полным страха Божия серд¬цем применять Божию правду к делам человека. Самодержец неограничен в исполнении Божией правды, монарх более или менее ограничен поста¬новлениями, которых сохранение, раз признанное, принадлежит уже Бо¬жией правде; республиканское правительство так же точно подчинено за¬кону Божией правды, как и самодержец. Никто не говори: моя воля; все должны говорить: воля высшая и в ней видеть свою. Итак, ни самодержец, ни монарх, ни демократия не могут следовать одной собственной воле. И если свою волю кто из них признает главным источником власти, то из законного владыки он обращается в беззаконного деспота. Воля самодержца так же ограничена, как воля толпы, с тою только разницею, что на нем ле¬жит наибольшая ответственность, ибо на его лице одном лежит все, тогда как монарх имеет подпорою и ограничением воли своей постановления, то масса не будучи лицом, и ответственность лежит на всех вместе и ни на ком особенно. Самодержец не имеет права быть самовластным, когда он го-ворит: Я так хочу, он должен в то же время присоединять к этому слову: потому что Бог или Божия правда так хочет. Принимать свою волю за выс¬шую есть святотатство; произвол есть нарушение Божией правды и самый опасный враг власти самодержавной, которая в своей чистоте есть высочай¬шее достоинство, какое только может иметь на земле человек смертный. Смирение христианское есть венец самодержавия и святейшая добродетель самодержца, который между христианами занимает ближайшее место к Бо¬гу-Спасителю. Но, представляя Бога, он не есть Бог, а только самый могу¬щественный исполнитель Божией воли, то есть Божией правды.

45.

Самодержавие есть форма правительства, самая ближайшая к Божествен¬ной власти, из которой власть истекает, потому она может быть и самою бла-годенственною властью, ибо она самая сходная с Божественною, и самою бедственною властью, ибо тяжелое бремя исполнения сей власти возложено на слабые человеческие плечи. Бог, источник земной власти, не подчинен никакому закону; он сам закон и закон неизменный, закон верховной прав¬ды. Самодержавие — высшая земная власть, истекая из Божественной, ею

322

— ДНЕВНИКИ 1844-1847 ГОДОВ —

одной ограничена и потому самому должна на земле иметь ее божествен¬ное свойство — должна быть на земле Божиею правдою, совершением Бо¬жией воли, а не земной, человеческой. Самодержец есть источник земного закона, но он сам не есть закон, а только выразитель закона Божия, кото¬рый один закон, один верховная правда. Если самодержец смешает сии два различных понятия и свою неограниченную власть подавать закон примет за источник закона, за правду верховную, то он обезобразит самодержавие, уничтожит его божественный характер, сам заступит место Бога и таким образом самодержавие — божественная власть, когда опирается на верхов¬ную власть Божию, обращается в человеческий произвол, когда источником его будут воля человеческая, хищнически столкнувшая с престола власть Божию или лицемерно поклоняющаяся под видом Бога ею воздвигнутому идолу произвола. — Самодержавие в истинном смысле можно сравнить с ка¬питаном корабля, который будучи полным властителем своего судна (без чего не может быть никакого безопасного плавания), сам покоряет свои действия указаниям компаса, карты и звездам небесным; они ведут корабль чрез пустыню моря, спасают его от мелей и подводных камней и хранят его в буре: и все люди на корабле подчиняют себя путеводной власти, которая действует спасительно, без произвола, руководствуется верным законом. Напротив, самодержавие-произвол есть корабельщик, негодующий на веч¬ное ограничение своей власти и действующий по одной прихоти минуты; он презирает компас, не пользуется картою, не смотрит на звезды; его не¬навидят; ему повинуются по принуждению; нет доверенности, нет покоя; корабль плывет наобум; когда же настает буря, никто не знает: ни где, ни куда, ни что! И весьма нередко бунт ускоряет погибель корабля, ниспро¬вергает власть, ведущую к погибели общей.

Говори сам с собою. Не просто мысли, но вырази для себя явственно в хо¬роших порядочных фразах твои мысли. Ты будешь тогда властвовать мыс¬лью и сам под властию слова, выражающего мысль: не будет рассеяния. И часто мысль обратится в чувство. Связь между мыслями соблюдешь, дой¬дешь до ясного результата. И что всего важнее — то, что лучшая твоя ду¬ховная часть будет первенствовать над низшею: дух над душою и что враг, столь часто нарушающий покой размышления, происходящего в самом свя¬тилище души, не имея входа в это святилище, не будет иметь силы над то-бою… Если бы можно было писать то, что говоришь внутренне.

3 Апр.122 марта.

Моя молитва. Спаситель Иисус Христос! Верующий приносит Тебе свою молитву и приходит с верою к чаше причащения — он приносит Тебе свое раскаяние и свое недостоинство с полною утешительною надеждою, что Ты примешь его по вере его и покроешь своею пречистою кровью грех и его, и ею омоешь его страждущую душу. Он, как разбойник на кресте, видит свое

— ДНЕВНИКИ 1844-1847 ГОДОВ —

недостоинство, но видит и Тебя своими глазами, и он к Тебе обращается, и Ты его слышишь, и Ты ему ответствуешь. Я, доселе не зревший Тебя лицом к лицу, но знающий мыслию и желанием, что в Тебе одном путь, истина жизни и спасения, я, желающий верить и не имеющий веры, я, беспрестан¬но возмущаемый с сею малою верою или своим желанием верить, еще не обращенный в веру, с сей слабою опорою беспрестанно возмущаемый на¬важдениями проклятого искусителя, мне ненавистными и мною проклина¬емыми, с сим частым недостоинством, с сим непроизвольным безверием, приступаю к Твоей чаше спасения, не оттолкни от нее, милосердый Спа-ситель, не дай испить ее суд и ее осуждение, а пролей из нее жизнь, данную во благо, веру и кротость в мою душу и даруй мне силу вырваться из-под силы вражьей, или вырви меня твоею небесною силою, и да не совершится надо мною торжество губителя, да избегну от него Твоею всепобеждающею силою, и да будет мне чаша Твоя спасением не по вере моей, да будет мне вера и спасение из Твоей чаши, по твоему неограниченному милосердию. Благословенно имя Твое во веки веков. Аминь.

