русле традиций синтетизма русской культуры, Рерихи, идя против поверхностной общей волны (а по существу — «пены»), уловили и блестяще выразили глубинно назревшую, но еще плохо ощущаемую тенденцию смены парадигм, жестко диктуемую общей катастрофичной экологической ситуацией. Конечно, никто ныне не отрицает значения этих проблем. Но подавляющее большинство видит в них проблемы экологии природы. Рерихи же в начале XX века увидели более фундаментальный уровень эко-проблемы — проблему изменения качества, уровня не только человека -и человечества в целом, но особенно — ученых, творческих личностей, ответственных за судьбы мира, судьбы Жизни на Земле.

Они указали нетривиальное направление решения этих проблем: экологии личности, экологии культуры — достижение новых уровней, сливающих, синтезирующих качественно по-новому те сферы науки и культуры, которые в современном своем виде расчленяют до «беспредела» живое целое экосферы, которую нам, человечеству, необходимо преобразовать из состояния техно-некросферы в Ноосферу.

Путь, проторенный Рерихами, одновременно прост и труден для восприятия. Прост, а порою некоторыми воспринимаем чуть ли не как наив, в том отношении, что он «возвращает» нас к самым древним корням. Простым это представляется многим еще и потому, что этот тип связи человека с Миром Жизни характерна не столько для «взрослых мужей» науки, сколько для детски-женского, в том числе и как бы бытового лексикона (или «тезауруса»).

Сложность же здесь в том, что они «поднимают» эту лексику до уровня высокой, большой научной культуры, наполняют ее научным содержанием, синтезируют изначально-сущностно-восточную культуру (сохраняемую-воспроизводимую особым, детски-женским «менталитетом», — если употреблять этот последний термин в общечеловеческом, а не в узкорационалистично-западном смысле) с западной, научно-техногенной цивилизацией (как раз и создавшей тотально-глобальную эко-катастрофу).

Это и есть то, что Рерихи называют «утончением» смыслов (понятий), а через это — и утончение сердца, разума и воли; и их гармоничный синтез в том, поистине качественно новом уровне живого чувствознания, — которое сливает воедино также и религию, искусство, науку. Этот эко-гармонизирующий подход Живой Этики тождественен по своей структуре особой, «органической» (В. С. Соловьев, Н. О. Лосский, В. И. Вернадский), или Живой логике.

Фундаментальнейшей новизной такой Живой логики и такого Живого знания является их адекватность самой жизни и особенно — ее творчеству, осуществляемому Человеком, с высочайшей психической энергией космического уровня, а также и их большая эффективность (в том числе и чисто практически-экономическая).

Рерихи по-своему использовали понятийный аппарат науки, философии и начали вырабатывать свой, экологичный, эко-гармонизирующий категориальный аппарат. Так, они ввели в научный оборот понятие и термин «чувствознание», по самому лексическому смыслу означающий единство (очевидно, в идеале — гармоничное) чувства=сердца и (рационального) знания=разума=ума, искусства-религии-науки, художественно-гуманитарного и естественного знания. А это и есть то, что в русской фило(эко)софской традиции получило название Живого знания. Словом, Рерихи — вместе с В. С. Соловьевым, С. Л. Франком, Н. О. Лосским, С. Н. Булгаковым, П. А. Флоренским, Н. А. Бердяевым, В. Н. Вернадским и др. начали ту линию в русской и мировой культуре, которая выводит нас на качественно новый уровень мышления=со-знания=эко-общения. Рерихи и многие русские авторы, — в том числе и поэты, писатели, даже публицисты — самой структурой своих произведений, характером подхода-метода, Живой логикой своего мышления-поведения начали практически реализовывать тот интуитивный (нормативный) прогноз, который еще полтора столетия тому назад К.Маркс афористично выразил формулой о слиянии наук о человеке и природе.

Более близки к нашему времени содержательно-логические связи Рерихов с двумя по-настоящему великими экологами (и даже экософами) настоящего-будущего — В. И. Вернадским и Л. Н. Гумилевым. Оба причисляли себя к сфере естествознания. Но на самом деле их концепции были глубоко экологичными и существенно расширяли-углубляли-гармонизировали всю парадигму современного научного, или предметного знания. Рерихи гораздо более критично относились к естествознанию, чувствуя его экофобность, проявляющуюся в запредельной предметно-профессиональной расчлененности, противопоставленности человека и общества природе, а художественно-гуманитарного знания — естествознанию. Они делали акцент на человечно-гуманитарном основании общей, интегрирующе-гармонизирующей системы эко-живого знания. И в этом смысле Рерихи составляют — по идее — некое почти гармоничное единство с Вернадским, Гумилевым и другими лучшими учеными России, осуществляющими экологизацию = гармонизацию = гуманизацию = «креативизацию» современной науки-культуры-философии.

Более конкретно это означает примерно следующее разделение труда между Вернадским, Гумилевым и Рерихами. Вернадский наметил общую стратегическую цель развития человечества: переход биосферы в Ноосферу. Рерихи разработали стратегию перехода-развития-совершенствования человека-человечества на уровень творцов Ноосферы, — создав (или начав создавать) тот категориальный аппарат (включая логику), посредством которого творческая личность, гармонизируя свое предметно-профессиональное знание, сможет тем самым сгармонизировать-развить и себя самого в творческую индивидуальность высшего уровня.

Несколько упрощая, можно сказать, что Вернадский выдвинул перспективную идею (или даже хороший лозунг), а Рерихи подвели под нее реальный фундамент — в виде программы создания Человека качественно нового творческого уровня, который был бы способен осуществить великую миссию гармонизации био-техно-некросферы в Ноосферу.

