засыпает.

Тем временем корабль феакийский, быстро совершив свое плавание,

достигает Итаки. Вошедши в пристань Форкинскую, мореходцы выно-

сят Одиссея на берег сонного и там оставляют его со всеми сокрови-

щами, полученными им от феакийцев. Они удаляются. Раздраженный

Посидон превращает корабль их в утес. Одиссей пробуждается, но не

узнает земли своей, которую Афина покрыла густым туманом. Богиня

встречается с ним под видом юноши. Он рассказывает ей о себе вы-

мышленную повесть; тогда Афина открывается ему, приняв на себя об-

раз девы. Спрятав сокровища Одиссеевы в гроте наяд, богиня дает ему

наставление, как отмстить женихам, превращает его в старого нищего

и, повелев ему идти во внутренность острова к свинопасу Евмею, сама

улетает в Лакедемон к Телемаку.

Так Одиссей говорил; и сну в потемневшем чертоге

Молча внимали другие, и все очарованы были.

Тут обратилась к нему Алкиноева сила святая:

«Ксли мой дом меднокованый ты посетил, благородный

1 Царь Одиссей, то могу уповать, что препятствий не встретишь

Ныне, в отчизну от нас возвращаясь, хотя и немало

Вед испытал ты. А я обращуся теперь, фсакийцы,

К вам, ежедневно вино искрометное пьющим со мною

В царских палатах, внимая струнам золотым песнопевца.

10 Все уж в ковчеге лежит драгоценном; и данные гостю

Ризы, и чудной работы златые сосуды, и много

Разных подарков других от владык феакийских; пускай же

К ним по большому котлу и треножнику прочной работы

Каждый прибавит; себя ж наградим за убытки богатым

15 Сбором с народа: столь щедро дарить одному не по силам».

Так Алкиной говорил; и, одобрив его предложенье,

Вес по домам разошлися, о ложе и сне помышляя.

Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос.

Каждый поспешно отнес на корабль меднолитную утварь;

го Как же ту утварь под лавками судна укласть (чтоб работать

Веслами в море могли,, не вредя ей, гребцы молодые),

Сам Алкиной, обошедший корабль, осторожно устроил.

Все они в царских палатах потом учредили обед свой.

Тут собирателю туч, громоносцу Крониону Зевсу,

г~> В жертву быка принесла Алкиноева сила святая.

Ведра предавши огню, насладились роскошною пищей

Гости; и, громко звуча вдохновенною лирой, пред ними

Пел Демодок, многочтимый в народе. Но голову часто

Царь Одиссей обращал на всемирно-светящее солнце,

С неба его понуждая сойти, чтоб отъезд ускорить свой.

Так помышляет о сладостном вечере пахарь, день целый

Свежее поле с четою волов бороздивший могучим

Плугом, и весело день провожает он взором на запад —

Тащится тяжкой стопою домой он готовить свой ужин.

Так Одиссей веселился, увидя склоненьс на запад

Дня. Тогда, обратяся ко всем феакиянам вместе,

Слово такое сказал он, смотря на царя Алкиноя:

«Царь Алкиной, благороднейший муж из мужей феакийских,

В путь снарядите меня, сотворив возлняньс бессмертным;

Сами же радуйтесь. Все уж готово, чего так желало

Милое сердце, корабль и дары; да пошлют благодать мне

Воги Уран иды ныне, чтоб я, возвратяся в отчизну,

Дома жену без порока нашел и возлюбленных ближних

Всех сохраненных; а вы благоденствуйте каждый с своею

Сердцем избранной супругой и с чадами; всё да пошлют вам

Доброе боги; и зло никакое чтоб вас не коснулось».

Кончил; и все, изъявив одобренье, решили немедля

Гостя, пленившего их столь разумною речью, отправить

В путь. Обратяся тогда к Понтоною, сказал феакиян

Царь благородный: «Наполни кратеры вином и подай с ним

Чаши, дабы, помолившись владыке Крон иону Зевсу,

Странника в милую землю отцов отпустили мы с миром».

Так он сказал и, кратеры наполнив вином благовонным,

Подал с ним чаши гостям Понтоной; и они возлняньс

Им совершили богам, беспредельного неба владыкам,

Каждый на месте своем. Одиссей хитромысленный, вставши,

Подал царице Арете двуярусный кубок; потом он,

Голос возвысив, ей бросил крылатое слово: «Царица,

Радуйся ныне и жизнь проводи беспечально, доколе

Старость и смерть не придут в обреченное каждому время.

