Таким образом, если предположить, что эти стихо¬творения были написаны в Дерпте, так как находятся в дерптском альбоме М. Н. Дириной, то время их создания определяется днем рождения Жуковско¬го— 29 января 1817 г.
Точно установить, кто был адресатом послания, не удалось, но можно предпо-ложить, что оно адресовано А. А. Воейковой, которая и подарила «мизенцу» Жу-ковского перстень с Аиоллоновой головой, поскольку в ст. 40—45 упоминается близкое соседство с дарителем перстня: известно, что местопребыванием Жуков¬ского в Дерите была так называемая «чердачная горница» в доме Воейковых.
О. Лебедева
«Варвара Павловна, Графиня и княжна!..»
(С. 373)
Автограф (ПД. № 27807. Книга Александры Воейковой, л. 48)—черновой.
При жизни Жуковского не печаталось.
Печатается впервые.
Датируется: между 14 и 24 марта 1818 г.
Основанием для датировки незавершенного наброска послания служат, во-первых, его положение в рукописи (в контексте стихотворений «Горная дорога», «Тленность», «Деревенский сторож в полночь», над которыми Жуковский работал весной 1818 г.), а во-вторых, реалии самого текста, свидетельствующие о его тес¬ной сюжетной связи с тремя посланиями «К Варваре Павловне Ушаковой и гр. Прасковье Александровне Хилковой…», созданными в течение кратковремен¬ного пребывания Жуковского в Гатчине с царским двором (вторая половина мар¬та 1818 г.—см. примеч. к этим посланиям).
Публикуемый набросок послания, адресованного тем же фрейлинам (какая «княжна» имеется в виду, установить не удалось, но, скорее всего, это Е. Г. Вол-конская (Лизета), которая является адресатом последующих посланий), содержит и сюжетные переклички с тремя вышеупомянутыми текстами: здесь также фигу¬рируют герои романа М. Коттен «Матильда, или Крестовые походы», который Жу¬ковский читал в Гатчине: Малек-Адель, Матильда, Гильом, Лузиньян. Это позво¬ляет хронологически соотнести публикуемый набросок с периодом работы Жу¬ковского над тремя гетчинскими посланиями к В. П. Ушаковой и П. А. Хилковой.
Ст. 4, 10—11. Той сказки, где герой прелестный Сатана? (…); Он вздумал грешника навек отнять от рая II И отнял, хитростью безумщ оболыцая!..— Вероятно, в этих стихах речь идет о балладе «Громобой», первой части старинной повести в двух балладах «Двенадцать спящих дев», только что вышедшей первым отдельным из-данием в полном текстовом составе (СПб., 1817). Ср. характеристики Сатаны в балладе «Громобой»: «С хвостом, когтьми, рогами»—«Страшный мой герой с ро¬гами и хвостом» — в публикуемом наброске; «И обольстителю душой // За злато поклонился» («Громобой»)—«Хитростью безумца оболыцая» (публикуемый текст). Ср. также именование жертвы обольщения «грешником» в обоих текстах. Сам факт того, что Жуковский приглашает фрейлин послушать чтение давно завер¬шенной баллады «Громобой» в связи с общим интересом к роману М. Коттен и в контексте своих опытов иронического преложения романной прозы в «домаш¬ней» поэзии, свидетельствует о тесной эстетической соотнесенности в поэтиче¬ском сознании Жуковского образцов «домашней» и профессиональной «повество¬вательной» поэзии (как известно, источником баллады «Двенадцать спящих дев» был прозаический роман немецкого писателя X. Г. Шииса «Die zwdlf schlafenden Jungfrauen, eine Geister Geschichte»).
H. Вётшева, О. Лебедева
Всевысочайшему существу Подражание Гердеру, написавшему сии стихи в последний день своей жизни
(«Господь мой, Бог—Бог сил несчетных…») (С. 373)
Автограф неизвестен.
Копия (РГБ, ф. 99 (Елагины), on. 1, карт. 22, №16, л. 1—1 об.)—рукою М. А. Протасовой, на отдельном двойном листке. При жизни Жуковского не печаталось. Печатается впервые. Датируется: предположительно 1810-е гг.
Атрибуция текста Жуковскому предположительна. Никаких свидетельств его работы над стихотворением не обнаружено, хотя известно, что в 1810—1816 гг. он читал философские и историко-литературные труды И. Г. Гердера и намеревался переводить его стихотворения (ПЖТ. С. 88, 164; Арзамас. С. 70). Поэтому целесо-образно было бы включить этот текст в раздел «Dubia».
