князь. Маршальский обед. Прогулка. Вечер у Плещеевой: разговор о Предведении. Манускрипт Козлова22.
(Сентябрь)
1, понедельник. Письмо к Лонгинову. Обед маршальский. Вечер у Пле¬щеевой. Карамзин. Плюскова. Кочетова. Ушакова. Карбункул23. Старушка24. Разговор о Перовском.
2, вторник. Письмо к Вяземскому. Обед маршальский. Перовский. После обеда у Вольфа. Перовский у Кочубея.
3, среда. Письмо к Вяземскому о стихах25. К Лонгинову. Чтение Исто¬рии26. Обед. Игра в биллиард. Прогулка. Чтение. «Voeux temeraires»27. За-писка Тургенева28.
4, Вечер у Бобринской. Разговор.
* Крепко хранить то, что соединили Бог и обстоятельства; исполнять сыновние обязанности; давать обществу то, что оно может требовать; не вызывать воспоми¬нания о том, что должно быть предано забвению, — это для тебя путь мира (нем.).
5. Поутру у великой княгини. Обед маршальский. Vergissmeinnicht29. Вечер у графини Головкиной.
6. Вечер у Плещеевой.
7. Обед маршальский. Рассказы. Вечер у Плещеевой со всеми. Чтение комедии. Стихи.
8. Государыня. Обед маршальский. Вензель. Разговор у дверей. Repentir*. Прощанье с государынею. Вместе к Адлербергу. Курочка. Вечер дома.
9. Стихи в альбом30. В библиотеку. Обед: в биллиард. Вечер у великой княгини.
10. Стихи. Обед у Натальи Федотовны. Вечер у Натальи Федотовны. Чтение моих переводов31.
11. Стихи. Обед маршальский. Прогулка. Предложение чтения по вече¬рам. Вечер у Натальи Федотовны. Плюскова. Волхонская. Чтение «S(imple) histoire».
12. Обед маршальский. Игра в cerceau**. Вечер у Натальи Федотовны. Чтение.
13. Приезд государыни. Начало поэмы32. Прогулка. Les pensees***. Два дня из одного. Вечер у Модена.
14. Стихи. Обед маршальский. Биллиард: Моден. Песни; после обеда на крыльце. Шахматы. Вечер у великой княгини. Чтение «Charles et Marie»33; музыка Плещеева34. О M-elle Wildermeth. Моден.
15. Стихи35. Поэма. К Карамзиным: одна Екатерина Андреевна. О Са¬мойловой. Карамзин. Плюскова. У Бобринской бал и катанье.
16. Поэма. Маршальский обед. Игра в биллиард. К Модену в шахматы. К Наталье Федотовне. Чтение.
17. Стихи. Завтрак на ферме: рябина; разговор о великой княгине. Боб-ринский на карауле. К Карамзину: милая черта его души. Разговор о Мё-moire36. Вечер у Бобринской. Разговор о стихах: c’est touchant****. Голов¬ная боль и танцы.
18. Прогулка. Pensees — две эмблемы37. Первая лучше, и ее принял. Игра в биллиард с Моденом. Вечер у Натальи Федотовны и чтение.
(ИЗ АЛЬБОМА гр. С. А. САМОЙЛОВОЙ)38
29 августа 1819. Павловск. Я когда-то сказал39: счастие жизни состоит не из отдельных наслаждений, но из наслаждений с воспоминанием. И эти наслаж¬дения сравнил я с фонарями, зажженными ночью на улице. Они разделе¬ны промежутками, но эти промежутки освещены; и вся улица светла, хотя
* Раскаяние (фр.).
* Мысли, размышления, намерения (фр.),
* это трогательно (фр.).
