в нас ищут и будут искать опоры. Сила — к силе — редчайшее чудо, на него рассчитывать нельзя.
Слабость, то есть: ЧУТЬЕ, многообразие, созерцательность и — невозможность действия. Слабость как условность, конечно, слабость — как, может быть, сила в других мирах, но в этом, любимом Вами и нелюбимом мною, конечно — слабость: неумение (нехотение?) жить. В нас любят ЖИЗНЬ. Даже во мне.
А полу-трагедия — потому что любовь — мно-ого! — полжизни, о, гораздо, неизмеримо меньше.
Целую Вас и очень люблю.
МЦ.
Приписка на полях:
Поздравляю Вас с падением Шанхая. Сергей Яковлевич говорит, что это хорошо, п. ч. наши войска…[571]
26-го марта 1927 г., суббота.
Bellevue (S. et O.)
31, Boulevard Verd
Милая Саломея,
Хотите и можете ли — в понедельник? (Совместное нашествие Святополк- Мирского, Сергея Яковлевича и меня.)
Во вторник Сергей Яковлевич занят, в среду занята я, четверг — канун переезда, пятница — переезд и первый день.
Остаются понедельник и суббота.
Если в понедельник, две просьбы: 1) известите Мирского, что это моя единственная возможность скоро повидаться с ним, ибо дома переезд и разгром. 2) известите Путермана, чтобы был у меня определенно во вторник — звала его либо в понедельник, либо во вторник — почитать стихи.
Если же в субботу — не извещайте никого ни о чем, только меня, тогда Мирскому сама напишу.
Большое (содрогающееся!) спасибо за зубного врача и — радостное — за неодушевленные предметы. Дарю Вам в ответ Слонима, которого приведу или направлю к Вам — как и когда пожелаете — начиная с через-будущей недели.
Итак, жду ответа. Если в понедельник, НЕ ЗАБУДЬТЕ известить Путермана, а то — приедет — меня нет. С этого начинать нельзя. Целую Вас.
МЦ.
Расскажу про впечатление от Вас — Шестова, его точными словами.
Медон, 2-го апреля 1927 г.
Дорогая Саломея,
Очарованное спасибо за софу, я как раз в ту минуту торговала у хозяйки одр, пролежанный четырьмя русскими шоферами — de meilleures families[572] — жившими en meublй. («Us sont fres gentils, les Russes, mais ils cassent tout».)[573] И вот — к восторгу моему и ужасу хозяйки (СТРАСТЬ ЖАДНОСТИ) — то серое, мягкое, непролежанное, непродавленное.
Ho — un scrupule[574] — (по-русски непереводимо) — Сергей Яковлевич опасается, что увез самовольно, почему, не знаю, есть какие-то поводы. (М. б. я лежу на краже? Тем слаще спать!)
От переезда еще не очнулась и долго не очнусь. Электричества пока нет, бродим с лампой. Кажется, все хорошо — или будет хорошо.
Плохо, что уехала с долгами, молочнице и слово залито чернилами. Поэтому очень буду просить Вас, дорогая Саломея, дать мне уже сейчас из апрельского иждивения, сколько сможете. Нужно, например, платить вперед за электричество, иначе не зажгут. И многое в таком же роде. Могу заехать в понедельник вечером, если нельзя — известите.
2, Avenue Jeanne d’Arc
Meudon
Целую Вас и еще благодарю.
МЦ.
Шкаф пошел Муру, большой стол Сереже, на маленьком обедаем, на краденой софе лежу.
________
Да! ЧУДНЫЙ номер с И — новыми![575]
Медон, 2-й день Пасхи 1927 г.
Дорогая Саломея,
Буду просить Вас о II части (пишу как о книге!) иждивения. Вы удивитесь, куда ушли деньги с вечера? На квартирный залог — только сейчас довнесенный — зубного врача — и жизнь, к которой еще присоединилась Пасха: обязательность радостей.
Буду у Вас скоро, просила Путермана сговориться с Вами, когда мне придти. Занесу ему к Вам первую часть рукописи.[576] Не сердитесь, что не запросив Вас, сговариваюсь с Путерманом о встрече у Вас, звала его к себе — занят — а дорог в Париже кроме как к Вам я не знаю. (Встреча с ним у Вас — идет от него, это я для пущей ясности.)
