закрашены фресками. В главном алтаре под пре¬столом мощи святого. В капелле Св. Януария прекрасная картина Ланфран-ка. Тут же в сакристии хранятся тридцать шесть больших серебряных литых бюстов, изображающих разных святых, архангелов Михаила и Гавриила и пр. Грубое, материальное богатство; их выносят в процессии, в день со¬вершения чуда. За главным алтарем бронзовые два шкапа с двумя замка¬ми, от коих один ключ находится у короля, а другой у архиепископа. Луч¬шее украшение сей церкви суть картины Доминикина, изображающие: 1-я— мученичество св. Януария, 2-я— чудо, совершаемое во имя его над увечными и слепыми, 3-я — воскресение мертвого. Обе последние превос¬ходны: выражение воскресшего и лица, его окружающие; лицо, соверша¬ющее чудо, в обеих картинах и ожидание исцеления в увечных — всё это достойно великого живописца; рисунок, композиция, колорит, всё превос¬ходно. Из сей церкви, позавтракав в нечистом кофейном доме, на засален¬ных стульях, посреди вонючей толпы нищих, от коих нет нигде прохода, отправились осматривать катакомбы. Живописный вход через женский мо¬настырь. Монахини, испуганные нашим приходом. Чичероне с факелом посреди подземелья. Гробы, церковь, молебницы с живописью, остатки древних костей. Мнения насчет катакомбов, их обширность, закладенная дорога. Обедали у Штакельберга с княгинею Волхонскою. После обеда в ко¬ляске, при очаровательном свете месяца, путешествие по Кияе до замка ко¬ролевы Иоанны (Дон’Анна). Villa Reale, след французского правительства. Прекрасное освещение домов. Пустынность жертвенная; домы, где гнездят¬ся лаццарони, берег, уставленный их лодками. Villa с огромною пальмою. Дом поэта Саннацара; Aqua Leone. Позилиппо.
20(2), четверг. Всё утро проведено в Музеуме Бурбонском. Прежде все¬го осматривали мраморы. Семейство Бальбов, дочери, мать, отец и сын; верховые статуи; летопись седоков и коней. Умирающий гладиатор при чувстве смерти в полноте еще силы. Флора и Геркулес Фарнезский; послед¬ний для меня превосходнее: точно дышит, сила покойная, но ничего бо-жественного. Бык Фарнезский имеет много красот, статуя королевы и сам
* Специальное покрытие для бронзовых поверхностей, имитирующее пати¬ну (фр.).
бык превосходны, но нет единства и ничто не поражает. Самое превосход¬ное творение Аристид: ясная, прекрасная душа, приветливость, внимание и спокойствие. Особенное впечатление производит галерея императоров и посреди их стоящая в размышлении Агриппина. Сходство, мысль о со¬временности и древности, всё это производит совсем иное впечатление, нежели простой гипсовый бюст. Сидящий Август, Ливия, Маркелл, голо¬вы императоров от Тиверия до Каракаллы. Величественная голова Марка Аврелия, привлекательное благородное добродушие Антонина Кроткого, колоссальный Тит, Адриан, Траян, всё это вызванные тени. Чувствуешь в душе особенное движение. После прошли в бронзы: дитя Геркулес, от¬дыхающий Меркурий, Фавн, колоссальная голова коня и другие. После бронзов помпейские и геркуланумские памятники: канделябры, домашние утвари: весы, пинсеты, оружия, инструменты хирургические, уборы, чаш¬ки, кринки, кувшины и вазы. Целое отделение наполнено вещами стеклян¬ными; другое — остатками пищи: хлеб с именем, фрукты, вино в кувшинах; жидкость. Женские уборы, камеи и пр. и пр. Папирусов не могли видеть от позднего времени. Из картин взглянули на некоторые превосходные Рафаеля: портрет Льва X и еще два портрета, два святых семейства, чудес¬ное совершенство. Доминикинова «Невинность под защитою ангела». Тици¬ановы Филипп II иДанаят. Караважиева ужасная Юдифь, приводящая в тре¬пет. Пинтуриччио «Вознесение Богоматери», достойное Рафаеля. Портрет Христофора Колумба, кажется, Пинтуриччия, и две прелестные маленькие картины Кореджия. Не забыть Магдалины [прбл.]*. Сей осмотр кончили взъездом на Capo di Monte; быстрейшая смена видов; особенно поражает богатство растений: кактусы, тополи, сплоченные виноградом, между ними бобы, горох и огородные растения, и в их хаосе черные пинии, и надо всем этим невыразимая лазурь италианского неба. Встреча с Михайловою. Обе¬дали у княгини Волхонской с Есиповым. Пицати. Вечер дома. Легли спать рано, дабы на другой день быть ранее готовыми.
