понимаешь.
Графиня. Граф прикажет повесить тебя, а мне отрубит голову, – а то еще и хуже: накажут меня розгами и постригут в монахини, словно живую заколотят в гроб. А граф женится на другой.
Жеан. Милая Жеанна, возлюбленная моя! Отныне уж не стану я водить дружбы с молодыми повесами, ходить с ними в веселые места, пить с ними не стану вина.
Седьмая картина
Ранним утром у калитки княжеского сада стоит Девка-чернавка. Из калитки вышел Ванька, светел и радостен, – и он громко посвистывал, далекохонько сплевывал. А как Девку-чернавку увидал – принахмурился.
Девка-чернавка (жалостно). Передрогла-перезябла я, красна девица, Девка-чернавка, за стеною стоючи белокаменною, добра молодца дожидаючи, что удалого Ваньку, ключника княжеского.
Ванька (важно). Ни по што стояла, ни для ча ожидала, даром резвы ноженьки топтала, иди себе ни с чем, пока не бита.
Девка-чернавка (умильно). Ванька, а Ванька, желанный, подь ко мне, Ванька!
Ванька (грубо). Отстань, постылая!
Девка-чернавка (укоризненно). Прежде со мной любовь имел, а нонича рыло в сторону воротишь.
Ванька (со злостью). Отвяжись, подлая!
Девка-чернавка (с угрозою). Ты у меня попомнишь. Спокаешься, да поздно будет.
Расходятся в разные стороны.
У калитки графского сада утром Раймонда ждет. Из калитки выходит Жеан.
Раймонда. Утро холодное, а я жду тебя, милый Жеан.
Жеан. Зачем ты встала так рано? На росистой траве стоишь ты босая, – смотри, захвораешь от простуды. Иди домой, в теплую горницу.
Раймонда. Милый Жеан, согрей меня нежным поцелуем.
Жеан. Раймонда, мне не хочется целоваться.
Раймонда. Жеан Милый, приди ко мне сегодня ночью.
Жеан. Раймонда, сегодня ночью я не могу прийти.
Раймонда. Где же твоя былая любовь? Или забыл ты мои ласки?
Жеан. Снег тает, воды бегут, вчерашнее забыто.
Раймонда. Но ты вспомнишь!
Расходятся в разные стороны.
Восьмая картина
Улица. Ванька один. Стоит невесел, голову повесил, задумался крепко, говорит сам с собою.
Ванька. Ой неволя, неволя – княжеский двор! Что-то мне да захотелося с отцом да с матушкою да повидатися, со худою женою да неудачливою, – ведь и плакала она, как река лилась, слезы катятся, как ручьи текут, возрыдалася, что погоды бьют.
Входит первая кабацкая женка. Подкрадывается к Ваньке и хлопает его по плечу. Ванька вздрагивает и вскрикивает.
Ванька. О, чтоб тебе пусто было!
Первая кабацкая женка. Ванька-ключник, верный слуга княжеский, что стоишь невесел, буйну голову повесил? Еще что у тебя за несчастье? Ай целовать некого? (Хохочет, прижимается к Ваньке и говорит.) Пойдем, пойдем, удал добрый молодец, зайдем да во царев кабак за гульбой.
Ванька (отталкивая ее). Ну тя к лешему.
Она хохочет и уходит. Ванька смотрит за нею, ухмыляется весело, сплевывает – и опять крепко думает. Входит вторая кабацкая женка. Подкрадывается к Ваньке и хлопает его по спине. Ванька вздрагивает и вскрикивает.
Ванька. О, чтоб тебя разорвало!
Вторая кабацкая женка. Ванька, а Ванька! Что ты скис? Ай тебе обнимать некого? Так ты об этом не горюй. (Хохочет, пляшет и кричит.) Эй, Ванька, прими меня за белые руки, пойдем во царев кабак, пить зелено вино, запивать пьяным медом, заедать белым сахаром.
Ванька (угрюмо). Ну тя к ляду!
Она хохочет и уходит. Ванька смотрит за нею, ухмыляется, бормочет.
И задумывается. Входит третья кабацкая женка, подкрадывается к Ваньке и толкает его в спину так, что он бежит, спотыкается и падает. Она хохочет, он поднимается и ругается.
Ванька. О, чтобы тебе провалиться! Чтобы тебе ни дна, ни покрышки!
Третья кабацкая женка. Ванька, Ванюшка, удалой молодец, что ты голову-то вешаешь? Ай милой нет?
Прижимается к нему, обнимает его, шепчет что-то. Ванька хохочет, но ее отталкивает.
