образца. Его плодовитость создала ему славу.

Херасков оставил две большие эпические поэмы; первая — о взя¬тии Казани, вторая — о Владимире7. Он также писал трагедии, оды, послания. Его язык значительно более плавный, чем язык Сумарокова, но его талант не более выдающийся. Он писал также поэмы в прозе8, все такие же слабые, как и его произведения в стихах. В свое время он почитался российским Гомером9; теперь он забыт.

Майков. Автор двух шутовских поэм10, которые имели большой успех, но от этого они не лучше.

Княжнин. Подражатель французам в своих трагедиях и своих коме¬диях, рабски им следующий, но одаренный талантом. Некоторые из его комедий удержались на сцене11. Он неизмеримо выше Сумарокова. Некоторые из его сцен всегда будут читаться с удовольствием, несмо¬тря на то, что язык с того времени ушел вперед. В своих комедиях, в целом подражательных, в некоторых частностях он удачно осмеял пороки своего времени.

Костров достоин упоминания за перевод в александрийских стихах первых песен «Илиады»12 и за прозаический перевод Оссиана13. Его язык не лишен силы.

Бобров. Талант необработанный, но не без силы. Он оставил много од, написанных напыщенным стилем, и описательную поэму по назва¬нию «Таврида». В этом хаосе встречается несколько блестящих поэти¬ческих искр.

Богданович. Автор весьма простодушной поэмы под названием «Душенька», подражание Лафонтену14. Много изящества, своеобразия, длиннот и дурного вкуса.

Озеров. По времени, в которое выходили в свет его сочинения, он принадлежит к следующему периоду, но по своему языку он связан с этим. Он написал несколько трагедий. Форма в них французская. Язык не отличается ни изяществом, ни чистотой. Но много силы в выражении, много правды в изображении чувства. Несколько поистине трагических сцен. Несколько хорошо задуманных и выдержанных характеров15.

Петров. Истинный поэт. Язык неотесанный. Много мыслей и сильных образов. Живописец своего времени. Он воспел в своих одах победы Екатерины Великой. Его героями были Потемкин и Румянцев. Он оставил после себя перевод «Энеиды»16 александрийскими стихами. Слог его очень шероховатый, но выразительный.

Прозаики

Ломоносов. Похвальные слова Петру Великому и Елизавете17. Мало мыслей, но много риторической пышности. Эти два произведения ни в чем не похожи на то, что им предшествовало. Они заставили язык сделать огромный шаг вперед, но окончательно его не установили. Научные рассуждения об электричестве и металлургии!.. Опыты Рос¬сийской истории — «Российская грамматика». «Риторика», обогащен¬ная многими отрывками, переведенными из древних.

Фон-Визин. Автор двух прозаических комедий18, полных истинного комизма и дающих точное изображение некоторых смешных сторон своего времени. Эти две комедии остались и останутся навсегда на сцене. Проза Фон-Визина также не содействовала установлению языка. Фон-Визин написал еще письма о Франции, перевел «Каллисфена» Монтескье19 и письма аббата Террасона20. От него остались две очень оригинальные сатиры21.

Муравьев. Наставник императора Александра. Он написал для своего высокопоставленного воспитанника несколько работ по истории России; отрывки в манере английского «Зрителя», которые он назвал «Обитатель предместья», «Разговоры мертвых»; язык его не безупречно чист; он не владеет им; чувствуется, что он воспитан на французских образцах. Но он полон мыслей и особенно образов. При чтении его произведений чувствуется, что он воспринял все, что есть прекрас¬ного в древней и новой литературе. И во всем, что он написал, видна прекрасная душа, все отмечено печатью чистоты и любви к добру. Он имел мало влияния на своих современников, так как почти ничего не печатал. Его произведения вышли в свет после его смерти22. По своим познаниям он был много выше своих современников.

Характер этого периода

Гений Ломоносова пробудил любовь к литературе. Все, что появ¬лялось в печати, читалось с жадностью. Особенно поэтические про¬изведения возбуждали большой интерес, но довольствовались всем. Восхищались Сумароковым как великим трагиком; видели «Илиаду» в слабой поэме Хераскова. Чувствовали прекрасное, но еще не умели отличать плохое. Вкус находился еще в колыбели, и критика была неиз-вестна. Этот период может быть назван пробуждением гения и поэзии. Его вторая половина была отмечена появлением человека, который не принадлежит к какой бы то ни было школе, гения оригинального, свое¬нравного, без культуры, но в своем роде единственного и истинного представителя русской поэзии. Это Державин. Он воспевал славу рус¬ского оружия в царствование Екатерины, как Ломоносов и Петров, но, тогда как они были лишь панегиристами государей и военачальников, Державин сохранял независимость от героев своих стихотворений. Он во все вкладывает свою собственную поэзию, он — философ у подножия трона, он рисует самого себя в том, что он говорит о других; он про¬буждает великие и патриотические идеи, и в то же время он рисует природу неподражаемыми чертами. Его произведения не являются поучительными образцами, но они полны жара, который электризует и пробуждает поэтическое чувство. Этот период обогатил поэтический язык и подготовил материал для прозы. Было сделано много пере¬водов, в особенности с французского. Все эти переводы не искусны, но они свидетельствуют о движении, которое тогда существовало в литературе. Наконец, человек, мало просвещенный, но одаренный большим природным умом и полный любви к знанию, Новиков много способствовал распространению любви к литературе. Он основал типо¬графическую компанию, сам редактировал сатирический журнал под названием «Живописец», который в свое время читался с жадностью, и, что является его главной заслугой, способствовал тому, чтобы открыть Карамзину литературное поприще. Академический словарь23.

III период

Его представителями являются Карамзин в прозе и Дмитриев в поэзии.

