Первые наши успехи бесспорно очень отрадны. Но это только маленький задаток под будущую победу. Борьба на Черноморском побережье займет еще длинный ряд недель и, если не потребует целой зимней кампании, то во всяком случае глубоко врежется в зиму. А раз так, центральным вопросом является вопрос снабжения.
Боевого снабжения у нас хватит вполне. Продовольствия изготовлено на Украине в общем достаточно. Имеются крупные затруднения с транспортом – вследствие острого недостатка топлива, чрезвычайного обострения деятельности банд (особенно в кременчугском районе) и содействия им со стороны железнодорожников – петлюровцев и врангелевцев. Однако, принятыми решительными мерами мы надеемся в течение ближайшего времени транспортные затруднения преодолеть. В донецком районе при содействии реввоенсовета фронта проводится гужевая повинность. На правобережье усиливается погрузка и заготовка дров с применением сил Юго-Западного фронта. На железные дороги Украины брошены сотни коммунистов и специалистов из центральных губерний под руководством тт. Емшанова и Рудого. Результаты этих мер не замедлят сказаться. Таким образом, в отношении продовольствия и боевых запасов Южный фронт не внушает опасений.
Остается вещевое снабжение: шинели, сапоги, шапки, теплое белье, нательное белье вообще, теплые портянки. В этом отношении положение армий Южного фронта продолжает оставаться очень тяжелым. Незачем говорить, что если бы мы не удовлетворили потребностей Южного фронта в зимнем обмундировании, все остальные усилия оказались бы тщетными, ибо холод и эпидемии взорвали бы фронт.
Никогда еще наша победа не зависела от иглы портного и шила сапожника в такой мере, как сейчас.
Сбор теплых вещей, разумеется, не может покрыть потребностей красноармейцев. Но он может, если будет с необходимой энергией доведен до конца, удовлетворить наиболее острые нужды, заполнить первые зияющие дыры. Главное же: нужно повысить производство белья, обмундирования и обуви, не оставив неиспользованной ни одной самой скромной возможности.
Нужно, чтобы все учреждения страны использовали вполне и целиком остающийся срок для обмундирования фронта.
Что делаешь, делай скорее!
Что делаешь, делай вдвойне!
17 октября 1920 г.
«Правда» N 233, 19 октября 1920 г.
Л. Троцкий. НЕ ВЫПУСКАТЬ!
Врангелю нанесены первые серьезные удары. Взяты пленные, орудия и другие трофеи. Наступление врангелевских войск сломлено, и они теперь вынуждены на всем фронте отступать. Более того, по всем признакам белогвардейское командование стремится во что бы то ни стало уклониться от боя, укрыться за Перекоп и там дожидаться лучших дней.
Врангелевским солдатам, особенно донцам и кубанцам, вовсе не хочется возвращаться в Крым. Наступая, они надеялись пробраться к себе на Дон и на Кубань, в свои станицы, к своим семьям. Их надежда оказалась ложной. Белое командование приказывает им отступать, чтобы снова укрыться за укреплениями Перекопского перешейка. Донцы и кубанцы недовольны, ибо возвращение в Крым означает для них голод и утерю надежды на возвращение к своим семьям.
Момент решающий! Если бы Врангелю удалось увести свои войска на полуостров, достигнутые нами за последние недели успехи были бы почти сведены на нет. За Перекопскими укреплениями Врангель восстановил бы при помощи Англии и Франции свои войска, усилил бы их новыми пополнениями и затем, выбрав удобный момент, снова открыл бы наступление на север. Даже не наступая, Врангель причинял бы рабоче-крестьянской Республике величайший вред, так как заставлял бы ее держать наготове значительную армию. О демобилизации не могло бы быть и речи.
Задача красных полков Южного фронта ясна и проста: не дать Врангелю уйти, не выпустить его из рук. Нужно его во что бы то ни стало разгромить прежде, чем он дойдет до Перекопских ворот.
