1908 ГОДУ

Фотографии К. Булла

* ДНЕВНИКИ 1907—1908 гг.

[1907]

14 Янв. 1907. Я. П.

Всѣ эти двѣ недѣли б[ылъ] нездоровъ и сейчасъ еще не поправился. Все это время читалъ: Плутарха. Montaigne,1 Валышевского, вчера о Павлѣ и нынче окончилъ Memorabilia. Очень интересно сличить высоту нравственнаго пониманія съ простотой жизни, съ малой степенью развитія технической стороны. Теперь эта сторона такъ далеко ушла, а нравственная такъ отстала, что безнадежно возстановить правильное отношеніе. Кое что записывалъ за это время, но ничего не могъ работать. Начатый и дѣтскій и большой новый Кругъ чтенія кажутся мнѣ непосильной взятой на себя работой. Записать надо много и, кажется, порядочнаго.

1) Нынче думалъ о томъ, что невозможно спокойно жить съ высокимъ о себѣ мнѣніемъ, что первое условіе и спокойной и доброй жизни это — то, что говорилъ про себя Францискъ, когда его не пустятъ. И нынче все утро б[ылъ] занять этимъ уменьшеніемъ своего знаменателя. И, кажется, не безполезно: живо вспомнилъ въ себѣ все то, что теперь осуждаю въ сыновьяхъ: игрецкую страсть, охоту, тщеславіе, развратъ, скупость… Главное, понять что ты — самый ниже средня[го] уровня по нравственности, слабости, по уму, въ особенности по знаніямъ, ослабѣвающій въ умствен[ныхъ] способностяхъ человѣкъ, и не забывай этого, и какъ легко будетъ жить. Дорожить оцѣнкой Бога, а не людей. Признавать справедливость низкой оцѣнки людей.

2) Есть только два пути жизни: жить для радостей тѣла, ставить выше всего эти радости, или жить для души, ставить выше всего радости духа. При слѣдованіи первому пути радости есть, но они кратковременны, и чѣмъ дальше, тѣмъ онѣ слабѣе и рѣже, и кончается ужасомъ смерти и самымъ2 губительнымъ для радост[ей] тѣла концомъ: страданіями и смертью. При слѣдованіи второму пути радость не прекращается, и чѣмъ дальше, тѣмъ радости больше, и кончается высшей радостью — смертью.

3) Какъ страшно должно бы быть человѣку чувствовать себя однимъ среди міра, отдѣленнымъ отъ всего! Если бы — какъ онъ ни заблудился — человѣкъ не чувствовалъ бы свою духовную связь съ міромъ, съ Богомъ, онъ не могъ бы жить. Если же онъ теряетъ сознаніе этой связи, онъ не можетъ жить и убиваетъ себя. Это объяснен[iе] почти всѣхъ самоубійствъ.

4) То, что многіе люди, огромное большинство людей, называютъ поэзіей, это только неясное, неточное выраженіе глубокихъ мыслей (Walt Whitman и др.). Стихотворецъ скажетъ неясно и неопредѣленно то, что ясно и опредѣленно выражено у Канта,3 н[а]п[римѣръ], что Бога мы познаемъ только по сознані[ю] закона Его, — и4 люди въ восхищеніи отъ произведенія стихотворца, въ особенности п[отому], ч[то] оно не обязываетъ. (Не вышло).

5) Рабочіе, вообще бѣдные, не добрѣе, a скорѣе, злѣе богатыхъ — осуждаютъ, завидуютъ имъ. Этимъ-то они жалки больше, чѣмъ своей бѣдностью. Богатые же всегда безнравственнѣе бѣдныхъ, пользуются ихъ трудомъ, живутъ въ праздности и этимъ-то, главное, жалки.

6) Ошибаюсь или нѣтъ, но мнѣ кажется, что только теперь — хороши ли, дурны ли? — но созрѣли5 плоды на моемъ деревѣ.

7) Строй жизни общества основанъ на религіозномъ пониманіи жизни большинства этихъ людей. Строй жизни такъ наз[ываемыхъ] христіанскихъ народовъ основанъ на еврейскомъ и вѣтхозавѣтномъ и мнимо-христіанскомъ павловскомъ религіозномъ пониманіи жизни. Но этимъ ли6 объясняется преуспѣяніе Евреевъ во всѣхъ отрасляхъ нашей жизни?

8) Записано такъ: жизнь не движется, а трепещетъ, дрожитъ въ каждомъ существѣ.

То, что мнѣ кажется, что жизнь движет[ся] во времени, есть иллюзія. Жизнь только все больше и больше проявляется во времени. Солнце не движется, когда закрывавшія его облака открываютъ его.

