рублей?

Михаил. С удовольствием.

Совершенно так же, как в первом действии, Михаил вынимает из кошелька десятирублевку и подает ее Рогачевой.

Рогачева (берет ее с такими же, как тогда, словами). Пожалуйста! Ну вот, большое вам спасибо, Миша. Я вам непременно завтра отдам.

Михаил. Пожалуйста, не беспокойтесь. Мне так скоро эти деньги не понадобятся.

Рогачева (садится на диван, принимает доверчивый вид и говорит Михаилу). Голубчик, скажу вам откровенно: мы в долгу, как в шелку. Одна надежда на Катю.

Михаил (садится близ нее и говорит невесело). Вам хочется выдать ее за богатого.

Рогачева. Владимир Павлович в нее влюблен, и это для нее во всех отношениях превосходная пара. А вы, Миша, никогда богатым не будете.

Михаил (улыбается и спрашивает). Почему вы так думаете, Клавдия Григорьевна?

Рогачева. У вас кто ни попроси, вы всем даете. А зачем? Я-то вам отдам, непременно отдам из первых же хозяйских денег, а вот мужу моему вы не давайте. Он ни за что не отдаст. Не любит он платить долги.

Михаил. Глуп ваш Сухов, и Катя его не любит.

Рогачева. Она еще так молода. Полюбит, когда привыкнет.

Михаил. Если захочет привыкать.

Рогачева. Послушайте, Миша, я так давно вас знаю, я ведь вас еще совсем мальчиком помню, так что я имею право, надеюсь, говорить с вами откровенно.

Михаил. Конечно. И я это очень ценю.

Рогачева. Вы милый, хоть и угловатый немного.

Михаил. Благодарю.

Рогачева. Не за что. Уж вы меня, старуху, извините. Я, поверьте мне, душевно была бы рада, если бы Катя вышла за вас. Но ведь вы, голубчик, сами понимаете, что это невозможно.

Михаил (с внезапною, простодушно- юношескою грубоватостью говорит). Ну, все одна и та же песня, которую и слушать досадно!

Рогачева. Вы, Миша, очень раздражительны, и это, право, нехорошо.

Михаил. Извините. Но я не понимаю, право…

Рогачева. Да ведь у вас, голубчик, ни кола ни двора. Родители помогать вам не могут, – не из чего. Чем же вы жить будете, если повенчаетесь?

Михаил. Надеюсь, что я способен работать.

Рогачева. Голубчик, я же в этом не сомневаюсь. Но подумайте о своей будущности. Вам надо курс кончать. А теперь много ли вы уроками достанете! А потом вам надо делать карьеру. И кто знает, какие перед вами откроются возможности! Слишком ранняя женитьба может связать вам руки.

Михаил. Я не понимаю, на что вы намекаете, Клавдия Григорьевна.

Рогачева. Да прямо сказать, вам может представиться другая партия. Да и вообще жена вас во всех отношениях свяжет. Вам только лет тридцати пора будет жениться. А ведь вы с Катей почти погодки. Ей тогда уже двадцать восемь лет стукнет. Не может же она до таких лет сидеть в девицах.

Михаил. И старше выходят замуж.

Рогачева. Да ей-то какая крайность! У нее хороший жених есть. Неужели вы ей счастия не желаете?

Михаил. А в чем, по-вашему, счастие?

Рогачева. Голубчик, не будемте философствовать. Ей пора замуж. Смотрите, она как ошалелая ходит да стихи читает. А если, замуж выйдя, над каждым грошом трястись придется, так уж плохое это счастие!

Услышав знакомые в соседней комнате голоса, Рогачева суетливо встает с дивана и говорит:

– Миша, пройдемте в столовую, там подали чай.

Уходят.

VIII

Комната несколько времени пуста. Все слышнее за другою дверью голоса, и наконец оттуда выходят Катя и Сухов.

Сухов почти такой же, как в первом действии, только чуть-чуть пополнел. У Сухова в руках небольшой футляр.

Катя. Могли бы, Владимир Павлович, и не являться так часто.

Сухов. Если бы не дела, поверьте, Катя, я бы всю жизнь рад был сидеть у ваших ног.

Катя. Покорно благодарю! По-моему, это очень скучно.

