дворе дома, и тут же были убиты сбежавшимся народом.
Следствие по делу об убиении царевича возглавил Василий Шуйский; по ито¬гам его было выдано заключение о случайности смерти Димитрия, наткнувшегося на нож в припадке эпилепсии (известно, что он страдал этой болезнью). В русской историографии нет единого мнения о причинах смерти царевича. Г. Ф. Миллер, М. М. Щербатов, Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев и Н. И. Костомаров поддержива¬ют версию о виновности Бориса Годунова в смерти царевича Димитрия; Н. С. Ар-цыбашев, М. П. Погодин, Е. А. Белов признают достоверность материалов след¬ственного дела. Если же говорить о современниках происшествия, то, по свиде¬тельству летописцев, народная молва однозначно винила Бориса Годунова в смер¬ти царевича потому, что его смерть была особенно выгодна именно Годунову, по¬скольку устраняла последнее препятствие на его пути к престолу.
25 Встреча с Отрепьевым… — Сведения о личности Григория Отрепьева цели¬ком восходят к грамотам правительства Бориса Годунова. Григорий (Юрий) Отре¬пьев, сын галицкого дворянина, жил в Москве, в холопах у бояр Романовых; на¬влек на себя подозрение царя Бориса и был пострижен в монахи: в 1601—1604 гг. был чернецом в Чудовом монастыре, бежал в Литву, и поступил на службу к кня¬зю Адаму Вишневецкому, в доме которого и объявил о своем царском происхожде¬нии. Эти сведения, на которых настаивал в своих посланиях и патриарх Иов, дока¬зывавший, что Лжедмитрий есть не кто иной, как беглый чудовский монах Гришка Отрепьев, повторенные затем в грамотах правительства царя Василия Шуйского, основаны на «Извете» инока Варлаама, вместе с которым Григорий бежал в Литву. Они вошли в большую часть русских летописей и сказаний об эпохе Смутного вре¬мени. В XVIII—> первой половине XIX в. русские историки не подвергали их со¬мнению и отождествляли личность Лжедмитрия I с личностью Григория Отрепье¬ва, равно как и русские драматурги, обращавшиеся к этой теме (А. П. Сумароков. «Димитрий Самозванец», 1771; А. С. Пушкин. «Борис Годунов», 1825).
26 Сражение под Москвой. — Вероятно, в этом пункте плана Жуковский имеет в виду происшедшее летом 1603 г. сражение войск Бориса Годунова под командова¬нием воеводы Ивана Федоровича Басманова с разбойничьими шайками Хлопко-Косолапа (ср. пункт раздела «Жизнь»: «Битва у Москвы — старший Басманов убит»; см. коммент.).
2′ Добру некая битва. — Битва при местечке Добрыничи (Добрынь, Добрунь) Ор-ловской губернии, Севского уезда. 21 января 1605 г. у Добрыннч произошло сра¬жение между войсками Бориса Годунова под командованием князя Василия Шуй¬ского, и ратью Лжедмитрия, причем последний был наголову разбит и потерял бо¬лее половины своего отряда.
28 Сцепа с Марфою и Борисом. — Марфа — Мария Федоровна Нагая (?—1610, имя Марфы приняла в иночестве), седьмая жена царя Иоанна Грозного, мать цареви¬ча Димитрия Иоанновича; ее брак с царем не был признан церковью: Вышла за¬муж в 1580 г., вскоре стала «неугодной» царю; после смерти Иоанна Грозного была отослана вместе с сыном в Углич; в 1591 г., после смерти царевича, была обвинена в недосмотре за сыном и попустительстве к убийству Битяговскпх, сослана в Ни-коловыксннскую пустынь и пострижена в монахини. Когда начались слухи о явле¬нии в Литве человека, называющего себя Димитрием (1604 г.), Борис Годунов вы¬зывал Марфу в Москву, но вскоре отправил ее обратно, поскольку она не могла ска¬зать ничего определенного. Летом 1605 г. Марфу вызвал в Москву Лжедмитирнй I, 18 июля она публично признала его своим сыном; после его смерти отказалась от этого признания и через год торжественно встретила в Москве мощи царевича Ди¬митрия, перевезенные из Углича в столицу по приказу царя Василия Шуйского. Умерла в Москве и похоронена в московском Вознесенском монастыре.
