пасынку Ипполиту, сыну Те-

сея от амазонки, которую в источниках называют по-разному. Так как

в Од. 11. 321, имя Ф. названо без всякого объяснения, можно предпо-

ложить, что миф был достаточно хорошо известен слушателям. Однако

первую литературную фиксацию он получил в афинской трагедии 5 в.:

у Софокла была трагедия «Ф.», до нас не дошедшая. Еврипид обращал-

ся к этой теме дважды — в трагедии «Ипполит, закрывающийся пла-

щом» (431 г.) и «Ипполит увенчивающийся» (428 г.). Первая не сохра-

нилась, но известно, что в ней Ф. сама признавалась в любви Ипполиту

и, получив от него гневную отповедь, обвиняла его перед Тесеем в по-

пытке овладеть ею. Во второй трагедии Ф., сознавая глубину позора, в

которую её ввергает преступная любовь, готова наложить на себя руки,

но уступает попыткам кормилицы открыть Ипполиту тайну его маче-

хи. Реакция Ипполита остается неизменной, и Ф., боясь разоблачения,

кончает с собой, оставив, однако, клеветническое письмо, обвиняющее

Ипполита. В обеих трагедиях разгневанный Тесей призывал на голову

сына проклятья и месть своего божественного отца Посидона, которые

приводили к гибели невинного юноши.

В римской литературе Сенека в трагедии воспроизвел ситуацию не-

дошедшего еврипидовского «Ипполита». Овидий посвятил Ф. свою IV

«Героиду» (письмо Федры Ипполиту), а в «Метаморфозах», XV. 497—

546, использовал версию, по которой Ипполит после смерти принял

облик италийского божества Вирбия; это, впрочем, не помешало Ови-

дию очень обстоятельно изобразить, как погиб Ипполит. См. краткое

изложение: Аполлодор (Эп. I. 17—19); Гигин, № 47; Ватиканский ми-

фограф, I. 46.

ФИЛОКТЕТ — сын Пеанта, один из царей Фессалии. В «Одиссее»

о нем сообщается только, что он был среди греков самым искусным

стрелком из лука (8. 219 сл.) и вернулся живым из-под Трои (3. 190).

В киклических поэмах его роль в Троянской войне описывалась зна-

чительно подробнее. Как один из женихов Елены, Ф. принял участие в

походе, но незадолго до высадки на берег, когда ахейцы сделали при-

вал на острове Тенедос, был ужален змеей, и рана издавала такое зло-

воние, что мешала совершать жертвоприношения богам. Тогда Одиссей

по приказу Агаммемнона отвез больного Ф. на о-в Лемнос («Киприи»;

ср. Ил. II. 721—725). Судя по поздним источникам, в первоначальной

версии Ф. остался на Лемносе добровольно, ибо был поручен заботам

тамошних врачей, особенно искусных с исцелении от укусов змей (Фи-

лострат. Героик. 5. 2; схолий D к Ил. II. 722), и под Трою вернулся в

надежде на неудавшееся до сих пор лечение. На десятом году войны

ахейцам стало ясно, что Троя не может быть взята без участия Ф., вла-

девшего луком Геракла (он получил его в свое время в награду от уми-

рающего героя за то, что согласился поджечь под ним погребальный

костер). Согласно «Малой Илиаде», за Ф. послали Диомеда, который

побудил его следовать под Трою. Здесь Ф. был исцелен от раны и вы-

стрелом из лука сразил Париса. Из этого видно, что первоначально

роль Ф. в троянской эпопее была весьма значительна, поскольку с ги-

белью Париса отпадала, в сущности, причина войны. Пришлось ли

Диомеду прибегнуть к какой-либо хитрости, чтобы заставить Ф. вер-

нуться, неизвестно.

В дальнейшем образу Ф. посвятили свои трагедии все три афинских

драматурга: Эсхил, Еврипид (431 г.) и Софокл (409 г.); сохранились

только последняя из них и сравнительный анализ у ритора Диона Хри-

состома (речи 52 и 59). Уже у Эсхила главная роль принадлежала не Ди-

омеду, а Одиссею, и засвидетельствовано похищение лука, без которого

Ф. оставался безоружным и был вынужден присоединиться к ахейскому

войску. У Еврипида Одиссей также был главным действующим лицом

в интриге, осуществленной с помощью Диомеда. По версии, предло-

женной Софоклом, нападению змеи Ф. подвергся не на Тенедосе, а на

маленьком острове Хрисе близ Лемноса (там до конца 1 в. находился

посвященный ему алтарь), и, самое главное, в товарищи Одиссею был

придан не Диомед, а Неоптолем, причем оба они по-разному понима-

ли свой нравственный долг. Одиссей руководствовался соображениями

«пользы», Неоптолем не считал возможным поступиться честью благо-

родного человека. Сам Ф., с негодованием отвергавший все попытки

вновь привлечь его на сторону однажды предавших его Атридов, усту-

пает просьбам Неоптолема, только повинуясь явившемуся с небес Ге-

раклу, который изрекает волю богов.

