Геры. Посредница между богами и людьми.

Ст. 235 (652). В граде Гемонском… — Имеется в виду город в Фессалии.

Ст. 237 (655). …кодру Гальционы… — В оригинале:…Coniugisante torum miserae… — к постели несчастной супруги…

Ст. 238 (656). …с волос бежали потоки. — Вместо «бежали» в автографе «кипели», «кишили».

Ст. 242 (670). …супруга обнимешь. —Там же вместо «обнимешь» — «увидишь». Ст. 248 (668). …слуху неверному ныне… — Вместо «неверному» — «напрасному» (черновой автограф).

Ст. 251 (670). О! Да не буду я в Тартаре темном бродить… — (Тартарос,), в гре-ческой мифологии пространство, находящееся в глубине космоса, ниже Аида, там находятся концы и начала всего. Тартар страшен своей бездной даже богам. Если Олимп — верхнее небо, где обитают боги нового поколения — дети свергнутых титанов, то в Таратаре — боги прошлого поколения, свергнутые титаны.

Ст. 257 (676). «Стой! — она возопила. — Помедли, я за тобою». — В автографе: «Стой! Куда ты? — воскликнула. Я с тобою — помедли!»

Ст. 260 (679). …друг?.. — В оригинале употреблено относительное местоимение qui — который.

Ст. 265—266 (684—685). «Нет Гальционы, — она возопила, — пет Гальционы! /IС Це-иксом вместе она умерла; оставь утешенье… — В автографе: «Нет Гальционы, — она возопила, — нет ее! в море // С Цеиксом вместе она схоронилась; прочь, утешенье!»

Ст. 273 (693). …там стоял он, печальный! — В автографе вместо «печальный» было «недвижимо-грустный».

Ст. 274 (694). … (и мутно глаза привиденья искали). — В автографе: «и мутным взором глаза привиденья искали…»; в первой публикации, С 3-4: «и мутные взоры призрака искали…»

Ст. 281 (700). Ныне ж в отсутствии гибну… — В первой публикации, С 3—4 вме¬сто «в отсутствии» было «отсутственна».

Ст. 284 (703). Тяжкую жизнь… — В автографе вместо «тяжкую» — «бренную».

Ст. 286 (705). …пас в могиле… — В автографе, первой публикации, С 3—4 вместо «в могиле» было «во гробе».

Ст. 290 (709). Дух занимало… — В автографе вместо «занимало» было «запирало».

Ст. 291 (710). …на тихое взморье… — В автографе и первой публикации вместо «на взморье» было «на берег моря».

Ст. 293 (712). …Отсюдаладья побежала… — В автографе: «Здесь отчалило судно…»

Ст. 297 (716). Что-то, как труп… — В автографе и первой публикации: «Что-то, словно, как труп…» В первой публикации нет эпитета «печальното».

Ст. 298 (717). Ближе и ближе, видней и видней… — В оригинале: …postquampaulum adpulit unda… — когда волна немного приблизила.

Ст. 303 (723). …сердце в пей боле и боле мутится. — В оригинале: …Нос minus et minus est mentis sua… — тем меньше и меньше остается рассудка в ней.

Ст. 313 (732). …внезапно-расцветшим крылом… — У Овидия: …Percutiensque levem modo natis aerapennis… — разрезая только что рожденными крыльями легкий воздух.

Ст. 328 (748). …и воды спокойны. — В первой публикации вместо «воды» было «волны».

Н. Болгова

Сид в царствование Фердинанда (великого)

(«Мрачен, грустен Дон Диего!») (С. 32)

Автографы:

1) РНБ. Оп. 2. № 20. Л. 1 — беловой, с заглавием: Цид в царствование Ферди¬нанда (великого)» и датой: «Март, 28. 1820 г.»; в левой половине листа проставлена цифра «1». Под ней четко, с разбивкой на строфы следует текст (52 строки), соответ-сгвующий первому романсу «Сида» И. Гердера. В правой части листа проставлена цифра «2». Текст отсутствует.

