казачества, которая сейчас уже всей душой своей тянет к нам. Есть верхи казаческие, непримиримо враждебные пролетариату и Советской власти. И есть широкий промежуточный слой казаков-середняков, в политическом отношении еще очень отсталых.
Вот их-то и обманывают грабители Красновы и Деникины и авантюристы Мироновы. Казак среднего сельского достатка наблюдает ожесточенную борьбу белых и красных и не знает, куда примкнуть. Он примыкает обыкновенно к тому, кто ему кажется в данный момент посильнее. Приходят красные – он с ними, а когда белые временно вытесняют красных – середняк не сопротивляется и белым.
Миронов отражает путаность и переметчивость отсталого казака-середняка. Пока наши войска победоносно наступали на юг, Миронов вел свою дивизию в общих рядах. Когда же наш фронт пошатнулся, поддался, и Деникин отбросил нас на сотни верст назад, Миронов перешел в оппозицию и дошел на этом пути до открытого мятежа.
Но Миронов не только отражает неустойчивость середняка, нет, Миронов сознательно и злостно эксплуатирует его темноту, стремясь при его помощи создать свою карьеру. Когда красные войска очищали Дон, Миронов надеялся при их помощи взять в свои руки власть над казачеством. Когда же Деникин временно забрал силу – Миронов стал подлаживаться к Деникину, явно готовясь продать ему трудовое казачество за атаманский пост. При этом Миронов неизменно играл на обще-казаческих лозунгах и настроениях.
В своих прокламациях и речах Миронов утверждал, будто Советская власть затеяла «истребление казачества». Миронов тут попросту валил в одну кучу казака-помещика, кулака, середняка и бедняка. Истребление Советская власть несет донской буржуазии и казацкому кулачеству. Казаку-бедняку и середняку, который идет рука об руку с Советской властью, она несет свободу и избавление.
В своей попытке обмануть казачество обще-казаческими лозунгами и словами Миронов жестоко обжегся: он был пойман и разоружен красными казаками. Казачьи полки 23-й дивизии, которою он раньше командовал, с негодованием и презрением отвернулись от авантюриста и предателя.
Тем не менее, как сказано выше, соратники Миронова обнаружили готовность из белого отряда перейти в красный, как перед тем из красного перешли в белый. Разумеется, им в этом было отказано наотрез. Они все предаются Трибуналу. Задачей последнего является показать всем колеблющимся казакам, что борьба красных и белых, рабочих и эксплуататоров, тружеников и угнетателей, есть борьба не на жизнь, а на смерть. В этой борьбе Советская власть никому не позволит шутить шутки и заводить авантюры.
В то же время, проникая все глубже в Донскую область, Красная Армия и Советская власть сразу примут все необходимые меры, чтобы заставить трудового казака понять, что он должен раз навсегда сделать выбор между красными и белыми.
Ложь, будто Советская власть собирается насилием гнать казачество в царство коммуны. Коммунизм будет насаждаться только словом убеждения и примером. Но чего Советская власть не позволит трудовым казакам, это – перебегать из лагеря в лагерь и наносить в трудную минуту Красной Армии предательские удары в спину. Ведя истребительный поход против донской контрреволюции, мы словом и делом свяжем бедного и среднего казака с Красной Армией и рабоче-крестьянской властью, ибо только в этом – спасение трудового Дона.
16 сентября 1919 г. Поворино – Балашов.
«В пути», N 95, 17 сентября 1919 г.
Л. Троцкий. РУКОВОДЯЩИЕ НАЧАЛА БЛИЖАЙШЕЙ ПОЛИТИКИ НА ДОНУ
(Заметки из архива)
1. Мы разъясняем казачеству словом и показываем делом, что наша политика не есть политика мести за прошлое. Мы ничего не забываем, но за прошлое не мстим. Дальнейшие взаимоотношения определяются поведением различных групп самого казачества.
