одиннадцатого и долго не мог заснуть от вол¬нения, произведенного виденным, путешествием и чаем.

13(25), четверг. Генуя. Счастие нам изменило в Генуе. Проливной дож¬дик, который скрыл от глаз ее прелести; надобно ограничиться осматрива¬нием архитектуры. В 8-мь часов с половиною началось наше архитектур¬ное странствование.

1. Palazzo Reale, в улице Бальбы. Уже старинное здание, купленное у фа¬милии Дурацца. Из замечательных горниц одна галерея, украшенная стату¬ями, между коими «Похищение Прозерпины» во вкусе Микель Анжа. Украше¬ния других комнат не замечательны, но есть картины достойные внимания. Особенно «Мария, умывающая ноги Спасителя» Павла Веронского; «Волхвы» Иоанна Лейденского и «Пастухи перед Спасителем» Тициана; «La confirmation» d’Albrecht Durer.

2. Университетский вестибюль, великолепные колонны, лестницы и пе¬реходы; мраморные львы.

3. Древний дворец Андрея Дориа, с стенами, украшенными фресками. Терраса. Сад с переходами. Вид на гавань. Лестница и трофеи А. Дориа.

4. Церковь Благовещения. Великолепнейшая в Генуе; своды покрыты позолотою, два ряда колонн красноватого мрамора разделяют церковь на три части, над ними своды, украшенные фресками. «Святая вечеря» Прокачини.

5. Palazzo Serra. Богатая комната с великолепно вызолоченными колон¬нами и зеркалами, стоившая, говорят, 1.200.000 франков, что невероятно; ничего, кроме позолоты. Тяжелое чувство. Портрет хозяйки в красном бар¬хатном платье, которое написано прелестно.

6. Palazzo Durazzo. Великолепный вестибюль и лестница из белого мрамора.

7. Кафедральная церковь Св. Лаврентия из белого и черного мрамора, это великолепно извне, а внутри портит главное действие. Замечателен особенно придел Иоанна Крестителя, в коем хранится его прах. Саркофаг, в коем он привезен из Мирры генуэзцами. Гроб Фиески.

8. Дворец дожа. Две залы Большого и Малого Совета. Место трона в первой и во второй с полукругами для сенаторов. Малая с вызолоченными пиластрами. Большая: с нишами, в коих находились мраморные статуи дожей и кои теперь замещены гипсами в холстинных платьях.

9. Церковь Стефана. Старинное здание, замечательное великолепной картиною Рафаеля, изображающею избиение камнями с(вятого) Стефана. Верхняя часть Рафаеля, нижняя Июлия Романа, но достойная учителя. Фигуры Спасителя и Бога Отца, контраст мученика с бешеными мучителя¬ми. Всё это Рафаэль.

Контраст великолепия с нечистотою. Итальянцы любят украшения в сво¬их нечистых лавках. Но все сии украшения не имеют в себе ничего при¬влекательного; тихая жизнь здесь не окликается. Чувствительно, что при¬быток, какой бы то ни было, и чувственное наслаждение туманят каждого. День несколько прояснился, когда мы возвратились на пароход. Там всё было загромождено экипажами принцессы Лейхтенбергской, едущей во Флоренцию с дочерью; полдюжины горничных девушек, несколько попу¬гаев, ящиков, узлов, ящичков и прочее, целый хаос. Скоро явились сами путешественницы, пароход тронулся, и началась качка. Дамы скрылись, и ночь их была незавидная, так же, как и наша, ибо шел сильный дождь и очень качало. Я не спал; но тошноты не было.

