присвоить: это желание чистое и благородное, не меша¬ет нам радоваться тому доброму, которое мы в других находим, не мешает нам любить их и тогда, когда они нас превосходят, ибо нельзя любить и самого добра, не любя добрых. Но если вместо того, чтобы стараться быть добрым наравне с другими, мы только будем желать, чтобы другие не были лучше нас у если такое желание соединено еще и с досадою, что они нас в чем-нибудь превосходят и с старанием унизить их, чтобы сравнить с нами, то та¬кое расположение души может назваться началом смертельной болезни; оно со временем умертвит душу, то есть сделает ее недостойною Бога навеки, если не искоренить его пока еще время.
То, что случилось нынче с Великим князем, может назваться истинное несчастие. Государь спросил у В(еликого) к(нязя): как он учится? Не очень хорошо — был ответ В(еликого) к(нязя). Государь спросил о том же у Пат-куля1 и получил тот же ответ. Великий князь, не слыхав этого ответа, хо¬тел было уведомить об этом государя; он удержался, но государь понял его намерение и строго наказал его за это дурное намерение, не достойное бла¬городного сердца.
Если бы это был один проступок, происходящий или от ошибки или от минутного дурного расположения, которое можно победить, то наказание загладило бы его совершенно и государю легко было бы простить велико¬го князя, ибо легко бы было поверить, что В(еликий) князь уже не сделает вперед той ошибки, за которую был наказан.
Но здесь совсем другое. В(еликий) к(нязь) был наказан не за проступок, а за намерение, происходящее от такого качества, которое есть в его серд¬це и останется в нем навсегда, если он теперь не употребит всех усилий, чтобы его уничтожить. Государь не может с ним помириться до тех пор, пока это качество в нем останется. Государь может теперь только поверить ему, если он даст слово, что будет стараться истребить это презрительное каче-ство, но не может начать его любить, как любил прежде, до тех пор, пока не узнает на деле, что он старается исполнять данное слово, и тогда только может начать уважать его, когда это данное слово будет исполнено.
Что же должен делать Великий князь, чтобы возвратить прежнюю лю¬бовь государя и наконец заслужить его уважение.
Первое. Великий князь должен принять не только с покорностию, но и с благодарностию к Богу то несчастие, которое с ним случилось. Без сего несчастия он, может быть, долго бы не узнал того вредного качества, кото¬рое в нем таится и которое может сделаться со временем ужасным пороком. То, что случилось, доказывает ясно, что Бог хранит Великого князя,^он хо¬чет исправить его, он открыл самому отцу его тайный порок, этот гнев го¬сударя, это наказание заслуженное, это голос Божий, который говорит ему: исправься, будь достоин любви земного отца своего, чтобы заслужить любовь отца небесного.
Второе. Великий князь должен понять хорошенько, в чем состоит то дур¬ное качество, которое навлекло на него наказание государя. В(еликий) князь, желая объявить государю, что Паткуль так же дурно учится, как и он, дока¬зал тем, что он способен делать другому зло и что он огорчился бы, когда бы другой заслужил похвалу в то время, когда он получил неодобрение; Вели¬кий князь, радуясь во время уроков, когда Паткуль отвечает хуже его, и рас¬считывая, сколько дурных отметок стоит в журнале Паткуля, доказывает тем, что он способен желать, чтобы другой был хуже его, и следовательно способен огорчиться, когда другой будет лучше его. Это называется зависть, свойство самое ненавистное и презрительное. Зависть делает нас врагами других и лишает способности быть добрыми. Нельзя быть добрым, радуясь, как дру¬гой дурен, нельзя любить в себе то, что ненавидишь в других, или огорчать¬ся, когда другой так же добр или добрее.
Третье. Великий князь, узнав, что имеет несчастное расположение к за¬висти, должен употребить все усилия, чтобы искоренить его. Он плакал горько от наказания, но эти слезы ничего не исправляют и ничто не будет исправлено до тех пор, когда будет искоренена причина, навлекшая на Ве¬ликого) к(нязя) гнев государя, а эта причина есть дурное качество, которое истребится не в одну минуту, а только тогда, когда Великий князь будет постоянно следить за собою и побеждать дурное чувство в ту самую мину¬ту, в которую оно родится. Чтобы иметь нужную для этого силу, нужно толь¬ко помнить, что у него есть два самых близких свидетеля, которые всегда помогут ему в добрых усилиях; один, который сам всё видит и перед кото¬рым всякое движение души нашей открыто, и другой, которому сам он дол¬жен открывать всякое дурное свое движение с тем, чтобы он помог ему по¬бедить его. Когда мы больны, мы ищем лекаря и пьем лекарство. Великий князь болен душою, он имеет подле себя доброго лекаря; этот лекарь вы¬лечит его, если только он не будет скрывать от него своей болезни и станет принимать его лекарства.
Если Великий князь не станет наблюдать за собою и не истребит вовре¬мя своего дурного качества, то оно обратится в порок и вот какие будут след¬ствия. Теперь у него только один товарищ Паткуль2, с которым он должен всё делить в ребячестве: и труд и удовольствие. Если он не будет любить его, то лишит себя счастия дружбы; но может ли он его любить, если не будет радоваться тем добром, которое он имеет, если всего доброго будет желать только себе. И если он привыкнет к этому с одним товарищем, то будет та¬ков и для других. Каково же не любить других за то, что есть в них хоро¬шего? Кого же любить? Тех, кто дурен? Следовательно добровольно выгнать себя из общества доброго? А дурных любить нельзя! Итак не любить нико¬го? На что же жизнь?
