природе и сути.
С учетом проанализированной выше исторической литературы, выскажем собственное мнение о причине и характере событий сентября-октября 1993 года. По нашему глубокому убеждению, основной причиной кровавого конфликта 1993 г. стала реставрация капиталистического строя в стране, вызвавшая в свою очередь резкое падение уровня и качества жизни подавляющего числа граждан России, насильственную ломку их традиционных духовных ценностей. Пик активизации действий правительства по изменению экономических отношений пришелся на 1992–1993 гг., когда произошло формирование нового, капиталистического базиса, надстройка же, в лице советских органов власти оставалась прежней, социалистической. На языке философии это означало нарастание противоречия между новым содержанием и не соответствующей ей формой. Президентской стороне необходимо было сломать старую надстройку, чтобы прочно закрепить результаты приватизации, изменений отношений собственности. Что и было осуществлено.
Для простых граждан социально-экономические изменения означали обнищание подавляющей массы населения, на фоне которого искусственно создавался класс российских капиталистов, а сам Ельцин сосредотачивал в своих руках всё больше властных полномочий, свертывая демократические нормы и процедуры. Свои протестные настроения наиболее активные граждане выплеснули на улицах Москвы, оказывая поддержку депутатам Съезда и Верховного Совета РФ, видя в них единственную защиту от произвола «ельцинистов». В конкретно исторической ситуации 1993 г. противостояние развернулось по двум коренным вопросам: сущности, содержания и последствий проводимой правительством РФ социально-экономической политики «шоковой терапии», а также формы будущего политического устройства государства. Характер же осуществленных президентской стороной деяний определил Конституционный суд РФ 21 сентября 1993 г., квалифицировавший указ № 1400 как антиконституционный, т. е. антигосударственный акт.[116]
Уничтожив огнем танковых орудий представительные органы власти, президентская сторона приступила к окончательному упразднению советской политической системы, а попутно, к выстраиванию жестко вертикальной структуры президентской власти. До начала деятельности Федерального Собрания Ельцин возложил на себя полномочия по обеспечению прямого президентского правления, а 7 октября 1993 г. установил порядок, в соответствии с которым главы администраций субъектов Федерации стали назначаться Президентом РФ по представлению Правительства России. 9 и 26 октября указами Президента РФ прекращалась деятельность Советов всех уровней, вместо них на местах предписывалось образовывать краевые и областные законодательные Собрания, городские и районные Думы, численностью депутатов от 15 до 50, полномочия которых были в значительной мере ограничены. Выборы в новые местные представительные органы назначались на период с декабря 1993 по июнь 1994 г. До выборов вся полнота власти на местах передавалась главам местных администраций.[117] В целом, советская система народовластия разрушалась до основания.
Очень точно пишет об этом периоде в своих воспоминаниях Н.И.Рыжков: «Лозунг, который позволил демократам прийти к управлению страной, — «Вся власть Советам!» выброшен на помойку Истории и взят на вооружение новый, прямо противоположный: «Долой власть Советов!».[118] Знаковыми, с точки зрения разрушения советской системы, были замена герба РСФСР царским двуглавым орлом и введение в качестве государственного гимна «Патриотической песни» (без слов) М.И.Глинки 30 ноября 1993 года.[119] В целом, в результате государственного переворота в сентябре-октябре 1993 г. Президент РФ коренным образом видоизменил политическую систему страны в сторону свёртывания реальной демократии и установления авторитаризма.
