материалами при подготовке «Грамматики» (см.: БЖ. Ч. 1. С. 34—36, 469—471).

А. Янушкевич

(Речь И. А. Крылову)

(С. 368)

Автограф неизвестен.

Впервые: ЖМНП. 1838. Ч. 17. № 1. С. 218. В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по тексту первой публикации. Датируется: конец января — начало февраля 1838 г.

Речь была произнесена на обеде, данном И. А. Крылову любителями русской словесности 2 февраля 1838 г. в Петербурге, в день его рождения, по случаю 50-летия его литературной деятельности. Кроме Жуковского на обеде выступили

A. Н. Оленин, С. С. Уваров, В. Ф. Одоевский, П. А. Вяземский. Описание этого обеда см.: ЖМНП. 1838. Ч. 17. № 1. С. 217—218. Как замечает автор отчета, под-писанного «Б. Ф.» (Б. М. Федоров), «рукоплескания несколько раз прерывали речь

B. А. Жуковского» (с. 218).

Речь Жуковского обнаруживает эволюцию поэта в отношении к Крылову-баснописцу. В статье «О басне и баснях Крылова» заметно еще недостаточное внимание автора к проблеме народности и национальной самобытности его ба¬сен. Однако в «Конспекте по истории русской литературы» Жуковский скажет об этом уверенно, характеризуя Крылова как истинного поэта, который «в своем роде представляет собой нашу национальную поэзию (…) Он может быть назван поэ¬том — представителем своего народа».

В юбилейной речи эта мысль получит свое полное завершение. Басни Крылова характеризуются как выражение ума, мудрости и языка русского народа. Одновре-менно здесь по-прежнему проявился просветительский пафос Жуковского, кото¬рый приветствует в басне Крылова нравственно-воспитательную направленность, ее дидактическую, наставительную функцию.

Мысль о народности и общественном значении искусства тем острее прозвучала в речи Жуковского, что он не забыл сказать в ней о значении в истории русской литера-туры поэзии А. С. Пушкина, со дня гибели которого прошел ровно год. В этом смыс¬ле выступление поэта имело не только литературное, но и общественное значение.

Ф. Канунова

О стихотворениях И. И. Козлова

(С. 369)

Автограф неизвестен.

Впервые: Совр. 1840. Т. 18. №2. С. 83—88.

В прижизненные собрания сочинений не входило.

Печатается по тексту первой публикации. Датируется: начало февраля 1840 г.

Иван Иванович Козлов (1779—1840), характерный представитель поэтической школы Жуковского, переводчик на русский язык произведений Т. Мура, Байрона, Вордсворта, итальянских и французских поэтов, Мицкевича. Жуковский был его задушевным другом. Он присутствовал при последних часах его жизни (см.: Днев-ники. С. 515), сам читал над ним отходную (Грот К. В. А. Жуковский и А. И. Козло¬ва // РА. 1904. Кн. 1. С. 283—285). Он же издал посмертное собрание его стихотво¬рений, частично отредактировав их.

И. И. Козлов умер 30 января 1840 г. по н. ст. Статья Жуковского была помещена в февральском номере Совр., поэтому можно считать, что она создавалась почти сразу же после смерти Козлова, в начале февраля 1840 г. «Объявление о подписке на сочинения И. И. Козлова» превратилось в реквием по другу-поэту.

1.. .и жизнь его кончилась неприметно. — К этим словам в тексте статьи Жуковский сделал следующее примечание: «До последней минуты он сохранил свою память; но связи уже не было в его мыслях. Перестав страдать, он чувствовал беспрестанно какое-то беспокойство, поминутно требовал к себе жену, дочь и сына: чего-то у них просил, успокаивался, получив от них ответ, и через минуту опять их кликал. Од¬нажды, услышав мой голос, он подозвал меня, прочитал мне стих: и мертвый стра¬шен был лицом! (Жуковский приводит ст. 775 из своей баллады «Громобой». —А. Я.) и прибавил: вот что ты завтра здесь увидишь. В последние два дня он не мог уже и говорить; наконец мало-помалу овладел им сон смертный».

2 …это последний звук его арфы… — Здесь Жуковский не просто вводит близкий ему образ, но и опирается на автохарактеристику самого Козлова из стихотворения «Княгине 3. А. Волконской» (1838): «Я арфа тревоги…».