Ванька. Пошла ты, анафема, ко всем чертям!
Она уходит. Ванька хохочет, смотрит за нею и вскрикивает.
Ванька. Ишь ты! Поди ж ты! Ай да ну! Ну и женка! Разлюли-малина!
Потом задумывается. Долго чешет затылок. Вскрикивает вдруг.
Убегает.
Улица. Жеан один. Задумался, опустил голову. Говорит сам с собою.
Жеан. Скучно! Хочется мне погулять с товарищами. Они пошли все в тот веселый трактир, под вывескою «Золотой Олень», где такие веселые девицы. Как они поют! Как они играют!
Входит первая веселая девица. Подкрадывается к Жеану и вдруг щекочет его. Жеан вздрагивает и вскрикивает.
Жеан. О глупая, ты меня напугала!
Первая веселая девица. Жеан Милый, паж славного графа, что ты невесел? У тебя несчастье? Или не с кем целоваться? Пойдем к «Золотому Оленю». Там очень весело.
Жеан. Не хочу.
Первая веселая девица. Не хочешь? Ну, и без тебя обойдемся.
Она уходит. Жеан смотрит за нею, улыбается и опять задумывается. Входит вторая веселая девица. Подкрадывается к Жеану, закрывает его глаза ладонями и смеется. Жеан ловко освобождается.
Жеан. И ты, шалунья!
Вторая веселая девица. Милый Жеан! Да что ты такой кислый? Или тебя приласкать некому? (Приподнимает край юбки, поправляет подвязку и говорит.) Дай мне руку, пойдем к «Золотому Оленю», будем пить, петь и любить.
Жеан. Иди одна, я не хочу.
Вторая веселая девица. Ну, не хочешь, и не надо. А то приходи.
Она уходит. Жеан смотрит на нее, улыбается и шепчет.
Жеан. Веселая!
И задумывается. Входит третья веселая девица. Становится перед Жеаном и смотрит на него. Жеан вздрогнул.
Жеан. И третья! И что вам всем от меня надо?
Третья веселая девица. Жеан, Жеан, прекрасный паж, что ты так низко опустил голову? Не изменила ли тебе твоя милая? Полно, ревновать и печалиться не стоит.
Кокетничает и шепчет Жеану на ухо что-то.
Жеан. Иди, иди, не хочу тебя слушать.
Третья веселая девица. А, не хочешь! Ну и оставайся один, косней в своем индивидуализме. А у нас – веселая соборность!
Она уходит. Жеан смеется и смотрит за нею.
Жеан. Эти милые девицы развеселят самого угрюмого в мире человека.
Долго стоит в задумчивости. Вдруг вскрикивает.
Жеан. Пойду к «Золотому Оленю»!
Убегает.
Девятая картина
Кабак. Всякие есть тут люди по пьяному делу, и пьяницы-пропойцы, и княжеские слуги в сторонке особенно, и заезжие гости. Все еще вполпьяна. Кабацкие женки у окна сидят, на улицу смотрят – надеются, что Ванька придет.
Кабацкие женки.
– Идет Ванька-ключник во царев кабак.
– Зелен кафтан на плечах надет.
– На нем шапочка рытого бархата.
– Сафьяны-сапожки натянуты.
– Золот перстень ровно жар горит.
– В правой руке тонка палочка.
– А на палочке ала ленточка.
– Его русы кудри по плечам лежат.
– Его ясны очи огнем горят.
– Идет ключник, что сокол летит.
Пьяницы.
– Эй вы, женки, что вы там в окно засмотрелись?
– Ванька-ключник на вас и не взглянет.
– Он на вас и плюнуть не захочет.
Ванька вошел в кабак, сел за стол особенно, куражится. Кабацкие женки все к нему пошли, на других и глядеть не хотят.
Первая кабацкая женка. Ванька ты, Ванька, удалой добрый молодец, налила я тебе чару зелена вина, подлила меду сладкого, – ай же ты княжеский служитель есть! Выпей, выкушай чару зелена вина.
Низко кланяется. Ванька пьет и кобянится.
Вторая кабацкая женка. Уж я лью-налью Ваньке-ключнику, удалому добру молодцу, другой након вина пьяного; ай же ты, Ванька верный ключник, выпей-выкушай пива пьяного.
Низко кланяется. Ванька пьет и кобянится.
Третья кабацкая женка. Уж и я, удалая кабацкая женка, лью-налью в третий након чару меду сладкого, поднесу, низко кланяясь, – ай же ты, удалой Ванька-ключник, выпей, выкушай меду сладкого.
