сторожей, мы не жалѣемъ сторожей, но сумашедшаго. Въ этомъ случаѣ намъ ясно, кто468 настоящій страдалецъ, кто дѣлаетъ и потому терпитъ зло. Когда страдаетъ за правду мученикъ, мы не жалѣемъ его, намъ ясно, что не зло, а добро постигло мученика, и только по недоразумѣнію негодуемъ на мучителей, хотя они должны бы были вызывать нашу жалость.
Сущность дѣла въ томъ, что человѣкъ только самъ себѣ можетъ сдѣлать зло, но не можетъ сдѣлать его другому.469 Происходитъ это отъ того, что человѣкъ въ жизни застрахованъ, на всегда обезпеченъ отъ внѣшняго зла: обезпеченъ тѣмъ, что благо человѣка,470 составляющее въ этой жизни соединеніе изъ блага тѣлеснаго и блага духовнаго, всегда и во всѣхъ людяхъ количественно одно и тоже,471 не можетъ ни увеличиваться, ни уменьшаться соотвѣтственно міровоззрѣнію человѣка (о томъ, что я разумѣю подъ словами: соотвѣтственно міровоззрѣн[ію] человѣка, я скажу послѣ).
Отношеніе добра духовнаго и матерьяльнаго можно сравнить съ вѣсами.472 Міровоззрѣніе человѣка, болѣе высокое или низкое, можно сравнить съ той точкой опоры, на кот[орой] серединой своей лежитъ коромысло вѣсовъ. На одномъ плечѣ коромысла духовное, а на другомъ — матерьяльное благо. Чѣмъ больше человѣкъ473 лишается матерьяльныхъ благъ: обезпеченья,474 власти, славы, силы, здоровья, друзей,475 чѣмъ ниже спускается плечо матерьяльныхъ благъ, тѣмъ476 ровно на тотъ же самый уголъ, на к[оторый] спустили, подни[мается] плечо духовныхъ благъ: преданности волѣ Бога, благорасположенія къ людямъ, смиренія, покорности, терпѣнія, серьезности мысли, безстрашія смерти.477 Степени мировоззрѣнія478 опредѣляютъ болѣе высокую или низкую точку опоры коромысла.479 Большая или меньшая чуткость человѣ[ка] опредѣляется длиною плечъ коромысла, но гдѣ бы оно ни было утверждено и какова бы ни была его длина, законъ возмездія духовными благами за потерю матерьяльныхъ остается480 неизмѣннымъ. И потому человѣкъ не можетъ испытывать абсолютнаго зла: онъ можетъ подвергнуться злу матерьяльному, но благо духовн[ое] всегда въ равной мѣрѣ вознагражда[етъ] зa потерю. И одинъ человѣкъ также не може[тъ] быть ни счастливѣе ни несчастнѣе другого, какъ на ровной плоскости озера не може[тъ] изъ воды составиться ни бугра ни ямы. А потому и одинъ человѣкъ не можетъ сдѣлать зла другому; и когда намъ кажется, что человѣкъ дѣлаетъ зло другому, мы ошибаемся: мы видимъ, что совершается зло, но относимъ зло не къ тому, кого оно постигаетъ. Зло можетъ сдѣлать человѣкъ только самъ себѣ, а не другому. И такое зло481 дѣлаетъ себѣ человѣкъ или люди, когда они хотятъ сдѣлать зло другимъ. —
Зло и добро человѣка состоитъ въ большемъ или меньшемъ совершенствѣ, въ большемъ или меньшемъ приближеніи къ Богу. Это приближеніе можно, продолжая сравненіе, уподобить подъему или опусканію точки опоры коромысла. Желающій дѣлать зло другому, зло матерьяльное (т[акъ] к[акъ] другаго никто сдѣлать не можетъ), для того, чтобы достигнуть своей цѣли, долженъ спустить плечо коромысла матерьяльн[ыхъ] благъ того человѣка, к[отор]ому онъ хочетъ сдѣлать зло. Для этого онъ долженъ спустить свою точку опоры. Такъ что, спустивъ матерьяльн[ое] плечо коромысла того человѣка, к[отор]ому онъ хочетъ сдѣлать зло, онъ поднимаетъ его духовную силу и не вредитъ ему, себѣ же вредитъ, спускаясь на низшую степень міросозерцанія.482
И потому жалѣемъ мы безсознательно не тѣхъ, кому483 хотятъ дѣлать зло, a тѣхъ, к[оторые] хотятъ этого.