29 Прокажеппичество. Бунт в Москве. — Анахронизм Жуковского: в этом пункте плана зафиксированы события трех голодных лет, 1601—1603. Голод сопровождал¬ся эпидемией чумы в Москве и народными волнениями. Перенося события этих лет на 1604—1605 гг. (ср. также соответствующий пункт раздела плана «Жизнь», где эпидемия чумы и бунты отнесены ко времени торжества Лжедмитрия I), Жу¬ковский не только концентрирует события Смутного времени, но и усиливает про-виденциальные элементы интерпретации сюжета (ср. «Христианская Немезида»), поскольку чума традиционно считалась божьей карой за человеческие преступле¬ния, а народное возмущение («vox populj»)с античных времен уподоблялось откро¬вению воли богов («vox dei»).
30 Убийство Димитрия. — Под именем «Димитрий» Жуковский в данном случае подразумевает Лжедмитрия I.
м Бежит к Хлопку. — Хлопко Косолап — атаман разбойников в 1601—1603 гг. Три неурожайных года на излете царствования Бориса Годунова вызвали страш¬ный голод; в эти годы крестьяне и холопы бежали из боярских вотчин и объеди¬нялись в разбойничьи отряды, грабившие на дорогах. Одним из таких отрядов под самой Москвой командовал Хлопко: в 1603 г. он угрожал захватить Москву. Осенью 1603 г. против банды Хлопка было послано войско под командованием И. Ф. Басманова (см.), Басманов погиб в сражении, а Хлопко был захвачен в плен и, вероятно, повещен. О Хлопке и сражении под Москвой упоминают, в частности, М. М. Щербатов и Н. М. Карамзин.
:*2 Битва у Москвы — старший Басманов убит. — Ошибка Жуковского: под Мо-сквой в сражении с Хлопком в 1603 г. был убит не старший, а младший Басманов, Иван Федорович (?—1603), младший сын опричника Федора Алексеевича Басма¬нова, брат Петра Федоровича. И. Ф. Басманов также был иод опаой после каз¬ни отца, получил освобождение одновременно со старшим братом. Был прибли¬жен ко двору Бориса Годунова, служил сначала дворянином, в 1603 г. был произ¬веден в окольничие и во главе отряда послан против банды Хлопка. В этом бою И. Ф. Басманов погиб, но большая часть банды Хлопка была истреблена его отря¬дом, а сам Хлопко захвачен в плен. И. Ф. Басманов, один из всей семьи, с честью погиб за отечество, и по приказанию Бориса Годунова его тело было погребено в Троицко-Сергиевой Лавре.
33 Новгород Северский… — Уездный город Черниговской губернии на реке Дес-не. В декабре 1604 г. под Новгородом Северским, занятым войсками под командо-ванием воевод П. Ф. Басманова и князя Мстиславского, состоялось сражение пра-вительственных войск с войском Лжедмитрия I, переломившее ход кампании. Обе сражавшиеся армии отступили, обе интерпретировали итог сражения как победу (см.: Лотман, Фомичев. С. 329).
(Лагерь Валленштейна)
(«Дедушка, нам с тобою здесь несдобровать…») (С. 495)
Автограф: РНБ. Оп. 1.М26.Л. 128 — черновой. При жизни Жуковского не печатался. В п е р в ы е: Бумаги Жуковского (ст. 1—3).
Впервые п о л н ост ь ю: Лебедева О. Н. Драматургические опыты В. А. Жуков-ского. Томск: Изд-во Томского университета, 1992. С. 191.
Печатается по тексту первой полной публикации, со сверкой по автографу. Датируется: между мартом и началом сентября 1831 г.
Перевод первых девяти стихов трагедии Ф. Шиллера «Wallensteins Lager» («Ла¬герь Валленштейна», 1798).
