мною, а не с ним!
(Обнажает шпагу.)
СЭР ТОБИ
С вами, сударь? А кто вы такой?
АНТОНИО
Тот, кто способен из любви к нему
На большее, чем выразить умеет.
СЭР ТОБИ
Ну, если вы любитель совать нос в чужие дела, обнажайте шпагу!
Дерутся.
ФАБИАН
Сэр Тоби, бога ради, прекратите, сюда идут приставы!
Входят приставы.
СЭР ТОБИ
Сейчас я с ним управлюсь!
(сэру Эндрю)
Сударь, будьте добры, вложите шпагу в ножны.
СЭР ЭНДРЮ
С великой охотой, сударь. А что касается моего обещания, то можете не сомневаться, я свое слово сдержу. Она смирная и хорошо слушается поводьев.
Вот он. Скорее арестуй его.
По приказанью герцога Орсино,
Антонио, я арестую вас.
АНТОНИО
Меня? Вы, сударь, верно, обознались.
Ну нет! Я вас в лицо отлично знаю,
Хоть вы и без матросского берета.
Веди его: мы старые знакомцы.
АНТОНИО
Что ж, подчинюсь.
(Виоле.)
Я всюду вас искал,
Вот и попался. Дела не поправишь.
Но вы-то как же? Ведь теперь придется
Мне попросить у вас мой кошелек.
Я не смогу помочь вам – это хуже
Всех бед моих. Вы смущены, мой друг?
Прошу вас, не горюйте.
Ну, пошли.
АНТОНИО
Лишь часть тех денег я возьму себе.
Я тронут вашей добротой ко мне
И тем, что вы сейчас в беду попали, —
Помочь вам из моих убогих средств.
Немного денег в этом кошельке,
Но вот вам половина.
АНТОНИО
От меня
Вы отрекаетесь? Ужель могли вы
Забыть о том, что сделал я для вас?
В мой черный день меня не искушайте,
Иль я унижусь до напоминанья
О всех моих услугах вам.
Но я
О них не знаю, как не знаю вас.
Неблагодарность в людях мне противней
Хмельного пустословья, низкой лжи,
Любых пороков, что, как червь, снедают
Податливую нашу плоть.
АНТОНИО
О небо!
Идемте, сударь. Хватит болтовни!
АНТОНИО
Нет, подождите! Этого юнца
Я выхватил из лап когтистых смерти,
Любил его, пред ним благоговел,
Как будто все, что людям в жизни свято,
Он, безупречный, воплотил в себе.
А мы при чем? Нам некогда, пойдемте.
АНТОНИО
Но он кумир презренный, а не бог.
О Себастьян, ты красоту порочишь!
Чернит природу зла тлетворный дух;
Тот выродок, кто к благу сердцем глух;
Добро прекрасно, а порок смазливый —
Бесовский плод, румяный, но червивый.
Совсем рехнулся! Ну пошли, пошли.
АНТОНИО
Ведите, я готов.
(Уходит вместе с приставами.)
Он говорил, в свою ошибку веря
И мучаясь… Но верю ль я химере?
Ах, брат мой, если б не было мечтой,
Что спутали сейчас меня с тобой!
СЭР ТОБИ
Иди сюда, рыцарь; иди сюда, Фабиан: обменяемся тихонько словечком об этом деле. На этот счет есть презабавные куплеты…
Меня назвали Себастьяном… Боже!
Мне стоит в зеркало взглянуть – и что же?
Передо мной его живой портрет:
Черты лица, покрой одежды, цвет…
Да, если мне с ним суждено свиданье,
То в соли волн есть сладость состраданья.
(Уходит.)
СЭР ТОБИ
Бесстыжий, дрянной мальчишка, и к тому же труслив как заяц: что бесстыжий, это ясно, раз он бросил друга в беде, а насчет трусости можешь спросить Фабиана.
ФАБИАН
Трус, притом добротный – первый сорт!