3 Жуковский впервые публикует предсмертное стихотворение И. И. Козлова «Молитва», написанное 3 декабря 1839 г.

4 Издание, о котором идет речь — «Собрание стихотворений Ивана Козлова» (Ч. 1—2. СПб., 1840).

А. Янушкевич

СТАТЬИ 1840-х ГОДОВ

О поэте и его современном значении

Письмо к Н. В. Гоголю

(С. 372)

Автографы:

1) РНБ. Оп. 1. № 63. Л. 54—54 об. — беловой, без заглавия, с датой в начале: «8 (20) генваря».

2) РНБ. Оп. 1. № 26. Л. 62 — отрывок, с заглавием: «Слово поэта — дело поэта» Копии:

1) РГБ. Ф. 104. VI. 23 — писарская наборная рукопись.

2) РНБ. Оп. 1. № 71. Л. 36—43 об. — авторизованная, с заглавием рукою Жуков-ского: «Слово поэта — дело поэта».

Впервые: Москвитянин. 1848. Ч. П. Т. 4. С. 11—26 — с заглавием: «О поэте и его современном значении: Письмо В. А. Жуковского к Н. В. Гоголю».

Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.

Датируется: январь 1848 г.

Поводом к написанию статьи явилось письмо Н. В. Гоголя к Жуковскому от 29 декабря 1847 г. В этом письме Гоголь дополняет свою статью «О том, что такое слово», вошедшую в «Выбранные места из переписки с друзьями». Этому своему письму Гоголь придавал особое значение и просил приберечь его для второго изда¬ния «Выбранных мест…», где хотел поместить в самом начале под названием «Ис¬кусство есть примирение с жизнью» (Гоголь. Т. 13. С. 270).

В своем ответе от 8 января 1848 г. Жуковский во многом подводит итог своего понимания искусства. Характерно, что статья наполнена автореминисценциями: здесь и комментарии к стихотворению «Лалла Рук» (1821), и большой фрагмент из «Камоэнса» (1839). Таким образом, в статью 1848 г. Жуковский включает свои заветные мысли о поэзии, оформившиеся на протяжении почти тридцати лет твор-ческой деятельности. О том, что письмо к Гоголю стало эстетическим манифестом позднего Жуковского, свидетельствует сам факт его публикации в журнале.

Безусловно, в статье отразились мысли Жуковского 1840-х гг. Идея «божествен-ного откровения», «примирения с жизнию» вырастает из общей концепции искус¬ства позднего Жуковского. В этом смысле очевидна перекличка Жуковского с позд¬ним Гоголем, автором второй редакции «Портрета» и «Выбранных мест…». Вме¬сте с тем борьба обоих художников за «нравственно-образовательное» влияние по¬эзии, следование заветам Пушкина, острота постановки вопроса об идеале в искус¬стве, требование свободы творчества придают выступлениям Жуковского и Гоголя важный общественный смысл.

Статьи Жуковского 1840-х гг. полны внутренних противоречий: религиозный пиетизм и мистические откровения в них сочетаются с пафосом антииндивидуализ¬ма и просветительства, с утверждением высоких нравственных идеалов. Эти проти-воречия отражают сложность духовной и творческой эволюции поэта, но ни в коей мере не перечеркивают значение этих статей в истории русской критики.

1 Строка из оды Г. Р. Державина «Храповицкому» (1797).

2 Замечание Пушкина по поводу державинских строк: «Державин не прав: сло¬ва поэта суть уже дела его», — своеобразный апокриф Гоголя, изложенный в ста¬тье «О том, что такое слово». В дальнейшем этот отзыв Пушкина подвергся интер¬претации не только Жуковского, но и Вяземского, Плетнева, Розена. Об этом см.: А. С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1974. Т. 1. С. 35—36; Т. 2. С. 470—471.

3 Далее Жуковский цитирует собственные мысли, развитые им еще в 1821 г. (ПССиП. Т. XIII. С. 156). Афоризм Руссо из «Новой Элоизы» имел свою историю в русской эстетике. Впервые к его толкованию обратился Н. М. Карамзин в статье «Несколько слов о русской литературе» (1797). У Жуковского он получил значение своеобразного эстетического лейтмотива (см.: Веселовский. С. 257—258).