Введение новой Конституции
Разработка новой Конституции РФ началась задолго до расстрела российского парламента. Конституционная комиссия (секретарь О.Румянцев) подготовила проект Конституции парламентской республики, а народный депутат России, ученый-юрист Ю.Слободкин — проект Конституции с советским типом народовластия. Однако данные проекты не устроили Б.Ельцина и его окружение. 5 июня 1993 г. Президентом РФ было созвано Конституционное совещание, где административным порядком был утвержден президентский вариант, а другие проекты даже не рассматривались. Лиц, пытавшихся выступить, к микрофону не допускала специально расставленная в зале охрана, а депутата Ю.Слободкина, автора альтернативного проекта Конституции России, — вообще вынесли из зала на руках силой.[120]
После расстрела парламента провести «танковую» Конституцию было не сложно. 3 ноября 1993 г. состоялось последнее Конституционное совещание по обсуждению проекта предлагаемой Ельциным Конституции. Личный оператор президента РФ Александр Кузнецов описывает ход совещания и последующие события так: «…В принципе, никакого обсуждения не было, зал был почти пустой. Все мало-мальски серьёзные оппоненты пребывали в тюрьме с лирическим названием «Матросская тишина». Белый дом напоминал топку паровоза, а на Кутузовском проспекте кое-где были ещё видны следы гусениц военной техники. На трибуне восседали президент Ельцин и премьер-министр Черномырдин. Металл президентского голоса был созвучен выстрелу танка, он и определял весь ход голосования. Закалённый голос дополняло опухшее лицо. Заканчивая своё коротенькое выступление, Борис Николаевич пошутил: «Предлагается принять существующий проект Конституции, а чтобы вам было легче, я высказываю своё мнение: я — за!».
Никто не возражал, и все дружно согласились. Через несколько дней в своём рабочем кабинете, тогда ещё скромном и недорогом, президент внёс кое-какие коррективы в уже одобренный (!!!) проект перед его подписанием. Внёс за своей подписью в присутствии своего помощника Илюшина, главы администрации Филатова и помощника по Национальной безопасности Батурина. Ельцин нашёл сомнительные места в утверждённом тексте и произвёл на свет несколько самовольных замен».[121]
После этого началась мощная пропагандистская кампания в СМИ направленная на восхваление новой Конституции. Российская власть всячески превозносила новый Основной закон страны, цинично игнорируя даже на формальном уровне мнение народа. Ранее, в советские времена, Конституция страны после опубликования обсуждалась в трудовых коллективах, научных сообществах, общественных объединениях и организациях, в высшем законодательном органе власти. Например, в обсуждении проекта Конституции 1936 г. приняло участие более 40 млн. чел., внесших 170 тыс. предложений.[122] Проект Конституции РФ был опубликован, но в отличие от практики советских лет всенародного обсуждения Конституции не было. В массе своей народ даже не читал новую Конституцию, ибо на газеты у простых граждан не было уже ни денег, ни времени. СМИ же публиковали исключительно хвалебные отклики прикормленных властью людей. В этой связи забавно, например, было видеть на телеэкранах руководителей Министерства Обороны РФ, которые вначале восторгались статьями Конституции, посвященными защите Отечества, а через несколько дней, после принятия Основного закона, уже выражавших своё недоумение нормативной базой несения военной службы. Дело в том, что в декабре 1993 г. согласно положениям Конституции у ворот военкоматов появились юноши, желающие вместо военной службы нести альтернативную, к чему ни страна, ни Вооружённые Силы пока не были готовы. А руководство Минобороны РФ пребывало в растерянности. Также обстояло дело и с другими положениями новой Конституции. Тем не менее, проект Конституции был вынесен на голосование и принят 12 декабря 1993 г. по итогам плебисцита.