Появление журнала, который Карамзин начал редактировать по возвращении из своего путешествия, произвело полный переворот в русском языке. Карамзин открыл тайну слова в прямом значении — ясности, изящества и точности. Вкус, свойственный Карамзину в прозе, является свойством Дмитриева в стихах. Они почти установили язык. В будущем писатели могут его обогатить, внося в него черты, свой-ственные их личному дарованию, но ему уже не предстоит испытать никаких глубоких изменений.

Писатели этого периода В прозе

Карамзин24. Можно разделить его поприще на три периода: I. Начало. Редактирование «Московского журнала», в котором он издал отрывки своих «Писем русского путешественника» и повести, позже напечатанные отдельно. Эти произведения, отмеченные печа¬тью вкуса, носят еще характерные черты молодости. Они послужили к распространению вкуса изящного. И заметки на те иностранные произведения, которые К.(арамзин) печатал в своем журнале, возбу¬дили интерес к иностранной литературе и были ростками здоровой критики.

П. Редактирование «Вестника Европы». Это вершинная точка Карамзина. Его проза достигает здесь истинного совершенства. Этот журнал не мог произвести того впечатления, какое вызвал первый; но он имел другое влияние. Он направил внимание на политические темы и имел большое влияние на мышление современников. Его рассужде¬ния на некоторые современные политические предметы и на некото¬рые моральные темы являются образцами в своем роде. Он придал мысли привлекательность очарованием своего стиля.

III. «История государства Российского». Нельзя сказать, чтобы проза Карамзина сделала успехи в его «Истории»! Но богатство этой темы дало ему возможность развернуть ее во всех ее формах. Эта «Исто¬рия» как литературное произведение — клад поучений для писателей. Они найдут там и тайну того, как надобно пользоваться своим языком, и образец того, как следует писать большое произведение25.

После Карамзина нельзя назвать ни одного писателя в прозе, кото¬рый произвел сколько-нибудь сильное впечатление. — Вообще после него пишут с большей правильностью; но его искусство осталось его тайной. Он породил много подражателей, которые хотели овладеть его манерой, но проявили лишь свою посредственность. Макаров26 редакти-ровал критический журнал; он писал с достаточной правильностью, но язык его сух. Батюшков27 внес в свою прозу очарование и италианское благозвучие своих стихов. Жуковский, будучи редактором «Вестника Европы» после Карамзина, издал несколько отрывков в прозе. Каждый из этих писателей имеет свои индивидуальные заслуги; но они не достигли искусства своего учителя, к тому же то, что они написали, незначительно и не послужило движению языка вперед.

Поэты

Дмитриев28. Его подражания Лафонтену и его сказки вызвали подлинный переворот в поэтическом языке. До него Ломоносов и особенно Державин дали образцы поэтических красот: они открыли путь дерзанию. Дмитриев, не сдерживая его, умерил его своим вкусом. В своих стихотворениях он учил искусству поэтически и правильно выражаться. Как и Карамзин, он показал тайну употребления слова в прямом значении без ущерба для поэтической свободы выражения. От него осталось около сотни басен, все заимствованные у Лафонтена, прелестные сказки, много песен, которые сделались народными, и несколько од, которые, хотя и не блещут дерзанием и своеобразием Державина, являются, однако, в своем роде прекрасными образцами. Дмитриев установил поэтический язык.

Нелединский. Автор нескольких песен, которые также сделались народными29. Он далек от безупречности Дмитриева, но восхищает пылом, который согревает его стихи и который обеспечивает им долго¬летие, так как то, что они выражают, является правдой, а правдивое всегда молодо.

Хемницер. Автор сборника басен, пользующихся уважением. Язык весьма простодушен, но в то же время очень прозаичен.

Крылов. Истинный поэт. В своем роде он, так же как Державин, представляет собой нашу национальную поэзию30. Дмитриев до него издал свои басни, но он повлиял на свое время не как баснописец, а как создатель изящного стиля в поэтическом языке. Его басни все под¬ражательны. Басни Крылова почти все оригинальны. У него нет той безупречности языка, которой обладает его предшественник, но как художник он крупнее. Многие из его стихов сделались пословицами. Он является философом-наблюдателем и чудесно рисует то, что проис-ходит перед его глазами. Его басни — богатая сокровищница идей и опыта. С этой стороны они могут выдержать сравнение со всем, что есть наиболее совершенного во всех литературах. Державин в своих одах выразил блестящую сторону своего века, Крылов в своих баснях изобра¬зил смешную сторону и прозаические нравы своего времени: благодаря этому он может быть назван поэтом — представителем своего народа.

Жуковский. Мне затруднительно говорить об этом авторе, которого я знаю лично, не потому, чтобы он был в числе писателей, известных мне по их прекрасным стихам, а потому, что я сам — этот автор. Однако необходимо произнести справедливую оценку. Я думаю, что он при¬внес кое-что в поэтический язык, выражая в своих стихотворениях некоторые понятия и чувства, которые были новыми. Его стихотворе-ния являются верным изображением его личности, они вызвали инте¬рес потому, что они были некоторым образом отзвуком его жизни и чувств, которые ее заполняли. Оказывая предпочтение поэзии немец¬кой, которая до него была менее известна его соотечественникам, он старался приобщить ее своими подражаниями к поэзии русской…

Он, следовательно, ввел новое, он обогатил всю совокупность понятий и поэтических выражений, но не произвел значительного переворота.

Батюшков. Никто в той мере, как он, не обладает очарованием благозвучия. Одаренный блестящим воображением и изысканным чувством выражения и предмета, он дал подлинные образцы слога. Его поэтический язык неподражаем в отношении выбора и гармонии выражения. Он писал любовные элегии,