Итах, надеюсь видеть Вас еще на этой неделе. Четверг, о котором писала Путерману. что занят — освободила. Занято, пока, только следующее воскресенье. Если уже сговорились с Путер Оманом, не отвечайте, он известит.
Целую Вас и кончаю тем, с чего начать должно бы:
Христос Воскресе!
МЦ.
12-го мая 1927 г.
Meudon (S. et О.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Дорогая Саломея,
Совсем кончила книгу. Давайте повидаемся! Когда? Занята только во вторник (нынче четверг). В воскресенье или понедельник? Ответьте. Целую Вас.
МЦ.
Июнь 1927
Дорогая Саломея,
Почему не были на евразийском обеде? Было чудно. Ждали Вас чуть ли не целый час.
Очень хочу Вас повидать, напишите когда. Целую Вас.
МЦ.
Meudon (S. et О.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Кончила новую вещь — Поэму Воздуха[577] — которая никому не нравится — et pour cause[578] (NB! воздуха!)
8-го августа 1927 г.
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Дорогая Саломея,
Помогите мне достать визу для моей сестры Аси (Анастасии Ивановны Трухачевой) едущей сюда на 7 дней, на обратном пути, в Россию — из Сорренто, куда ее, по доброте сердца, выписал Горький, с которым она знакома только по письмам.[579] Ася — член московского Союза Писателей и помощник библиотекаря Музея Изящных Искусств в Москве (нашего отца). Причастности к политике никакой.
№ паспорта 129412/26094
Мы не виделись с 1922 г. В Сорренто ехать я не могу. Целую Вас.
МЦ.
Р. S. Если можно — не рассказывайте про Горького — не надо — просто: нужна виза.
Приписка на полях:
Ася отпущена на месяц, едет обратно в начале сентября.
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Август 1927
Дорогая Саломея,
Буду у Вас в среду, в 4 ч. Можно будет тогда же получить иждивение? Слоним — шестое письмо! — не отвечает и не платит, прихода ниоткуда, я совсем обнищала. Расскажу Вам забавное о —
«Нам каждый гость дарован Богом»…[580]
Спасибо за мысли о визе и шляпе.
Целую Вас.
МЦ.
От Аси последнее письмо из Венеции, сейчас, очевидно, уже в Сорренто.
30-го августа 1927 г.
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Дорогая Саломея,
Я свинья, целое стадо, м. б. и евангельское. Но — 1) корректура книги 2) судорожная переписка с Асей 3) приготовления к ее приезду 4) приготовления к нашему отъезду — и все очередное, т. е. стирка, варка, жарка, прогулки и — жара, новорожденная, правда, но богатырская.
Ася приезжает 2-го на несколько дней, с тем, чтобы обратно вернуться в Сорренто, и оттуда уже — в Москву, виза есть, получила телеграмму.
Пишу благодарность Парэну. — Как жаль, что Вы Асю не увидите. И как жаль, что она Bac — не. Чуть было сама не попала в Сорренто, — Горький предлагал Асе — но тогда бы Ася не увидела ни Сережи, ни Али, ни Мура, которого не видела никогда. А в Сорренто мирты, Горький в Асином письме прислал листочек, упавший прямо в миртовое деревце Федры, — ЧЕСТНОЕ СЛОВО! в открытую тетрадь.[581] Редкий случай, когда лист падает нб дерево. Целую Вас, сердечный привет Александру Яковлевичу. По приезде Аси напишу еще.
М.
Приписка на полях:
Книга, кажется, выходит хорошая.[582] Вам многое понравится.
15-го сентября 1927 г.
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Дорогая Саломея, так коротко писала и пишу Вам оттого, что болен Мур. Краснуха, первые дни был сильный жар, сейчас меньше, но держится, кроме того, сильный кашель и частая рвота. Лечит русская докторша, очень хорошая, немецкой школы. Поездка, кажется, провалилась. Позже 20-го ехать бессмысленно, а к 20-му Мур вряд ли встанет.
Ася у меня уже две недели, на днях едет. Много рассказывает о России, морально хуже, чем было в 1922 г. Сама не изменилась, — впрочем Вы ее не видели и такие отзывы мало говорят.