СЭР ЭНДРЮ
Ей-богу, сейчас пойду за ним и отлупцую его.
СЭР ТОБИ
Правильно. Отколошмать как следует, только не вздумай обнажать шпагу.
СЭР ЭНДРЮ
Ну нет, обязательно вздумаю. (Уходит.)
ФАБИАН
Пойдемте посмотрим, что из этого выйдет.
СЭР ТОБИ
Голову прозакладываю, что ничего.
Уходят.
АКТ IV
СЦЕНА 1
Перед домом Оливии. Входят Себастьян и шут.
ШУТ
И вы думаете, я поверю, что вы не тот, за кем меня послали?
СЕБАСТЬЯН
Иди-иди, оставь меня в покое:
Ты не в своем уме.
ШУТ
Ей-ей, отлично сыграно! Ну еще бы, я вас в глаза не видел, и госпожа послала меня не за вами, и хочет видеть она не вас, и Цезарио не ваше имя, и мой нос не мой, а чужой. И вообще черное – это белое.
СЕБАСТЬЯН
Не изливай потока безрассудств:
Меня не знаешь ты.
ШУТ
Изливать поток безрассудств! Он подцепил эти слова у какого-нибудь важного господина, а теперь повторяет их шуту! Изливать поток безрассудств! Ох, боюсь, как бы весь род людской, этот великовозрастный пентюх, не оказался на проверку жеманным фатом. – Знаешь что, брось кривляться и скажи, что мне излить госпоже: излить ей, что ты придешь?
СЕБАСТЬЯН
Прошу тебя, уйди, глупец несчастный!
Вот деньги, получай. А не отстанешь,
Получишь по зубам…
ШУТ
Рука у тебя щедрая, ничего не скажешь. Умники тем и славятся, что швыряют деньги дуракам.
Входят сэр Эндрю, сэр Тоби и Фабиан.
СЭР ЭНДРЮ
Как, сударь, вы опять здесь? Получайте, вот вам! (Дает пощечину Себастьяну.)
СЕБАСТЬЯН
А вот тебе, и вот еще, и вот!
(Бьет сэра Эндрю.)
Тут, видно, все взбесились!
СЭР ТОБИ
Прекратите, сударь, или ваша шпага полетит на крышу!
ШУТ
Пойду и доложу обо всем госпоже; ни за какие деньги не согласился бы очутиться в вашей шкуре, – такое она вам пропишет. (Уходит.)
СЭР ТОБИ
(держит Себастьяна)
Успокойтесь, сударь, прекратите!
СЭР ЭНДРЮ
Оставьте, не трогайте его: я с ним по-другому рассчитаюсь. Я подам на него в суд за оскорбление действием – ведь есть же еще в Иллирии законы. Правда, я первый стукнул его, но это не в счет.
СЕБАСТЬЯН
Прочь руки от меня!
СЭР ТОБИ
Утихомирьтесь, сударь, я ваших рук не отпущу. Ну-ну, мой юный вояка, спрячьте эту железку. Слишком уж вы разбуянились, успокойтесь.
СЕБАСТЬЯН
(вырываясь из рук сэра Тоби)
Прочь, говорю! Тебе, я вижу, мало?
Коль хочешь драться, шпагу обнажай!
СЭР ТОБИ
Что, что? Нет, видать, придется мне выпустить из тебя парочку унций твоей бешеной крови. (Обнажает шпагу.)
Входит Оливия.
ОЛИВИЯ
Стой, Тоби, слышишь? Отпусти его!
СЭР ТОБИ
Сударыня!..
ОЛИВИЯ
Доколь терпеть мне? Грубиян несносный,
Тебе бы жить в горах, в берлогах диких,
Где не нужна учтивость… Вон пошел! —
Цезарио, прошу вас, не сердитесь! —
Уйдите, негодяи!
Сэр Тоби, сэр Эндрю и Фабиан уходят.