Я возвращаюсь в отеческий дом свой; а ты благоденствуй

Дома с детьми, с домочадцами, с добрым царем Ал ки ноем».

Слово такое сказав, через медный порог перешел он,

С ним повелел Понтоною идти Алкиной, чтоб ему он

Путь указал к кораблю и к песчаному брегу морскому.

Так же царица Арета послала за ним трех домашних служанок,

С вымытой чисто одеждой одну и с хитоном, другую

С отданным ей в сохраненье блестящим ковчегом, а третью

С светлопурпурным вином и с запасом еды на дорогу.

К брегу морскому они подошли, и, принявши из рук их

Платье, ковчег, и вино, и дорожную пищу, немедля

Всё на корабль отнесли быстроходный гребцы и на гладкой

Палубе мягко-широкий ковер с простыней полотняной

Подле кормы разостлали, чтоб мог Одиссей бестревожно

Спать. И вступил Одиссей на корабль быстроходный; и молча

Лег он на мягко-широкий ковер. И на лавки порядком

Сели гребцы и, канат отвязав от причального камня,

Разом ударили в весла и взбрызнули темную влагу.

Тою порой миротворно слетал Одиссею на вежды

Сон непробудный, усладный, с безмолвною смертию сходный.

Быстро (как полем широким коней четверня, беспрестанно

Сильных гонимых бичом, поражающим всех совокупно,

Чуть до земли прикасаясь ногами, легко совершает

Путь свой) корабль, воздвигая корму, побежал, и, пурпурной

Сзади волной напирая, его многошумное море

Мчало вперед; беспрепятственно плыл он; и сокол, быстрейший

Между пернатыми неба, его не догнал бы в полете,-

Так он стремительно, зыбь рассекая, летел через море,

Мужа неся богоравного, полного мыслей высоких,

Много встречавшего бед, сокрушающих сердце, средь бурной

Странствуя зыби, и много великих видавшего браней —

Ныне же спал он, забыв претерпенное, сном беззаботным.

Но поднялася звезда лучезарная, вестница светлой,

В сумраке раннем родившейся Эос; и, путь свой окончив,

К брегу Итаки достигнул корабль, обегающий море.

Пристань находится там, посвященная старцу морскому

Форку; се образуют две длинные ветви крутого

Врега, скалами зубчатыми в море входящего; ветрам

Он возбраняет извне нагонять на спокойную пристань

Волны тревожные; могут внутри корабли на притонном

Месте без привязи вольно стоять, не страшась непогоды;

В самой вершине залива широкосенистая зрится

Маслина; близко ее полутемный с возвышенным сводом

Грот, посвященный прекрасным, слывущим наядами нимфам;

Много в том гроте кратер и больших двоеручных кувшинов

Каменных: пчелы, гнездяся в их недре, свой мед составляют;

Также там много и каменных длинных станов; за станами

Сидя, чудесно одежды пурпурные ткут там наяды;

Вечно шумит там вода ключевая; и в гроте два входа:

Людям один лишь из них, обращенный к Борею, доступен;

К Ноту ж на юг обращенный богам посвящен — не дерзает

Смертный к нему приближаться, одним лишь бессмертным открыт он

Зная то место, к нему подошли мореходцы; корабль их

Целой почти половиною на берег вепря пул — так быстро

Мчался он, веслами сильных гребцов понуждаемый к бегу.

Стал неподвижно у брега могучий корабль. Мореходцы,

С палубы гладкой царя Одиссея рукой осторожной

Сняв с простынею и с мягким ковром, на которых лежал он,

Спящий глубоко, его положили на бреге песчаном;

После, богатства собрав, от разумных людей феакийских

Им полученные в дар по внушенью великой Афины,

Бережно склали у корня оливы широкосенистой

Все, от дороги поодаль, дабы никакой проходящий,

Пользуясь сном Одиссея глубоким, чего не похитил.

Кончив, пустилися в море они. Но земли колебатель,

Помня во гневе о прежних угрозах своих Одиссею,

Твердому в бедствиях мужу, с такой обратился молитвой

К Зевсу: «О Зевс, наш отец и владыка, не буду богами

Боле честим я, когда мной ругаться начнут фсакийцы,

Смертные люди, хотя и божественной нашей породы;

Ведал всегда я, что в дом свой, немало тревог испытавши,

Должен вступить Одиссей; я не мог у него возвращенья

Вовсе похитить: ты прежде уж суд произнес свой.