2) НБ ТГУ. № 1281 — черновой с многочисленными правками и переписанны¬ми набело отдельными отрывками, между строк немецкого текста и на свободных частях страниц (6—51) книги: Der Cid. Nach Spanischen Romanzen besungen durch Johann Cottfried Herder. Neue unveranderte Auflage. Stuttgart u. Tubingen, 1820. (Описание. С. 183). Перевод начат со второго романса.

При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: БЖ. Ч. 1. Томск, 1979. С. 214—233. Публикация Н. Б. Реморовой.

Печатается но тексту первой публикации со сверкой по автографу и заменой огласовки имени героя, переданного в рукописи как Цид, на Сид, что соответствует испанскому произношению и исправлено самим поэтом уже в БП и БиП (1831 г.) при публикации нового произведения, созданного на основании обработки «под¬линных романсов испанских» (см. ниже).

Датируется: март-декабрь 1820 г.

Перевод семнадцати романсов из произведения И. Гердера «Сид» ни в одно со-брание сочинений Жуковского не входил. Он был обнаружен нами при работе над хранящейся в НБ ТГУ библиотекой поэта и его архивом в РНБ. (См. об этом в БЖ. Ч. 1.С. 209—260.)

Испанские романсы — одно из интереснейших явлений народного творчества. Небольшие лиро-эпические произведения на сюжеты старинных героических пре-даний, они возникли и получили развитие в XIV—XV вв., в период начавшегося упадка героического эпоса, образцом которого является относящаяся к XI—XII вв. «Песнь о моем Сиде». В романсах разрабатывались не только отдельные мотивы и ситуации героического эпоса, но и новеллистические эпизоды, трогательные лю-бовные истории из жизни героев эпических сказаний.

Основные персонажи и эпизоды романсов, как и в эпосе, связаны с эпохой Ре-конкисты — национально-освободительной борьбы испанского народа против за-хвативших его землю мавров, борьбы, длившейся с VIII по XV в. Однако характе¬ры персонажей и многие эпизоды, изображаемые в них, не претендуют на точное соответствие Хроникам. В романсах исторические факты поэтически обобщены и переосмыслены под влиянием новых общественных и политических отношений и в этом смысле «фантастичны», что не препятствует, а порой даже способствует правдивому отражению основных противоречий испанской жизни.

Романсы свободны от патетики и приподнятости; вероятно, первоначально они исполнялись под аккомпанемент гитары и лишь позднее обрели статус самостоя-тельного литературного произведения.

Многие из романсов связаны с именем национального героя Испании периода Реконкисты Родриго Диаса, прозванного Сидом, и жизнь его отражена в них бук-вально от рождения и до самой смерти. При этом все события несколько сдвинуты в прошлое. Вопреки истории они начинаются не в царствование Санчо II или Аль¬фонса VI, а в царствование их отца — Фердинанда I.

Создавались романсы в разное время, и они не всегда согласованы между собой в деталях, содержат множество хронологических смещений и совмещений фактов и исторических событий. Порядок исполнения романсов, как и их количество, опре-делялось желанием исполнителя и слушателей. Расположение романсов в порядке последовательного жизнеописания героя — результат деятельности собирателей и первых публикаторов, к числу которых принадлежит и И. Гердер.

Иоганн Готфрид Гердер (1744—1806), немецкий философ, писатель-просветитель, создатель замечательных сборников «Голоса народов в песнях», был одним из первых, кто решил познакомить европейскую публику с самобытным жанром испанского народного творчества. Он несомненно знал, что испанские ро¬мансы не делятся на строфы, но, желая «примирить» фольклорную и литератур¬ную традиции, в своей обработке использует строфы различного объема (от 3 до 11 строк), что в некоторой степени напоминает «тирады» французского героиче¬ского эпоса.