В самом Крыму у Врангеля сил почти нет. Все свои боеспособные части он выбросил по сю сторону перешейка. Донцы, кубанцы, корниловцы, марковцы, дроздовцы – они все находятся в полукруге, охваченном красными армиями Южного фронта. Укрыться врангелевцы могут только по одному пути: через Перекопское горло крымской бутылки. Этого ни в каком случае нельзя допускать. Нужно настигнуть их в пути, ударить на них с севера, востока и запада, зажать их в стальные тиски, отрезать от Перекопа, опрокинуть, разоружить, уничтожить. Как только главные силы врага по сю сторону перешейка будут разбиты, – Перекопские ворота откроются почти сами собою, потому что у врага не найдется серьезной живой силы для их защиты.
Если бы мы упустили Врангеля, он мог бы запереть узкий Перекопский проход при помощи небольших сил. Нам пришлось бы бросать полк за полком, дивизию за дивизией, чтобы прорваться в Крым. Тысячи и тысячи бойцов погибли бы для достижения этой цели.
Самый простой, самый короткий путь, это – разгромить живую силу Врангеля теперь же. Он отступает, – мы не должны терять с ним соприкосновения. Он пытается уйти, – мы не должны упускать его. Он надеется укрыться, – мы должны окружить и уничтожить его.
Только быстрота похода и энергия наступления могут дать решительный успех. Каждая лишняя остановка, каждая задержка, каждая утерянная минута сейчас – тяжкое преступление, за которое придется расплачиваться у Перекопа великими жертвами.
Ближайшие дни решат судьбу Врангеля и его армии.
Не выпускать врага, преследовать его неутомимо, напрячь все силы – таков сейчас долг воинов Южного фронта. Красноармейцы, выполните этот долг до конца!
«В пути» N 136, 27 октября 1919 г.
Л. Троцкий. РЕШАЮЩИЕ ДНИ НА ЮЖНОМ ФРОНТЕ
Кипит суровая работа. Пять армий сжимают со всех сторон свои тиски. Уже противник отрезан от перешейков, и все туже смыкается вокруг него кольцо. Врангель еще не уничтожен; еще значительные силы его мечутся по разным направлениям. Но уже можно с почти полной уверенностью сказать, что судьба главных сил Врангеля предрешена. Этот большой успех, если он будет так же довершен, как начат, обеспечит нам скорое проникновение в Крым, после того как главные силы белогвардейщины, отрезанные от своей крымской базы, будут уничтожены последовательными ударами армии Южного фронта с запада, севера и востока.
Можно не сомневаться в том, что решительный натиск наш на юг распахнет перед нами крымские ворота. Наша конница должна будет позаботиться о том, чтобы не дать разбитым белогвардейцам погрузиться на французские суда. Крым, столь долго бывший крепостью Врангеля, должен стать могилой последних белогвардейцев.
Наш успех на Врангелевском фронте сразу скажется на нашем международном положении. Подписав с нами предварительный мирный договор, польское правительство в нарушение его выпустило на украинскую территорию своего слугу, Петлюру, и придало в помощь ему отряды Балаховича и Савинкова.[167] Все указания представителей Красной Армии на недопустимость такого рода действий, означающих полное попрание принятых на себя обязательств, встречают со стороны польского командования уклончивые и двусмысленные ответы. Подписав с нами мир, шляхетско-буржуазная Польша по приказу французской биржи собирается воевать с нами далее, через посредство Петлюры, Савинкова и Балаховича. Эта новая авантюра была затеяна в расчете на то, что наши силы будут целиком поглощены борьбою с Врангелем. Франко-польским провокаторам придется убедиться, что они ошиблись. Врангель доживает последние дни.
Мы сумеем показать и доказать, что если мы ценою тяжких жертв покупаем мир, то с этим миром мы никому шутить не позволим. Называется ли Петлюра Пилсудским или, наоборот, Пилсудский принимает временно имя Петлюры, – это нам все равно. Мы хотим мира, и мы сумеем получить его.