2. Критерием в наших отношениях к различным слоям и группам донского казачества в ближайший период будет не столько классовая оценка разных слоев (кулаков, середняков, бедняков), сколько отношение различных групп самого казачества к продвигающейся Красной Армии. Мы возьмем под свое решительное покровительство и вооруженную защиту те элементы казачества, которые пойдут нам навстречу. Мы дадим возможность оглядеться и разобраться тем слоям и группам казачества, которые настроены выжидательно, не спуская в то же время с них глаз. Мы будем беспощадно истреблять все те элементы, которые будут прямо или косвенно оказывать поддержку врагам или чинить затруднения Красной Армии. Эти критерии, чисто практические, очень ясны, очень просты, их смысл и их справедливость понятны будут каждому красноармейцу, в том числе красноармейцу-казаку, а равно и местному казачеству и не-казаческому населению.
3. Мы строжайше следим за тем, чтобы продвигающаяся вперед Красная Армия не производила грабежей, насилий и пр. Твердо помня, что в обстановке Донской области каждое бесчинство красных войск превращается в крупный политический факт и создает величайшие затруднения, в то же время мы требуем от населения всего, что необходимо Красной Армии, забираем организационным путем через опродкомы и заботимся о своевременной и точной уплате.
4. Социальные группировки у казачества очень бесформенны. Тем не менее можно в общем и целом предвидеть, что охарактеризованные по их отношению к Красной Армии группы в самых грубых чертах совпадут с казацкой беднотой, середняками и кулаками. Хотя донской, тем более кубанский середняк богаче тверского и новгородского кулака, тем не менее классовые антагонизмы, хотя и при других имущественных пропорциях, развивают свое действие и на Дону. Нашей поддержке бедноты и части середняков необходимо сразу придать демонстративный политический характер, оказывая помощь тем, которые пострадали от белых.
5. Столь же демонстративный характер нужно придавать расправе над теми элементами, которые проникнут на Дон при его очищении и попадутся в каких-либо злоупотреблениях против казачества.
6. Ясное и настойчивое проведение в агитации и на практике той мысли, что мы не приневоливаем к коммуне.
7. При создании временных органов местной власти принимать все меры к тому, чтобы привлечены были представители оставшегося на месте, а следовательно, нам не враждебного населения. В то же время безусловно необходимо в каждом исполкоме иметь хотя бы одного иногороднего коммуниста, который гораздо бдительнее ко всяким контрреволюционным местным настроениям и проявлениям.
8. Тщательная организация советской связи и разведки.
16 сентября 1919 г.
Л. Троцкий. НЕ СДАДИМСЯ, ВЫДЕРЖИМ, ПОБЕДИМ!
(Речь на Общегородской Конференции Московской Организации РКП 24 сентября 1919 г.)
Восточный фронт
Конференция открывается под впечатлением удара, нанесенного нашим частям на Южном фронте взятием Курска.[92] Нужно сказать, что и на других фронтах в настоящее время наблюдается некоторая заминка или частичные неудачи. Так, наше успешное продвижение на Восточном фронте временно задержано вследствие того, что сокращение фронта дало возможность Колчаку подготовить и стянуть свои резервы на заранее предвиденной линии и повести частичное наступление. Однако, не может быть никаких сомнений в том, что на серьезное наступление Колчак в настоящее время неспособен. Следует учесть, что Сибирь представляет из себя в данное время революционный котел, а последние сведения сообщают о взятии красными Томска, что не проверено, но само по себе весьма правдоподобно.
Во всяком случае серьезной угрозы Восточный фронт не представляет.
Северный фронт
Наиболее обеспеченное положение создалось для нас на Северном фронте, где сейчас нет больших военных операций, а только частичные незначительные стычки. Это объясняется создавшимся международным положением, внутренними затруднениями английского империализма, уводом английским командованием своих войск из Архангельска и Баку,[93] что можно считать окончательно установленным.