Еще более непосредственные связи могут быть установлены между Гумилевым и его последователями, с одной стороны, и Рерихами и их сторонниками, с другой. Кроме общей экологической программы-позиции, характерной для обеих сторон, объединяющим их является и их теснейшая связь с Востоком. А их различие может быть превращено в отношения взаимодополнения, взаиморазвития (хотя, естественно, и по иным линиям идущие, чем в случае Вернадский — Рерихи). Хотя в принципе то же отношение: естествознание — гуманитарно-художественно образное, живое мышление — сохраняется и в данном случае. Гумилев в принципе гуманитарнее-художественнее (и в этом смысле — как бы «живее») Вернадского, более «рафинированного» (не всецело) естественника. Гумилев занимает промежуточно-связующую позицию между Вернадским и Рерихами. Вернадский макромасштбен-космичен-«геологичен». Гумилев, сохраняя общеэкологичную-общевосточную линию связи, еще не став культурологом-гуманитарием-востоковедом (и тем отличаясь от Рерихов), соединил эти линии своей глубоко экологичной (опять-таки не всецело) теорией этногенеза. И если Вернадский только еще наметил переход на новый экологический уровень науки-логики-философии, Гумилев сильно продвинулся и по существу выступил в роли эколога-экософа экстракласса, то Рерихи завершили («вчерне») эту линию, это направление гармонизацией-гуманизацией-«креативизацией» цивилизации — в культуру Жизни, показали путь перехода предметного знания — в Живое, предметно-рационалистичной логики — в Живую и тем самым трансмутацию рационалистичной личности — в эко-творческую индивидуальность. Для Вернадского космос органично входил в сферу его творчества, для Гумилева космическая энергия, давая импульс этногенезу, была тем самым неким эпизодом, по существу оставляемым «за кадром» этно-истории, для Рерихов космическая энергия становится повседневным, чуть ли не бытовым явлением, — превращаясь в психологическую энергию индивида. Вернадский — скорее геолог (био-гео-химик). Гумилев — этнолог, относящий этно-историю к географии, а их обе — к естествознанию; Рерихи — скорее психологи, культурологи, писатели, художники, гуманитарии широкого профиля и прогнозисты (в отличие от Гумилева, который особо подчеркивал свою принадлежность к истории-географии-естествознанию, категорически открещиваясь, отгораживаясь от прогнозной интерпретации своего творчества, Рерихи как бы завершают рассмотренную кратко триаду, создав следующим поколениям перспективу и более широких, уже экософских обобщений, и реализации общих итогов практики-науки-образования. К этим выводам автора этих строк подтолкнула данная работа, представившая старших Рерихов как бы в «сжатом», «сгущенном» виде.

Кандидат философских наук

Шилин К. И.

Условные сокращения

З. — «Зов»

Оз. — «Озарение»

Об. — «Община»

Зн.- «Знаки Агни Йоги»

И. — «Иерархия»

С. — «Сердце»

Б. — «Беспредельность»

п. э. — психическая энергия

В ссылке на Письма Рерих Е. И. [2,3] римская цифра обозначает № тома (для [2]), остальные — дату письма.

Список литературы

1. Серия книг Агни Йоги, М., 1995.

2. Письма Елены Рерих, тт. 1, 2, Минск, 1992.

3. Письма Елены Рерих, Новосибирск, 1993.

4. Рерих Е. И. «У порога Нового Мира», М., 1993.

5. Блаватская Е. П. «Новый Панарион», М., 1994.

6. Дмитриев А. Н. «Махатмы и наука о новых качествах Солнечной Системы», Томск, 1995.

7. Вернадский В. И. «Биосфера», Л., 1926.

8. Казначеев В. П., Михайлова Л. П. «Биоинформационная функция естественных электромагнитных полей», Новосибирск, 1985.

9. Клизовский А. И. «Основы миропонимания новой эпохи», Рига, 1994.

10. Хелли Г. Ф. «Основы физики атмосферы», М., 1966.

11. Беликов П. Ф. Рерих (Опыт духовной биографии), Новосибирск, 1994.

12. Дубров Н. П., Пушкин В. Н. «Парапсихология и современное естествознание», М., 1990.

13. Рерих Н. К. «Пути благословления», («Адамант»), Рига, 1992.

14. Налимов В. В. «Спонтанность сознания», М., 1989.

[1] Здесь и далее выделение составителя.

[2] Терос — одно из названий п. э.

[3] А-энергия — разновидность п. э., как энергии изначальной.

[4] Кетуб — одно из названий п. э.

[5] Армагеддон — космическая битва сил Света и тьмы.

[6] О Фохате см. Гл. IV, § 9.

[7] Экстериоризация — перенос ощущения, чувствительности, возможности в другое место или состояние.

[8] Атма — индивидуальная душа, в ее божественном аспекте.

[9] Паллиатив — средство, только временно облегчающее проявления болезни; полумера.

[10] Брахма Видиа — Божественное, Боговдохновенное Знание.

[11] Терафим — предмет, напитанный высокими энергиями, содержащими в себе определенный мысленный посыл. «Т. есть как бы модель самого явления» [1].

[12] Свет Абхидхармы — сочетание огня Высших сфер с индивидуальным сознанием, Буддхи — Манас.

[13] деодар — вид индийского кедра.

[14] Риши — букв. «вдохновенный», — святой мудрец, духовный подвижник.

[15] Дуккар — многорукая, многоголовая тибетская богиня, на каждой ее ладони виден открытый глаз, символ всевидящего и всепонимающего милосердия. Зонтик Д. — символ собирания благодати.

[16] Суриа-Видиа — в индийской традиции — солнечное знание.

[17] Вина — индийский музыкальный инструмент.

[18] Рингсэ — кристалл п. э., отлагаемый явлением благодати.