А. Дартуа и Ф. Лолу «Близкий друг».

6 Поутру у Немцевича. — Польский поэт Юлиан Немцевич проявлял особый ин¬терес к деятельности и творчеству Жуковского. Во-первых, в конце мая 1829 г. он предложил избрать Жуковского членом Варшавского общества друзей наук. Это предложение было принято единогласно. Во-вторых, он во время пребывания Жуковского в Варшаве, т. е. между 9 и 16 мая 1829 г., вписал в его альбом басню «Перила», выражающую «программу варшавского либерализма». Вслед за басней Немцевич записал стихотворное обращение «К Жуковскому», которое в переводе выглядит так: «Добродетелей и Наук почитатели, даже разделенные тысячами миль, всегда друзья, всегда земляки. Ты в блеске своей славы, я на склоне последних дней. Пишем, пока длится жизнь, для блага братских народов» (см.:Ланда С. С. Ю. У. Нем¬цевич и В. А. Жуковский // Пушкин и его время: Исследования и материалы. Вып. 1. Л., 1962. С. 22).

Личное общение поэтов во многом было подготовлено Адамом Мицкевичем. В марте 1829 г. он составляет для Жуковского специальную «Заметку» с характери¬стикой деятелей польской литературы и общественной мысли. Как указано в при¬мечании к ней, «заметка была составлена Мицкевичем для Жуковского в связи с предстоящей поездкой последнего в Варшаву» (Мицкевич А. Собр. соч. Т. 5. М., 1954. С. 416—418: см. также: Янушкевич А. С. В. А. Жуковский — переводчик отрывка из поэмы А. Мицкевича «Конрад Валленрод» // Историко-литературный сборник: К 60-летию Леонида Генриховича Фризмана. Харьков, 1995. С. 33—38). Она позво¬ляла Жуковскому легко войти в литературные круги Варшавы. Первым в этом ряду был известный польский поэт Юлиан Немцевич. Кроме того указаны граф Валери¬ан Красинский, Каэтан Козьмян, Франтишек Моравский, Максимилиан Фредро, Ка¬зимир Бродзинский, Людвиг Осинский, с которыми Жуковский постоянно встре¬чался в Варшаве. Подробнее о творческих взаимоотношениях Жуковского и этих поэтов см.: Пиотровская А. Г. В. А. Жуковский и польские романтики // Жуковский и литература конца XVIII — XIX века. М., 1988. С. 305—318.

7 Перевод Библии Скорины. — Перевод Библии на белорусский язык, напечатан¬ный Франциском Скориной в Праге, в 1517—1519 гг.

8 ..Луки неславного городка. — Имеется в виду хранившаяся в Варшавской биб¬лиотеке рукопись Ветхого Завета, писанная в 1598 г. «повелением и пильностию (…) Луки в неславнем граде Тернополе» (Владимиров П. В. Доктор Франциск Скорина. СПб., 1888. С. 222—223).

9 Паганини. — Знаменитый итальянский композитор и скрипач Никколо Пага¬нини находился в это время в Варшаве на гастролях.

10 У Фовицкого… — «Хорошо образованный, прекрасно знавший русскую литера¬туру» (OA. Т. 1. С. 485—486), И. М. Фовицкий был наставником при воспитаннике цесаревича Константина Павловича П. К.Александрове. В 1829 г. Жуковский при¬глашал его переселиться в Петербург для преподавания польской истории наслед¬нику великому князю Александру Николаевичу (РА. 1884. № 3. С. 118—119; 1889. №3. С. 131—132).

11 У Бенкендорфа о Старынкевиче. — Однокашник Жуковского по Московскому университетскому благородному пансиону, Н. А. Старынкевич был близок семье Тургеневых (см.: Вигель Ф. Ф. Записки. М., 1928. Т. 2. С. 131), оставил интересные воспоминания об участии Жуковского в работе военной типографии при штабе Ку¬тузова (см.: РЛ. 1986. № 1. С. 138—147). Вольнолюбиво настроенный, идейно и дру¬жески связанный с широким кругом декабристов (Пушкин и его время. Вып. 2. Л.,

1962. С. 93—96), он был в начале 1826 г. арестован «по подозрению в связях с чле¬нами тайных организаций и препровожден в Варшаву» (Тартаковский А. Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980. С. 75). П. X. Граббе в своем дневнике даже сооб¬щает, что Старынкевич «был гоним и посажен в тюрьму цесаревичем Константи¬ном Павловичем, в которой его и захватил варшавский мятеж» (РА. 1889. № 3. С. 679), что является очевидным преувеличением. Но для доказательства своей не¬виновности он писал пространные записки (Тартаковский А. Г. Указ. соч. С. 76).