По официальным данным на референдум явилось будто бы 54,3 % избирателей, а основной документ страны одобрили якобы 58,43 % голосовавших граждан. Простая арифметика показывает, что даже при этих цифрах за Конституцию проголосовало не более 30 % избирателей, имеющих право голоса. Тем самым, всего лишь треть граждан согласилась с положениями Основного закона государства, по которому предполагалось жить в дальнейшем всей стране. Однако у социологов официальные данные вызвали серьёзные сомнения. В мае 1994 г. были опубликованы выводы экспертной группы А.А.Собянина при администрации президента, в которых говорилось о масштабных фальсификациях на этом референдуме. Согласно выводам ученых в референдуме приняло участие не более 46 % от списочного состава избирателей (по закону должно было быть не менее 50 % — В.К.). Центризбирком отверг эти выводы и организовал пересчет бюллетеней в одной из дальневосточных провинций страны.[123] Как оказалось, истинные результаты референдума там были действительно сфальсифицированы. Тогда по распоряжению председателя Центризбиркома Н.Рябова все бюллетени по всероссийскому референдуму были сожжены.[124] В.Смирнов, бывший народный депутат РСФСР, член Комитета по конституционному законодательству Верховного Совета России и один из основателей возрожденной в начале 90-х гг. Конституционно-демократической партии страны, пишет: «Таким образом, на первых же выборах после государственного переворота 1993 г. высветилась главная проблема — массовая фальсификация результатов голосования. Стало понятно, что с результатами голосования Центризбирком может сделать всё, что угодно: манипулировать бюллетенями, добавлять голосов и т. д.».[125]
Конечно же, у читателей могут возникнуть обоснованные сомнения в достоверности сведений, приводимых бывшим депутатом оппозиционного Ельцину Верховного Совета РСФСР. Однако на факт корректировки результатов голосования в своих воспоминаниях прямо намекает бывший пресс-секретарь (1992–1995 гг.) президента России В.Костиков, оставшийся до сей поры верным своим антикоммунистическим убеждениям.[126] С его слов 13 декабря 1993 г. к 11 часам утра в Кремль к президенту с личным докладом итогов референдума прибыл председатель Центризбиркома Н.Рябов. В Костиков встретил Рябова в приёмной президента и даже заметил его волнение, которое бывший пресс-секретарь, помимо всего прочего объясняет тем, что председатель Центризбиркома «побаивался» Ельцина. Н.Рябов, прежде чем зайти в кабинет Ельцина, показал Костикову предварительные результаты голосования, из которых следовало, что в референдуме приняло участие чуть более 53 % граждан, а за Конституцию проголосовало более 50 % участвовавших в голосовании. Однако уже через 2–3 часа В.Костиков из официального сообщения ТАСС узнал, что в выборах приняло участие 55 % граждан, а за Конституцию проголосовало «около 60 % избирателей». Костиков вначале подумал, что Центризбирком принял к сведению новые уточняющие данные, но через несколько дней ему довелось лично увидеть копию того самого документа, который ему показывал Рябов. В документ чьей-то рукой были внесены вышеупомянутые исправления.[127]
Далее Костиков пишет: «Разумеется, эта корректировка сама по себе ничего не меняла в факте принятия Конституции». И тут же, противореча самому себе, констатирует: «Но этот эпизод, конечно же, свидетельствовал о том, насколько несовершенной была система подсчета и объявления результатов голосования. Засилье местных властей, имеющих возможность оказывать как политическое, так и материальное давление на избирательные комиссии, особенно в отдаленных регионах, оставляет возможность серьезных злоупотреблений. Во время одной из встреч президента с фракцией «Выбор России» (4 апреля 1994 года) тогдашний Председатель комиссии по правам человека при президенте Сергей Ковалев сообщил тревожную цифру: во время выборов в Государственную думу в общей сложности было фальсифицировано более 8 млн. голосов. «И это осталось безнаказанным», — подчеркнул он».[128]
Факт «не стерильности» результатов «всенародного референдума» по Основному закону страны подтверждают и «демократы» первой волны, идейные сподвижники Б.Ельцина. Один из них, В.Л.Шейнис, член Конституционной комиссии Съезда народных депутатов РСФСР-РФ в 1990–1993 гг., спустя 15 лет после принятия Конституции очень понятно высказался о «механизме принятия» Конституции РФ. В.Шейнис свидетельствует, что вопреки закону о референдуме, согласно которому решение считалось принятым, если за него проголосует большинство от списочного состава избирателей, Ельцин своим указом утвердил правила «всенародного голосования», где для принятия Конституции требовалось лишь большинство от числа пришедших к урнам. Кроме того, как пишет бывший «демократ» «…корректность подсчёта голосов вызвала обоснованные сомнения. На запрос депутатов Государственной Думы, усмотревших противоречие в опубликованных цифрах, ЦИК так и не дал ответа. Тем самым вопрос о легитимности утверждения новой Конституции оставался открытым».[129]
Таким образом, многочисленные свидетельства позволяют
