всѣ другія животныя умерли? Но для чего эти пошли на сѣверъ или явились тамъ? Для чего вообще животныя? Для чего401 именно такія существа, какъ животныя? (Болитъ животъ, и все не то.)
15 Сент. 1904. Я. П.
Двѣ недѣли не писалъ. Все время занять выписками для Круга Чтенія. Набралось кромѣ полнаго однаго года, еще, вѣроятно, цѣлый годъ. Не читаю газетъ, а читаю Аміеля, Карлейля, Мадзини, и очень хорошо на душѣ. Здоровье не дурно. Душевное состояніе — хочется похвалиться, но боюсь; всетаки скажу, что очень радостно. Записать надо много:
1) Время и пространство суть402 ограниченія403 нашего существа. Какъ ограниченіе нашего существа, пространство есть наша невозможность обнять все существующее: а мы познае[мъ] только все то, что изъ существующаго открывается нашимъ 5 чувствамъ.404 Соединяемъ же въ одно все существующее мы посредствомъ разума, к[оторый] признаетъ существующ[имъ] все то, что онъ познаетъ 5-ю чувствами. Какъ ограниченіе нашего существа, время есть наша невозможность видѣть, познава[ть] все наше существо и весь міръ: а мы познаемъ его только въ послѣдовательныхъ состояніяхъ.405 Духовное же существо наше посредствомъ воспоминанія соединяетъ во едино всѣ эти послѣдовательныя состоянія, признавая всѣ ихъ, отъ дѣтст[ва] до старости, однимъ собою.
Не будь воспоминанія и разума, жизнь наша была бы одно состояніе однаго своего существа.
2) Странная вещь: очень часто я по чувству влекомъ больше къ безнравственнымъ, даже жестокимъ, но цѣльнымъ людямъ (Вѣра, Андр[юша] и мн[огіе] др[угіе]), чѣмъ къ либеральнымъ служащимъ людямъ и обществу людямъ. Я объяснилъ это себѣ. Люди не виноваты, если они не видятъ истиннаго смысла жизни, если они еще слѣпы — не какъ совы, но какъ щенята. Одно, что они могутъ дѣлать хорошаго, это не лгать, не лицемѣрить, не дѣлать того, что похоже на настоящую человѣч[ескую], религіозную дѣятельность, но не есть она. Когда же они лицемѣрятъ, дѣлаютъ для людей, но не для Бога, оправдываютъ себя, они отталкиваютъ.
3) Гипнотизмъ, внушеніе есть важное, необходимое условіе406 для общественной жизни, но бѣда, когда оно употребляется для зла. Мало того, что оно отупляетъ, развращаетъ людей, останавливаеть ихъ въ ихъ движеніи къ свѣту и благу, оно въ наше время имѣло еще то ужасное послѣдствіе, что когда лучшіе люди общества поняли, что религіозные407 лживые учители употребляютъ внушеніе на вредъ людямъ, эти лучшіе люди выработали въ себѣ искусство отпора408 (к[оторый] всегда нуженъ) противъ всякаго религіознаг[о] внушенія. Видишь добрыхъ, хороши[хъ] людей, к[оторые] теперь прямо боятся словъ и понятій: Богъ, религія, и отворачиваются, не разбирая. А между тѣмъ и религія и религіозное внушеніе суть необходимыя условія разумной жизни людей.
4) Люди во всемъ любятъ отстаивать старое и больше всего въ религіи. А между тѣмъ все идетъ, все течетъ, и, очевидно, точно также течетъ, идетъ основа всей жизни — религія. Религія же, отставшая отъ своего времени, есть уже не религія, есть ничто, даже не ничто, a помѣха для истинной, соотвѣтствующей требованію людей, религіи.
5) Былъ очень не въ духѣ 3-го дня и зналъ это, и держался и не вѣрилъ себѣ. Кто же этотъ тотъ, кто не вѣрилъ и удерживалъ другаго? Если бы не было другаго доказатель[ства]409 духовности человѣка, это было бы достаточнымъ доказательствомъ. Правда, есть люди, — и я б[ылъ] такой, когда это[го] другаго, невѣрящаго тому, кто не въ духѣ, не было; но если онъ есть въ нѣкоторыхъ, то долженъ быть во всѣхъ. Онъ есть, только не выдѣлился, какъ не выдѣлился въ непроросшемъ зернѣ.
6) Я говорилъ себѣ, что смерть похожа на сонъ, на засыпаніе: усталъ и засыпаешь, — и это правда, что похоже, но смерть еще болѣе похожа на пробужденіе. Въ снѣ я знаю оба момента — и засыпанія (хотя этого я не сознаю) и пробужденія, к[оторый] сознаю. Въ смерти же я знаю моментъ пробужденія (хотя и не сознаю его) и моментъ умиранія, к[оторый] сознаю.
