счастья моего качества8… может быть, что и я соглашусь за него вы¬йти; но знайте, что сделаю это9 не для себя, а для тех, которые меня окружают, которых счастье мне дорого… Подумайте об одной Валерии! Не имей я достатка — принуждена буду с нею расстаться! Будь я бога¬та — мы неразлучны! тогда мне будет возможно окружить ее всеми по¬печениями нежной дружбы. Слепота — состояние ужасное! Она одна посреди света, мертва для всех удовольствий жизни; мы вместе и роз¬но… С такою судьбою не лучше ли не жить… Для меня, по крайней мере, такая жизнь была бы нестерпима…
Генрих
Для вас, согласен! но для Валерии… Она потеряла зрение во мла¬денчестве! Может ли сожалеть о тех удовольствиях, о которых никако¬го понятия не имеет?.. Поверьте…
Явление 2
Те же и Герман.
Герман
Вот письмо; его принес лакей в богатой ливрее.
Дай.
ДРАМАТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ — Каролина
Герман
Я учтиво просил сто подождать. Он весь облит золотом.
Каролина
(распечатав письмо)
От графа Розенталя… он в двух милях отсюда, остановился на стан¬ции… Просит позволения со мною увидеться… верно, хочет говорить о духовной своего любезного дядюшки. Письмо очень милое. Как вы думаете, Генрих? Что делать?
Генрих
Я здесь ничего не могу думать. Вы, может быть, на меня рассерди¬тесь, если присоветую вам не принимать его.
Каролина
Но это было бы неучтиво… В наших обстоятельствах… могу ли от¬казаться…
Генрих
Не выдумывайте причин. Скажите просто, что вам этого самим хо¬чется.
Каролина
Призцаюсь! я любопытна, желаю его видеть. Это же ни к чему не обязывает. Герман, поди, скажи Валерии, что Генрих здесь… что он один. (Генриху.) Валерия побудет с вами, а я пойду написать ответ.
(Уходит с Германом.)
Явление 3
Генрих один.
Генрих
Я хорошо сделал, что не открылся ей вчера… Это было бы для нее новым торжеством, а для меня унижением… Она никогда не узнает моей тайны! Какая легкость! какая ветреность! Для чего не имеет она сердца Валерии! (Увидя Валерию.) Ах, Валерия! мой истинный, един¬ственный друг! помогите мне!
Явление 4 Генрих и Валерия, которую ведет Герман.
Валерия
Вы здесь, Генрих?
Генрих
Здесь! нетерпеливо жду вас.
Валерия
Герман, подведи меня к нему поскорее. (Подает Генриху руку.) Здрав¬ствуйте, милый Генрих! Я заставила вас ждать! не вините меня! не могу ходить так скоро, как бы желала.
Герман
Однако вы скоро ходите, особливо для меня. Кто бы мог предска¬зать, что в семьдесят лет достанется мне быть проводником такой ми¬лой, такой прекрасной девушки!
Валерия
(весело)
Проводником… как в той французской опере, которую читала мне Каролина! — в «Рихарде» — ты мой Антонио10.
Герман
Да… дряхлый Антонио11.
Валерия
Тем лучше… Старость твоя дает и мне средство служить тебе… Ты меня водишь, а я тебя поддерживаю.
Герман
Если бы вы хотели… то могли бы ходить и одни… Что ни говорите, а я не теряю надежды.
Валерия
Мой добрый Герман, ни слова об этом, прошу тебя! Ты знаешь, что все здешние искусные доктора признают это совершенно невозможным.
Герман
Здешние доктора могут быть очень искусны здесь, и большие не¬вежды в другом месте. Например, во Франции! Если бы вы знали, что там случилось со мною. Послушайте…
Генрих
Валерия, мне надобно говорить с вами! отошлите его…
Валерия
Дайте ему рассказать свою историю. Этот добрый старик любит рас¬сказывать. Я бедна: не могу ничего ему дать… Я его слушаю и тем пла¬чу за его попечения. Говори, Герман.
Герман
Я очень долго был слей, как вы. Прошлого года господин Блумфильд взял меня с собою в Париж.
Генрих
Знаю.