9) Радуйся, и паки реку: радуйся. Если хорошо живешь, то7 радость неперестающая. На старости я вижу это. Старость радуетъ меня.8 Бываютъ хорошія минуты, когда радуетъ и приближеніе къ смерти. (Не точно).

10) Сознаніе ограничено пространствомъ и временемъ, но оно само въ себѣ независимо. Оно свободно, но можетъ выражаться, проявляться только въ пространствѣ и времени.

11) Не хотѣлось бы умереть, не выразивъ того, что нынче особенно ясно чувствовалъ и понималъ. Смѣшно писать такую всѣмъ извѣстную истину въ концѣ жизни, а истина эта для меня, какъ я ее теперь понимаю,9 скорѣе,10 чувствую, представляется совершенно новой. Истина эта въ томъ, что надо всѣхъ любить и всю жизнь строить такъ, чтобы можно было всѣхъ любить. Хотѣлось бы написать такой законъ Божій для дѣтей.

12) Да, спасать надо не Россію, а то, что в миліонъ миліоновъ разъ дороже11 воображаемаго существа Россіи — свою душу.

13) Не надо думать, что жизнь религіозныхъ людей должна быть вся поглощена заботой о поддержаніи своей религіозности и должна быть жизнь скучная, посвященная отвлеченной дѣятельности. Напротивъ, жизнь людей, установившихъ религіозную основу ея, не можетъ не быть радостной и совершенно свободной отъ заботы о своей религіозности.

Думать такъ все равно, что думать, что люди съ государственно-научнымъ міросозерцаніемъ будутъ только то и дѣлать, что говорить о политикѣ и наукѣ.

14) Религіозное ученіе должно быть осново[й] воспитанія. Воспитаніе безъ религіознаго ученія (какъ это происходитъ у насъ) есть не воспитаніе, a непремѣнно и развращеніе и притупленіе высшихъ способностей.

15) Для того, чтобы жить не мучительно, надо имѣть надежду радости впереди себя. Какая же можетъ быть надежда радости, когда впереди старость и смерть? Есть только одинъ выходъ изъ этого положенія: положить свою жизнь въ духовномъ совершенствованіи, въ все большемъ и большемъ12 соединеніи съ Богомъ. Только тогда жизнь есть неперестающая радость и такая же радость смерть.

16) Евреи болѣе дома въ нашемъ мірѣ, пот[ому] ч[то] живутъ въ13 мірѣ талмудистско-павловскомъ, христіане же — въ непослѣдовательномъ, внутренно противурѣчивомъ міровоззрѣніи Вѣтхозавѣтно-христіанско-павловскомъ. Ихъ міровоззрѣніе цѣльно, наше противорѣчиво.

17) Глядѣлъ на портреты знакомыхъ писателей 1856 года, всѣхъ умершихъ, живо представилъ себѣ, что это все тотъ одинъ Онъ, к[оторый] во мнѣ, к[оторый] проявлялся различно во всѣхъ ихъ, к[оторый] проявляется теперь во всѣхъ людяхъ, встрѣчающихся мнѣ, и въ Великановѣ, и въ Shaw. Ахъ, если бы всегда не только помнить, но чувствовать это!

18) Помѣрѣ остарѣнія все менѣе и менѣе чувствуешь реальность людей. Въ дѣтствѣ всѣ люди, к[оторыхъ] я зналъ, были, казалось, неизмѣнны, такіе, какіе были, но по мѣрѣ движенія жизни они все болѣе и болѣе измѣняющіяся духовны[я] проявленія. И теперь для меня маленькая Таничка есть уже не опредѣленное существо, a измѣняющая[ся] форма проявленія духа.

19) Все думалъ о томъ, что время есть, какъ говоритъ Аміель, вращеніе передо мной сферы. Но я-то гдѣ? И вдругъ мнѣ ясно стало, что я вращаюсь вмѣстѣ со сферой (безконечной) и вмѣстѣ съ тѣмъ стою надъ ней (или въ ней), созерцая ее. И мнѣ вдругъ пришла удивительная мысль по своей простотѣ и п[отому], ч[то] она никогда не приходила мнѣ, — именно, что если есть движеніе (а мы всѣ сознаемъ движеніе жизни), то движеніе можетъ быть только относительно чего нибудь неподвижнаго. И это неподвижное духовное и есть то я, к[оторое] созерцаетъ движущуюся жизнь.

Какъ удивительно ясно и просто — не доказательство, а уясненіе той безсмертной духовности, к[отор]ая составляетъ сущность я человѣка, да и всякаго существа. Жизнь трепещетъ въ каждомъ существѣ именно отъ того, что каждое существо движется вмѣстѣ со всѣми и вмѣстѣ съ тѣмъ неподвижно, какъ сознаніе.