Датировка предложена на основании особенностей оформления и положения перевода среди других материалов архивной единицы хранения № 26: текст пе¬ревода записан на листке желтой линованной бумаги, которой Жуковский пользо¬вался в 1831—1833 гг. На двух предшествующих листках такой же бумаги (л. 126 и 127), находятся автографы эпического фрагмента «Филоктет» и перевода 22 сти¬хов элегии Ф. Шиллера «Помпея и Геркуланум», п<х:ледний из которых точно дати¬руется мартом 1831 г. (см. коммент. в ПССиП. Т 2. С. 657). Следующий лист такой же бумаги (л. 129) содержит неполный автограф стихотворения «Русская слава», что позволяет конкретизировать датировку, поскольку в росписи стихотворений 1831 г. Жуковский отметил «Русскую славу» датой: «12 сентября» (РНБ. Оп. 1. № 35. Л. 8 об.; см. коммент.: ПССиП. Т. 2. С. 668). Перевод начала трагедии «Лагерь Вал¬ленштейна» соотнесен еще с одним замыслом Жуковского начала 1830-х гг.: в верх¬ней части листка находится перечеркнутая запись: «Отрывки из Гомера», а под ней — «Отрывок из Илиады». Самой примечательной черт ой этого маленького перевода Жуковского являет¬ся его эквиритмия: для эквивалентной передачи шиллеровского четырехударно-го тонического стиха Жуковский пользуется дольником с вариациями количества ударений в стихе от 3 до 4 — в результате получается метр, очень близкий раеш¬ному стиху пушкинской «Сказки о попе и работнике его Балде». Как известно, сказ¬ка была прочитана Пушкиным Жуковскому во время «сказочного соревнования» двух поэтов летом и осенью 1831 г. Сам факт существования перевода из «Лагеря Валленштейна» свидетельствует о том, что в эстетическом сознании Жуковского произошли решительные изменения, и монодрама на исторический сюжет усту¬пает место хроникальным «народным сценам» без определенного сюжета, без цен¬трального характера, со скупой, хотя и яркой разработкой психологических дета¬лей. Возможно, обращение Жуковского в 1831 г. к этой части трилогии Шиллера инспирировано выходом в свет трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов» (январь 1831 г.); возможно также, что пролог драматической трилогии Шиллера привлек внимание русского поэта, обратившегося к переводам гомеровского эпоса, типоло¬гией своего сюжета, развернутого в пространстве военного лагеря. Ст. 6. Новые вошка принты от Саля и от Майна!.. — Зааль, река в Баварии (Ниж-няя Франкония), правый приток Майна; во время Тридцатилетней войны дей¬ствия на территории Баварии развернулись в начале 1630-х гг. Курфюрст Бавар¬ский Максимилиан, глава Католической Лиги, был одним из главных противников Валленштейна; на Регенсбургском сейме 1630 г. Валленштейн был временно отре¬шен от командования имперскими войсками по его инициативе. В 1633—1634 гг. северо-восточная часть герцогства Баварского (в том числе и Регеисбург) была за¬хвачена шведскими войсками. Одиссей и Неоптолем («Неоптолем, мы наконец в Лемносе...») (С. 496) Авто г р а ф неизвестен. Копия: РНБ. Оп. 1. № 26. Л. 128 — писарская копия с правкой Жуковского, с заглавием: «Одиссей и Неоптолем». При жизни Жуковского не печатался. В п е р в ы е: Бумаги Жуковского С. 54 (ст. 1—12). Впервые п о л н о с т ь ю: Лебедева О. />. Неопубликованные переводы Жуков-ского из Софокла // Жуковский и русская культура Л., 1987. С. 279—280.
Печатается по тексту первой полной публикации, со сверкой по копии.
Датируется: конец марта — начало апреля 1831 — не позднее середины апреля 1834 г.
Перевод фрагмента трагедии Софокла (495—405 до н. э.) «Филоктет» (поставле¬на в Афинах в 409 г. до н. э.).
Начальная дата, наиболее вероятная в предлагаемых пределах, предложе¬на на основании датировки одного из незавершенных текстов Жуковского, име¬ющих прямое отношение к данному фрагменту: это отрывок эпического произве¬дения на тот же самый сюжет, написанный гекзаметром ((Филоктет) «Мрачен Лем¬нос, хромоногого бога Ифеста обитель…», датируется: конец марта — начало апре¬ля 1831 г.; текст и коммент. см.: ПССиП. Т. 2. С. 381, 777, о соотношении драматур¬гического и эпического текстов см. подробно: БЖ. Ч. 3. С. 537—541).
Основание для определения времени, позднее которого перевод не мог быть создан, дает оформление беловой рукописи: писарская копия фрагментарного пе-ревода трагедии «Филоктет» выполнена на бумаге с вытисненным вензелем импе-ратора Николая I в правом