Лорд Черчилль, который еще так недавно говорил о 14 державах, готовящихся к наступлению на Советскую Россию, в своей последней речи заявил не только об уводе английских войск с русского севера, но и о том, что Англии придется предоставить убежище введенным ею в соблазн архангельским белогвардейцам, новым «чайковцам».
На этом фронте возможны два пути: либо противник, сменив регулярные английские части добровольческими и белогвардейскими, закрепится на более тесном фронте, либо еще до наступления зимы Архангельск будет эвакуирован. Но это в сущности два этапа одного и того же пути.
Западный фронт
Северо-западная армия Юденича-Родзянки сейчас уже ровно никакой опасности не представляет и существует и действует милостью Финляндии, Эстляндии и других прибалтийских стран – под указку Англии. Армия Юденича представляет из себя совершенно разложившиеся банды; у них нет тыла и потому нет даже минимального контроля хотя бы буржуазного общественного мнения, которое оказывало бы обуздывающее влияние на правящее офицерство. Ссора Юденича с Балаховичем и арест последнего первым произвели «удручающее» впечатление на английскую буржуазию. Этот враг не страшен. Наши мирные переговоры с Эстляндией и через ее голову с другими прибалтийскими правительствами, как бы они ни закончились, разлагают белогвардейские армии Прибалтики и уменьшают угрозу с этой стороны. Что касается Финляндии, то на случай, если она захочет наступать, мы ударный кулак двинем на Выборг и Гельсингфорс независимо от положения на других фронтах. Но наступление Финляндии мало вероятно.
В направлении Гомель – Жлобин – Бобруйск мы продвинулись вперед. Продвинулись и на киевском направлении. Этот фронт имеет пока второстепенное значение.
Южный фронт
Самым серьезным является для нас по-прежнему Южный фронт.
Южный фронт распадается сейчас на две половины: первая от Воронежа до Бахмача и вторая от Воронежа к Царицыну. Первая половина – неблагополучна, здесь мы потеряли Курск, тут открылась угроза на Орел. Вторая половина вполне благополучна, здесь мы наступаем. Кто хочет правильно понимать положение Южного фронта, не должен упускать из виду, что в первом, восточном направлении, где мы ведем наступление на Донскую область, население, казалось, враждебно нам, Деникин же ведет наступление в западном направлении, где крестьянское население враждебно ему. Верно ли это? За нас ли крестьяне? Действительно ли за Деникина казаки?
Если бы оказалось, что миллионы казаков и крестьян настроены враждебно к нам, то, несмотря на все усилия, мы были бы обречены на неудачу. Но мы имеем две проверки: прорыв Мамонтова и восстание Миронова.
Мамонтовский прорыв
Мамонтов, имея не больше 7.000 сабель, прорвал наш фронт у Новохоперска, захватил Тамбов, потом Козлов, разрушил много сооружений, уничтожил массу имущества, складов и, совершив путь в 400–500 верст, завернул на Воронеж и нырнул в белогвардейский лагерь. Все это не без успеха. Но не в этом заключалась задача Мамонтова; его задачей было поднять крестьянское восстание в тылу красных войск. Вот почему, захватив в Тамбове интендантские склады, мамонтовцы собрали население, раздавали награбленное имущество и, разоружив пленных солдат, отпустили с тем, чтобы они разнесли слух о щедрых «освободителях».
Поднять восстание в Тамбовской губернии, населенной крепкими кулаками-прасолами, – вот к чему стремился Мамонтов. Но это ему не удалось, за ним ушло только несколько десятков буржуазных сынков, часть офицеров.
Этот факт имеет для нас крупное значение. Эксперимент, проделанный в наихудших для нас условиях, дал блестящие результаты: крестьяне, поставленные перед необходимостью выбирать между поддержкой Советской власти или казаков, отказали белым казакам в поддержке наотрез, – факт исключительной для нас важности!
Мироновское восстание
Миронов вел борьбу в наших же рядах. Мы его удалили с Дона, не вполне доверяя ему. Когда наше положение в Донской области пошатнулось, за нами потянулась волна беженцев-казаков,