————
Въ сущности, всѣ вѣрующіе въ добраго Бога не могутъ не вѣрить въ то, что въ мірѣ нѣтъ зла, и, главное, что ни одинъ человѣкъ не можетъ сдѣлать зла другому. Я не могъ бы ни вѣрить въ Бога, ни жить въ такомъ мірѣ, гдѣ Неронъ, Екатерина, глупый Никол[ай] могутъ дѣлать несчастія людей. Этого не можетъ быть. А если есть, то нѣтъ484 ни разума, ни Бога. —
————
Но скажутъ: мы видимъ людей, кот[орымъ] несчастія матер[ьяльныя] не придаютъ никакого духовнаго блага, напротивъ, они еще больше раздражаются и теряютъ послѣднія духовныя блага. Я думаю, что это неправда и что намъ только кажется, п[отому] ч[то] мы не знаемъ того, что происходитъ въ душахъ этихъ людей; не знаемъ того, что б[ыло] прежде несчастій въ ихъ душахъ, не можемъ себѣ представить того мрака, въ к[оторомъ] жила эта душа. Что бы ни говорилъ человѣкъ, пораженный несчастіемъ, всякое матерьяльное зло заставляетъ человѣка спокойнѣе, довѣрчивѣе, разумнѣе отнестись къ неизбѣжной смерти.
————
3) Третьяго дня ночью испыталъ сиротливое чувство, сознавъ себя удаленнымъ отъ Бога, съ прерваннымъ съ Нимъ общеніе[мъ]. Ему не нужно. А я не могу безъ Него. Какъ ни глупо, неосновательно, младенческо мое отношеніе къ Нему, а оно нужно мнѣ. Нужно на извѣстной глубинѣ или высотѣ сознанія.
Говорятъ: можно обойтись безъ Бога. Разумѣется, можно тому, кто не доросъ до потребности общенія съ Нимъ. Я обходился большую половину жизни. И теперь не нуждаюсь въ Немъ, когда живу животной жизнью. Всякій изъ насъ несомнѣнно знаетъ, когда онъ физически наиболѣе здоровъ. Также знаетъ всякій думающій человѣкъ, когда онъ наиболѣе здоровъ духовно. Вотъ въ эти-то485 минуты духовнаго здоровья нельзя обходиться безъ Бога.
22 Н. 1904. Я. П. Е[сли] б[уду] ж[ивъ].
Нынче 24 Н. 1904. Я. П.
Въ нерѣшительности и слабости, что писать. Нынче началъ Камень. Но плохо. Надо писать три вещи. Это самое необходимое: 1) Камень, 2) о госудаств[енной] формѣ и 3) Исповѣданіе вѣры. Если будетъ время и силы по вечерамъ, то воспоминанія безъ порядка, а какъ придется. Очень сталъ живо вспоминать. Не знаю, удастся ли живо выразить. Записать:
1) (старое). Какъ ни странно это можетъ казаться, несомнѣнно то, что только въ томъ, что называлось ересями, проявлялось и двигалось, т. е. уяснялось, становилось доступно христіанство. Ереси могли быть нехристіанскія, ошибочныя, но несомнѣнно то, что486 ученія, признававшіяся государственной, организованной религіей: католичество, православіе, лютеран[ство], не б[ыли] христіанствомъ.
2) То, что487 въ числѣ иллюзій самыя обыкновенныя: жалѣть жертвы, а не мучителей, быть недовольнымъ міромъ, когда недоволенъ собой, бояться будущаго, когда боишься прошедшаго. (Сплю и потому не ясно выражаюсь.)
3) Вижу сонъ, что мнѣ проснуться въ 5 часовъ, и просыпаюсь, гляжу на часы и вижу, что 5 часовъ. Все это во снѣ. Но потомъ дѣйствительно просыпаюсь и вижу, что ровно 5 часовъ. Это значитъ то, что когда я проснулся и увидалъ, что 5 часовъ, я вообразилъ, что видѣлъ сонъ о томъ, что проснулся ровно въ 5. Для сновидѣній нѣтъ времени, п[отому] ч[то] нѣтъ видимы[хъ] движеній другихъ существъ, к[оторыя] составляютъ время. (Все неясно.)
1 Дек. 1904. Я. П.
Кончилъ пристально заниматься Кругомъ Ч[тенія]. Началъ Кто я? Очень хорошо на душѣ. Все лучше и лучше. Не могу достаточно благодар[ить] Бога, Бога, Бога (не боюсь этого слова и понятія) за все то, что дано мнѣ. Записать надо:
1) Существуюшій строй до такой степени въ основахъ своихъ противорѣчитъ сознанію общества, что онъ не можетъ быть исправленъ, если оставить его основы, также, какъ нельзя исправить стѣны дома, въ которомъ садится фундаментъ. Нужно весь, съ самаго низа, перестроить. Нельзя исправить существ[ующій] строй съ безумнымъ богатствомъ и излишествомъ однихъ и бѣдностью и лишеніями массъ, съ правомъ земельной собственности, наложенія государственныхъ податей, территорьяльными захватами государствъ, патріотизмомъ, милитаризмомъ, завѣдомо ложной религіей, усиленно поддерживаемой. Нельзя всего это[го] исправить конституціями, всеобщей подачей голосовъ, пенсіей рабочимъ, отдѣленіемъ государства отъ церкви и тому подобными пальятивами.