Герман
Там весь свет прославлял одного глазного оператора, который ис¬кусством своим делал чудеса. Попробую счастья, подумал я, и велел себя отвести к этому чудотворцу. Он жил в богатых палатах — в при¬хожей его нашли мы толпу — я ждал целые два часа по пустякам, точно как будто у какого министра…
Генрих
Говори скорее! Он тебя вылечил!
Герман
Погодите! совсем не вылечил — даже не хотел на меня и посмо¬треть! Мне нечем было ему заплатить — с горем пополам пошел я до¬мой — но на лестнице остановил меня молодой человек — кто он, не знаю! может быть, ученик господина доктора. Он сказал мне: «Ты, вер¬но, немец? У тебя выговор немецкий».
Валерия
Что же ты ему отвечал?
Герман
Что отвечал! — «Ja, mein Herr!»12 — коротко да ясно. — «Откуда ты?» — «Из Швабии!» — «Знаешь ли Ольбрюк?»1 * — «Я там родился». — «Как! родился в Ольбрюке? Какое счастье!» — Можете сами предста¬вить14, как и мне было приятно найти в Париже человека, который знал мою родину и любил ее15.
Генрих
Одним словом, он тебе возвратил зрение!
Герман
И очень возвратил! Вы видите, что я теперь гляжу во все глаза! Ка¬кой прекрасный молодой человек! какое искусство! И как же он тер¬пеливо меня слушал — не понукал меня! я мог рассказать ему все до малейшей подробносги.
Генрих
(улыбаясь)
Понимаю… Но этот прекрасный молодой человек… Скажи, Герман, сколько тебе это стоило?
Герман
Сколько стоило — подлинно не помню, потому что после операции он всунул мне в руки 25 луидоров и пожелал мне счастливого путеше¬ствия.
Валерия
Возможно ли?
Генрих
Полно, правда ли, Герман?
Валерия
Благодарствую, друг мой! История твоя очень любопытна! Но по не¬счастью мы не в Париже! У нас подобных чудес не делают…
Герман
Не думаете ли, что я вас обманываю?
Валерия
Нет, мой милый Герман!.. Теперь поди! я более не имею в тебе нужды.
Герман
Простите, сударыня! мне и самому здесь оставаться нельзя! Велено все приготовить к приезду этого графа, которой женится на нашей ба¬рыне! Едва ли достанет у меня времени.
Явление 5
Валерия и Генрих.
Генрих
Наконец ушел.
Валерия
Говорите, Генрих, чего вы от меня требуете?
Генрих
Вы слышали — ждут графа Розенталя! Он знатный человек, милли¬онщик… а у меня ничего нет; живу одним жалованьем10.
Валерия
Что ж нужды!
Генрих
Как что нужды?.. Он едет сюда затем, чтобы жениться на Каролине! Он, верно, ей понравится… а я люблю ее… люблю до безумия… и ни одна душа еще не знает моей тайны.
Валерия
Милый Генрих! я давно ее знаю!
Генрих
Возможно ли?
Валерия
Да, мой друг. Уже несколько дней, как я заметила, что вы печаль¬ны… молчаливы… ни на что не обращаете внимания… Тогда я подума¬ла… тогда я вспомнила…
(Задум ы вается .)17
Генрих
Если так, Валерия, то скажите, найдется ли на свете человек несчаст¬нее меня?.. Каролина и не подозревает любви моей! Когда бы она об ней знала, то я имел бы право оспоривать ее сердце; и приезд этого графа был бы для меня счастьем. Но теперь? могу ли сто вызвать? имею ли на это право? Итак, я должен быть просто свидетелем его счастья, должен с покорностью смотреть, как ее у меня отнимут. Нет… я решил¬ся бежать отсюда… забыть ее, вырвать из сердца любовь мою!
Валерия
Бежать?.. Поверьте мне, друг мой, что это ни к чему не послужит. Разлука не помогает! Вы не забудете ее, а только себя сделаете несчаст¬нее прежнего.
Генрих
Валерия! вы говорите о страданиях любви, как будто сами их испы¬тали. Скажите, неужели кто-нибудь, милый вам, далеко от вас?
Валерия
(с чувством)
На что говорить об этом… Дело об вас.