14(26), пятница. К утру прояснилось; но утро было холодное. Наконец, перед Ливурною всё сделалось ясно; но холод продолжался. Сцена или, луч¬ше сказать, приступ на наш пароход лодочников достоин Италии. Ливурна не замечательна зданиями, но живой город. Мостовая превосходна. Нищие приводят в бешенство своею неотступностью; но здесь всё нищенствует: не любопытство, не доброжелательство заставляет их глядеть на путешествен¬ника, а надежда что-нибудь взять от него. Мы остановились завтракать в cafe Minerva. Я отправился на кладбище. Долг свой милому праху Саши59 запла¬тил только биением сердца при приближении. Остальное смущено поспеш-ностию, помехою; я срисовал милый гроб наш. Место тихое и ясное. Возвра-тясь в Ливурну, отправился в Пизу: сторона италианской равнины Арно, по которой прядутся белые паруса; зеленые дубы; cassine* живописные, но не¬чистые, с окнами без стекол; в дверях работницы с своею пряжею, возы древ¬ней формы запряжены волами; над этою зеленою равниною, на коей кое-где чернели пинии, голубые Альпы и Аппенины и прелестные здания Пизы. Город прекрасный, но как будто вымерший; на великолепной мостовой иног¬да попадается не более трех человек при переходе через улицу; прекрасная набережная Арно с маленькою готическое церковью Maria Spina, Longarno, maison Lenzi. Случай меня привел остановиться в трактире окнами против окна, в коем сидела Саша, и против той башни, которая своим звоном ожи¬вила ее последнюю ясную минуту. Я входил в дом, но не видал горниц, в коих теперь живет М-е Perdonnet. Первый ход в кафедральную церковь: чувство

* домишки (ит.).

з*з

изумления, производимое ее сокровищами, есть болезненное. Видишь Ита¬лию, а нет времени насладиться. Картины главного алтаря, между коими особенно святая Екатерина A(ndrea) del Sarto, «Жертвоприношение Авраа¬ма» и «Снятие со креста» поражают душу. Всё остальное потревожило ее, как великолепный сон; ряд колонн, стены из черного и белого мрамора, пото¬лок времен Медицисов, несколько великолепных фресков и мозаика над глав¬ным алтарем — всё чудесно. Двери бронзовые, под руководством Иоанна Бо-лонского изваянные, фасад здания разительны. Площадь, поросшая травою, на коей он стоит, окруженный другими зданиями, говорит о минувшем величии. Тут Баптистериум, Campo Santo60 и наклоненная башня. Эффект последней нарушителей. Баптистериум чудесное здание. Величественная архитектура, свод, эхо, особенно кафедра из разных мраморов с множеством барельефов на колоннах, поддерживаемых львами, поражает своею смелос-тию. Архитектура Campo Santo приводит в изумление своим величием и лег-костию и землею из Палестины. Всё это великолепный монумент древней славы. Стены покрыты фресками Жиотто, Буфалмако, Органья. Это бездна, для которой нужны не часы, а годы. Тут видишь начало живописи. (Черт, сажающий на вило Наполеона.) В стене множество надгробных памятников. Особенно поразительны два древних бюста, Адрианов и Брутов, неизъясни¬мо превосходные. Мавзолей графини Шуваловой величественный, но дурной. Множество древних гробов, урн, барельефов и бюстов. Маленькая голова Микель Анжа. Бронзовый гиппогриф из Карфагены. Несколько фресков Жиотто, вырезанных из стены. Отсюда возвратились домой усталые, через Рыцарскую площадь и некоторые улицы, говорящие своими зданиями о древ¬ней Пизе. После обеда ходили по Longarno. Ночь была спокойная.

15(27), суббота. Поутру в 8-м часу рисовал из окна. Осматривали по бе¬регу Arno la Spinela. Терновая игла уничтожена61 французами; осталось место, где она хранилась. Прекрасная маленькая совершенно готическая церковь из белого мрамора. Возвращение из Пизы прекрасным утром. Путь возвратный однообразный. Ливурна в пустой равнине. Всё в пышном цве¬те: лён, бобы; высокая рожь, уже околосившаяся, тополи, обвитые зелене-ющими виноградниками. По равнине канавы и лес из зеленых дубов. Ки¬парисы. Ограды полей из виноградников, которые идут вдоль аллеями. В Ливурне завтракал у Рейтерна. Выехали из Ливурны в 2 1Л, приехали в Чивита Векию в половине одиннадцатого на другой день. Погода была холодная, но ясная. Паччини. Ночь провел хорошо.

16(28), воскресенье. Приезд в Чивита Векию. Пристань с двумя узкими входами. Посредине факел. По обочинам башни времен Траяна. Встреча с Тургеневым62. Консул французский63. После завтрака выехали в 3 1Л часа из Чивиты Векии. Погода час от часу лучше. Вечер лунный и звездный.