Своего «Сида» («Der Cid. Nach spanischen Romanzen»), включающего смьдесят романсов, он создавал не только на основе знакомства с испанским текстом, но и по материалам французской «Всемирной библиотеки романсов…» («Bibliotheque universelle des romans ouvrage periodique») за июль 1783 г., где содержался их про-заический пересказ, при котором «первобытная дикость», «циническая суровость» и «варварское бесстыдство» древнего памятника (Ф. И. Буслаев) были не только несколько сглажены, но и дополнены «галантностью», восходящей к традициям куртуазной литературы, что несомненно сказалось в изображении героев, особенно Родриго и Химены (11, 12, 13 и 14-я песни). Употребление термина «песня» по от-ношению к отдельным разделам «Сида» Гердера, являющегося обработкой роман¬сов, обусловлено тем, что, будучи выстроенными в единое, целостное, хронологи¬чески последовательное повествование, дополненное материалами французского пересказа, романсы утрачивают ряд своих специфических черт, характерных для фольклора, и становятся своего рода главами или песнями единого эпического по¬вествования.

Так, 12-я и 13-я песни в несколько завуалированной форме подобны рыцар¬ской тенсоне. В них, в отличие от подлинных испанских романсов, нет внешнего действия, каждая из них сама по себе монологична: в 12-й король, «желая испы¬тать» Родриго, излагает свой взгляд на «женскую природу» и супружество; в 13-й — Родриго отвечает королю почтительно, но настойчиво опровергая каждый тезис, выдвинутый предшественником. Но вместе они составляют «прения», спор на за¬данную тему. Вся лексика, все образы заимствованы здесь не из быта вольных ка¬стильцев, но из области феодальных отношений, как это свойственно рыцарской поэзии. И хотя все завершается просьбой Родриго к королю дать ему в супруги Химену, ни слова о любви, о личном чувстве здесь нет, ибо в данном контексте просьба Родриго — лишь антитезис к заключительным словам короля из 12-й пес¬ни: «Вывод правилен рассудка // От супружества бежать».

Четырнадцатая песня построена как диалог, что, казалось бы, ближе к рыцар¬ским «прениям», но в этом «диалоге» фактически звучит лишь один голос — голос любви, что определяется единством эмоционального настроения героев и под¬черкнуто внутренней перекличкой реплик говорящих с помощью системы рифм. Судя по всему, эта песня целиком принадлежит самому Гердеру. Одиннадцатая песня — разработка мотивов, содержащихся в романсах об осаде королем Доном Санчо города Заморы (Саморы) и обращенным к Сиду напоминанием Доньи Ура-ки о событиях прошлого. Уже сама форма песни — внутренний монолог — невоз¬можна в средневековой литературе, она столь же далека от подлинных народных произведений, как и три выше упомянутых.

Подобные примеры, есть не только в первой, но и в других частях гердеров-ского произведения. Однако следует иметь в виду, что в свое время они не рассма¬тривались как сколько-нибудь серьезный недостаток и не препятствовали высокой оценке труда Гердера, впервые представившего европейской публике произведе¬ния испанского фольклора в приближенной к оригиналу форме и одновременно выстроенные как занимательный роман о знаменитом герое от его первого юноше¬ского подвига до смерти.

После Гердера в Германии было немало попыток, отказавшись от французско¬го посредничества, перевести романсы с испанского, расширить их круг, предста¬вить варианты. Таковы работы F. Diez’a (1818), А. КеИег’а (1840), F. М. Duttenhofer’a (1842) и др. В изданиях появились краткие комментарии и предисловия. Но это был уже другой жанр.

В. А. Жуковский обращается к переводу гердеровского произведения в период, когда в его сознании совершается переход от балладного творчества к произве¬дениям эпического характера: к переводу «Слова о полку Игореве», отрывков из «Энеиды», «Метаморфоз» Овидия и т. д., при переводе которых, по его мнению, не¬обходимо максимально точно следовать оригиналу, дабы отразить в переводе дух эпохи, эти произведения породившей.

Очевидно, что начав работу над переводом «Сида» Гердера, поэт рассматривал его как достаточно верное воспроизведение народных испанских романсов, а пото¬му в основных моментах строго следовал за оригиналом. В переведенной части со¬хранены все действующие лица, их взаимоотношения и характеры, расположение частей, строфическая структура и размер оригинала (белый четырехстопный хорей с женскими и мужскрши клаузулами).

Одновременно с этим в переводе продолжено начатое еще Гердером облагора-живание героев. Жуковский, со своей стороны, также стремится их опоэтизировать и «возвысить», а потому иногда смягчает, а иногда просто опускает то, что кажется