историю развития человечества, вы заметите, что наивысшие идеалы человека в диком состоянии были немногим выше стремлений животных. В то время не считалось дурным убивать, воровать или лгать. Действительно, некоторые народы относились с уважением к человеку, совершавшему такие поступки, если они направлены были против людей, стоявших вне его семьи или племени; главным возражением против убийства соплеменника являлось указание на факт, что такой поступок ослаблял военную мощь и силу сопротивления племени; отсюда постепенно возникла мысль, что убийство есть «зло» в том случае, если жертвой его является соплеменник, и «добро», которое даже предписывалось, если убиваемый принадлежит к чужому племени. В настоящее время такой взгляд кажется варварским, но следы его сохранились и по сей день у так называемых «цивилизованных» народов, которые все еще считают правильным убийство людей другой национальности и «захват» имущества, если предварительно была объявлена «война». Все различие между дикарем и «цивилизованным человеком» заключается в данном случае в том, что дикарь доводил свой взгляд до логического заключения, не дожидаясь объявления войны. В том главная разница. Итак, мы видим, что первобытный человек совершал все те поступки, которые мы теперь называем преступлениями, не подвергаясь за то никакому порицанию; и если только объектом преступления являлось лицо, достаточно отдаленное по крови от его соплеменников, то, согласно обычаям и этике того времени, чем более тяжким было преступление, тем «лучшим» или более «правым» поступком оно считалось.
По мере развития человечества многие из таких «правых» поступков стали считаться «дурными» или «злом», соответственно «откровениям» провозглашаемым жрецами и пророками; эти понятия о добро и зле видоизменялись соответственно пробуждению совести в людях, возникающей из бессознательного признания своего сродства со всеми остальными людьми, и под влиянием эволюции идей «полезности» и «гражданственности», возникающих в развивающемся интеллекте человечества. По мере развития человечества его идеалы становились шире и возвышеннее. Те поступки, которые несколько столетий тому назад даже «лучшими людьми» считались совершенно «правильными» и законными, теперь считаются очень «дурными» и низкими. И точно так же многое из того, что нам кажется совершенно правильным в настоящее время, будет считаться нашими потомками варварским, «дурным» и почти невероятным. Прочитайте, например, главу из жизни средних веков и посмотрите, как изменились с тех пор идеалы и нравственные понятия. Затем возьмите эпоху, более близкую к нашему времени, и посмотрите, как изменился взгляд на рабство по сравнению с тем, что было 50 лет тому назад, не говоря уже о столетии тому назад. Затем прочтите, например, сочинение Беллами «Через сто лет», и вы увидите, как радикально может измениться общественное мнение. (Мы приводим эту книгу только как пример, и не утверждаем, что именно описываемые там изменения могут произойти в действительности; хотя и знаем, что человечеству предстоят такие же резкие, коренные перемены, как те, которые описаны в этом романе.)
И дальше в наше время мы видим, что у людей, стоящих на разных ступенях развития, существуют разные идеалы и что нет определенного и установленного общественного мерила «добра» и «зла». Мы можем соглашаться относительно основных нравственных истин, но существенно разойдемся во взглядах на второстепенные вопросы. Среднее умственное развитие и «совесть» народа выражается в законах и «общественном мнении», хотя, как мы уже говорили, законы всегда стоят немного позади даже средних идеалов, точно так же, как и средний уровень совести всегда немного опережает общепринятые правила поведения. Средний человек более или менее удовлетворяется законами, существующими в данное время, хотя некоторые из тех, на кого они ложатся тяжелым бременем, могут считать их слишком «суровыми» и основанными на призрачных понятиях о «добре»; наоборот, людям, стоящим выше среднего уровня, господствующие законы кажутся часто основанными на слишком низких, отсталых идеалах и считаются ими нелепыми, несостоятельными и более или менее несправедливыми.
Не только «хорошее» становится «дурным» с течением времени, но многие «дурные» вещи перестают быть таковыми и начинают считаться хорошими и вполне уместными с точки зрения высшего знания. На многие поступки было наложено «табу», они считались дурными, потому что они не согласовались с общепринятыми религиозными или общественными взглядами данного времени; когда же обычаи изменяются и совершенствуются религиозные понятия, снимается и это «табу». Многие из таких запретных вещей были отнесены к «дурным» жрецами, так как это было выгодно для них, и этим они нередко усиливали свою власть. Нетрудно заметить, что с течением времени средний уровень умственного развития и «совести», проявляющиеся в формах «общественного мнения» и закона, требуют от человека все большого и большого уважения к интересам его собратьев и настаивают на том, чтобы он был «добрее». Это происходит вследствие возникающего сознания родства всех людей между собою, вследствие развивающегося познания Единства всего сущего (знания, часто еще не осознанного). Нетрудно также заметить, что в то время, как в вышеуказанных отношениях прилагается все более и более высокое мерило «добра», с поступков, относящихся исключительно к сфере личной мысли, жизни и деятельности человека, наоборот, постепенно снимается «табу». Если с каждым годом от человека ожидают все более «доброго» отношения к ближним, то с другой стороны, ему предоставляется все больше и больше свободы и возможности получить свободное поле для гармонического проявления его деятельности, его вкусов, его чувства, его личности, его «Я», как это выражает Эдвард Карпентер. Блокада прекращается, «табу» снимают, и человеку начинают предоставлять возможность «безбоязненно и радостно жить своей собственной жизнью», лишь бы он проявлял высшую степень «доброжелательности» по отношению к своим братьям и сестрам.
