ли ему странным готовность огромных, поистине, неисчислимых средств, только не на целительные цели, а на смертоубийственные.
Журнал «Нэйшен» дает под названием «Танец смерти» любопытную сводку данных, касающихся этого года. Вот указывается, что в Лондоне военные нужды в текущем году потребуют 124 250 000 фунтов, иначе говоря, на 10 539 000 фунтов более прошлого года.
В Японии военный бюджет текущего года является крупнейшим в истории империи. Армия получает 490 000 000 иен и флот 530 000 000 иен. При этом морской министр, адмирал Осуми, предупреждает население о грядущем самопожертвовании, «хотя бы мы принуждены были питаться одним рисом».
Москва увеличивает армию почти вдвое; причем военные расходы выразятся в этом году в шесть с половиной миллиардов рублей.
В Вашингтоне 318 699 000 долларов посвящается военным нуждам. Комитет признает эти расходы наибольшими со времени войны. В Париже принуждены производить огромные затраты на новые укрепления и постройку гигантских военных судов. В Берлине образуется новая полумиллионная армия, требующая всех соответственных огромных расходов.
Вспомним, что и во всех прочих государствах соответственно возникают экстренные расходы на возведение укреплений, новых военных баз и увеличение вооружений. Итак, цифры говорят сами за себя. Действительно, если так спешно развивается братоубийственная надобность, то где же думать о новых путях к сохранению человеческой жизни?
В это самое время уже где-то перевозятся войска, и на каких-то границах готовы вспыхнуть военные действия. И никто не знает, будет ли это каким-то «частным эпизодом», или же будет спичкою для сокрушительного мирового костра. Если мировое мышление загипнотизирует себя лишь в необходимости смертоубийства, то всякие другие меры, целительные и созидательные, могут показаться несвоевременными.
Кому-то покажется неуместным вообще осуждать мирные мероприятия. Ибо какой же мир, когда жерла орудий готовы изрыгнуть смерть и заготовлены всякие яды, вероятно, достаточные для того, чтобы прекратить вообще всю человеческую жизнь на земле. Недавно еще возникал вопрос: к чему марафоны быстроты, если они не могут нести в себе мирное, созидательное начало?
Но приведенные выше цифры достаточно показывают, что быстрота, вероятно, будет использована именно вне мирных заданий. От душевных смущений разве не будут умножаться и новые виды болезней? Что же будет, если на построение пушки будут готовы любые средства, но целительное, культурное строительство будет отвергаться якобы за неимением средств?
Эти сравнения и сопоставления не нуждаются в длинных пояснениях. Ясно одно, что самодеятельность созидательной Культуры должна быть всемерно усилена. Носители Культуры не препятствуют и не разрушают, но строят и создают неустанно. Для этой неутомимости нужно взаимное понимание, нужно истинное сотрудничество. Чем труднее время, тем большее взаимное доверие и прекрасное сотрудничество необходимо.
Каждые сравнительные цифры лишь покажут, насколько спешно нужно обращение к основам созидательной Культуры. Если есть решимость духа и самоотверженность, то создадутся такие твердыни, которые никакие яды, никакие орудия не разрушат. Во имя строения пошлем взаимный привет.
23 Мая 1935 г.
Цаган Куре
«Нерушимое»
Дары Востока
Перед нами старинная монгольская монета. На ней и солнце, и луна, и семизначное созвездие Большой Медведицы, или Семи Старцев. Широкая мечта о поднебесьи. Мечта о чудесах и красотах Чингизова Великого Синего Неба. Широкоохватно.
Разве не широкоохватно, что монголы купали коней своих в Адриатике? Бывали монголы в Париже, в Лионе, в Валенсии. Монгол поставлял шлемы войску Филиппа Красивого. Алансон — от аланов. Аланы в ставках монгольских.
Широкоохватно, как и все проникновение Востока на Запад под знаком Крестовых походов и по следам Великих Путников. Часто Запад забывает, сколько наследий Востока он воспринял во все века, в века Марко Поло, Плано Карпини, Рубруквиса, Лонжюмо, д’Анселино и других смелых духом.