Такъ что смерть есть навѣрное засыпаніе и вѣроятно — пробужденіе. То, что это — засыпаніе, подтверждается тѣмъ, что оно совершается при усталости; то, что это — пробужден[іе], подтверждается тѣмъ, что оно совершается вслѣдствіи нарушенія спокойст[вія] и благосостоянія, т. е. страданій, и вслѣдствіи не усталости, а, напротивъ, полнаго отдохновенія, готовности къ дѣлу жизни. (Все это не ясно, надо передума[ть].)
7) Какъ представляться долженъ міръ собакѣ, волку: она не представляетъ себѣ человѣка брюнетомъ, плѣшивы[мъ], бѣлымъ, вообще извѣстнымъ зрительны[мъ] образомъ, а запахомъ: горькимъ, кислымъ, сладкимъ и т. п. Для собаки видъ человѣка тоже, что для насъ его запахъ. А какъ представляться долженъ міръ мухѣ? Трудно догадаться и сколько нибудь представить себѣ.
8) Прекрасная сказка Андерсена о горошинахъ, к[оторыя] видѣли весь міръ зеленымъ, пока стручокъ б[ылъ] зеленый, а потомъ міръ сталъ желтый, а потомъ (это уже я продолжаю) что[-то] треснуло, и міръ кончился. А горошина упала и стала рости.
9) Нѣсколько разъ за это время охватывало чувство радости и благодарности за то, что откры[то] мнѣ.
10) Карлейль говоритъ, что атеиз[мъ] приводитъ къ валетизму. Кто не признаетъ власть Бога, непремѣнно признаетъ власть человѣк[а].
ДНЕВНИКЪ СЪ 15 СЕНТ. 1904 ПО 3 ІЮЛЯ 1906.
15 Сент. 1904. Я. П.
Начинаю эту тетрадь продолженіемъ410 того, что надо записать на 15 Сент[ября].
11) Въ старости отмираютъ способности, внѣшнія чувства, к[отор]ыми общаешься съ міромъ: зрѣніе, слухъ, вкусъ, но за то нарождаются новыя не внѣшнія, a внутреннія чувства411 для общенія съ духовнымъ міромъ, — и вознагражденіе съ огромны[мъ] излишкомъ. Я испытываю это. И радую[сь], благодарю и радуюсь.
12) Лихтенб[ергъ] говоритъ, что насѣкомыя живутъ будущимъ, какъ мы прошедшимъ. И мы живемъ будущимъ, когда устанавливаемъ долгъ, вытекающі[й] изъ вѣчнаго закона, долгъ, к[оторый] опредѣляетъ въ самомъ существенномъ всю нашу будущую жизнь.412
13) Странное дѣло: я пришелъ къ тому убѣжденію или, скорѣе, вернулся, что всякое объективн[ое] изученіе есть суета, обманъ, даже преступленіе, попытка познать непостижимое. Только свой субъективн[ый] міръ открытъ человѣку, и только изученіе его плодотворно. Изученіе внѣшняго міра есть изученіе данныхъ своихъ чувствъ (sens).413 И потому и изученіе внѣшняго міра — естествен[ныя] науки — плодотворно только тогда, когда матерьялъ его414 — впечатлѣнія. Какъ только изучается невидимое, неосязаемое — начинает[ся] ложное знан[іе].415
14) Будь правдивъ, смирененъ и добръ, и будешь свободенъ, спокоенъ и радостенъ.416
15) Богъ это законъ, требующій правды, смиренія и доброты. И исполненіе даетъ свободу, спокойствіе и жизнь.
22 Сент. 1904. Я. П.
Недѣлю не писалъ. Здоровье хорошо. Умственно дремлю. Началъ б[ыло] писать Свѣтъ во тьмѣ, но нѣтъ охоты продолжать. Кое что дѣлалъ для Календаря. Надо выписать біографіи. Читалъ Канта. Его Богъ и безсмертіе, т. е. будущая жизнь,417 удивительны по своей недоказанности. Впрочемъ, онъ самъ говоритъ, что не снимаетъ съ одной чаши вѣсовъ своего желанія доказать безсмертіе. Основная же мысль о внѣвременной волѣ, вещи самой въ себѣ, совершенно вѣрна и извѣстна всѣмъ религіямъ (браминской), только проще, яснѣе выраженная. Остается одна, но за то громадная заслуга: условность времени. Это велико. Чувствуешь, какъ бы ты быль далеко назади, если бы, благодаря Канту, не понималъ этого.
418 Соня въ Москвѣ. Погода чудная.