Встреча Жуковского с А. X. Бенкендорфом и разговор о Н. А. Старынкевиче, видимо, были обусловлены его хлопотами о «гонимом». Дальнейшая карьера Ста-рынкевича (позднее он стал сенатором Варшавского департамента) свидетельству¬ет, что усилия Жуковского не были безуспешны.

12 Праздник народный… — По случаю коронации Николая I на Уяздовском поле в Варшаве было устроено большое празднество.

13 Повторение истории. Чтение. — Речь идет о занятиях с наследником, которые не прекращались даже во время празднеств по случаю коронации.

14 Приезд в Антонин. — В замок князей Радзивиллов, где Жуковский встретился со своей берлинской знакомой Марией Клейст. Возможно, залогом этой последней встречи стал экземпляр поэмы «Наль и Дамаянти» (Nal und Damajanti: Eine indische Geschichte bearbeitet von Friedrich Ruckert. Frankfurt, 1828) с дарственной надписью Марии фон Клейст, благословляющей поэта на ее перевод, что и было исполнено (см.: Описание. № 1986).

15 Свидание с Тургеневым. — С Александром Тургеневым, который тоже ехал в Бер-лин, Жуковский встретился 23 (4) мая на станции Sibillenort.

16 «Stumme von Portici». — Опера Д. Обера, либретто Э. Скриба и К. Делавиня «Немая из Портичи» («Фенелла»).

17 «Der erste Eindruck». — Комедия Э. Скриба, переработанная Ф. Л. Боотом под названием «Первое впечатление».

18 Приезд принцессы. — Речь идет о невесте принца Вильгельма (будущего гер-манского императора), принцессе Августе Саксен-Веймарской. Их свадьба состоя¬лась 30 мая (11 июня) (см. запись в дневнике: «День свадьбы»).

19 Приезд В(еликой) княгини. — Матери невесты — великой герцогини Саксен-Вей-марской Марии Павловны.

20 Орест и Пилад. — Скульптурная работа X. Д. Рауха на мифологический сюжет.

21 Театр: «Agness von Hohenstauffen». — Опера Г. Спонтини, либретто немецко¬го драматурга Э. Раупаха.

22 Аулу, Адольф. — Дети Марии фон Клейст: Луиза (в замуж. Стош) и ее брат Адольф.

23 Хор из «Фауста». — Музыка написана князем Антоном Радзивиллом (см. при¬меч. 78 к 1821 г.).

24 «Пилигримы» Наумановы. — Оратория «I Pellegrini» композитора И. Г. Науманна.

25 Читал «La maison Blanche». — Вероятно, роман французского писателя Поль де Кока «Белый дом», вышедший в 1829 г. и бывший тогда литературной новинкой.

26 У Великой княгини. — У великой герцогини Саксен-Веймарской Марии Пав¬ловны, приехавшей в Варшаву на свадьбу дочери.

27 Разговор с Эверсом. — Имеется в виду сын «старца Эверса» — профессор рус¬ской истории Дерптского университета Густав Эверс. Незадолго до этого вышла его книга «Politik» (Dorpat, 1829), и, видимо, при встрече она была подарена Жуковско¬му с дарственной надписью: «Seinem Freunde Zhukovskij der Verfasser». С многочис¬ленными пометами и записями владельца книга находится в библиотеке Жуковского (БЖ. Т. 1. С. 507—508).

28 На могиле Маши. — Марии Андреевны Мойер, урожденной Протасовой, скон-чавшейся в 1823 г. и похороненной в Дерпте. «Всякий раз, когда Жуковский при¬езжал из Петербурга в Дерпт, — замечает биограф поэта, — он прежде всего отправ¬лялся поклониться этой могиле, которая находится на русском кладбище, вправо от почтовой дороги; возвращаясь из Дерпта в Петербург, он останавливался тут на прощание с могилою. Во всё время пребывания своего в Дерпте, он каждый день, один или в сопровождении родных и детей посещал это для него святое место, даже зимою» (Зейдлиц. С. 133—137).