не вся составлена из света. Так и счастие жизни. Наслаждение — фонарь, за¬жженный на дороге жизни; воспоминание — свет; а счастие — ряд этих пре¬красных воспоминаний, которые всю жизнь озаряют. Надежда— пустое слово; оно привлекательно только для неопытности, которая не знает еще жизни. Для него вся прелесть этого слова заключена в его непостижимос¬ти. И что же надежда? Беспокойное, иногда сладостное ожидание чего-то в будущем; такое ожидание только вредно: оно уничтожает настоящее. Если оно радостно, то делает вас к нему равнодушным; если печальное, то отрав¬ляет его. Позабудь о будущем, чтобы жить как должно, пользуясь настоя¬щею минутою; ибо только она есть верное средство к прекрасному. Зажи¬гай свой фонарь, не заботясь о тех, которые Провидение даст зажечь после: в свое время ты оглянешься, и за тобою будет прекрасная, светлая дорога Между настоящею минутою и неизвестным пределом жизни помести не Надежду, а Провидение. Переходя от одной, озаренной ярким воспоминани¬ем минуты, к другой, такой же, нечувствительно дойдешь до этого преде¬ла, за которым верное, неизменное будущее. Об нем можно думать без вол¬нения; оно не мешает жизни. Но что же здешнее будущее? Приходит ли оно когда-нибудь таким, каким мы себе его воображаем? На что же ему ве-рить и об нем заботиться? Прошедшее же пускай идет с намирядом Пусть, будет нашим добрым утешителем, ободряющим спутником.
Для сердца прошедшее вечно!40
Можно некоторым образом сказать, что существует только то, чего уж нет! Будущее может еще не быть; настоящее может и должно перемениться; одно прошедшее не подвержено изменяемости: воспоминание бережет его, и если это воспоминание чистое, то оно есть Ангел-Хранитель нашего сча¬стия; оно утешает наши горести; оно озаряет пред нами неизвестность бу¬дущего. — Ясный фонарь на дороге жизни… Что он? Одно ли наслажде¬ние, столь же быстрое и тленное, как пролетающая минута? О, нет! доброе чувство, высокая мысль, прекрасное дело, им одним принадлежит воспо¬минание. Эти светлые минуты, в которые мы жили сердцем, созданным для прекрасного и великого, можно назвать минутами Божественного Откро¬вения: в эти минуты Божество неотрицаемо. Я назвал бы каждое прекрас¬ное чувство, каждую высокую, сердцем внушенную, мысль — £>огом Не Он ли говорит в них душе человеческой: Я здесь! и как в такую минуту не отве¬чать ему: верую, Господи! И ряд таких минут, в которые Божество, блеснув пред тобою твоим же собственным чувством, не угасло, но оставило тебе свет свой в воспоминании, ряд фонарей — вот счастие, и оно вечно, как сердце его, с его неизгладимыми воспоминаниями.
Еще одна мысль, которая здесь у места: жизнь есть воспитание41. Всё в ней служит уроком. Счастие или, лучше сказать, цель жизни — знать хорошо урок свой, чтобы не пристыдить себя перед верховным учителем. Где придется употребить уроки его в пользу — это знает только Он. Что он учит не напрас¬но — это верно, и в знании этого, основанном на чувстве, вся наша Вера.
17 сентября. Вы позволили мне сделать вам подарок в день вашего ан¬гела: я вздумал подарить вас такою книгою42, которая могла бы служить вам вместо руководства в чтении других книг и добрым, верным товарищем на це¬лую жизнь. Книга, которую я для этого выбрал, которой пользу отчасти знаю по собственному опыту (я прочитал ее в первый раз в такое время, когда мне был очень нужен ободрительный советник), по своему заглавию прилична дню вашего Ангела, а по своему содержанию прилична вам. При ней Библия, не-обходимая для того, чтобы прочитать ее с пользою: я выбрал немецкую для того, что автор ссылается всегда на Библию немецкую: вам легче будет отыс¬кивать те места, на которые он в ней указывает. Приложенную же белую кни¬гу45 вы наполните своим. Я начал ее некоторыми собственными мыслями, которые набросал без порядка и связи. Пусть будут они здесь вместо предис¬ловия. Сие их достоинство состоит в том, что они могут возбудить ваши соб¬ственные мысли, и еще в том, что они произведены искренним желанием вам такого счастия, на которое имеете право более многих и которое можете най¬ти легче многих: надобно только на него посмотреть со вниманием, и оно ваше.
Wisser, ein erhabner Sinn Legl das Grosse in das Leben Und er sucht es nicht darinn.
