сражаться в ряду Светлых
Легионов, радостно сознавать себя воинами Светлых Сил. Так
шлю и Вам и Вашей супруге всю бодрость и радость в Битве за
Свет.
Н.К. просит передать Вам самый сердечный привет, также
приветствуем светло и всех сочленов.
24.02.36.
В 1921 году профессор Рерих в сотрудничестве с Зинаидой
Гр. и Морис М. Лихтманами основал в Нью-Йорке Школу
Объединенных Искусств, затем известную как Мастер Институт оф
Юнайтед Артс. В 1922 году уже к утвержденному Правительством
делу подошел г.Хорш. Правление Института образовалось в
составе: проф. Рерих — президент, М. Лихтман — вице-
президент, г.Хорш — казначей и Френсис Грант — секретарь.
Совет трестис* состоял из семи лиц: Н. К. Рерих, Е. И. Рерих,
М. Лихтман, З. Лихтман, Фр. Грант, Л. Хорш и Н. Хорш. Каждый
из этих Трестис, имея полный голос, владеет и одной шерой** в
общем деле. В том же году проф. Рерих основал Международный
Центр Искусств — Корона Мунди, в котором много потрудился Св.
Н. Рерих.
В 1923 году, отъезжая через Европу в Индию, проф. Рерих
назначил президентом Мастер Института г. Хорша, сам оставаясь
основателем и Почетным президентом в Тресте основанных им
Учреждений. Затем по предложению проф. Рериха основался
«Алатас» — издательство, перешедшее затем в издательство
«Чузан», сам «Алатас» остался за Г. Гребенщиковым. Уже в
отсутствие проф. Рериха группою американских почитателей был
основан Музей Рериха, в котором в настоящее время собраны
более тысячи картин художника. По дальнейшему предложению
проф. Рериха предполагались отделы американского,
европейского и восточного искусств. Затем около Музея Рериха
образовалось Общество друзей Музея Рериха, которое
впоследствии переименовалось просто в Общ. Рериха, имея
отделы, самостоятельно работавшие в разных странах. Таким
образом, в широких очертаниях выполнялась задача культурная и
просветительная. ______________________________ *
С 1923 по 1929 год Н. К. Рерих, Е. И. Рерих и Ю. Н. Рерих
совершили среднеазиатскую экспедицию, давшую более пятисот
картин и научные наблюдения, которые были выражены в целом
ряде печатных трудов и продолжают запечатлеваться как
отдельными статьями, так и целыми книгами. Так в настоящее
время Ю.Н. Рерих закончил большой тибетско-английский словарь
и работает над историей Средней Азии, новые материалы для
которой были также собраны во время указанной экспедиции. В
1928 году было заложено проф. Рерихом и Е. И. Рерих основание
Гималайского Института научных исследований.
В конце 1929 года именно во время завершения нового
здания Музея в Нью-Йорке произошел всем известный неслыханный
денежный кризис в Америке, бедственно отозвавшийся по всему
миру. Многие друзья Учреждений пострадали при этом кризисе, и
таким образом, деятельность учреждений понесла огромный
ущерб. Наступили массовые крахи банков, обесценивание бумаг и
недвижимой собственности. Держатели фондов Учреждений,
естественно, также понесли ущерб вследствии общего падения
цен. Стоимость квартир пала, налоги возрасли, и число
безработных потрясающе умножилось. Об этом всеобщем бедствии
достаточно известно, и возросшая задолженность Америки
свидетельствует о размерах происшедшего. В связи с этим
бедствием за время с 1932 до 1934 года происходила переоценка
имуществ и реорганизация учреждений.
К 24 февраля 1935 года длительный процесс реорганизации
закончился, причем по техническим соображениям здание, ранее
носившее название «Мастер Билдинг», предоставлено было
законной организации — Мастер Институт оф Юнайтед Артс,
который и остался распорядителем технических вопросов. Такое
распределение не только не нарушало общекультурную работу, но
и явилось вполне естественным, ибо Мастер Институт был
старейшим Учреждением, основанным проф. Рерихом, и ныне
вступил в пятнадцатый год своего существования.
15 апреля 1935 года совершилось в Белом Доме Вашингтона
знаменательное событие, а именно — 21-й страною был подписан
известный Пакт Рериха о сохранении Культурных Ценностей. Сам
проф. Рерих вместе с Ю. Рерихом в это время находился в
Монголии, руководя экспедицией Амер. Правительства по
изысканию сухостойких трав. Так по разным научным и
художественным направлениям развивалась деятельность
Учреждений.