29 В институте. — В Екатерининском институте, где находились после смерти А. А. Воейковой ее дочери — Екатерина и Александра (С 7. Т. 6. С. 470; Зейдлиц. С. 149).

1830

(С. 312—314)

1 1 апреля. — Впервые эта дневниковая запись была опубликована Н. Ф. Дуб¬ровиным (PC. 1902. №4. С. 79—61). За текстом публикации следовал небольшой комментарий: «Эти строки, написанные на листочке бумаги, под влиянием огорче¬ния, не сделали В. А. Жуковского ни эгоистом, ни осторожным, каким он обещал себе быть» (Там же. С. 81). К сожалению, этот «листочек» с записью Жуковского не был известен исследователям, В настоящее время он обнаружен Н. В. Самовер в ар¬хиве историка Н. Ф. Дубровина и опубликован по списку, с некоторыми существен¬ными дополнениями, по сравнению с печатным текстом PC. В настоящем издании текст записи от 1 апреля 1830г. печатается по этой публикации: Лица: Био¬графический альманах. Вып. 6. М.; СПб., 1995. С. 92—96. Автор публикации и при¬мечаний— Н. В. Самовер. Автограф: РАН. Ф. 100. №273. Л. 43—48.

2 Письмо, написанное мною… — Речь идет о письме к императору Николаю I от 30 марта 1830 г., в котором Жуковский пытается защититься от «обвинения мне неизвестного» (ПСС. Т. 12. С. 19—22).

3 …чернят враги литературные. — В указанном выше письме Жуковский опро¬вергает мнение о том, что он «впутывается в литературные ссоры», и считает своим «тайным обвинителем» прежде всего Фаддея Булгарина. «Думаю, — пишет он, — что Булгарин, который до сих пор при всех наших встречах показывал мне вели¬кую преданность, ненавидит меня с тех пор, как я очень искренно сказал ему в лицо, что не одобряю того торгового духа и той непристойности, какую он ввел в литературу, и что я не мог дочитать его Выжигина. Вот обстоятельства, дошедшие до меня по слуху, которые заставляют меня думать, что тайный обвинитель мой есть Булгарин» (ПСС. Т. 12. С. 21; курсив Жуковского). В письме к А. X. Бенкендорфу от 25 января 1830 г. Булгарин, в частности, писал: «Меня гонят и преследуют сильные ныне при Дворе люди: Жуковский и Алексей Перовский» (Лемке М. К. Николаевские жандармы и лите¬ратура 1826—1835 гг. СПб., 1908. С. 269).

4 Взгляд на мою прошедшую и настоящую жизнь… — В письме к Николаю I Жуков-ский дает очерк своей жизни, которую делит на две части, до 1817 и с 1817 г., и го¬ворит: «В защиту свою могу представить только всю прошедшую жизнь мою (…) я жил как писал: остался чист и мыслями, и делами». В заключение этого очерка он сообщает: «Чтобы вести такую жизнь, какую веду я, нужен энтузиазм, и его давала мне до сих пор высокая цель моя; его животворила мысль, что меня знают, что мне ничто не нужно для поддержания себя в драгоценном мнении моего Государя, что за меня говорит вся прошедшая жизнь моя и вся настоящая моя деятельность…» (ПСС. Т. 12. С. 19—20).

5 Несмотря на то, что Тургенев осужден… — В указанном письме от 30 марта нет ни слова о Н. И. Тургеневе, но шаги по снятию обвинений с него продолжались постоянно. Более того, незадолго до разговора с императором он написал целое послание, где «осмеливался (…) говорить о других осужденных» и просить об их амнистии (Дубровин. С. 74).

6 Ты имел связь с Вяземским… — Жуковский принимал самое активное участие в за-щите П. А. Вяземского, обвинявшегося не только в политической неблагонадежно¬сти, но и в развратном поведении. В бумагах поэта среди многочисленных вариантов «Записок о Н. И. Тургеневе» имеется набросок письма к Николаю I, относящийся, видимо, к концу января 1829 г., где Жуковский,