Сухов. А главное, невозможно. Дела. Так вот, за невозможностью быть самому всегда с вами, позвольте мне вручить вам этот простенький браслетик.

Раскрывает футляр. Что-то многоцветное переливается в нем радужными огнями.

Катя. О! Это очаровательно! Но с чего вы вздумали, что я это возьму? Отдайте это вашей невесте.

Сухов. Слушаю-с! Ваше желание для меня закон. А так как моя невеста – вы, Катя, то я и подношу вам эту ничтожную вещицу. Она мала, но да будет она залогом моего большого и искреннего чувства к вам.

Катя. Какой вы странный, Владимир Павлович! Зачем вы хотите, чтобы я вышла за вас замуж? Ведь вы же знаете, что я вас не люблю!

Сухов. Я вас люблю, Катя.

Катя. Этого мало.

Сухов. Дитя, что вы понимаете в этом? Я вас люблю, а меня вы полюбите.

Катя (говорит задумчиво). А если никогда не полюблю?

Сухов. Что ж, сердцу не закажешь! Не полюбите, тогда я силою держать вас около не стану. Вы свободны.

В голосе Сухова звучит заносчивая самоуверенность.

Катя (усмехается невесело, смотрит, любуясь, на браслет с какою-то задумчивою грустью, кладет его на стол, оставив футляр открытым, и говорит невесело). Какая же это будет свобода, если я буду вашею женою? Вот, уже и наручник вы для меня принесли, – цепь золотая, осыпанная драгоценными, сверкающими камнями, но все же цепь.

Сухов. Такую цепь нетрудно разорвать. Время теремов миновало. Если бы вам вздумалось вернуть себе свободу, я не сделаю вам никаких затруднений, поверьте мне. Я смиренно прошу от вас теперь только того, что вы можете мне дать сейчас: вашей руки. А ваше сердце я сам завоюю, и в этом уж моя ответственность, если все старания мои окажутся неудачными.

И опять тот же заносчиво-самоуверенный и легкий тон, граничащий с тоном легкой шутки.

Катя (смотрит мечтательно перед собою, в милые дали былого, и говорит тихо). Земля моя родная, милая, – мать земля сырая, тропинки, – по которым я босоногая ходила, – невинные полевые цветочки, – портреты дедов и певучий рояль, – и старички мои усталые… (Вздыхает глубоко и, как разбуженная от милого сна, обращается опять к Сухову). Так вот, как только я захочу от вас уйти, вы меня отпустите, да? Обещаете?

Сухов. Обещаю. Самое торжественное обещание даю.

Катя (протягивает руку Сухову и спрашивает). Честное слово?

Сухов (говорит радостным и уверенным тоном). Честное слово! Оставляю вам все права, а на себя беру только обязанность быть вашим верным и преданным другом и слугою.

Улыбается, радостно смотрит Кате в глаза и целует ее руку.

Катя. Смотрите же, вы дали честное слово. Потом не пеняйте на меня, если я воспользуюсь вашим обещанием.

Сухов (шутливо). Моим торжественным обещанием! Вот, поистине, странный договор!

Катя. Странный, не странный, но вы дали слово.

Сухов. И я его сдержу, можете быть уверены.

Катя задумчиво подходит к окну. Невесело смотрит на улицу.

Сухов (подходит к Кате, осторожно заглядывает ей в лицо и спрашивает). Милая Катя, что же вы мне скажете?

Катя. Пока ничего, Владимир Павлович. Вы не должны меня так торопить. Скажу потом. Скоро скажу. Может быть, скажу «да», может быть, – «нет».

IX

Входят, тихо разговаривая, Рогачева и Михаил. Слышны слова.

Рогачева. Поверьте моей опытности, Миша.

Михаил. Опыт, опыт! Недалеко ушли бы мы с опытом прежних поколений. Мы создадим новую жизнь.

Рогачева. И все это переменим, не так ли? А, Владимир Павлович. Как я вам рада!

Сухов (целует руку Рогачевой и говорит с притворною скромностью самоуверенности). Если я вам еще не надоел.

Рогачева. О, что вы говорите! Как вы можете это думать! А это что? Какая прелесть!

Берет со стола браслет и любуется им. Сухов не может удержать самодовольной улыбки.

Катя (отвечает невесело). Это подарок Владимира Павловича. Цепочка мне на руку.