В половине 1935 года проявились первые определенные знаки
поразительного вольтфаса, совершенного г. Хоршем и его
супругой. Надо знать, что все семь шер Мастер Института,
принадлежавшие семерым трестис, были переданы ими на хранение
г. Хоршу, как казначею, заведывавшему всею финансовой частью
Учреждений, в чем г. Хорш выдал членам-Трестис
соответственные свои расписки. Уезжая в экспедицию, проф.
Рерих дал и со своей стороны полную доверенность г. Хоршу. Во
второй половине 1935 года г. Хорш без малейшего повода со
стороны проф. Рериха и трестис самовольно объявил об
исключении из состава трестис всей основной группы
начинателей дела. Иначе говоря, г. Хорш и его жена своими
двумя голосами исключили пять человек, т.е. коллегиальное
начало было попрано, ибо нельзя же двумя голосами исключить
пять основных участников и учредителей. При этом г. Хорш,
вопреки всякой очевидности, объявил, что он является
единственным владельцем всех семи шер, что оказалось прямым
захватом чужой собственности, ибо шеры были ему даны лишь на
хранение. Также самочинно и неизвестно каким актом в состав
Совета трестис Мастер Института г. Хоршем были назначены мисс
Эстер Лихтман и служащий его конторы г. Ньюбергер, его зять.
Таким образом, эти двое являются самозванцами.
Для защиты справедливости и коллегиального начала М.
Лихтман, как вице-президент, подал в суд на действия г.
Хорша, а затем и остальные четверо трестис подали о взыскании
с г. Хорша принадлежавших им шер Мастер Института оф Юнайтед
Артс. В настоящее время происходит судебное разбирательство.
Вполне естественно, что друзья Учреждения глубоко возмутились
захватными действиями г. Хорша и образовали новый Комитет
друзей Музея для защиты попранных прав основной коллегии. К
довершению своих недопустимых действий, г. Хорш начал
рассылать в конце 1935 и начале 1936 года по разным странам
циркулярные письма, в которых делаются ложные намеки без
указания причин на то, что четверо, а именно: г. Хорш с женой
и с мисс Эст. Лихтман и г. Ньюбергером отказались от
водительства проф. Рериха и Е. И. Рерих, выказывая явное
намерение произвести смущение умов. Конечно, после захвата г.
Хоршем и его сообщниками чужих шер и самозванных назначений,
действительно, ни о каком водительстве не может быть и речи.
В том же циркулярном письме г. Хорш извещает о том, что
из состава Комитета Пакта Рериха вышли г. Уоллес, г. Г.
Боргес и г. Маггофэн. Комитет этот бездействовал, а выход
трех упомянутых лиц, конечно, не может иметь решающего
значения, тем более, что Г. Боргес перед самым своим
отозванием в Венесуэлу выражал г-же Фр. Грант полную
солидарность и дружественность. Таким образом, и это
сообщение в циркулярном письме г. Хорша свидетельствует о
преднамеренности, которая выказывается во всех подробностях
замышлений г. Хорша и его соучастников.
Нельзя забывать, что г-жа Хорш, будучи представительницей
Общ. Рериха, минувшей осенью пыталась на собраниях отделов
этого Общества клеветать и порочить имена проф. Рериха и Е.
И. Рерих, но она не имела успеха в этом злоумышлении; и ей
пришлось выслушать сильные осуждения и даже отказаться от
предложенного ей доклада, как именно случилось на собрании
Общества Р. в Филадельфии.
Таким образом, в Истории культурных движений весьма
прискорбно и возмутительно наблюдать, как в силу
преднамеренного злоумышления производятся попытки нарушить
течение многолетней культурной работы. Производится смущение
умов, не знающих всех обстоятельств, чтобы, воспользовавшись
замешательством, довершить задуманный самочинный захват. Но в
то же время отрадно видеть, как люди просвещенные быстро
разбираются в действительных обстоятельствах и яро встают на
защиту попранных прав культурных деятелей. Злоумышленники по
обычаю всех предателей не останавливаются ни перед чем,
готовы измыслить любую ложь и извратить каждое действие. Но
каждый, кто хотя бы знает о присвоении ими чужих шер, может
судить и о свойствах всего ими задуманного и яро
выполняемого. В жизни культурных начинаний предательство
является обыкновенным историческим фактом, как реакция сил
противоположных. Но также история человечества достаточно
ясно говорит как о судьбе предателей, так и о нерушимом росте
светлых культурных начинаний.
10.03.36.