Schiller41
Это великое, это прекрасное таится в нас самих, и жизнь дана для того, что¬бы узнать его тайну: в этом узнании вся ее цель; оно одно составляет пря¬мое ее достоинство. Жизнь есть училище, в которое душа входит младен¬цем, из которого должна выйти возмужалою и созревшею.
Можно сказать, что вокруг нас ничто не существует отдельно: всё берет образ души нашей; всё ее отголосок; всё оживляет она тем бытием, кото¬рое в ней самой таится.
Мыслить, чувствовать — вот прямая (внутренняя) жизнь наша. Она толь¬ко обнаруживается посредством действия, которым, так сказать, мы связа¬ны с тем, что нас окружает. Чем более совершенства в мыслях и чувствах, тем лучше и вернее наши действия. Если дадим себе первое, то последнее само собою будет ее последствием.
Счастие жизни — красота души, не изменяющаяся посреди перемен¬чивых случаев жизни.
С каждою новою мыслию, с каждым новым чувством прибавляется к ду¬ше нечто такое, чего в ней еще не было. Это нечто становится ее вечною, неотъемлемою собственностию.
Мысли и чувства, в разное время посещавшие душу, сливаются в ее сущ¬ность и составляют наконец ее величие или низость, ее красоту или безоб¬разие. Таким образом, можно сказать, что наша душа, отдельно, сама по себе существующая, есть в то же время и произведение всего, что посредством мысли и чувства вошло в нее в течение жизни: произведение более или менее совершенное, и приобретение этого совершенства, для коего единственно дана человеку его земная жизнь, зависит от нас самих. Провидение есть только всемогущий наш помощник: оно только предлагает нам способы, только поддерживает или усиливает наше стремление; но пользоваться предлагаемыми способами, но повиноваться святому стремлению — это предоставлено нам самим, и здесь мы неограниченно свободны.
Два способа приобретать сие совершенство: извлекать прекрасное из опы¬тов жизни; извлекать прекрасное из самого себя.
Опыты жизни — здесь мы не иное что, как путешественники по земле Провидения. Оно с заботливою попечительностию окружает нас житейски¬ми встречами. Добро и зло, великое и малое, всё есть его посланник, есть испытатель и следовательно совершенствователь души нашей. От нас требует оно только прекрасного. Всякой случай жизни есть средство к прекрасному: не наше дело вступаться в распоряжение сих предлагаемых нам средств — мы должны и можем только исполнять требования Промысла. Скажу опять — мы не властны в выборе средств, то есть в выборе тех случаев счастливых или несчастных, тех радостей или печалей, которые должны посетить нас в жиз¬ни, — это дело Провидения! Но мы властны во всяком случае вслушиваться в одобрительный его голос, во всяком случае понять его высокое требование и свободно исполнять то, чего оно требует. Опыты жизни, с этой стороны рассматриваемые, представляются в блеске величественном; жизнь в этом случае есть нечто святое и драгоценное. В таком понятии об жизни заклю¬чается наша твердость, более нужная в мелких, ежедневных обстоятельствах, в которых легко забыться, нежели в случаях важных, пробуждающих всю нашу душу и заставляющих ее вооружиться всеми своими силами. — Итак, при каждом представляющемся опыте жизни (в этот разряд входит всё, что вне нас: и люди, нас окружающие, и вся необъятная природа), при каждом представляющемся опыте жизни спрашивать: что прекрасного можно извлечь из него? Внутренний голос всегда откликнется на вопрос наш. Вслушаться и исполнить! Душа сделается выше, и мы на шаг приблизимся к своему назна¬чению. Найденное прекрасное сделается нашим. Светлый фонарь загорится и не угаснет. А мы вперед! чтобы зажечь новый, такой же неугасимый.
Извлекать прекрасное из самого себя — быть с собою, разбирать свою жизнь, свои обязанности, свое прошедшее и будущее, в присутствии строгого сви¬детеля, совести, в присутствии великого ободрителя, Бога. Внутренность нашей души — безопасное, всегда верное наше прибежище и в счастии, и в несчастии. Кому знаком этот приют, кому легко находить в него дорогу, тот