21(3), пятница. Чудесный, незабвенный день. Поездка в Помпею67. С Ца-ном68 через С.-Жиованни, Портичи, Резину, Torre del Сгесо (кораллы) и Torre del Anonciata (материи). В Портичи взглянули на Геркуланум. В Пор¬тичи заказали обед и, позавтракав, отправились в Помпею. Величествен¬ность и пустынность; тишина Везувия; лазурные пары, всё обнимавшие, всё в дыму жаркого дня. Вход мимо Диомедовой виллы через улицу гробниц. Два великолепных гроба с барельефами, окруженные стенами. Триклини-ум. Вилла Диомедова: atrium, tablinum, внутренний двор с колоннами, пруд с фонтаном, две бани, терраса, внизу подземный ход со сводами и еще мно¬го ваз с вином, где найдено много скелетов. Скелет хозяина в воротах. Три-клиниум на кладке. Гроб в подземелье. Цицеронова вилла. Лавка. Следы гипса. Геркуланские ворота с будкою для сторожа, коего скелет здесь най¬ден. Дом весталок. Фабрика. Дом Саллюстия один из самых замечательных. Фреск Актеонов. Дом трагического поэта, весьма сохраненный. Дом Кас¬тора и Поллукса, величественные колоннады. Дом Фавна, наибольший, лучший, вырытый в честь Гёте69; праздник его рождения; мозаика, пред¬ставляющая сражение Александра с Дарием. Всё это мы обходили в жар, который менее мучит, нежели свет солнца в этом городе теней без тени. На форуме был Юпитеров храм; я отдохнул за рисованьем. И эта половина путешествия была очаровательна. Пустота форума с алтарем посредине; воз¬вышающийся над площадью храм; великолепный храм Венеры и Аполло¬на с одной стороны, а с другой храм Меркурия. Пантеон (вероятно, место гульбища) с статуями Августа и Ливии. От храма Юпитерова вид на Monte Sant Angelo и Castellamare, от Базилики вид на Везувий. Тишина. Пустота, цветы и растения — невыразимо. От дома Шампионеттова70 (минутный гость, дающий свое имя чужому неизвестному) вид на равнину, скрываю¬щую под собой остаток Помпеи, залив, берега, с Castellamare, Sorrento и Вико и на Капри чудесный. Отсюда пошли смотреть начало рытья: явилась стена с фреском, изображающим лиру и вазу, на красном фоне, и часть ко¬лонны. Отсюда в театр, храм Изиды. Одеон (змеи). Торговая площадь. С холма виден всход на амфитеатр и над ним чудесный Везувий. Вечер. Пустота арены. Скелеты, изображающие христианскую смерть, и Гений, смерть древних. Вечернее освещение Везувия. Нищие. Обед в Torre del Annunciata. Дремота при переезде. Спуск в Геркулановский театр: слои, лежащие над погибшим городом.
22(4), суббота. Праздник святого Януария. Вошел в кафедральную цер¬ковь святого Януария. Процессия и воющие женщины. Всеобщее равноду¬шие к празднику. После обеда через Позилиппо на Strada Nuova. Смена чудесных видов: рисование у villa Barbaya (старая и молодая королевы), виды по берегам на Неаполь, сияющий в заходящем солнце, на равелины дворца Иоанны, замки, на Капри, лодки, виллы внизу, lazzaroni. Драка женщин. Виды от Strada Nuova на Низиду, Искию, Мизенум, Байю и Сат-pagna Felice. Захождение солнца за Байею. Возвращение. Часть дороги при свете полной луны, восшедшей великолепно из-за Sant Angelo. Фиолетовый цвет неба, и берегов, и островов. Полоса по морю. Лодки в блеске. Путе¬шествие по Villa Reale. Свет луны сквозь зеленые дубы, храм Петра под стра¬жею. Путь к стене, шум моря и чудесный блеск луны. Освещенная окрест-ность; Везувий и все берега в дыму.