2) Люди…. (Не могу толково писать.)
Ars longa, vita brevis.488 (Иногда жалко. Такъ многое хочется сказать.)
7 Дек. 1904. Я. П.
Ничего не работается. Живу радостно. Особенно сильно чувствую временность жизни служенія, и хорошо. Началъ Излож[еніе] вѣры и дѣлаю кое что для Круга Чтен[ія].
11 Дек. 1904. Я. П.
Здоровье хуже. Боли въ животѣ, и не работается. Остановился въ изложеніи вѣры, два дня переводилъ Паскаля. Очень хорошъ. Спинозу прочелъ и выбралъ. Спиноза Еврей — любовь къ Богу основа всего. Нѣтъ искреннос[ти] и молодо, или, скорѣе, молодо и отъ того искусственно и489 не вполнѣ искренно, [не] какъ Паскаль, пишущій кровью сердца.
Le dernier acte est toujours sanglant, quelque belle que soit la comédie490 en tout le reste. On jette enfin de la terre sur la tête. Et en voilà pour jamais.
Мое сознаніе краткости жизни и приближенія къ смер[ти] начинаетъ оcлабѣвать. Жаль. Но надѣюсь, что наслоеніе произошло. Записать надо:
1) Люди говорятъ, что они своей дѣятельностью хотятъ служить человѣчеству, его развитію, какъ будто они могутъ знать, что въ этомъ безконечно сложномъ процессѣ совершенcтвованія человѣчества, что и какъ содѣйствуетъ и что препятствуетъ этому развитію. Для того, чтобы не ошибаться и дѣйствительно навѣрное содѣйствовать этому всеобщему совершенствованію, человѣкъ можетъ дѣлать только одно: самъ совершенствовать[ся], стараться быть совершеннымъ, какъ Отецъ Небесный.
2) Пришло въ голову (не помню, писалъ ли это прежде), что все то, что мы называемъ жизнью, есть процессъ пробужденія, т. е. перехода изъ одного сознанія въ другое. Многое говоритъ за это. Наши теперешнія сновидѣнія это образцы жизни безъ времени и пространства.491 Теперешняя же жизнь съ временемъ и пространствомъ есть исключительное состояніе. Время и пространство это условія сна. Они тускнѣютъ при пробужденіи. То, что я теперь чувствую, приближаясь къ смерти, очень похоже на пробужденіе. Сновидѣнія становятся все разумнѣе и яснѣе, и вотъ вотъ откроется настоящее492 состояніе бдѣнія (или другаго, высшаго сна).
3) Гулялъ съ Илюшкомъ и послѣ его нехорошихъ разсказовъ попытался передать ему религіозное, съ сознаніемъ приближенія къ смерти, пониманіе жизни. Онъ не принялъ, и я усумнился, не есть ли это плодотворное сознаніе близости смерти и движенія къ ней свойство только старости? Вопросъ. —
4) Церковь, чтобы придать себѣ несвойственную ей силу, признала за собой внѣшнюю непогрѣшимость. И это-то признаніе и губитъ ее теперь. Будучи непогрѣшима, она не можетъ каяться и потому несетъ на себѣ всѣ свои грѣхи (казни, обманы, ложь) и, чтобы скрыть ихъ,493 влѣзаетъ въ еще большіе грѣхи и лжи и путается въ нихъ.
5) Въ нравственномъ мірѣ494 очень обыкновенны недоразумѣнія, по кот[орымъ] причины принимаются за слѣдствія и слѣдствія за причины: самое обыкновенное видѣть, какъ люди думаютъ искренно, что они недовольны міромъ, когда они только недовольны собой; или жалѣютъ жертвы жестокостей людскихъ, когда въ сущности достойны жалости и жалки мучители, а не жертвы; или люди думаютъ, что они боятся за будущее, а они только боятся, недовольны прошедшимъ. И еще много есть такихъ обмановъ.
6) Много разъ говорено, но всегда поражаетъ прямо противуположное истинѣ сужденіе большинства объ истинной вѣрѣ и ересяхъ. Вездѣ мож[етъ] б[ыть] истинное религіозное чувство, но только не въ соединенной съ государствен[нымъ] насиліемъ церкви.
7) Врачебная наука и практика составляетъ также, какъ пьянство, милитаризмъ, роскошь и угнетеніе рабочи[хъ], одно изъ величайшихъ бѣдствій нашего времени и однаго со всѣми другими бѣдствіями происхожденія: именно, отсутствія религiи, т. е. признан[ія] своего положенія въ мірѣ. Основа разумнаго (религіознаго) пониманія жизни есть memento mori,495 память о смерти, — нестолько память,