Пусть будет разум, а не гнев судьею
Бесчинного и грубого набега
На твой покой. Пойдем ко мне скорей:
Я расскажу о каверзах нелепых
Невежи этого – и сам ты первый
Над ними посмеешься. Ну идем же!
Ах, выносить его уже нет сил:
Задев тебя, он сердце мне пронзил.
СЕБАСТЬЯН
Что это значит? Кто она, кто он?
Я обезумел иль мне снится сон?
К тебе моленье, Лета, возношу:
Коль это сон, продли его, прошу.
ОЛИВИЯ
Доверься мне!
СЕБАСТЬЯН
Я жизнь вверяю вам.
ОЛИВИЯ
Уходят.
СЦЕНА 2
Дом Оливии. Входят Мария и шут.
МАРИЯ
Надень, пожалуйста, эту рясу и подвяжи бороду: пусть он думает, что ты сэр Топас, священник. Только побыстрей, а я тем временем сбегаю за сэром Тоби. (Уходит.)
ШУТ
Ладно, надену, притворюсь, что я не я. Эх, кабы я был первым притворщиком в рясе! В проповедники я не гожусь – ростом не вышел, в ученые богословы меня не возьмут – брюха не отрастил, но, по мне, прослыть честным малым и рачительным хозяином не хуже, чем считаться добрым пастырем и великим ученым. А вот и заговорщики явились.
Входят сэр Тоби и Мария.
СЭР ТОБИ
Да благословит тебя Юпитер, господин пастор.
ШУТ
Bonos dies[9] , сэр Тоби, ибо, подобно тому как древний пражский старец-отшельник, отродясь не видывавший пера и чернил, с великим остроумием ответил племяннице короля Горбодука: «Что есть, то есть», так и я, поскольку я есмь господин пастор, постольку я есмь господин пастор, ибо что такое «то», как не «то», и что такое «есмь», как не «есмь»?
СЭР ТОБИ
Обратись к нему, сэр Топас.
ШУТ
Эй, как там тебя! Мир сей темнице!
СЭР ТОБИ
А здорово передразнивает плут! Отменный плут!
МАЛЬВОЛИО
(за сценой)
Кто меня зовет?
ШУТ
Сэр Топас, священник, явился навестить Мальволио, помешанного.
МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас, сэр Топас, дорогой сэр Топас, пойдите к моей госпоже.
ШУТ
Изыди, враг неизреченный! Как искушаешь ты сего человека! – Ты что же, только о госпожах и умеешь разговаривать?
СЭР ТОБИ
Хорошо сказано, господин пастор.
МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас, меня неслыханно оскорбили! Дорогой сэр Топас, поверьте мне, я вовсе не сумасшедший. Они заперли меня здесь в мерзостной темноте.
ШУТ
Сгинь, сатана бесчестный! Скажи спасибо, что я обхожусь с тобой столь мягко: я принадлежу к тем кротким душам, которые и с чертом сохраняют учтивость. – Ты смеешь утверждать, что помещение сие погружено во тьму?
МАЛЬВОЛИО
Как преисподняя, сэр Топас.
ШУТ
Да ведь тут окна в нишах, и они прозрачны, как забор, и еще есть оконца на юго-север, и они сияют, как черное дерево! И ты смеешь жаловаться на помрачение!
МАЛЬВОЛИО
Я в своем уме, сэр Топас: говорю вам, тут темно, хоть глаз выколи.
ШУТ
Умалишенный, ты бредишь: говорю тебе, ты не во мрак погружен, а в невежество, в коем блуждаешь, как египтянин во тьме.
МАЛЬВОЛИО
А я вам говорю, что этот чулан темнее всякого невежества, будь оно темнее преисподней, и что меня неслыханно оскорбили. Я не больше сошел с ума, чем вы: можете проверить, задайте мне любой здравый вопрос.
ШУТ
Каково воззрение Пифагора на дичь?
МАЛЬВОЛИО
Таково, что, может быть, душа нашей бабушки переселилась в глупую птицу.