Генрих
Но вы в замешательстве… Ваше волнение… Конечно, слова мои раз¬будили в вас грустное воспоминание… Так! у вас есть горе, и вы боитесь его мне вверить! Для чего же? Неужели одна Каролина имеет право на вашу доверенность?
Валерия
Каролина не знает ни о чем! Она не могла угадать вашего страда¬ния — как же понять ей мое?
Генрих
Но я… Валерия, поверьте, что я достоин принимать в нем участие. И знайте, что одна только эта надежда может теперь удержать меня здесь! Еду сию же минуту, если вы мне откажете в своей дружбе, в сво¬ей доверенности! Говорите.
Валерия
Вы хотите ехать!.. Итак, мне надобно будет потерять своего един¬ственного друга… Вы уедете18, если не скажу вам моей тайны! Но чего вы от меня требуете? Жизнь моя так ничтожна!.. Не зная ни о чем про¬исходящем вокруг меня, могу рассказывать только о том, что чувствую во глубине сердца!14 История моей жизни есть история моей души!.. Ее ли вы знать желаете?
Генрих
Говорите, прошу, вас.
Валерия
Слушайте. Будучи с младенчества сиротою, я сохранила какое-то смутное, странное воспоминание о прежнем времени… Мне кажется, что я когда-то жила в другом свете. Знаю только, что прежде было нас много и что вдруг я стала одна… С тех пор не имела я ничего подобно¬го этому первому воспоминанию. Я воспитывалась в Ольбрюке, в замке графини Ринсберг20, с Эмилиею, ее дочерью — мы были одних лет. Бед¬ное дитя! какая жалость! — вот первые слова, которые поразили меня! Они заставили меня подумать, что участь моя должна быть несчаст¬на! До этой минуты я ничего не требовала, ничего не желала!.. Я не размышляла21… Однажды — нам исполнилось, я думаю, шестнадцать лет — на публичном празднике, который дан был в Ольбрюке22, и я и Эмилия (как это случилось, не знаю, никого из наших не было с нами) зашли в толпу молодых людей, которые вздумали смеяться над нами и позволили себе обидные с нами вольности. Эмилия упала в обморок; я умирала от страху, не понимая, что с нами делается. Вдруг один моло¬дой человек бросается к нам на помощь. О! как тронул мою душу его ободряющий голос. Как этот голос показался мне сильным й грозным, когда он потребовал, чтоб оскорбители наши удалились. Я услышала, что спорили, бранились… Наконец вызов… все утихло… Один какой-то страшный, незнакомый мне звук доходил до моего слуха… Тайный го¬лос сказал мне, что наш защитник в опасности… Я бросилась к нему… протянула руки… и в эту минуту почувствовала пронзительную боль и холод, и потом совсем потеряла чувство.
Генрих
Боже мой! вы были ранены?
Валерия
Опасно ранена, как мне сказали после!.. Ах! он сам невольным обра¬зом… Но вообразите же, какое счастье! Это остановило поединок, и, мо¬жет быть, спасло его дни!.. Спустя несколько недель — когда мне воз¬вратили жизнь… Эрнест (оборотясъ к Генриху) — его зовут ЭрнестохМ — переселился в наш замок; он учил графиню Эмилию по-итальянски и по-французски — и я училась вместе с нею. Ах! с каким чувством гово¬рил он нам о изящных искусствах, о любви к наукам. Его животворные разговоры, его блестящее воображение открыли передо мною новый свет… Тогда я начала жить! Все неизвестные предметы, которые он мне описывал, одушевились в моих мыслях… Так! прекрасное небо, свет¬лые ручьи, цветущие луга, о которых он говорил, я их видела! Они были перед глазами моими, когда он был со мною.
Генрих
Но где же он? Что с ним сделалось?
Валерия
Тому уже три года… Он был моим наставником, был моим другом! Его разговоры обогащали мой ум, возвышали, творили мою душу; а дружба его радовала мое сердце и берегла меня с заботливостью неизъ¬яснимою. О! как я к нему привыкла! Я узнавала его походку, угадывала его движения… чувствовала его присутствие, когда он был в одной со мною горнице и молчал.