17(29), понедельник. Переезд в Неаполь. Ночью перед захождением луны один на палубе. Чистота неба, движение корабля и ярких звезд между мач¬тами; полярная звезда; цвет луны. В это время мы были против capo Circello. Встал с захождением (sic!) солнца. Мы против Террачины; видны горы, находящиеся по дороге от Террачины до Гаеты; из-за них выглядывают снежные вершины Abruzzo; видны Террачина, Connetto и Gaeta. Магичес¬кая смена видов: Гаета на утесе; постепенное явление Искии, Прочиды, Везувия, Капри. Цвет неба, моря, соединяющий их пар, приятность и не¬определенность форм, голубой цвет гор и янтарный цвет снега, гармония всего невыразимы. Но всё превзошел последний вид Неаполя, когда мы прошли Низиду, Мизенум, исполинский утес, и перед нами открылся го¬род и весь его залив с одиноким посреди Везувием. Это зрелище единствен¬ное в мире. Прошедши Castel Nuovo, мы вошли в гавань, где в первый раз я почувствовал жар Италии; мы принуждены были дожидаться более двух часов. Потом нас спустили с корабля, чтоб бросить в когти перевозчиков и потом таможни, которая, заставив нас прождать под открытым небом, по¬среди толпы в отрепьях, которая жадно глядела на наши разбросанные пожитки, наконец, поступила с нами благосклонно. Поехали в коляске в трактир della Vittoria, но места не нашли и остановились в Hotel de la Russie, в хороших комнатах, в коих свободно гуляет ветер. В этот вечер уста¬лость ничего не позволила предпринять, даже и на балконе сидеть было нельзя от довольно резкого холода. Еще нет Италии — всё, что и где не природа и не искусство, отвратительно.

18(30)у вторник. Дождик льет ливнем, и холодный ветер свищет в окна; от сильного ветра нет приюта; все окна с щелями, двери не затворяются — вот как Неаполь нас угощает! Но этот день и так должен быть потерян на визиты. В десять часов мы отправились сперва к Местеру64 и нашли его больного жабою и в опасности, потом к Лебцелтерн, от нее к графине Ало¬пеус, которая не приняла, ибо уезжала в Рим, а с нею и князь Лопухин; потом к Кривцовой, которая в Сорренте; потом к посланнику; он принял; холодный, приветливый и весьма учтивый старый дипломат с умною же¬ною65. От него в Музеум Бурбонский, где успели только видеть одни фрес¬ки и мозаики Помпеи и Геркуланума. Во многих надобно удивляться и сюжету, и исполнению, во всех благородству и царствующему чувству пре¬красного. Это училище вкуса, драгоценные правнуки древнего искусства и неистощимый источник материала для художника. Жаль, что всё это сня¬то со стен; что нельзя было оставить там, где всё это было: там было бы оно питательно для воображения, здесь представляет какую-то уродливую мас¬су, которая, наконец, утомляет внимание. Отпечаток груди и руки молодой женщины в лаве и ее череп; фрески, взятые из дому поэта; алтарь Приапов, имена солдат, найденные на стенах казармы; Мед узина голова; мозаики из камней, камней и состава, из состава; некоторые прекрасны; но так много, что память не в силах ничего сберечь. Из музеума в нечистый Albergo Reale, оттуда к княгине Волхонской, которую не застали, наконец, домой; отды¬хал и грелся у камина. Дождь льет рекою.

19(1 мая), среда. Дождь продолжается с холодом. Неожиданное явление Есипова, который для того, чтобы удобнее возвратиться в Россию, рассу¬дил из Парижа приехать в Неаполь. Попытались съездить в Музеум, но им весьма не в пору завладела королева. Решились употребить дождливый день на осмотр некоторых церквей и поехали в кафедральную церковь Святого Януария, которую приготовляют к празднику, имеющему быть в следую¬щую субботу. Колонны завешаны простою обивкою с позументами, алтарь весь уставлен свечами. Церковь, основанная Карлом Анжу, была первона¬чально построена в чистом готическом стиле, но совершенно испорчена переделками; потолок, богато вызолоченный, покрыт фресками Ланфран-ка и Спаньолета. Главный алтарь из vert antique* выкладен лапис lazuli**. Близ него серебряный бюст св. Януария. Две боковые капеллы сохранили первоначальный стиль, но