«В блеске татарских мечей Русь слушала сказку Востока, которую когда-то сказывали и хитрые арабские гости по пути из варяг в греки».
В 1202 году итальянец Леонардо да Пиза издает математический трактат «Либер абаци» с арабскими цифрами. У него же впервые и арабское «зифир» — нуль, пустота. Арабские цифры. Но сами арабы называют их индийскими. Дары Востока безграничны. И сейчас хазары в Афганистане.
Алгебра, алидад, зенит, надир, азимут, наконец, Альдебаран, Алгол, Алтаир — все от арабов, все от Востока.
Оттуда же многое в медицине и естественных науках — алкоголь, аламбик, алкал, бура, амальгама — все от Востока. В Испании — арабский университет в Кордове и на юге Италии — в Салерно. Врач египетского султана излечивает Людовика IX. Слова: сироп, эулеп, элексир, камфора и многие другие запечатлены в восточной медицине.
Даже в земледелии Восток дал полезные советы Западу. Маис — из Азии. Сахарный тростник, рис, индиго, шафран, целый ряд фруктовых деревьев и овощей имели родину в Азии. Всякие пилигримы несли в заплечных мешках всевозможные семена и насыщали ими свою родную землю. Абрикос именовался грушею Дамаска. Эшалот от Аскалона. Артишоки, шпинат, эстрагон — все это арабские имена. Вина Кипра, Газ, Аскалона, изюм Греции и Палестины — все дары восточные.
Арабские кони — Карабахи, карашары, ослы, мулы, наконец, гепарды, так прекрасно изображенные на картинах Гоццоли — все из глубин Азийских. Утверждают, что ветряные мельницы — из Азии.
Промышленность Востока издавна прельщала Европу. Сахар Антиохии и Триполи. Хлопок Бейрута, Алеппо, Акры. Шелк Тира, Тортозы, Тивериады. Муслин от Моссула. Муар, тафта, шифон — от арабов. Ковры иранские. Восточные составы красок. Кордуанская кожа, испано-маврские фаянсы.
Среди терминов мореплавания — буссоль, адмирал, арсенал, муссон, фелюка, корвет, шаланда, тартана — все от Востока.
На полях битв войска Востока не были малым неприятелем. Не раз Запад среди войн с Востоком учился новым войсковым порядкам, дисциплине, бдительности, охранению и наблюдательности. Целые военные ордена создавались именно после приближения к Востоку. Западные войны заимствовали от Востока прекрасное оружие. Дамасские клинки и до сих пор звучат, как нарицательное лучшего качества.
Малые щиты-торчи. Сарацинские кольчуги, зарцала и бахтерцы, восточные шлемы-мисюрки и сколько другого всевозможного и вооружения, и конского снаряжения имеет свое происхождение на Востоке. Не забудем, что повсеместно принятое слово «улан» есть слово чисто монгольское. В русском обиходе пестреет множество монгольских слов, глубоко угнездившихся: есаул, куяк, мерен, тамга, ям, ярлык, яр, караул, доха, чумбур, аргамак и множество других обычных для русского уха.
На Востоке крестоносцы, чтобы различаться в бою, начали начертать на щитах первые символические изображения, сохранившиеся потом как родовые гербы. Много из геральдических животных имеют свою восточную основу: единороги, слоны, львы, грифоны. Сама раскраска щитов, даже в названиях своих, напоминает и Персию, и другие страны Востока.
Бесчисленные благовония, духи, помады и косметики притекали с Востока. Названия мебели и обихода оттуда же: диван, балдахин, альков, сундук, графин, джар — все оттуда же, так же, как и названия многих драгоценных камней. Даже слово «галета» напоминает нам Галату.