1) Страхъ смерти или, скорѣе, какое-то недоумѣніе передъ смертью происходить отъ того, что мы приписываемъ реальность времени (и пространству), приписываемъ реальность иллюзіи, формѣ. Приписываемъ же реальность времени п[отому], ч[то] не сознаемъ въ себѣ внѣвременнаго. Спрашиваемъ себя: что будетъ послѣ смерти? Но вѣдь это — противорѣчіе: что будетъ, т. е. что произойдетъ во времени, когда уничтожится жизнь во времени. Одно несомнѣнно: не будетъ жизни во времени. Тоже, что жизнь во времени кончается со смертью, не доказываетъ того, что кончается всякая жизнь. Для того, чтобы это б[ыло], нужно, чтобы б[ыло] доказано, что жизнь есть только во времени. А это нетолько не доказано, а у насъ есть сознаніе противнаго.419
2) Если же жизнь есть и внѣ времени, то для чего же она проявляется во времени и пространствѣ? А для того, что только во времени и пространствѣ, т. е. въ состояніи отдѣленія себя отъ Всего, можетъ быть жизнь, т. е. движеніе, т. е. стремленіе къ расширенію, просвѣтленію. Если бы не б[ыло] отдѣленія частей, не б[ыло] бы движенія, не б[ыло] бы жизни. Богъ, говоря общепринятымъ язык[омъ], былъ бы неподвижный, одинъ; теперь же Онъ живетъ съ нами, нами — всѣми существами міра…..
3) Безъ ограниченія пространства и времени не б[ыло] бы насъ, не было бы420 блага нашей жизни, состоящей въ расширеніи, просвѣтленіи. Такъ что не жаловаться надо на наше ограниченіе, а радоваться, благодари[ть] за него.
4) Смерть есть прекращеніе временнаго существованія. Если временное существованіе не вся жизнь, а только форма жизни, то смерть или421 соединяетъ со Всѣмъ или вводитъ въ новую форму.4225) Мы не можемъ себѣ представить жизнь послѣ смерти и не можемъ вспомнить жизнь до рожденія п[отому], ч[то] не можемъ представлять внѣ времени и можемъ вспоминать только во времени. Если же мы423 дѣйствительно есмы, то есмы внѣ времени.424
6) Сны, сновидѣнія, это образцы жизни внѣвременной и внѣпространственной. Мы видимъ людей умершихъ и старыхъ молодыми, и находим[ся] и въ Москвѣ и въ Казани, и лица, съ к[оторыми] говоримъ, и А. и Б., и одно не мѣшаетъ другому.425
7) Религія — это понятная всѣмъ философія; философія — это доказываемая и потому запутанная и приведенная въ систему религія.426
8) О, какъ бы хотѣлось написать катехизисъ (безъ вопр[осовъ] и отв[ѣтовъ]) нравственности, всѣмъ, главное, дѣтямъ понятный и убѣдительный! Вотъ когда сказаль бы: нынѣ отпущаеши.
[8 октября] 7 Окт. 1904. Я. П.
Больше двухъ недѣль не писалъ. Очень занять Кругомъ Чтенія. Подвигается,427 еще много работы. Кое что и, казалось, важное, записалъ. Здоровье въ общемъ хорошо; но упорная боль въ правой кишкѣ. М[ожетъ] б[ыть], пустяки, а мо[жетъ] быть — важное, къ смерти. Думаю безъ противленія. Здѣсь Горб[уновъ] и Абр[икосовъ]. Теперь 1-й часъ ночи. Не стану записывать. А то дурно запишу, а, кажется, много важнаго. —
22 Окт. 1904. Я. П.
Сто лѣтъ не писалъ. Все время занять Кругомь Чтенія. Много работалъ и много сдѣлалъ. Но чѣмъ дальше, тѣмъ [больше] видишь, что могло бы быть лучше. Не знаю, гдѣ остановлюсь. Пріятно сознавать, что въ этомъ дѣлѣ во мнѣ есть только увлеченіе самой работой. Помогали Ив[анъ] Ив[ановичъ], новый другъ, «очень славный», Федор[овъ], и милый Абрикосовъ. Записать надо пропасть и, кажется, не дурно. Сейчасъ, нынче б[ыло] особенно важное:
1) Опять, что со мной такъ часто бывало, приходитъ мысль, кажущаяся странной, парадоксомъ; но приходитъ съ другой стороны, другой, третій разъ, начинаешь думать о предмета[хъ] и мысляхъ, связанныхъ съ нею, и вдругъ приходишь къ убѣжденію, что это нетолько не парадоксъ, не случайная мысль, а самая основная, важная, к[оторая] открываетъ новую важную сторону жизни. Такъ это