4 Строки из стихотворения «Лалла Рук» Жуковского (см. примеч. 4 к статье «Ра-фаэлева Мадонна»). Подробное исследование эстетического смысла этого стихо-творения, его места в творчестве Жуковского и русской поэзии вообще см.: Алек¬сеев М. П. Русско-английские литературные связи (XVIII век — первая половина XIX века)//ЛН. Т. 91. М., 1982. С. 658—675.

5 Речь идет об известной семье французских типографов, издателей и книгопро-давцев.

6 Глазунов Илья Иванович — петербургский книгопродавец и издатель.

7 Имеется в виду немецкий поэт Генрих Гейне.

8 Контаминация несколько переделанных стихов 657—669, 676—723, 830—831 из драматического отрывка «Камоэнс», переведенного Жуковским в 1839 г. (ср.: ПССиП. Т. 7. С. 449—450, 454).

А. Янушкевич

О меланхолии в жизни и в поэзии

(С. 383)

Автограф не обнаружен. Копии:

1) РГБ. Ф. 104. VI. 26 — писарская наборная рукопись с редакторской правкой.

2) РНБ. Оп. 1. № 71. Л. 15—25 — авторизованная, с заглавием рукою Жуковско¬го «О меланхолии в жизни и в поэзии».

Впервые: Русская беседа. 1856. Т. 1. С. 13—27 — с подписью:Жуковский. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: начало марта 1846 г.

Статья является письмом Жуковского к П. А. Вяземскому от 3(15) марта 1846 г., с исключением начала и конца письма. Указание на это см.: Гиллельсон. С. 71—72, примеч. 1.

В 1844 г. Жуковский написал письмо А. П. Елагиной, где подробно говорил о своей работе над переводом «Одиссеи» Гомера. Большой отрывок из этого письма без ведома автора был напечатан в «Москвитянине» (1845. № 1. С. 37—42). Публика¬цию его редакция журнала, во главе которого временно был сын А. П. Елагиной — И. В. Киреевский, объясняла тем, что оно имеет «общий интерес для всех, кто не-равнодушен к успехам нашей словесности, ибо готовящийся перевод «Одиссеи», ве-роятно, будет для нее началом новой эпохи».

Мысли, изложенные в этом письме, вызвали ответную реакцию П. А. Вяземского. В центре полемики, развернувшейся между Жуковским и его оппонентом, вопрос о природе меланхолии. Одно из важнейших понятий сентиментально-романтического миросозерцания, получивших свое поэтическое воплощение в творчестве карамзини-стов и молодого Жуковского (об этом см.: Веселовский. С. 120—121; Виницкий И. Ю. Утехи меланхолии // Учен. зап. Московского культурологического лицея № 1310. М., 1997. Вып. 2. С. 107—288), по-новому осмысляется Жуковским в 1840-е гг. Жуковский подходит к понятию меланхолии с позиций христианской теории страдания чело¬века в этом мире. Противопоставляя меланхолии скорбь как «деятельность», обра¬зовательную и животворную, Жуковский пытается раскрыть природу меланхолии в романтизме, связать ее с психологическими открытиями в поэзии.

Выступая против фаталистических рассуждений своего оппонента, Жуковский противопоставляет ему идею бессмертия как вечной созидательной жизни, в кото¬рой люди «действуют, любят, замышляют великое, страдают, терпят гонение и проч. и проч.». Осуждая философию «для мертвых», русский поэт и в этой поздней ста¬тье ратует за духовность как высшую идею искусства. «Все, что душа, — нетленно, все жизнь вечная» — так заканчивает Жуковский свою статью, в которой понятие меланхолии, несмотря на религиозный пиетизм, неприятие отрицания в искусстве, обретает более глубокий психологический смысл. Меланхолия, понимаемая сенти-менталистами как чувствительность, как безотчетное внешнее томление, рассматри-вается теперь Жуковским как глубокое внутреннее чувство, как работа души. Такое переосмысление этой характерной эстетической категории принципиально для по-нимания общего характера творческой эволюции «Коломба русского романтизма».

1 Эти мысли Ж. де Сталь подробно развивает в своей книге «О литературе, рас-сматриваемой в связи с общественными установлениями» («De la litterature, consi-deree dans ses rapports avec les institutions sociales»; 1800). Так, она, например, за¬мечает: «Христианская религия