В позднейшей литературе см.: Овидий (Метам. IX. 229—234; XIII.

45—54, 313—334); «Геркулес на Эте». 1607—1755; Аполлодор (Эп. III.

27; V. 8); Гигин, № 102; Квинт Смирнский (IX. 333—528; X. 223—241);

Диктис. П. 14, 47; III. 18; IV. 19 сл.

ЭДИП — фиванский царь, сын Лаия и Иокасты (в «Одиссее» — Эпи-

касты). Наиболее известный вариант мифа о Э., восходящий к траге-

дии Софокла «Царь Эдип», сводится к следующему: Лаию было пред-

сказано, что, если у него родится сын, он станет убийцей отца. Поэтому

новорожденному младенцу Лаий пронзил сухожилия на ногах и велел

подбросить его на горе Киферон. Однако ребенок был спасен и попал

к бездетной царской чете в Коринфе, которая его усыновила, назвав

Э. (имя Οιδίπους сближают с глаголом οίδάω «опухать» и существитель-

ным πούς «нога») Выросши, Э. получил в Дельфах пророчество, что

ему суждено убить отца и сойтись с матерью. Считая своими родите-

лями коринфскую чету, он не вернулся домой, а отправился искать

себе другого пристанища. В дорожной ссоре с повстречавшимся ему

Лаием Э. убил его, не ведая, с кем имеет дело. Подойдя к Фивам, он

освободил их от зловещей полуженщины, полульвицы Сфинкс и по-

лучал в награду царский престол и руку овдовевшей царицы, т. е. соб-

ственной матери. Все это составляет предысторию трагедии Софокла,

в ходе действия которой выявляются все преступления, совершенные

по неведению Э. Иокаста кончает с собой, а Э. ослепляет себя и гото-

вится к изгнанию.

Эта сюжетная ситуация сложилась, однако, в литературной тради-

ции далеко не сразу: в Од. 11. 271—280 сообщается, что боги вскоре

раскрыли тайну нечестивого брака Э., вследствие чего Эпикаста пове-

силась, Э. же продолжал царствовать в Фивах, не помышляя о самоо-

слеплении. Из Ил. XXIII. 679 сл. известно, также, что некогда состоя-

лись надгробные игры по павшему Э., — вероятно, он погиб, защищая

свою землю и свои стада от врагов. Ни о каком трагическом повороте

в его судьбе здесь речи нет. Дальнейшее развитие миф получил в ки-

клических «Эдиподии» и «Фиваиде», от которых дошло очень немного.

Нет, однако, достаточных оснований утверждать, что уже в этих поэмах

Э. лишал себя зрения.

Важно отметить, что в ранних версиях только Лаию было дано про-

рочество о возможной гибели от руки сына; сам Э., до тех пор пока он

не стал героем Софокла, не получал никаких предупреждений о встрече

с отцом и тем более — о браке с собственной матерью. Также Иокаста

даже у Софокла ничего не знает о грозящем ей соединении с родным

сыном. Из сказанного следует, что первоначальным содержанием мифа

о Э. был тот же самый широко распространенный фольклорный мотив

битвы отца с сыном, о котором уже говорилось во вступительной статье

в связи с сюжетной линией Телемаха, а женитьба Э. на собственной ма-

тери оказывается вариантом сюжетного хода богатырской сказки: спа-

сителю царства вручается рука царевны или незамужней царицы.

Наряду с Софоклом, к мифу о Э. обращались Эсхил и Еврипид, а

также еще более десяти их современников и последователей — това-

рищей по афинскому театру. Ни одно из этих произведений не сохра-

нилось, как и трагедия Юлия Цезаря «Э.». Единственный автор, кроме

Софокла, чья трагедия «Э.» уцелела до наших дней, — Сенека. В ней

ничто не напоминает о величии того бескомпромиссного анализа, ко-

торый с трагической неизбежностью вел Э. к выявлению истины у Со-

фокла, поскольку у Сенеки Э. заранее знает о грозящих ему бедстви-

ях, и жуткие картины пророчеств способны только усилить его страх

перед будущим.

