преображение — победу Космоса. XX век готовил человечество к переходу на новый эволюционный виток. И от самого человечества, от его осознания происходящего зависело, сорвется ли оно с прямой, ведущей вверх к новому витку, или преодолеет эту высоту и выйдет на более высокую космическую орбиту. Рерих видел те эволюционные изменения, которые уже происходили в земной жизни и которые он называл знаками. «Знаки новой эволюции стучатся во все двери. Чудесные энергии, могущественные лучи, бесчисленные открытия стирают условные границы и изливаются в трудах великих ученых. Древность выдает нам свои тайны, и будущее протягивает свою мощную руку восхождения»[26].
Научный взрыв 20-х годов был знаком эволюции. Поворот крупнейших ученых к древним философским системам Востока также был знаком эволюции. Этих знаков с начала века уже накопилось довольно много. С годами их число увеличивалось. В эти знаки вписывались работы Вернадского, Циолковского, Нильса Бора, Тейяр де Шардена, Чижевского. Наука сама становилась эволюционным знаком, предвещая небывалые в этом отношении изменения. Однако сама суть XX века несла в себе альтернативную неустойчивость, борьбу противоположений и возрастающее на этом фоне взаимодействие космических сил с судьбами земных народов. Все это безмерно увеличивало ответственность человечества за свое будущее и будущее Планеты. Но очень немногие сознавали это. Люди продолжали жить своей обычной жизнью, которая, как казалось им, не имела никакого отношения ни к Космосу, ни к новым научным теориям, ни к идеям Живой Этики, ни к призывам и тревоге, звучащим в рериховских очерках и полотнах. Или… или — перед человечеством стоял выбор. На фоне этого и разворачивалась эволюционная драма XX века.
Рерих был в своей последней экспедиции, когда Планета медленно, но верно стала вползать в Мировую войну. Он физически ощущал, как густая тьма человеческого озлобления и невежества надвигается на Землю. И он звал к свету, но его не слышали. Свет означал культуру, сотрудничество, объединение, расширение сознания. Словом, все, что имело эволюционный характер и служило опорой духовному продвижению человека. Каждый несущий свет должен охранять его: «…прикройте это священное пламя всею одеждою вашею, сохраните его всеми помыслами; сами видите, насколько велико сейчас ожесточение»[27]. Тема Света и тьмы, тема борьбы Космоса и хаоса нарастала и в его художественных произведениях, и в его литературных трудах по мере приближения Планеты к роковой черте новой Великой войны.
Духовная битва, поднявшаяся где-то в недрах человеческого сообщества и самого человека, обретала космический эволюционный характер. Духовное противостояние силам тьмы, или как мы это называем — нравственный выбор, с которым человек встречается ежедневно, не задумываясь о значении своих побед или поражений, ложилось четко и определенно в русло космической эволюции. Рерих обладал удивительной способностью увязывать нашу обыденную жизнь со сложнейшими космическими процессами и видеть в ней проявления Великих Космических Законов.
«Организованная борьба с невежеством, самоотверженный поход за культуру, оборона знания от всех разлагающих попыток — все это должно стать знаменательной печатью века. Мощь мысли! Осознание психической энергии!»[28] — вот к чему призывал он. «На башнях и в катакомбах, на высотах и в пещерах, всюду, где пройдет дозор ваш, будьте теми же бодрыми и непобедимыми»[29].
Но он не только призывал, не только рисовал или писал. Он еще действовал. Действовал стремительно и неутомимо. Эта особенность отличала его от многих деятелей культуры XX века. Книги Живой Этики звали к действенности, к подвигу, к активности. В разных странах и на разных континентах художник создавал общества, клубы, ассоциации тех, кто поднял вместе с ним знамя Культуры. Тех, кто вместе с ним боролся в преддверии новой Великой войны за реализацию Пакта Рериха, защищавшего культурные ценности от уничтожения и разрушения. Знакомясь со сборниками рериховских очерков, мы видим, какой огромный вклад в деятельность таких культурных организаций внес он сам. Многие из этих организаций пережили разрушительную стихию последней Великой войны, сумели вновь возродиться и поднять «Знамя Мира», известное теперь всей Планете. Белое полотнище и горящие красным цветом три малых круга в большом. Прошлое, настоящее и будущее в едином круге вечности. Призывая носителей культуры к подвигу, он сам совершил этот подвиг. Прославляя героев эволюции и ее духовных битв, он сам был таким героем. Временами бремя его миссии давило непосильным грузом на плечи. Но он верил в человечество и продолжал стоять на своем Дозоре. Такие понятия, как синтез, культура, красота, и особенно искусство, Рерих считал основополагающими эволюционными вехами. Все они, отражающие развитие и продвижение человеческого духа, являлись важнейшими и неотъемлемыми частями космической эволюции в самом широком смысле этого процесса.
В каждом явлении есть своя материя. Рерих называл культуру светом, светоносной материей. Живая Этика писала о той же светоносной космической материи, которая представляет один из высочайших уровней в развитии материи в целом. Почти в то же время К.Э.Циолковский говорил о лучистом человечестве будущего. «Духовное понимание и созвучие, ¬писал Рерих в одном из своих очерков, — ткут светоносную ткань Матери Мира — священную Культуру. Этим творческим путем вы и будете восходить»[30].
Светоносная материя культуры, такая уязвимая и так легко разрушаемая, была тем главным элементом в развитии земного человечества, который обеспечивал его будущее, как золото обеспечивает платежеспособность любого государства. Бездумная трата этого золота