Но эта идея Дхармы – знание того, что «добро» и «зло» понятия относительные, подверженные изменению, а не абсолютные и неизменные – не может служить извинением для человека, делающего что-нибудь «дурное» или «несправедливое», чего бы он не сделал при наличности старых понятий. Наоборот, Дхарма требует для человека, чтобы он руководствовался наивысшим доступным ему понятием «добра», и ждет от него хороших поступков ради самого «добра», а не потому, что этого требует закон; от него ожидают, что его поступки будут справедливыми даже в том случае, когда закон не достиг еще той высоты, которая доступна его нравственному сознанию. Учение о Дхарме говорит ему, что, если он понимает, что известный поступок «дурной», то он должен считать его таковым, хотя бы закон и общественное мнение, соответствующие низкому нравственному уровню, говорили другое. Высокоразвитый человек будет всегда стоять впереди среднего уровня нравственных понятий, а никак не позади.
Дхарма не учит также, что неразвитому и невежественному человеку должно было быть дозволено безответственно и свободно совершать преступления против своих ближних, потому что он считает себя «вправе» совершать их. Хотя никто не назовет «дурной» кошку за то, что она будет красть, или лисицу за то, что она задушит цыпленка, однако, человек имеет полное право препятствовать свободному проявление этими животными своих естественных инстинктов, когда они приносят ему ущерб. То же самое можно сказать и относительно «преступников»; признавая, что их поступки являются результатом умственной и духовной неразвитости, невежества и неспособности жить сообразно хотя бы самым элементарным идеалам нравственности, доступным и для них, мы, однако, вправе не давать им возможности наносить нам вред. Но при этом следует иметь в виду не «наказание», а обуздание и исправление их. Собственно говоря, преступники те же дикари и варвары: их поступки «злые» с нашей настоящей точки зрения, были бы вполне «правильны» с точки зрения дикаря. И мы должны относиться к этим преступникам, как к нашим младшим братьям – неразвитым, невежественным, но все же братьям.
Правило Дхармы заключается в том, что всякий человек должен жить сообразно требованиям лучшей стороны его природы, все равно, будет ли это «лучшее» запечатлено в его душе посредством откровения, интуиции или совести, или же его разумом в соответствии с «утилитарными» соображениями. На самом деле все эти троякие влияния запечатлеваются в его душе в большей или меньшей степени: и «лучшая сторона» его натуры составляет сочетание всех этих трех влияний. Когда у вас возникают сомнения, раскройте свою душу свету духа, и лучшая сторона вашей природы, озаренная его влиянием, будет ясно видна вам. Эта-то «лучшая сторона» и будет вашей Дхармой.
Другое правило Дхармы предписывает избегать критики или осуждения Дхармы другого, менее вас развитого человека. Он не смотрит вашими глазами и не стоит на вашем месте. Но, может быть, он ближе к своему идеалу, чем вы к вашему, как же вы можете судить его? Разве вы не так близки к совершенству, что возводите свой идеал в абсолютный? Уверены ли вы, что ваш высший идеал и ваш лучший поступок выйдут с честью из испытания, если их подвести под мерку Абсолютного? Останавливались ли вы когда-нибудь над мыслью, что если бы вы находились в точно таком же положении, в каком находятся ваши мало развитые братья и сестры, вы поступили бы так же, как и они? Вы, конечно, не можете вообразить себя в совершенно таком же положении, как они, потому что вы можете представить себя только таким, каким вы являетесь в данный момент; когда вы стараетесь поставить себя на их место, вы способны думать только о себе, (со всеми вашими прошлыми опытами и настоящими стремлениями), облеченном в плоть и одеянье другого человека. Это совсем не то, чтобы вполне уподобиться им; вам пришлось бы отбросить весь ваш прошлый опыт и настоящие стремления и воспринять взамен этого опыт и стремления другого человека, на которого вы хотите походить. И в этом случае разве вы не будете другим, вместо того, чтобы быть самим собой, и разве вы (будучи другим) тогда будете поступать иначе, чем он?
Ученик, следивший за нашим изложением учений этических школ, являющихся теми тремя колоннами, на которых покоится здание Дхармы, естественно спросить нас: что же венчает то здание, и какой идеал поведения предлагает учение о Дхарме тем, кто готов к восприятию его? Что находит в том храме о трех колоннах человек, входящий в него? Посмотрим же теперь, какой ответ дает учение о Дхарме на эти вопросы. Самое главное, что мы должны запомнить при рассмотрении законов «правильного действия» с точки зрения Дхармы – это то, что душа человека есть нечто развивающееся, раскрывающееся. Она движется вперед, проходя ступень за ступенью, от низшей к высшей, – от понятия о раздельности к постижению единства. Это развитие есть цель жизни, Божественный план ее. Если это так, то разве вы не видите, что все находящееся на пути этого развития – все то, что содействует ему – есть «добро», есть «правильный» образ действия? Далее с таким же правом можно утверждать,