Низко кланяется. Ванька пьет и куражится.
Кабацкие женки.
– Забрала молодца хмелинушка кабацкая.
– Хорошо винцо кабацкое.
Пьяницы.
– Ай крепка хмелина кабацкая.
– Ай веселые женки кабацкие.
– Ай кто чем похвастается?
Первая кабацкая женка. А и ночевала я, удалая кабацкая женка, с подьячим; принимала я, удалая, ласковое слово; попросила я денег, проводили меня ярыжки с великою честью.
Все смеются весело.
Вторая кабацкая женка. А и ночевала я, удалая кабацкая женка, с ганзейским гостем; а и принимала я, удалая, мыла кусок; попросила я денег, немчура говорит – по-вашему не разумею.
Все смеются очень весело, по лавкам от смеха валяются.
Третья кабацкая женка. А и ночевала я, удалая кабацкая женка, с молодым воеводою; а и воевода у нас нехорош, дал мне ломаный грош; попросила я, удалая, прибавочки, проводили меня, удалую, шелепами.
Все хохочут, по полу от хохота катаются.
Кабацкие женки. А чем ты, Ванька, похвастаешься?
Ванька (куражась). Бог-то меня, добра молодца, милует, князь-то меня, удалого молодца, жалует. С князем я за одним столом сижу, да ведь пью я, ем с одной ложечки, с одного стаканца да водочку кушаю.
Кабацкие женки (льстиво).
– Ай да Ванька!
– Слышь, с князем-то из одного стаканца да водочку кушает!
– Ай удал ты, Ванька-ключничек!
– В такого молодца кто не влюбится!
Ванька (умиляясь и плача). А и есть у меня полюбовница, – она меня называет милыим, она меня величает мил сердечный друг.
Пьяницы. Ванька ты, Ванька, ты миленький ли наш братец, ты удалый Ванька, ключник княжеский, а кто твоя полюбовница?
Ванька. А нельзя того и выговорить.
Кабацкие женки. Ванька ты, Ванька, ты желанненький мужчинка-дружок, ты удалый Ванька, ключник княжеский, тебя кто называет милыим? Тебя кто величает мил сердечный друг?
Ванька (плача от умиления). Княгиня душка Аннушка во люби меня держит у сердечушка, и живу я с Аннушкой будто муж с женой.
Княжеские слуги.
– Речи это неумные, басни неразумные.
– То не сон ли тебе, молодец, виделся?
– Дойти бы, донести самому князю.
– Негоже мизирный похваляется.
Ванька (плача). Уж попито, братцы, поедено, в красне, в хороше похожено, с княжеского плеча платья поношено, княгиню за ручку повожено, с княгинею на перинушке полежано!
Княжеские слуги.
– Такие речи похвальные донести бы князю в уши.
– Не с убавочком, а с прибавочком.
– За досаду бы это князю показалося.
– Берите его за желты кудри, за белы руки.
Хватают Ваньку и ведут. Ванька пьяный в руках у них мотается, иногда вдруг начнет отбиваться, бормоча что-то невнятное.
Кабацкие женки.
– Смилуйтесь, княжеские слуги верные, не ведите вы Ваньку на княжий двор, положите его проспаться к нам в избу.
– То не Ванька бахвалится – то хмелина кабацкая в нем раскуражилась.
– Ай того на себя наплел, чего и не было.
Княжеские слуги.
– Нет, попался дружок, не уйдет.
– Он перед нами куражился, – теперь мы над ним натешимся.
Кабацкие женки у княжеских слуг в ногах валяются, Ваньке прощения просят, жалобно плачут.
Кабацкие женки.
– Ой вы гой еси, княжеские слуги верные! Вы простите Ваньку, помилуйте, – расказнит его князь без милосердия, живота лишит без жалости.
Княжеские слуги.
– Так ему, собаке, и надобно.
– Такому Ироду и казни нет.
– Живого в землю зарыть, и то ему мало.
Отталкивают кабацких женок и уводят Ваньку. Кабацкие женки плачут.
Кабацкие женки.
– Ай надо же было добру молодцу порасплакаться, порасхвастаться!
– Ай случились тут палачи да немилостивы!
– Схватили добра молодца скорешенько.
– Еще лихи на молодца друзья-братья!
Трактир «Золотой Олень». Всякие люди сидят и бражничают – горожане, проезжие, школяры. Отдельно за столом у окна – графские пажи. Веселые девицы сидят с пажами, а сами вполглаза в окно посматривают.
Веселые девицы.
– А вот