в том, что происходит, мятежники завладели могущественной артиллерией крепости и двух кораблей.
Сообщения о перевороте в Петрограде, как и о бомбардировке Петрограда из Кронштадта, являются вздорным вымыслом. Петроград столь же недосягаем для контрреволюционного переворота, как и для кронштадтской артиллерии.
Если ликвидация кронштадтского мятежа несколько затянулась, то это объясняется тем, что при проводимых нами мерах нам приходилось и приходится не только оберегать от излишних жертв наши части, но и всячески щадить мирное население и не участвующий в мятеже гарнизон Кронштадта. Наши потери от кронштадтской артиллерии до настоящего момента совершенно ничтожны.
Я забыл упомянуть, что открытыми организаторами мятежа выступили эсеры, но из-за их спины сейчас же выдвинулись более серьезные фигуры контрреволюционных генералов, связи от которых ведут через Финляндию и Эстонию к империалистическим центрам. Думать, что эсеры (или меньшевики) способны создать правительство в России, значит иметь о внутреннем и международном положении страны идеи мистера Пиквика. Историческое назначение эсеров и меньшевиков состоит в том, чтобы пытаться посадить в седло русскую контрреволюцию, в качестве агента мирового империализма.
До тех пор пока Россия окружена буржуазными странами, в которых имеются могущественные клики, не останавливающиеся ни перед чем для нанесения ударов рабочей республике, – события, подобные кронштадтскому мятежу, совершенно неизбежны и повторятся, вероятно, не раз и в будущем.
У нас нет основания сомневаться в том, что рабочая революция справится со всеми этими покушениями, как справлялась с ними до сих пор.
«Правда» N 57, 16 марта 1921 г.
Чрезвычайно поучительные отголоски кронштадтских событий мы находим в парижской финансовой и экономической газете «Информация» («L’Information»). Этот орган наиболее непосредственно и полно отражает французскую и международную биржу. Кронштадтские события нашли свое выражение не в политических статьях и не в каких-либо «лозунгах», а в сухих отчетах о настроениях биржи и об ее сделках. В номере от 8 марта «Информации» мы находим сообщение из Брюсселя от 5 марта. Приводим выдержку дословно: «Известия, правда еще не официальные, относительно крупных беспорядков в России против диктатуры Советов оказали свое веское влияние на улучшение рынка. Все понимают, какие последствия имело бы во всем мире крушение советского режима в России… Можно было бы в близком будущем надеяться на установление в старой империи царя разумной экономической организации, отвечающей потребностям после-военного времени. Это означало бы надежду на восстановление многих бельгийских промышленных предприятий в России и одновременно прямой удар большевистским проискам в Бельгии и за границей вообще».
Таким образом, брюссельская биржа совершенно не интересовалась вопросом о том, в чем лозунги эсера Петриченко отличались от намерений генерала Козловского и исторической философии меньшевика Дана. Биржа достаточно умна, чтобы понимать, что дело не в этих оттеночках и словесных пустячках. Биржа прекрасно понимает, что в России возможны два режима: либо диктатура Советов, руководимых коммунистической партией, – единственной исторической партией, способной руководить революцией, – либо диктатура французского, бельгийского или иного капитала через посредство русской контрреволюционной агентуры. Петриченко, Дан, Козловский, Чернов, Махно, – это только маленькие винтики в механизме, который должен вырвать власть из рук пролетарской диктатуры и передать ее в руки империализма.
В номере от 9 марта в той же «Информации» мы находим бюллетень парижской биржи за 8 марта. Вначале констатируется, что биржа переживала до последнего времени «свою обычную агонию» (бездеятельность, слабость, вялость), но за последние дни она пришла в движение, – прежде всего благодаря «благоприятным сведениям» о том, что в России идут широкие волнения, которые угрожают господству большевизма. «Все отделы биржи более или менее воспользовались оживлением. Но наибольшее внимание привлекла к себе русская группа бумаг по причинам, которые представляются все более и более солидными». Дальше приводится курс русских ценностей на парижской бирже.