Последние дни я немного окрепла и спешу послать Вам
весточку. Ваше письмо от 15 Февраля, конечно, нашло полный
отклик в сердце. Понимаю, как тяжка, как незаменима утрата
огненного сердца нашего Фел. Ден. Помните, я писала Вам, что
считаю Вас духовным наследником Фел. Ден., так и продолжаю.
Но раз сам Фел. Ден. указал на Карла Ивановича, как =на
своего заместителя, то Общество поступило правильно, избрав
его. Он очень старался, но натура его иная. После
двухмесячного перерыва получила в самом конце февраля письмо
от него, помеченное 11 Февр. Пишет, что не писал, ибо
окунулся в воды личного счастья и, кроме того, был страшно
занят распутыванием запущенных материальных обстоятельств.
Сообщает о назначенной им Комиссии под председ. г-на
Фреймана. Также пишет, что, может быть, он бывал резок в
своих суждениях, ибо с нескрываемым порицанием относился к
психизму, но что в Обществе много прекрасных членов и
благородных женщин. Среди перечисленных имен стоит имя Вашей
супруги и также все лица, упомянутые Вами, как заслуживающие
получения знака Вл. Из этого письма я поняла, что пока Карл.
Ив. остается председателем для внешних сношений или даже
просто номинальным, но не будет больше вмешиваться во
внутреннюю жизнь и деятельность Общества. Что же, может быть,
это есть временное решение вопроса. Ввиду происходящей битвы
было бы нежелательно, чтобы в общественные круги проникали
слухи о каком-то разъединении и чьем-то уходе. Я никогда не
высказывалась против его желания испить чашу личного счастья,
и когда он обратился ко мне с этим вопросом, ответила, что
если избранная им спутница духовно близка ему, то я могу лишь
приветствовать его решение. Теперь о г-же Иогансен. Должна
сказать, что письма г-жи Иогансен всегда были спорадическими,
и я не чувствовала в ней той твердости и сознания
ответственности, которые должны отличать истинных воинов. Да
и в письмах Фел. Ден. проскальзывало сомнение в
основательности г-жи Иогансен; по его мнению, она очень
разбрасывалась. Потому к ее сообщениям я относилась
осторожно.
Действуйте так, как вам подскажет сердце. Посылаю Вам
семь знаков, передайте их тем, кому думаете. Знак есть особое
доверие, означающее, что Вл. признает их достойными быть
воинами, сражающимися в рядах Легионов Света. Также укажите
им на слова в «Криптограммах». Буцену, Зильб. и Клизовскому я
перешлю эти знаки в моих письмах к ним, ибо боюсь утяжелить
письмо таким количеством. Должна также сказать Вам, что День
Вл. мы празднуем 24 Марта. Это число полно глубокого
эзотерического значения. Число это близко ко дню ухода нашего
незабвенного Фел. Ден. Как и в прошлом году, прошу Вас
положить к портрету Фел. Ден. и мой цветок. В прошлое письмо
к Вам мы вложили 20 ам.долл., наш посильный взнос на книги
Живой Этики. Может быть, оттуда позаимствуете на покупку
фризий и ко Дню Вл. Теперь наша радость, что, видимо, Гаральд
Фел. подходит все ближе. Читала его письма <…>, в них
сказывается чудесная, чистая душа. На некоторые его вопросы
отвечу в следующем письме. Также несказанно была рада
прочесть в письме Гаральда Фел. о новом огне, загоревшемся в
Обществе. Это так ценно сейчас. Ведь Битва Армагеддона
ужасна!!! Все истинные воины должны проникнуться серьезностью
и торжественностью времени и сплотиться против всех
нападений. Но чем сильнее эти нападения, тем ярче воздействие
Света. Законы во всем одинаковы.
Очень тронута была словами Вашей супруги, приписанными к
Вашему письму. Борения духа прекрасны, ибо они при победе
высшего начала дают нам нужную крепость. Радуюсь, что Вас
двое, гармоническое соединение противоположных полюсов дает
прекрасные возможности.
Вчера пришли две книжечки «Иерархия» на лат. языке. Как
прекрасно они изданы! Такая радость видеть эту заботу! Также
цвет очень красив. Думаю, что если пурпуровый трудно найти,
следовало бы «Общину» издать в этом цвете. Посылаю Вам знак
для издательства, означающий Агни — Огонь на Санскрите. Этот
знак можно ставить на обложку всех книг, издаваемых в
издательстве. В книгах же Учения он может стоять на втором
листе или на обложке в конце книг. Вероятно, Вы знаете, что
