Не было чтения. Христиани. 3—4 Обед(ал) у в(еликой) кн(яжны) Алек(сандры) Никол(аевны). Июля 11. Середа. Часы 6—7 Отъезд в(еликого) к(нязя) в Петербург. 8—9 Отпустил Федора. 4

К(нязь) А(лександр) Г(олицын) рассказывал, что однажды в Царском Селе играл перед окнами императрицы в бары. Он должен был на минуту выйти из игры, чтобы поправить башмак; он зашел для этого за куст, и в это

— ДНЕВНИКИ 1834 ГОДА —

время импер(атрица) Екатерина шла мимо его с гр(афом) А. С. Строгано¬вым. — Граф, — сказала Екатерина Строганову, — мы теперь одни, и я бы вас могла поцеловать, но вы так дурны лицом…

Фиц Герберт еще жив41. Он не может без трогательного чувства говорить о Екатерине, которая его любила, и в особенном обществе, когда он нахо¬дился с Сегюром, Кобенцелем и Делинем.

Я сказал великому князю1: Благоденствие государства зависит менее от формы нежели от духа правления. Главное дело справедливость. А что та¬кое справедливость в правителе: охранение прав, законом утвержденных, следственно строгая покорность закону без всякого изъятия. Самодержец, полновластный законодатель, не имеет права нарушить закона, им самим данного, пока сей закон существует. Он это может и в этом не встретит никакого препятствия, но в таком случае будет несправедлив, то есть сде¬лает то, на что не дано ему права свыше. В России законные права не ограж¬дены ничем, кроме произвольной справедливости самодержца и кроме об¬щего понятия о законности, которое час от часу становится яснее для всех и каждого. Итак, всего необходимее для нас и для нашего государя твер¬дая законность: привычка к ней и в царе и в подданных достаточно заме¬нит всякую конституцию.

Нам невозможно думать о конституции, — сказал я великому князю, — она еще не в натуре русского народа; мы для нее никаких начал не имеем и нам необходимо твердое самодержавие. Придет ли когда пора конститу¬ции, этого мы знать теперь не можем. Но чтобы сделать ненужною всякую конституцию, приучайтесь сами и приучайте других к законности. А пока запасайтесь на будущее время следующим благим практическим правилом: не предавайтесь первому движению; действуйте решительно, но не в пер¬вую минуту, а в третью. Первая минута почти всегда принадлежит опро¬метчивой какой-нибудь страсти, вторая чужому совету, третья — пригово¬ру собственного покойного разума.

Великий князь сделал нынче нечто такое, что было мне весьма прискорб¬но, чего я никак не ожидал от него. Играли в бары; окруженный моло¬дежью, он распределял, где кому быть и куда кого поставить. Возьмите к себе Юрьевича, — сказал он кому-то, показывая пальцем на С(емена) Алексе¬евича)2. Я в это время проходил мимо, услышал этот повелительный голос, увидел этот неприличный жест. Юрьевича? Да кто же этот Юрьевич, ваше высочество? Ваш слуга? Ваш ездовой? Разве забыли вы, что он при вас от самой вашей колыбели и что вы ему обязаны не только уважением, но и бла¬годарностью. Кто вам дал право вдруг обратить его из наставника вашего в слугу? Неужели ваш сан великого князя, наследника России? Хорошо ли вы понимаете этот сан, когда спешите им хвастать перед молодежью, не заслуживающей вашего внимания, и выискиваете его в нарушении свя¬тейшей вашей обязанности. А я скажу вам напротив, великий князь, что вы тогда-то и будете иметь в глазах лучших людей истинное достоинство, ког¬да в высоком своем сане, ничем вами еще не заслуженном, будете высоки

— ДНЕВНИКИ 1835 ГОДА —

душою, а не поднятым вверх носом (смешна мелочь; гордость в вашем зва¬нии есть просто глупое малодушие); чем простее и скромнее будете отда¬вать каждому то, что ему принадлежит, чем внимательнее будете к тем, кои имеют права на ваше внимание и уважение, чем обязательнее и приветли¬вее будет ваш тон в обхождении со всеми вас окружающими, чем, наконец, явственнее будут видеть другие, что вы уважаете тех, кому обязаны уваже¬нием и благодарностью, тем явственнее будет в вас великий князь, тем бо¬лее вкоренится к вам уважение и в других, ибо оно будет принадлежать вашему характеру, а не только сану, и всякой тоже скажет, что вы наравне с своим саном. В противном случае всякой будет видеть, что сан ваш, коим вы хвастаете, выше всех; к вашему же личному достоинству уважения не будет; останется одно почтение к этому сану, соединенное с тайною нелю¬бовью к человеку.