Язык этих цифр гораздо яснее, точнее, убедительнее, серьезнее тех лозунгов, которые измышляются ревельскими эсерами, берлинскими меньшевиками (Мартовым и Абрамовичем) и махновскими анархистами, их союзниками. Махно требует (или, вернее, требовал) вольных народных советов. Мартов и Дан требуют независимых профессиональных союзов и всемерного смягчения диктатуры. Петриченко хочет советов без коммунистов. Чернов выдвигает учредилку. Генерал Козловский не спешит говорить о монархии, а предлагает только свои услуги для стрельбы по большевикам. Милюков в своей парижской газете тоже не интересуется пока что теми лозунгами, какие выдвигают Петриченко с Даном, а дожидается своего часа и собирает (увы, с запозданием) среди русских капиталистов и финансистов за границей миллионы в пользу восставших. Тем временем европейская биржа отмечает спокойно с карандашом в руках: «В Петрограде зашумели меньшевики, – акции Путиловских заводов повышаются в цене на 10 франков. Чернов обещает открыть учредилку, – накинем еще пятачок. В Кронштадте заговорила артиллерия во имя Советов против коммунистов, – стало быть, бельгийские капиталисты вернут себе свои донецкие заводы и шахты, – накинем 20 – 30 франков»…
Если подобрать бюллетени европейской, особенно французской биржи за февраль и март месяцы и нанести движение русских ценностей на диаграмму, то можно совершенно точно установить, что белогвардейские, меньшевистские или эсеровские лозунги котируются (покупаются – продаются) на бирже по совершенно одинаковой и притом ничтожной цене. Но как только эти лозунги соединяются с артиллерией, их цена сразу поднимается довольно высоко.
Контрреволюционные прохвосты, эсеровские болтуны и простаки, меньшевистские пройдохи и анархистские сорви-головы, – они все, сознательно или бессознательно, с хитростью или с придурью, выполняют одну и ту же историческую роль: содействуют всем попыткам установления неограниченного господства бандитов мирового империализма над трудящимися и над всеми естественными богатствами Советской Республики. Хозяйственная, политическая, национальная независимость России возможна только под диктатурой Советов. Хребтом этой диктатуры является коммунистическая партия. Другой нет и не может быть.
Вы хотите сломать этот хребет, господа эсеры и меньшевики? Стало быть, опыта четырех лет революции для вас недостаточно? Попробуйте! Попробуйте! Мы готовы ваш опыт дополнить.
«Правда» N 63, 23 марта 1921 г.
Л. Троцкий. ДА ЗДРАВСТВУЮТ ГЕРОИ КРОНШТАДТА!
(Речь на параде в честь участников взятия Кронштадта 3 апреля 1921 г.)
Кронштадтские события – это звено в той стальной цепи, которую куют против Советской власти империалисты всех стран.
Под лозунгом Советской власти без коммунистов буржуазия, отечественная и международная, хотела сплотить рабочих и крестьян против Советской власти.
Парижская биржа сразу правильно учла значение Кронштадта, и ее верный выразитель Милюков повторял: «Не надо запугивать, нельзя против советов. Нужно лозунгом беспартийных советов убить Советскую власть».
Часть матросов поддалась на эту удочку. Мы ждали, пока было можно, чтобы ослепленные товарищи матросы воочию увидали, куда их ведет мятеж. Но мы очутились перед опасностью таяния льда и были вынуждены нанести сухой, короткий и четкий удар.
Небывалым героизмом, неслыханным в военной истории подвигом, наши курсанты и вдохновляемые ими красноармейские части взяли штурмом первоклассную морскую крепость.
Без единого выстрела, по льду двигались, погибали, побеждали и победили верные революции сыны рабоче-крестьянской России. Их не забудут трудящиеся России и всего мира.
Я верю, что никогда никаких пятнышек не падет на это знамя. И в часы трудные, когда мелькнет в душе усталое сомнение, вы вспомните Кронштадт и это знамя и бодро пойдете вперед к победе.
«Известия ВЦИК» N 73, 5 апреля 1921 г.