23(5), воскресенье. В семь часов (Штакельберг и приглашение к обеду) отправились через Позилипскую пещеру в Пуццоли. Пещера широкая, устланная лавою, способная для проезда трех карет; по обеим сторонам зажжены фонари; виден след прежней пещеры. Через Fuorigrotta мимо Campagna Felice, восхитительную своим разнообразием и плодородием и достойную своего имени, в Баньоли, откуда вид на Позилиппо, Низиду и весь залив; на горизонте Капри. По обеим сторонам дороги беспрестанная тополевая роща, покрытая сетью виноградников и ковром цветов, полевы¬ми и огородными растениями, лупином: сквозь деревья мелькают беспре¬станно виды и вьются прекрасные дорожки; плодородие во всём своем восхитительном цвете. Но люди противные; ни признака приветливости;
самое отвратительное нищенство во всех движениях. Они портят здесь вся¬кое наслаждение и приводят только в бешенство своим бесстыдством и не-отступностию. Всякое чувство участия исчезает. Нигде нет такого разнооб¬разия нечистоты и лохмотьев. В Пуцоли мы выдержали нападение этих гарпий, к ним присоединились лодочники, погонщики ослов и продавцы всякого рода антиков. Из Пуцоли мимо Lago d’Averno через Arco Felice на Кумейский холм. С высоты, с которой видно Lago d’Averno, виден весь мир баснословный: предание о киммериянах, вход в подземный мир71. Lago d’Averno было соединено с Lucrino каналом; а последнее составляло с мо¬рем Portus Julius. Явление Monte Nuove, близ коего возвышаются Фаверн-ские горы (М. Barbaro), изменило вид сего места. Здесь Агриппина была брошена в воду и отсюда спаслась и пришла берегом к своему замку, где погибла от убийц. Arco Felice, остаток ворот Кумейских; на высоте холма остатки храма Аполлонова; внизу пещера Сивиллы, в которую мы входили. Влево от дороги глубокая яма, означающая место Кумейского амфитеатра. От Кумейского холма до Lago del Fusaro в коляске; отсюда весь остаток пу¬тешествия на ослах. На берегу залива храм Венеры и Дианы, две величе¬ственные развалины. Далее так называемый гроб Агриппины, вероятно ее вилла; в воде следы храма Геркулеса; далее так называемая Cento Camerelle и чудесная Piscina Mirabile; тут взгляд на Мизенский залив, место древнего Мизенума, театр, где был Тиверий за минуту до смерти, и город, откуда Плиний отправился через море, дабы погибнуть у подошвы Везувия; здесь началось наше обратное путешествие на ослах, берегом Байского залива, посреди разрушенного мира; стены слились с утесами: мы проехали мимо бань Нерона, Лукринского озера, Кесаревой пристани, Цицеронова Пом-пейанума, взглянули на развалины храма Юпитера, Сераписа и на остаток моста Калигуллы. Было 7 часов, когда возвратились обедать в Пуццоли. От¬сюда обратно в Неаполь в коляске, при блеске луны; но я спал от усталости.
24(6), понедельник. Приглашение Штакельберга и отказ. Пицати. Визит к Местеру, Лебцельтерну, и Штакельбергу. Флюс Тургенева. После обеда в S. Elmo. Церковь Святого Мартына. Удивительное богатство мраморной мозаики, lapis lazuli, vert antique. Спаситель, снятие со креста, Спаньолета, превосходная живопись. Несколько фресков Спаньолета. Великолепные дворы и переходы; везде мрамор и мозаика; необыкновенная чистота. На место монахов инвалиды. Вид с балкона и из саду на Неаполь. Утес до¬мов, разрезанный узкими улицами; шум и движение. Испорченная улица и испорченная прогулка; хотели ехать через Позилиппо и возвратились через Каподимонте тесными переулками из высоких стен, обросших жи¬вописными растениями и уставленных солдатскими будками, точно жизнь, испорченная одним преступлением, которое бросает против воли на путь неизбранный, печальный, без перспектив и с безнадежностию; сверху толь¬ко небо, но и оно печалит, а когда выйдешь на воздух, оно уже темно, мрачно и свободно, как смерть. Вечер дома. У нас княгиня Волхонская. Болезнь Тургенева во всю ночь.
25 Зак. 263
3^9
25(7), вторник. Пицати и планы. Поутру в Музеум осматривать папиру¬сы. Образ развертывания. Главное содержание. Переписка. Чтение. Допол¬нения. Издание. Профессор. Запрещенный кабинет. Напрасная попытка ехать на Везувий. Прогулка в Позилиппо. Берг и Фитингоф.
26(8), среда. Путешествие на Везувий. Салваторо проводник и продавец минералов в Резине.