Первый ранний снег заметает южные степи. На этой белой пелене разыгрывается беспощадная схватка красных полков с самыми ожесточенными отрядами российской контрреволюции. Мы бьем. Мы побеждаем. Близится час окончательного решения.
Привет вам, братья-красноармейцы! Вся страна с замиранием сердца взирает на вас. Она знает, она верит, что к 7 ноября, ко дню третьей годовщины Октябрьской революции, вы широко откроете ей ворота в красный советский Крым.
«Известия ВЦИК» N 245, 2 ноября 1920 г.
Л. Троцкий. ТРИ ГОДА БОРЬБЫ И УЧЕБЫ
(Речь на торжественном заседании пленума Московского Совета РК и КД, МК РКП и МГСПС, совместно с райкомами, правлениями профсоюзов, фабзавкомами и коллективами советских служащих в честь 3-й годовщины Октябрьской революции 6 ноября 1920 г.)
Товарищи, три года тому назад мы стояли у порога первой пролетарской революции. Это был момент глубокого энтузиазма и вместе с тем глубокой тревоги в наших сердцах. Я переживал это время в Петрограде, большинство из вас в Москве – разница не велика. Мы сейчас проводим и посещаем народные собрания, собрания трудящихся, и можем с полной правдивостью сказать, что таких собраний, какие были в Октябре 17-го года, мы сейчас не имеем. Мы прожили три жестоких года, три года больших жертв, большого напряжения. Мы вошли в эту борьбу с великими идеалами, с великим энтузиазмом, и многим казалось, что обетованная земля коммунистического братства, расцвет не только материальной, но и духовной жизни, гораздо ближе, чем это оказалось на деле. Препятствия оказались гораздо более суровыми, чем можно было думать тогда. Рабочий класс, при всем энтузиазме 17-го года, если и не понимал ясно и отчетливо, какие испытания впереди, то предчувствовал, что он переступает роковой порог, после которого нет возврата назад, а есть только путь вперед через величайшие трудности и жертвы.
Я помню, как три года тому назад на заседании Петроградского Совета было доложено о том, что Керенский низвергнут, что его министерство низложено и что власть находится в руках Петроградского Совета. Если вы взглянете теперь в наши тогдашние газеты, то вы прочтете, что после этого заявления была буря аплодисментов, взрыв восторга и т. д. Но это не вполне верно. Это просто обычная фраза газетного отчета. На самом деле, когда я доложил от имени Военно-Революционного Комитета,[168] что власть Керенского низвергнута, и что в Петрограде – власть Советов, то воцарилось глубокое, напряженное молчание. Были затем аплодисменты, но аплодисменты выжидательные, раздумчивые. Рабочий класс Петрограда, его Совет понял, что мы сделали шаг, после которого возврата назад нет. Готовясь к борьбе, рабочий класс был охвачен неописуемым энтузиазмом. Я помню собрание в цирке Модерн. Я думаю, что мировая история не знала ничего подобного этому настроению масс. Сколько раз, когда приходилось бывать на таких собраниях, я чувствовал себя песчинкой в этом океане подъема, сколько раз с тревогой спрашивал себя: а не захлебнемся ли мы в этом революционном океане? И вот, когда этот мощный поток привел к порогу и перелился через него, то представители петроградского пролетариата раздумчиво, с тревогой встретили весть о совершившемся пролетарском перевороте. И в этом, товарищи, сказался правильный классовый инстинкт. Нутром рабочий класс почувствовал, что впереди – величайшее сопротивление, борьба, голод, холод, кровь и смерть.
После того рабочие массы растеряли много наивных иллюзий и надежд на то, что обетованная земля близка, что близко новое царство справедливости, свободы, довольства и культурного подъема, что до него рукой подать. Эти иллюзии отошли, а предчувствие новых тягот борьбы оправдалось. Вот почему наше собрание теперь уже не похоже по настроению