VIII. Советская власть и крестьянство
Л. Троцкий. РУССКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
(Из лекции «Внутренние и внешние задачи Советской власти», прочитанной в Москве 21 апреля 1918 г.)
Главный вопрос вспыхнувшей революции сводился к тому, за кем пойдет беднота. За буржуазией, ее обманывающей, под ложные надежды, или за рабочим классом. В этом был весь вопрос. Не о Чернове шла речь, не о Церетели или Керенском, не об этих маклерах и посредниках. Речь шла о том, пойдет ли за рабочими крестьянская беднота, и кто перетянет к себе малоимущее крестьянство – рабочий класс или класс буржуазии. Теперь мы можем сказать положительно, что вопрос на три четверти уже решен, благодаря советам рабочих депутатов. Можно сказать, политика буржуазии, ее влияние в деревне рухнули почти целиком; и нельзя сомневаться, что деревенская беднота пойдет за рабочим классом, пойдет тем решительнее, чем сильнее, чем сознательнее становится городской пролетариат, и чем тверже и полнее будет господство рабочего класса. Пролетариат городской представляет у нас меньшинство населения. Подавляющее большинство населения – крестьянство. Стало быть, если деревенские массы, крестьянские низы не поддержат рабочего класса, то последний не сможет удержаться у власти. Но эту поддержку крестьянства рабочий класс получит, ибо он борется не только за себя, но и выступает как прямой защитник крестьянских масс и является борцом за интересы широких народных слоев. Он явится, в подлинном смысле слова, героем народным, если сможет и сумеет эту свою историческую роль выполнить до конца.
В революциях, в которых командовала буржуазия, она вела за собою крестьянские массы. Так было во время Великой Французской Революции, во время революции 48 года, в старой тогдашней Германии; так обстояло дело сплошь во всех революциях XVII и XVIII столетий. Так было всегда до русской революции. У нас же произошла разительная перемена, колоссальнейший сдвиг вперед: рабочий класс впервые сбросил с себя опеку и духовное превосходство буржуазии, стал твердо на ноги и, кроме того, выбил из-под ног буржуазии крестьянскую твердь и повел крестьянские массы за собою. Это – нетленное завоевание русской революции. Это – оплот русской революции. Мы обязаны этим советам, – как центрам борьбы с буржуазией и как органам массового объединения крестьян и рабочих.
Поэтому советы рабочих и крестьянских депутатов вызывают ненависть буржуазии всех стран.[173]
«Как вооружалась революция», т. I.
Л. Троцкий. ПИСЬМО КРЕСТЬЯНАМ-СЕРЕДНЯКАМ[174] ОТ НАРОДНОГО КОМИССАРА ПО ВОЕННЫМ И МОРСКИМ ДЕЛАМ
Среди крестьянства и в Красной Армии ведется агитация против Советской власти и ее продовольственной и военной политики. Это дело вполне естественное, потому что Советская власть лишила всех эксплуататоров и, в частности, сельских кулаков их старых больших привилегий. Немудрено также, если контрреволюционные агитаторы пускаются на всякие уловки и плутни, стараясь сбить с толку наиболее отсталых, наименее осведомленных крестьян и красноармейцев. За последнее время контрреволюционные агитаторы широко пустили в народные массы слух о том, будто в рядах центральной Советской власти имеются величайшие разногласия: тов. Ленин стоит-де за крестьян-середняков, тогда как Троцкий – по этим слухам – является непримиримым врагом крестьян-середняков и даже настраивает против них армию! Каждый сколько-нибудь серьезный и политически опытный рабочий, каждый размышляющий крестьянин не может не понять, что слух этот представляет собой чудовищную ложь.
Товарищи крестьяне! Я принадлежу к той же партии коммунистов, руководителем которой является тов. Ленин. Мы оба входим в Центральный Комитет этой партии. Все вопросы, касающиеся продовольственной, военной или иной области, обсуждаются всегда в Центральном Комитете, под руководством которого идет работа во всех ведомствах Советской Республики.
В вопросе об отношении к крестьянам-середнякам