Чтобы жить как должно, надобно помнить только, что мы и наша жизнь здесь не есть настоящая жизнь, а только начало или приготовление к на¬стоящей жизни, что мы живем здесь только для души нашей, что всё, что не делает душу лучшею, исчезает, что всё, что делает душу лучшею, вечно. В этом отношении люди равны, ибо все дети одного Бога, который знает одну душу, хотя и посылает судьбу различную. Если Великий князь дума¬ет, что он должен быть лучше других, что никто не должен быть лучше его потому только, что он сын государя, то он ошибается. Бог назначил ему судь¬бу высокую на земле, это правда, но этим только он отличил его на несколь¬ко лет в здешнем свете, то есть дал ему не те способы сделаться достойным любви своей, какие дал другим: но любовь Бога одинакова для всех, так как для всех одинаково бессмертие. Для этой любви мы живем на свете, для этого бессмертия мы себя здесь готовим, всякой по-своему, одни будучи государем, другие будучи просто частным человеком, всякому своя долж¬ность по тому месту, которое он здесь занимал, но у всех одна цель, одна жизнь вечная, один Бог. Чтобы подумать, как ничтожна земная жизнь, на¬добно взглянуть на мертвое тело нашей доброжелательной княгини Ливен3. 80 лет! Где они? Всё теперь как одна минута! Но в то же время, чтобы по-чувствовать, как величественна жизнь души, надобно вспомнить ее про¬шедшее: она жила для должности, и всё, что было прекрасного в душе ее, всё теперь с нею и навеки.
Фундаментальное правило поступков4. Какой бы случай ни представлялся действовать, действуй, как скоро в действии есть справедливость; воздержи¬вайся от действия, как скоро справедливость в недействии.
Свобода человеческая особенно доказывается тем, что человек всегда мо¬жет быть справедливым, то есть что он всегда может быть послушен долж¬ности. Счастлив тот, кого сердце стремит к исполнению должности. — Для того должность есть наслаждение. Но в добродетели наслаждение и счастие есть излишество роскоши. Действуй справедливо, хотя бы то было и против влечения твоего сердца. Наслаждения никто от тебя не требует. А должность предписана тебе с жизнию. Если ты холоден сердцем к исполняемому тобою долгу, не притворствуй, кажись тем, что ты есть, но действуй, как велит долг. Действуй по правилу, когда не можешь по сердцу, и кажись тем, что есть#. Всё назначение и достоинство в двух словах: Бог, должность. На них основы¬ваются строгие, непоколебимые правила всей его нравственности. Религия христианская дала им душу. К высоким понятиям о Божестве она присоеди¬нила чувство. До Иисуса Христа человек возвышался мыслию к Богу и в мире незнакомом и чуждом искал законов для обитаемого им нравственного мира. В Спасителе Божество явилось земле, и отвлеченные суеверные понятия ума обратились в ясное смиренное убеждение сердца. Тогда должность была правилом неумолимым; теперь должность есть благодарность.
* Для чего притворствуют столь часто. Для того, чтобы избавить себя от ис¬полнения должности. Казаться легче, нежели быть. Но кто старается казаться, нарушает справедливость, ибо он обманывает, иногда себя, чаще других. Пус¬кай и должность исполнена с совершенною холодностию, даже с отвращением, всё дело нравственное — но если в исполнении показываешь более живости, нежели сколько имеешь в сердце, то ты портишь нравственный поступок неспра-ведливостию. Побуждение — Отдельное действие — Гармония в действиях.
Бывают смутные времена в истории5. Необходимость требовать великих пожертвований от народа. И народ, о котором правитель его пекся как доб¬рый отец во дни покоя, произвольно и радостно принесет на жертву по¬следнее. Ибо он будет любить и верить.
Но если в дни спокойствия и изобилия народ обременен всеми бедствия¬ми войны, если тот самый, кто обязан охранять его от хищного врага, расхи¬щает сам как враг его имущество; если бедный народ посреди мирного оте¬чества должен не только отказывать себе во всех радостях жизни, но и сносить все ее бедствия, как будто в осажденной неприятелем крепости, для того толь¬ко, чтобы его Государь удовлетворял своей расточительности, обогащал сво¬их любимцев и тратил не для народа, а на свои прихоти те сокровища, кото¬рые собраны народом в кровавом поте труда: то каких ожидать последствий! Они очевидны! Народ мало-помалу сделается равнодушен к общему благу; в сердце его заронится искра мятежа, которая при первом удобном случае произведет ужасное пламя! И любовь к Государю, столь же ему естественная, как и детям любовь к отцу, уступит место ненависти. Кого тогда обвинять, если чувство ненависти обратится в дело ненависти, то есть в мятеж. Народ ли, доведенный до сего чувства притеснительным правительством, или пра¬вительство, которое своими притеснениями произвело в народе сие чувство?
Народ возмущается; и всегда бывают беспокойные люди, которые дово¬дят его до сей крайности. Но настоящая причина всякого возмущения есть