В пользу авторства Жуковского можно выдвинуть следующие аргументы: ус-тойчивый интерес русского поэта к наследию немецкого просветителя И. Г. Гер¬дера (подробнее см.: Реморова. С. 125—234), отсутствие в копии указания имени автора перевода—все тексты Жуковского, переписанные сестрами Протасовыми, имеют эту особенность, тогда как их копии стихотворений других поэтов обяза¬тельно снабжены указанием автора текста. Наконец, в пользу авторства Жуков¬ского говорит и то обстоятельство, что текст перевода из Гердера имеет явные пе¬реклички со стихотворением «Гимн» Дж. Томсона, над переводом которого поэт работал в 1808 г., а также содержит один из излюбленных словесных лейтмотивов лирики Жуковского—непостижимости творения и невыразимости лирической эмоции.
Текст Гердера, явившийся источником перевода Жуковского, напечатан в од¬ном из томов Полного собрания сочинений немецкого поэта, частью которого располагал Жуковский (J. G. von Herder’s sammtliche Werke. Bd. 23. Tubingen, 1809. S. 457—458; см. также: Описание, № 1279). В этом томе опубликована одна из последних историко-литературных работ немецкого просветителя «Fruchte aus den sogenannt goldnen Zeiten des achtzehnten Jahrhundert» («Плоды так называе¬мого золотого века XVIII столетия»; 1801—1803), К которой приложен своеобраз¬ный издательский некролог под заглавием «Tod Herders» («Смерть Гердера»). В нем процитирован текст, послуживший источником перевода. В некрологе имеет¬ся указание, выделенное жирным шрифтом, на то, что это стихотворение стало последним поэтическим произведением Гердера: «In prophetischem Geist schrieb er diese Strophen—die letzten seines Lebens» («В пророческом восторге написал он эти строфы — последние в своей жизни»).
Не исключено, что по смерти Гердера (1803) этот некролог мог быть напеча¬тан отдельно и стал известен Жуковскому до того, как он обзавелся Полным соб¬ранием сочинений немецкого поэта. Поскольку текст стихотворения Гердера не является широко известным, приводим его в подлиннике, с нашим подстрочным переводом:
«Кг miet den Hiininel, stillt die Моего; Gericht iiikI Keeht isl tun ihn her! Er ist dor Horr! Dor Got! der Heerc! Er ist! —Wo ist oin Gott, wie Er?
In пене Gegenden eiitziickt
Sehatit inein begeistertes Aug’ uinher — erblickt
Den Abglanz hoher Gottheit, ihre Welt,
Und dicscn Hiininel, ihr Gezelt!
Mcin sehwacher Geist, in Staub gebeugt,
FaBt ihre Wunder nicht und schweigt.
(Он измеряет небеса, умиротворяет моря; // Суд и Право предстоят Ему! // Он Гос-подь! Бог воинств! // Он есть Сущий! Где есть Бог, подобный ему? // Восхищенный в новые области, // Мой восторженный взгляд замечает окрест // Отблеск всевыш¬него Божества, его мир, // И это небо, его шатер! // Мой слабый дух, склоненный во прах, // Не постигает его чуда и молчит).
Жуковский в целом точно передает содержание подлинника, в отдельных слу¬чаях лишь дополняя и распространяя его (10 стихов Гердера он перелагает в 16). Сохраняет он и общий рисунок стиха Гердера—разностопный ямб, хотя изменя¬ет строфику и систему рифм.
Отсутствие каких-либо конкретных свидетельств о времени создания перевода побудило составителей принять ту датировку, с которой текст был описан в архи¬ве РГБ,—1810-е гг.
О. Лебедева
«Спеша без всякого роптанья…»
(С. 374)
Автограф (РНБ, он. 1, № 29, л. 54 об.)—беловой. При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: Бумаги Жуковского. С. 87 (ст. 1—10).
Впервые полностью: С 10. С. 996—с подзаголовком: «Княжне ***».
Печатается но тексту С 10, со сверкой по автографу. Датируется: конец июля 1820 г.
Датировка предположительная: на основании местоположения в рукописи (на л. 54—дата: «27 июля», а контекст рукописи — павловские послания 1820 г.).
По всей вероятности, адресат послания—фрейлина, гр. Е. П. Шувалова, участ¬ница многочисленных спектаклей и «живых картин» в Павловске (см. примеч. к стих. «К графине Шуваловой. После ее дебюта в роли мертвеца»).
Н. Вётгиева
«Согласен я: мой мирт уныл!..»
(С. 375)
Автограф (РНБ, оп. 1,№29, л. 55)—черновой.
При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: Бумаги Жуковского. С. 88 (ст. 1—3).
Впервые полностью: С 10. С. 996—с заглавием: «Мирт».