П. сказал мне3: Г(осударь) может сделать меня богатым так же, как мо¬жет сослать меня в Сибирь. В этом глубокий смысл. Это показывает разни¬цу между словами может и имеет право. Всего важнее для русского Госуда¬ря понимать и во всякое время помнить это различие. В этом беспрестанном строгом воспоминании будет полная гарантия для подданных. У нас никто, кроме самого Государя, не должен ограничивать власти Государя. Беда нам, если необходимость сих границ будем чувствовать мы, а не он. Мудрость власти Государевой состоит в том, чтобы он сам знал и полагал сии необхо¬димые границы и чтобы мы видели необходимость в неограниченности его власти, которая действительно необходима для твердости бытия России. Итак, подданный у нас должен говорить Государю: ты все можешь и нет для тебя границ, в тебе наша общая безопасность, а Государь должен гово¬рить самому себе: я все могу, но имею право на то только, что основано на законе нравственном и определено законом положительным.

Власть: свобода действовать произвольно и управлять чужими действиями.

Право: свобода действовать, утвержденная законом, без нарушения чужой законной свободы. Владение, определенное законом естественным и поло¬жительным.

{Август)

1 августа. Нынче уехал Государь. Великий князь провожал его до Крон¬штадта. Я (которого, хотя я был на берегу, не удостоили взгляда) отправился в Петербург и возвратился уже в Царское Село.

3-го августа. Ввечеру катался с великими княжнами на лодке; слушали песельников; любовались вдохновением русского запевалы. У великого князя были игры в вопросы. Его незрелость меня трогает.

4 августа. Последняя поездка в Петергоф в нынешнем году. Нас ожи¬дают три месяца полезной порядочной жизни, как-то мы ею воспользу¬емся. Вчера я читал несколько в журнале Мердера4. Добрый Мердер! но какое ничтожество! Это чтение наполнило меня грустью и за себя и за великого князя. Нынче обедал у Сперанского. После обеда визиты: у Марии

3°

— ДНЕВНИКИ 1835 ГОДА —

Васильевны Адлерберг и у князя Ливена; он жалуется на великого князя. Зачем поставили его в такое двусмысленное положение? Но и великий князь виноват. Все лень ума и характера. Эта лень есть один из главных элементов деспотизма.

5 августа. Поутру с Весселем у Кавелина. Лекция Бажанова о вечной жизни5 его же лекция у Марии Николаевны. Разница между братом и сест¬рою. Оба неразвернуты умом, но у одной жадность чувства, у другого вя¬лость. Одна быстро понимает и оживотворит то, что понимает. Другой здесь слушает, сначала с участием, под конец с дремотою. История с князем Ли-веном кончилась удовлетворительно, но мысль идти к князю Ливену с из¬винением была моя, а не в(еликого) к(нязя). Жаль, что такого рода мысли никогда сами к нему не приходят. Он раскаивается и искренно (но на ми¬нуты), когда скажешь ему, что надобно повиниться. Сам редко догадыва¬ется. Есть догадливость в уме так же, как и в сердце. — У меня Герман Рей-терн с племянником6. Я у Гольдгойера, коей на острову. Катанье вместе с Вьельгорским. У Трубецкого, Голицыной и Мердер.

6 августа. Разговор с Рейтерном о методе учения. Праздник. У обедни. Обед в арсенале. Богемцы за столом. Вечер во дворце. Моя ошибка и гор¬дость великого князя, который был со мною женирован*. Он беспрестан¬но должен показывать при других уважение к тем, которым его должно по¬казывать: надобно это ему объяснить. Игры. Фейерверк. Вечер с Рейтерном, разговор о методе; о Эмме7.

7 августа. День занятий. По утру чтение рукописи Мердера; замечатель¬ная характеристика русских. Ввечеру чтение Mignet8 в присутствии Ливе¬на. Начало доброе.

8 августа. У меня к(нязь) Ливен и Вессель. Рассматривали мои таблицы9. Поутру у в(еликой) княгини Александры) Н(иколаевны). Потом лекция Ар-сеньева. Читали в Голикове описание кончины Петра Великого10. Ввечеру было второе чтение: говорили о шпионстве. Замечательная черта скрытнос¬ти великого князя. Мне должно быть с ним более осторожным, чтобы возбу¬дить его откровенность. Он не скрытен, но с трудом выдает то, что думает; это более происходит от непривычки и от несмелости выражать свое мнение. Наши чтения и с этой стороны будут ему полезны. Получил в подарок от в.(е-ликой) к.(няжны) с милою надписью: шестнадцатилетний друг Мария.

9 августа. Пятница. Чтение и жаркий разговор. В(еликий) к(нязь) уже полон

«1…345…172 »

Скачать:TXT PDF