Рогачева. О, какой вы милый, Владимир Павлович! Вы ее балуете. Она, право, не стоит таких дорогих подарков, моя девочка капризная. Она еще молода для такой роскоши.

Сухов. Молодость и красота не нуждаются в уборах, конечно, и этот маленький подарочек, мне кажется, достаточно скромен.

Рогачева. Милый Владимир Павлович, право, я не знаю, как и благодарить вас за то внимание, которое вы оказываете моей дочурке.

Сухов. Это я благодарен Екатерине Константиновне за то, что она была так милостива и не отвергла моего подарка.

Михаил стоит в стороне и смотрит хмуро. Катя подходит к Рогачевой, говорит с нею тихо, и обе они уходят, меж тем как Сухов подходит к Михаилу поздороваться.

X

Сухов. Михаил Алексеевич! Какая приятная встреча!

Михаил молча пожимает ему руку.

Сухов. Вчера я видел вас в театре, но не удалось подойти. Не правда ли, было очень мило в общем?

Михаил. Вы сегодня, Владимир Павлович, в очень хорошем настроении.

Сухов. По обыкновению.

Михаил. Сегодня вы чему-то особенно радуетесь. Можно полюбопытствовать, чему?

Сухов. Если хотите, да, я радуюсь.

Михаил. Чему же?

Сухов. Моему счастию.

Михаил. Вас назначили вице-губернатором?

Сухов. О, да вы – злой! Нет, до этого еще далеко. Мое счастие ближе.

Михаил (ревниво). В этом доме?

Сухов. Да.

Михаил. Вы уверены?

Сухов. Екатерина Константиновна почти обещала мне.

Михаил. Почти! Вот вы чему радуетесь! И вас ничто не останавливает?

Сухов. Не сердитесь на меня, голубчик. Я вас очень уважаю. Но ее я люблю и уступить не могу.

Михаил. А я могу вам уступить? Я ее люблю, и она меня любит.

Сухов. В этом, как и всегда в жизни, кто силен, тот и прав. Да и что такое первая любовь? Она, как первый снег, – растает, забудется. Впрочем, что же нам спорить? Решение зависит от Екатерины Константиновны.

Так разговаривая, они отходят в глубину сцены.

XI

В это время, продолжая начатый разговор, выходят Катя и Лилит.

Лилит еще выросла и потому кажется тоньше, чем прежде. На ее смуглом лице ярок румянец от мороза. Глаза блестят радостно и немного дико. Ее движения, как и прежде, медленны, но теперь они красивы и изысканны. Одета в темное, очень красивое платье, простое покроем, без украшений. Слышны слова.

Катя. Чтобы не омрачить нашей любви неизбежностью этих прозаических вздоров, я готова принести эту жертву, отдать эти годы.

Лилит. Эти годы пройдут…

Сухов (подходит к Лилит и говорит ей). Милая художница, когда же вы нам покажете вашу новую картину?

Лилит (пожимает руку ему и Михаилу и говорит). Я еще только учусь. Здравствуй, Михаил.

Сухов. Ученица, подающая большие надежды. Но отчего так непонятно то, что вы рисуете?

Лилит (спокойно отвечает). Мне самой понятно.

Сухов. Ну, этого мало.

Разговаривая, Сухов и Лилит выходят.

XII

Катя медленно подходит к Михаилу. Лицо ее грустно, но спокойно.

День вечереет. Сумеречные тени возникают в углах и ширятся понемногу.

Михаил. Ты так решила, Катя? Ты будешь женою Сухова?

Катя. Да, Михаил.

Михаил. Разве ты его полюбила?

Катя. Нет, Михаил. Я люблю только тебя. Любила и буду любить только тебя. Только тебя.

Михаил. Катя, Катя, подумай, что ты делаешь!

Катя. Михаил, не осуждай меня. Так надо.

Михаил. Зачем?

Катя (говорит волнуясь, почти плача). Мне тяжело, Михаил, но я на верном пути. Я не могу иначе. Верь мне – я верна только тебе. Иду к другому, но «верная душа верна». «Мы никогда не изменяем». «Душа одна, – любовь одна». Пламя, горящее в моем теле, тобою зажжено. Что-то темное, чувственное увлекает меня. Я, как слепая бабочка. Но через слабость мою,