———————————————————————————————————

Чувствую себя умственно бодро. Но теперь вечеръ, и не стану работать.

16 Янв. 1907. Я. П.

Ночью думалъ о томъ, что такое время. Я представлялъ себѣ это вращеніемъ сферы (Аміель), но проще представить себѣ это усиленіемъ зрѣнія духовнаго. Я вижу себя все яснѣе и яснѣе, и если бы я былъ одинъ въ мірѣ и я бы не состоялъ изъ открывающихся мнѣ существъ,14 я бы не зналъ движенія: былъ бы только я, какимъ я вижу себя15 сейчасъ. Но вмѣстѣ со мной открываются моему зрѣнію другія существа: иныя скорѣе, иныя медленнѣе.16 Эфемериду,17 при мнѣ рождающуюся18 и при мнѣ19 умирающую,20 я вижу всю въ то время, какъ я только вижу21 маленькую открывающуюся часть себя,22 — и дубъ,23 только 1/10 частью24 открывающійся мнѣ. (Все, кажется, даже навѣрное, чепуха).

Читалъ статейку, присланную Bolton Наll’омъ, о непротивленіи. Авторъ говоритъ, что нарушаетъ свойственное людямъ единство, единеніе отдѣльная воля каждаго, что надо отречься отъ своей воли (и въ этомъ онъ правъ) и нетольк[о] не противиться, но исполнять все то, что отъ тебя требуютъ, п[отому] ч[то] предъявляемыя къ тебѣ требованія, это — требованія жизни міра. А жизнь знаетъ, что ей нужно. И въ этомъ онъ не правъ, п[отому] ч[то] жизнь міра есть жизнь существъ, руководящихся свойственными каждому — органами. Въ числѣ органовъ человѣка высшій есть разумъ, и человѣкъ не можетъ, не долженъ отказаться отъ него, такъ какъ жизнь міра складывается изъ дѣятельности людей, руководимыхъ разумомъ. Единеніе людей совершится не отказомъ людей отъ разума, а признаніемъ всѣми его законовъ.

2 Февр. 1907. Я. П.

Не писалъ больше полмѣсяца. Былъ нездоровъ — и теперь не поправился вполнѣ. Вчера б[ыло] письмо отъ сына Льва, оч[ень] тяжелое. Я прочелъ только начало и броси[лъ].25 Я написалъ б[ыло] отвѣтъ серебряныхъ словъ, но, успокоившись, предпочелъ золотыя. Ѣздилъ верхомъ, и только тогда опомнился. Именно на эти-то случаи и нужна любовь къ Богу — добру, правдѣ, и если не любовь, то не нелюбовь къ людямъ. Удивительное и жалостливое дѣло — онъ страдаетъ завистью ко мнѣ, переходящей въ ненависть. Да и этому можно и должно радоваться, какъ духовному упражненію. Но мнѣ оно еще не подъ силу, и я вчера былъ очень плохъ — долго не могъ (да и теперь едва ли вполнѣ) побороть недобраго чувства, осужденія къ нему. Соблазнъ тутъ тотъ, что мнѣ кажется главнымъ то, что онъ мѣшаетъ мнѣ заниматься моими «важными дѣлами». А я забываю, что важнѣе того, чтобы умѣть26 добромъ платить за зло, ничего нѣтъ. Заботиться о томъ, чтобы исправить его, даже помочь ему, нельзя и не нужно. Одно нужно: не чувствовать къ нему недобраго чувства, вызвать простое, независимое отъ его поступковъ доброжелательство. И это я, къ счастію, сейчасъ но только сейчасъ (послѣ 24 часовъ) испытываю.

За это время написалъ очень мног[о] писемъ: Bolton Hall’y, роднымъ Crosby, Daniel’амъ и Baba Baraty (к[оторому] не послалъ еще) и много небольшихъ русскихъ писемъ. Записать есть кое что, но сѣлъ за дневникъ затѣмъ, что[бы] записать показавшееся мнѣ очень важнымъ то, что я, гуляя утромъ, думалъ. Именно:

1) Былъ анархистъ-экспропріаторъ и на деревнѣ говорилъ съ мужиками о томъ, что не надо работать на господъ27 и отобрать28 то, что они (господа)29 считаютъ своимъ. Хотѣлось бы спросить у него и его учителей: а на богатаго мужика, у к[отораго] 10 лошадей ходятъ въ извозъ или работается кирпичъ30 и т. п., можно или нельзя работать? Если можн[о] еще,31 то гдѣ надо остановиться?