Ныне ж его фсакийцы в своем корабле до Итаки

Спящего, мне вопреки, довезли, наперед одаривши

Золотом, медью и множеством риз, драгоценно-сотканных,

Так изобильно, что даже из Трои подобной добычи

Он не привез бы, когда б беспрепятственно в дом возвратился».

Гневному богу ответствовал туч собиратель Кронион:

«Странное слово сказал ты, могучий земли колебатель;

Ты ль не в чести у богов, и возможно ль, чтоб лучший,

Старший и силою первый не чтим был от младших и низших?

Ксли же кто из людей земнородных, с тобою неравных

Силой и властью, тебя не почтит, накажи беспощадно.

13- 3454

»9

Действуй теперь, как желаешь ты сам, как приятнее сердцу».

Бог Посидон, колебатель земли, отвечал громовержцу:

«Смело б я действовать стал, о Зевес чернооблачный, если б

Силы великой твоей и тебя раздражить не страшился;

Ныне же мной феакийский прекрасный корабль, Одиссея

В землю его проводивший и морем обратно плывущий,

Будет разбит, чтоб вперед уж они по водам не дерзали

Всех провожать; и горою великой задвину их город».

Гневному богу ответствовал так громовержец Кронион:

«Друг Посидон, полагаю, что самое лучшее будет,

Ксли (когда подходящий корабль издалека увидят

Жители града) его перед ними в утес обратишь ты,

Образ плывущего судна ему сохранивши, чтоб чудо

Всех изумило; потом ты горою задвинешь их город».

Слово такое услышав, могучий земли колебатель

В Схерию, где обитал феакийский народ, устремился

Ждать корабля. И корабль, обтекатель морей, приближался

Быстро. К нему подошед, колебатель земли во мгновенье

В камень его обратил и ударом ладони к морскому

Дну основанием крепко притиснул; потом удалился.

Шумно словами крылатыми спрашивать стали друг друга

Веслолюбивые, смелые гости морей фсакийцы,

Глядя один на другого и так меж собой рассуждая:

«Горе! Кто вдруг на водах оковал наш корабль быстроходный,

К берегу шедший? Его уж вдали различали мы ясно».

Так говорили они, не постигнув того, что случилось.

К ним обратился тогда Алкиной и сказал: «Фсакийцы,

Горе! Я вижу, что ныне сбылося все то, что отец мой

Мне предсказал, говоря, как на нас Посидон негодует

Сильно за то, что развозим мы всех по морям безопасно.

Некогда, он утверждал, феакийский корабль, проводивший

Странника в землю его, возвращался морем туманным,

Будет разбит Посидоном, который высокой горою

Град наш задвинет. Так мне говорил он, и вес совершилось.

Вы ж, фсакийские люди, исполните то, что скажу вам:

С этой поры мы не станем уже по морям, как бывало,

Странников, наш посещающих град, провожать; Посидону ж

В жертву немедля двенадцать быков принесем, чтоб на милость

Он преклонился и града горой не задвинул великой».

Так он сказал, и быков приготовил на жертву объятый

Страхом народ; и, усердно молясь Посидону владыке,

Вес феакийские старцы, вожди и вельможи стояли

Вкруг алтаря. Той порой Одиссей, привезенный в отчизну

Сонный, проснулся, и милой отчизны своей не узнал он —

Так был отсутствен давно; да и сторону всю ту покрыла

Мглою туманною дочь громовержца Афина, чтоб не был

Прежде, покуда всего от нее не услышит, кем встречен

Царь Одиссей, чтоб его ни жена, ни домашний, ни житель

Града какой не узнали, пока женихам не отмстит он;

Вот почему и явилось очам Одиссея столь чуждым

Все, и излучины длинных дорог, и залив меж стенами

Гладких утесов, и темные сени дерев черноглавых.

Вставши, с великим волненьем он начал кругом озираться;

Скорбь овладела душою его, по бедрам он могучим

Крепко ударив руками, в печали великой воскликнул:

«Горе! К какому народу зашел я! Здесь, может быть, область

Диких, не знающих правды, людей, иль, быть может, я встречу

Смертных приветливых, богобоязненных, гостеприимных.

Где же я скрою богатства мои и куда обратиться

Мне самому? Для чего меж людьми феакийскими доле

Я не остался! К другому из сильных владык в их народе

Я бы прибегнул, и он бы помог мне достигнуть отчизны;

Ныне ж не знаю, что делать с своим мне добром; без храпенья

Здесь не оставлю