23 марш 1847

46.

Дела без веры — вера без дел мертвы суть. И то и другое равно истина для христианина. Но сколько в мире нехристиан по незнанию христиан¬ства было и есть. Как для них? Можно разделить дела на категории. Низ¬шая степень: благие дела произвольно отрицающего веру; потом — благие дела не имеющего веры, но желающего иметь ее; далее — благие дела языч¬ника, имеющего веру ложную; благие дела верующего во Христа. Как че¬ловеку решить, что один только последний спасется, а все другие погибнут? У всех один Верховный Судья, Бог и Христос Спаситель. Нам не известен и не может быть и постигнут Суд Божий. Мы знаем наверное одну только судьбу христианина. Но в то же время мы можем знать ясно, что из всех, творящих благое, самый ближайший к источнику блага, то есть к Богу, есть верующий христианин. А что такое спасение? Близость к Богу.

№ 2. Воспитание25 1.

Воспитание должно образовать человека, гражданина, христианина. Человек — здравая душа в здоровом теле. Гражданин — нравственность, просвещение, искусство, самостоятельность. Христианин — подчинение всего человека вере. Всему основание — привычка.

2.

Природа человека есть то, что он есть от рождения. Это врожденное об¬разуется воспитанием и жизнью; получает доброе или худое направление; но оно всегда остается в человеке. Каков в колыбельку, таков и в могилку.

— ДНЕВНИКИ 1844-1847 ГОДОВ —

3.

Первое время воспитания для утверждения хороших привычек. — Са¬мое верное средство для сего, основа всем другим привычкам, привычка к повиновению. Сила привычки доказывается ловкостью правой руки, ко¬торая, привыкая действовать более левой (Бог знает для чего) несравнен¬но искуснее, нежели левая. Если бы в первые годы закрыть левый глаз и глядеть только правым, то, конечно, произошла бы между ними большая разница, но их действие более совокупное, нежели действие рук. От чего нет разницы в наших ногах? Они всегда действуют совокупно.

4.

Привычка дается собственным опытом, влиянием внешних обстоя¬тельств, содействием воспитания. Последнее тем успешнее, чем согласнее с действием опыта и чем более властвует обстоятельствами. Привычки мо¬гут быть умственные, нравственнее и физические. Чем скорее угадает вос¬питатель тайну природы, то есть врожденные качества — и умственные, и нравственные, и физические — воспитанника, тем удачнее будет действо¬вать на произведение благих привычек, способствующих развитию добрых и подавлению худых врожденных качеств. В этом состоит все дело воспи¬тания, то есть в произведении лучшего на тех условиях, какие первоначаль¬но положила природа.

5.

В идее, которая мало-помалу образуется в ребенке, в силе, справедли¬вости и любви родителей заключается и то понятие, которое после он по¬лучает о власти, правосудии и любви Божией. Зависимость от власти роди¬телей и впоследствии безусловная ей покорность есть приготовление к вере. Привыкнув чувствовать зависимость, ребенок научается покорности, кото¬рая есть не иное что, как произвольное признание необходимости. Сперва ребенок по привычке узнает непоколебимость силы, им управляющей; эта привычка обращается потом в ясное понятие о верховной власти, которой он покориться должен. Если наблюдена будет сия постепенность, то про-извольная покорность весьма легко будет согласована с чувством свободы и не повредит самобытности характера. Переход сей необходим. Руссо, ка¬жется, его не определил26. Он хочет необходимости и отвергает покорность, но последнее выше первой.

6.

Цель воспитания есть та же, как и цель жизни человеческой. Сама жизнь здешняя не иное что, как воспитание для будущего. А вся будущая не иное что, как бесконечное воспитание для Бога. Что есть назначение человека на земле? В одном слове: восстановление падшего в нем образа Божия. Воспитание должно сделать его способным в первые годы жизни пройти

3*5

— ДНЕВНИКИ 1844-1847 ГОДОВ —

несколько шагов впоследствии для достижения этой цели. Итак, человек образуется здесь воспитанием не для счастья, не для успеха в обществе, не для особенного какого-нибудь ремесла, даже не для добродетели — он об¬разуется для веры в Бога (для веры христианской) и для безусловного пре¬дания воли своей в высшую волю (в чем истинная человеческая свобода) — из этого истекает все другое: счастье, успех, нравственность, добродетель.

7.

Чтобы составить себе ясное теоретическое понятие о главных правилах воспитания, надобно сперва утвердить понятия о назначении человека во¬обще, рассмотреть его природу, его телесные и умственные качества, его самые добрые и худые наклонности и способы усовершенствования первых и исправления последних. Сей общий взгляд на человека будет то же, что карта для путешественника, не дающая понятия о земле, чрез которую над¬лежит проходить, но необходимая для путешествия; остальное все откроет самое путешествие. Как для познания особенной земли нужно иметь пред¬варительные сведения о местной природе, о ее истории, о языке, в ней цар-ствующем,