Часто восточные народы изображались нетерпимыми, жестокими, безнравственными, предательскими. В то же время мы имеем несомненные доказательства их терпимости, человечности, благотворительности. Мы восхищаемся храбростью и мужеством Чингис-хана и всех прочих воителей и Дальнего и Ближнего Востока. Сарацины назывались невежественными варварами, а в то же время по школам их и по их цивилизации, по наукам и по искусству их можно было видеть, насколько иногда они превосходили гордый Запад. Соприкасание с народами Востока явилось одним из важнейших импульсов средневековья. Оно вызвало во всех областях неожиданное пробуждение. Это был первый расцвет, первый Ренессанс.
Послушаем, что говорит о современных монголах Ларсен, посвятивший Монголии более сорока лет своей жизни. Конечно, Ларсен встречался со всевозможными монгольскими родами и знает их в разных проявлениях основного характера. Такие свидетельства, почерпнутые из многолетнего опыта, всегда ценны. В книге своей о Монголии Ларсен замечает:
«Общие впечатления иностранца, проезжающего через Монголию, будут о безнадежности военной силы этой страны, но в действительности военная мощь Монголии вовсе не так мала, как случайный наблюдатель может думать. Каждый монгол — хороший наездник и прекрасный стрелок. Все население увлекается охотою, как спортом. Монголы стреляют с седла и с детства приучаются к луку и стрелам и к лассо на скачущих конях.
Лук и стрелы, даже в недавнем прошлом, были главным монгольским оружием. Соревнования в стрельбе из лука являются годовым праздником во многих монгольских родах… Требуется верный глаз и твердая рука, чтобы пустить стрелу в цель, обернувшись во время скока лошади. Монголы, научившиеся этой верности со стрелами, оказываются чудесными стрелками из винтовок, с которыми они научаются обращаться с неожиданной легкостью. Монголы, вооруженные винтовками, посланные в битву, редко минуют, чтобы не свалить врага каждым своим выстрелом.
Монголы любят свою страну, много превосходя в этом глубоком чувстве все народы, с которыми я встречался. В защите своей страны они всегда имеют преимущества. Они испытаны в распознавании расстояний, приучены к чистому воздуху и к высотам и могут судить о дальности расстояний лучше посторонних. Монголы очень умны в маневрировании и испытаны в преследовании своего врага и в окружении его.
Монголы обладают необыкновенной выносливостью и могут проходить большие расстояния без пищи или воды и выдерживать превратности погоды. Физически они необыкновенно приспособлены. И ламы и светские люди закалены всякими переходами и ежедневными продолжительными скачками на своих необъятных равнинах… В дополнение к активному сопротивлению монголы обладают терпеливою мощью сопротивления пассивного, победить которое еще труднее. Они не поспешают в битву. Население Монголии, живя в юртах, может уйти в течение ночи. Стада будут угнаны, источники будут уничтожены, так что вторгающийся в Монголию найдет себя в совершенной пустыне без пищи и воды, оставленный среди немилосердной природы.
В течение моей жизни в Монголии многое случилось, которое убедило меня, что монголы вполне способны выдержать натиск врага, что и отмечено в летописях о днях самого Чингисхана».
Показания таких свидетелей, не случайных проезжих, но посвятивших жизнь Монголии, чрезвычайно ценны. Швед Ларсен принадлежит именно к типу людей наблюдательных и сам знающий, что значит суровые условия природы. Ларсен совершенно верно отмечает и активную и пассивную мощь монголов, эту же мощь можно отметить и на всем Востоке.
Запад действительно многое самое ценное воспринял от Востока. И религии, и философии, и многие другие ценнейшие нахождения по справедливости должны быть отнесены именно к Востоку, к Азии. Почему это так, а не иначе — не нам судить. Историк лишь может считаться с действительностью. И никто никакими предположениями и доводами не может поколебать эту великую действительность даров Востока.
В свое время я был рад получить книгу доктора Хара Давана о Чингис-хане. Автор сам принадлежит к народам Востока, и потому его проникновенные оценки еще более убедительны. Он знает, о чем говорит. Также необыкновенно глубоко понимал великого воителя Азии и недавно скончавшийся Владимирцов. Как ценно встречать в жизни справедливые суждения.
Признательность есть качество Архатов. Следуя этому примеру, будем признательны о всех великих дарах во всей их своеобразности и значительности.