Концу жизни Э. была посвящена другая трагедия Софокла — «Э. в

Колоне» (поставлена в 401 г.). Здесь изгнанный из Фив Э. получал веч-

ное успокоение в Земле Аттики, которой его могила должна служить

защитой от врагов и залогом благополучия. В трагедии Еврипида «Фи-

никиянки», содержание которой составляет братоубийственная распря

сыновей Э., и сам он, и Иокаста изображены ещё живущими в своем

дворце, хотя их трагическое прошлое уже стало известно. Иокасте не

удается предотвратить поединок между ее сыновьями от Э., и она кон-

чает с собой на поле боя над трупами братьев-врагов (ст. 1349—1459).

Э. после этого отправляется в изгнание в сопровождении верной до-

чери Антигоны (ст. 1539—1763). Контаминацию двух названных траге-

дий представляли собой «Финикиянки» Сенеки, сохранившиеся только

в отрывках. В основном по «Финикиянкам» излагалась судьба Э. и Ио-

касты в «Фиваиде» Стация, с той лишь разницей, что Иокаста сама про-

бирается в лагерь аргивян, чтобы склонить к примирению Полиника

(VII. 468—533; VIII. 240—258; XI. 315—353; 580—756).

Сжатое изложение мифа о Э.: Диодор, IV. 64; Аполлодор. III. 5. 7—9;

Гигин, № 66, 67.

ЭРИНИИ — хтонические божества, родившиеся из капель крови

оскопленного Урана. Гомеровский эпос, отвергающий подобные вар-

варские представления, умалчивает о божественном происхождении

Э., хотя и наделяет их достаточно многочисленными правами. Глав-

ное из них восходит к первоначальной функции Э. как мстительниц

за оскорбление, совершенное в пределах рода. Соответственно, в их

власти осуществить проклятие, изреченное отцом или матерью (Ил. IX.

454, 571; XXI. 412; Од. 2. 135; 11. 280); они наказывают за клятвопре-

ступление (Ил. XIX. 259; ср. Гесиод. ТиД, 803 сл.), насылают на чело-

века ослепление, ввергающее его в беду (Ил. XIX. 87; Од. 15. 234), и

подчиняют себе людей после смерти (Од. 20. 78). Более мирный ха-

рактер носят такие качества Э., как знание грядущего (Ил. XIX. 418),

покровительство, оказываемое старшим против младших (Ил. XV. 204)

и нищим (Од. 17. 475).

В последующей литературе, особенно в афинской трагедии, Э. вы-

ступают прежде всего как мстительницы за пролитую кровь и оскор-

бление, нанесенное в пределах рода. В «Орестее» Эсхила они пресле-

дуют поколение за поколением, запятнанные убийством кровных род-

ственников (Агамемнон 1186—1193, 1433, 1468, 1476, 1481 сл., 1580,

1660; Хоэфоры. 577 сл., 912,929 сл., 971; Евмениды. 210—212,424—428,

492—500, 607); в его же «Семерых против Фив» Э. принадлежит право

осуществить проклятья отца, адресованные оскорбившим его сыновьям

(695, 766, 791, 887, 952, 977). Затем, Э. мстят вообще за всякое наруше-

ние нравственных норм (Эсхил. Агамемнон. 59, 463, 1119; Евмениды.

269—272, 541—552; Софокл. Аякс. 835—844, 1389—1392). У Еврипи-

да гнев Э. направлен главным образом против Ореста, которого они

изводят припадками безумия (Орест. 255—276; Ифигения в Тавриде.

279—300).

Вместе с тем, по распространенному в мифологических представле-

ниях закону совмещения противоположностей, Э. являются также бла-

годетельными божествами, оберегающими тех, кто оказывает им почет,

от болезней и гражданских распрей, а их землю — от недорода. В таком

качестве изображены они в финале «Евменид» Эсхила, где Э. берут на

себя обязанности милостивых богинь (ст. 917—1047). Одновременно

карающими и дарующими благо являются они и у Софокла в трагедии

«Эдип в Колоне» (ст. 38—45).

ЛЕТОПИСЬ РАБОТЫ В. А. ЖУКОВСКОГО НАД ПЕРЕВОДОМ

«ОДИССЕИ» ПО МАТЕРИАЛАМ ЕГО ЭПИСТОЛЯРИЯ

(Из писем В. А. Жуковского к великому князю Александру Николаевичу, великому князю

Константину Николаевичу, императрице Александре Федоровне, И. И. Базарову, А. Ф. фон

дер Бриггепу, П. А. Вяземскому, Н. В. Гоголю, А. П. Елагиной, К. К. Зейдлицу, А. П. Зоппгаг,

Ф. П. Литке, А. Мальтицу, П. В. Нащокину, П. А. Плетнёву, П. И. Полетике, Р. Р. Ро-

дионову, Д. П. Северину,