Горюю о новых местах — уклонившихся. Вера Сувчинская зовет изо всех сил, уехала 4-го. Там (St. Palais) сейчас Прокофьев,[583] тоже зовет. Конверт, предусмотрительно заклеенный, вскрыт, деньги тихо и верно текут. Текут и окна — сверху вниз, в комнатах холодней, чем на улице, а на улице ноябрь. Деревья серые.
Дружески завидую Вам от всей души. Немножко обойдусь — расскажу Вам забавную и ПОСРАМИТЕЛЬНУЮ вещь о Святополк- Мирском. Достоверную. Позорную.
Кончаю письмо благодарной просьбой об иждивении — если можно. Сколачиваем на терм (1-го).
Пишите, — когда вспомянусь!
МЦ.
Приписки на полях:
Сердечный привет Александру Яковлевичу — и Ирине,[584] если меня помнит. Але 5/18-го — 14 лет. Скоро я буду бабушкой!!! Cassis[585] — это который пьют?
10-го Октября 1927 г.
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Дорогая Саломея, Мур и Аля уже отболели, я, приблизительно, тоже, но дезинфекции еще не было, п. ч. раньше 6-ти недель бессмысленно, а срок им будет в конце месяца. Если не боитесь зараз, приезжайте, — у меня все бывают, и пока (тьфу, тьфу) ни с кем ничего. Не знаю степени Вашей подверженности таким явлениям. Давайте так: если у Вас, лично, была — приезжайте. Дома переоденетесь и вымоете руки (NB! одно платье будет прокаженным). Если нет — не являйтесь ни за что, придется обриться (брилась уже 4 раза, хочу еще два: новая страсть) или облезть.
Письмо Ваше пришло в день моего рождения, вчера 26-го окября/ 9-го октября приятное совпадение.
Саломея! У меня есть 6 книг одного современного французского поэта — и КАКИЕ! С картинками![586]
Словом, очень хочу Вас видеть и надеюсь одинаково на Ваше безумие и благоразумие. Но, если соберетесь, предупредите, — я уже выхожу (разношу).
Спасибо за иждивение и обещание досылки.
Приписки на полях:
ВЫДУМАЙТЕ МНЕ ГОЛОВНОЙ УБОР, ХОЖУ В ДЕТСКОЙ ФЕСКЕ.
Целую Вас (le baiser du lйpreux[587]) и жду письма.
МЦ.
Есть 1905 год Пастернака — ЧУДНЫЙ![588]
28-го Октября 1927 г.
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Дорогая Саломея,
Ни йоты, ни тени, и дезинфекция и чистка, все в порядке, жажду Вас видеть, спасибо за иждивение, целую, жду письма.
МЦ.
27-го декабря 1927 г., вторник,
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Дорогая Саломея,
Заминка: чек ошибочно помечен 1925 г. Прилагаю с просьбой оставить у прислуги другой, на два года старше (1927 г.) За ним завтра (в среду) зайдут. Предупредите прислугу, что зайдет господин, который спросит «une lettre pour M. Efron[589]». У меня огорчение: у Али и Мура не то ангина, не то грипп, во всяком случае жар и кашель (у Али и горло). Оба в постели. Никуда не выхожу. Чек, как тот, что возвращаю, пожалуйста, на имя Сергея Яковлевича.
До свидания. Очень рада буду повидаться, через неделю, надеюсь, дети обойдутся, тогда спишемся, захвачу Федру, которая Вам понравится больше Поэмы Воздуха.
Да! Если все-таки что-нибудь найдется Ирининого для Али, приму с радостью, что бы ни было. Все нужно.
Целую Вас и поздравляю с 1928-ым.
МЦ.
Meudon (S. et O.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
9-го января 1928 г.
Дорогая Саломея,
Всячески сочувствую: то же и хуже, — кроме харка, сморка и хорка (у меня) еще короста, честное слово! т. е. вся голова в нарывах, выстрижена в 10-ти местах, несколько дней ходила перебинтованная как солдат, в самочувствии Иова[590] — и резали, и мазали, — все новые и новые, теперь лечусь дрожжами и кажется вылечиваюсь.