Печатается но тексту первой полной публикации, со сверкой по автографу.
Датируется: конец июля—август 1820 г.
Черновой незавершенный текст датируется по местоположению в рукописи, что представляется возможным благодаря последовательной хронологии текстов в «павловской тетради» (№ 29).
Адресат послания — возможно, фрейлина, графиня С. А. Самойлова, увлечение которой пришлось на 1819 г. Летом 1820 г. становится ясно, что на любовь Жу-ковского Самойлова не ответила взаимностью, а осенью этого же года стала невес¬той гр. А А. Бобринского, за которого и выходит в апреле следующего года замуж.
Стихотворение, точнее его набросок, отражает расставание Жуковского с ил-люзиями и объектом этих иллюзий.
Ст. 1. (…) мой мирт уныл…— Мирт (мирта)—род вечнозеленых кустарников и деревьев. В библейской традиции—эмблема для обозначения славы и благоден¬ствия Церкви Христовой. Но, вероятно, Жуковский использует символику мирта, связанную с брачным украшением на Востоке (см.: Библейская энциклопедия. М., 1990. С. 475—476). Эпитет «уныл» подчеркивает разрушение упований Жу¬ковского на брак с С. А. Самойловой.
Н. Вётгиева
«И Феб и музы известились…»
(С. 375)
Автограф (РНБ, on. 1, № 29, л. 55 об.)—черновой. Впервые: Бумаги Жуковского. С. 88 (ст. 1—4). Впервые полностью: ПСС. Т. 11. С. 135.
Печатается по тексту первой полной публикации, со сверкой по автографу. Датируется: конец июля—август 1820 г.
Датировка предположительная—по местоположению в рукописи (см. примеч. к стих. «Согласен я: мой мирт уныл!..»). Содержание наброска также связано с ат-мосферой павловских посланий 1820 г., обращенных к фрейлинам.
Ст. 16. Княжна Хованская, Хилкова…—Фрейлины ими. Марии Федоровны — княжна Софья Сергеевна Хованская (в замуж, кн. Гагарина) и княжна Прасковья Александровна Хилкова.
И. Вётгиева
«Оставьте вы свою привычку…»
(С. 376)
Автограф (РНБ, он. 1,№29,л. 59)—черновой.
При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: С 10. С. 996—в разделе: «Дополнения».
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.
Датируется: июль-август 1820 г.
Основание для датировки — местоположение автографа в контексте летних павловских посланий 1820 г. и шутливый характер содержания, связанный с об¬щей атмосферой стихотворений этого времени, адресованных фрейлинам.
По всей вероятности, послание обращено к фрейлине вел. княгини Александ¬ры Федоровны, гр. Е. П. Шуваловой (в замуж, гр. Шлиффен; 1801—1858), адресату нескольких посланий Жуковского, написанных на смерть ее чижиков (см. примеч. к стих. «Эпитафия Мими», «На смерть чижика»).
Н. Вётгиева
«Гельвеция, приветствую тебя…»
(С. 376)
Автограф (РНБ, он. 1, № 26, л. 99)—черновой. При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: Бумаги Жуковского. С. 63 (ст. 1—4)—с примечанием: «Набросок небольшого стихотворения, относящегося, но всему вероятЪпо, ко времени перво¬го путешествия Жуковского по Швейцарии, т. е. к 1821 г.»
Датируется: конец июля 1821 г.
Набросок стихотворения находится в отдельной тетрадке в 8-ю долю листа; на л. 99—100—программа путешествия по Швейцарии.
В дневнике Жуковского периода первого заграничного путешествия 1821— 1822 гг. записи от 25 июля н. ст. предшествует заголовок: «Швейцария» (Дневни¬ки. С. 121). Это была первая встреча поэта со страной, ее природой и культурой, хотя заочное литературное знакомство, выразившееся в чтении произведений Бонне, Зульцера, Циммермана, увлечении творчеством А. Галлера и С. Геснера, произошло значительно раньше (см.: Резанов. Вып. 2. С. 243—248, 254, 486—490).
Но именно во время путешествия 1821 г. Жуковский открыл визуально Швей-царию и, по справедливому замечанию исследователя, «главным „собеседником» Жуковского в Швейцарии оставалась альпийская природа, в которой он ио-ка-рамзински искал философский смысл и уже по-своему—источник поэтических об-разов и настроений» (Данилевский Р. Ю. Россия и Швейцария: Литературные связи XVIII—XIX вв. Л., 1984. С. 143). В дневниковых записях и письмах к вел. княгине Александре Федоровне свои впечатления от картин швейцарской приро¬ды Жуковский насыщает настроением тихой печали, что нашло отражение в на¬броске стихотворения.