ШУТ
Каков твой взгляд на это воззрение?
МАЛЬВОЛИО
У меня более возвышенный взгляд на душу, и я никак не одобряю его воззрений.
ШУТ
Счастливо оставаться. Продолжай пребывать во тьме. Да проникнешься ты воззрением Пифагора, иначе я не признаю тебя здравомыслящим, и да убоишься стрелять глупышей, дабы не покалечить душу своей бабушки. Счастливо оставаться!
МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас, сэр Топас!
СЭР ТОБИ
Неподражаемый сэр Топас!
ШУТ
Видите, я и швец, и жнец, и на дуде игрец!
МАРИЯ
А ряса и борода ни к чему: он ведь тебя не видит.
СЭР ТОБИ
Поговори с ним обычным своим голосом, а потом расскажешь мне, что и как. Очень мне хочется поскорее развязаться с этой затеей. Хорошо бы освободить его под каким-нибудь пристойным предлогом: моя племянница сейчас так гневается на меня, что продолжать нашу игру не следует. Не мешкай, скорей приходи ко мне в комнату.
Сэр Тоби и Мария уходят.
ШУТ
(поет)
«Эй, ты, Робин, храбрый Робин,
Ты доволен ли женой?»
МАЛЬВОЛИО
Шут!
ШУТ
(поет)
«С ней мне больше жить невмочь!»
МАЛЬВОЛИО
Шут!
ШУТ
(поет)
«Что такое, расскажи!»
МАЛЬВОЛИО
Шут, послушай!
ШУТ
(поет)
«Изменяет мне…»
Кто это меня зовет?
МАЛЬВОЛИО
Пожалуйста, дорогой шут, окажи великую услугу, принеси мне свечу, перо, чернил и бумаги. Даю слово дворянина, я по гроб жизни буду тебе обязан.
ШУТ
Господин Мальволио!
МАЛЬВОЛИО
Что, мой добрый шут?
ШУТ
Увы, сударь, как это случилось, что вы тронулись умом?
МАЛЬВОЛИО
Шут, со мной обошлись постыднейшим образом. Я так же в своем уме, как и ты.
ШУТ
Как я? Ну, если у вас ум, как у дурака, значит, вы действительно помешанный.
МАЛЬВОЛИО
Они сунули меня сюда, держат в кромешной тьме, подсылают ко мне каких-то ослов священников и вообще делают все, чтобы я сошел с ума.
ШУТ
Подумайте, что вы такое болтаете: священник-то здесь. – Мальволио, Мальволио, да укрепят небеса твой разум! Постарайся уснуть и прекрати нечестивую болтовню.
МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас!
ШУТ
Не вступай с ним в переговоры, сын мой. – С ним в переговоры, отче? Да ни за что на свете, отче! Благослови вас бог, дорогой сэр Топас! – Ну еще бы, аминь. – Слушаюсь, отче, слушаюсь.
МАЛЬВОЛИО
Шут, шут, слышишь, шут!
ШУТ
Имейте терпение, сударь. Что вы говорите, сударь? Меня бранят за то, что я разговариваю с вами.
МАЛЬВОЛИО
Шут, пожалуйста, раздобудь мне бумагу и свечу. Уверяю тебя, я так же в своем уме, как любой здравомыслящий иллириец.
ШУТ
Эх, кабы оно было так, сударь!
МАЛЬВОЛИО
Это так, клянусь своей рукой! Ради всего святого, шут, немножко чернил, бумаги и огарок свечи – и отнеси потом мою записку госпоже: ты получишь на чай столько, сколько в жизни не получал ни за одно письмо.
ШУТ
Так и быть, помогу вам. Только скажите по совести, вы и впрямь сумасшедший или только прикидываетесь?
МАЛЬВОЛИО
Да нет же, истинная правда, нет!
ШУТ
В жизни не поверю помешанному, пока не увижу его мозгов.
МАЛЬВОЛИО
Шут, я
