наследство Богатое оставила она, И это, наконец, кое-как стало Моей оградой.
Камоэнс
Все переживешь На свете… Но забыть?.. Блажен, кто носит В своей душе святую память, верность Прекрасному минувшему! Моя Душа ее во глубине своей, Как чистую лампаду, засветила,
И в ней она поэзией горела. И мне была поэзия отрадой: Я помню час, великий час, меня Всего пересоздавший. Я лежал С повязкой на глазах в госпитале: Тьма вкруг меня и тьма во мне… И вдруг — сказать не знаю — подошло, Иль нет, не подошло, а подлетело, Иль нет, как будто Божие с небес Дыханье свеяло — свежо, как утро, И пламенно, как солнце, и отрадно, Как слезы, и разительно, как гром, И увлекательно, как звуки арфы -И было то как будто и во мне, И вне меня, и в глубь моей души Оно вливалось, и волшебный круг Меня тесней, теснее обнимал; И унесен я был неодолимым Могуществом далеко в высоту… Я обеспамятел: когда ж пришел В себя — то было первая моя Живая песня. С той минуты чудной Исчезла ночь во мне и вкруг меня; Я не был уж один, я не был брошен; Страданий чаша предо мной стояла, Налитая целебным питием; Моя душа на крыльях песнопенья Взлетела к Богу и нашла у Бога Утеху, свет, терпенье и замену.
Квеведо
Мне посчастливилось; свое богатство
Удвоил я; потом ушестерил…
А ты как? Что потом с тобой случилось?
Камоэнс
Я в той земле, где схоронил се, Не мог остаться. Вслед за Гамой славный Путь по морям я совершил, и там, Под небом Индии, раздался звучно В честь Португалии мой голос: он
Был повторен волнами Тайо; вдруг Услышала Европа имя Гамы И изумилась; до пределов Туле Достигнул гром победный Лузиады.
Квеведо
А много ль принесла тебе она? У нас носился слух…
Камоэнс
Мне принесла Гонение и ненависть она. Великих предков я ничтожным внукам Осмелился поставить в образец, Я карлам указал на великанов — И правда мне в погибель обратилась: И то, что я любил, меня отвергло, И что моей я песнию прославил, Тем был я посрамлен — и был, как враг, Я Португалией моей отринут… (Помолчав.)
Я муж, и жалобы я ненавижу; Но всю насквозь мне душу эта рана Прогрызла; никогда не заживет Она и вечно, вечно будет рвать Меня, как в оный миг разорвала, Когда отечество так беспощадно От своего поэта отреклося.
Квеведо
Ну, не крушись; забудь о прошлом; кто Не ошибается в своих расчетах? Теперь не удалось — удастся после.
Камоэнс
И для меня однажды солнце счастья Блеснуло светлою зарей. Когда Король наш Себастьян взошел на трон, Его орлиный взор проник в мою Тюрьму, с меня упала цепь, и Свет И жизнь возвращены мне были снова;
Опять весна в груди моей увядшей Воскресла… но то было на минуту: Все погубил день битвы Алькассарской. Король наш пал великой мысли жертвой И Португалия добычей стала Филиппа… Страшный день! о, для чего Я дожил до тебя!
Квеведо
Да, страшный день! Уж нечего сказать! И с той поры Все хуже нам да хуже. Бог на нас Прогневался. По крайней мере, ты Похвастать счастием не можешь.
Камоэнс
Мое навек затмилось, и печально
Туманен вечер мой. Забыт, покинут,
В болезни, в бедности я жду конца
На нищенской постели лазарета.
Один мне оставался друг — он был
Его в досаде черною собакой.
Но только что со мной простилось счастье,
Он сделался хранителем моим:
Он мне служил, и для меня работал,
И отдавал свою дневную плату
На пищу мне. Когда ж болезнь меня
К постели приковала, день и ночь
Сидел он надо мной и утешал
Меня отрадными словами ласки,
И, сам больной, по улицам таскался
За подаянием для Камоэнса.
И, наконец, свои истратив силы,
Без жалобы, без горя, за меня
Он умер — черная собака!.. Бог
То видел с небеси… Покойся, друг,
Последний друг мой на земле, в твоей
Святой могиле! там тебе приютно,
А на земле приюта не бывает.
Квеведо
(про себя)
Теперь пора мне к делу приступить. (Ему.)
Сердечный друг, тебе удел нелегкий
Достался, нечего сказать! Ты славил
Отечество, и чем же заплатило
Оно тебе за славу? Нищетой.
С надеждами пошел ты в путь, а с чем
Пришел насад? Ровнехонько ни с чем.
И вот теперь, при нашей поздней встрече,
Когда твою судьбу сравню с моею,
То, право, кажется — не осердися —
Что выбор мой сто раз благоразумней
Был твоего. Вот видишь, я богат;
По всем морям товар мой корабли
Развозят; а бывало, на меня
Смотрел ты свысока. Сказать же правду,
Хоть лаврами я лба и не украсил,
Но, кажется, что на вес мой барыш
Тяжеле твоего…
Камоэнс
Ты в барышах — Не спорю. Но на свете много есть Вещей возвышенных, не подлежащих Ни мере, ни расчетам торгаша. Лишь выгодой определять он может Достоинство; заметь же это, друг: Лавровый лист скупать ты на вес можешь, Но о венках лавровых не заботься.
Квеведо
(про себя)
Уж не смеется ль он над нашим званьем?.. Постой, уж попадись ко мне ты в руки, Я отплачу тебе порядком.
(Ему.)
Ты
Обиделся, я вижу; а в тебе
Я искренно участье принимаю. Да я и с просьбою пришел; послушай, Оставь ты лазарет свой, сделай дружбу, Переселись ко мне; мой дом просторен; Чужим найдется много места в нем, Не только что друзьям. Ну, Камоэнс, Не откажи мне; перейди в мой дом, Ты у меня свободно отдохнешь От прошлых бед, и мой избыток Охотно я с тобою разделю… Не слышишь, что ли, Камоэнс?
Камоэнс
Что? что
Ты говоришь? Меня к себе, в свой дом Зовешь?
Квеведо
Да, да! К себе, в свой дом, тебя Зову. Согласен ли?
Камоэнс
Жить у тебя? Но, может быть, ты думаешь, Квеведо… Нет, нет! твое намеренье, я в этом Уверен, доброе — благодарю; Но мне и здесь покойно: я доволен; Нет нужды мне тебя теснить; да в этом И радости не будет никакой. О радостях давно мне и во сне Не грезится.
Квеведо
Меня ты потеснишь? Помилуй, что за мысль! Ты мне, напротив, Полезен можешь быть; я от тебя Жду помощи великой.
Камоэнс
От меня? Ждешь помощи? И я могу тебе
Полезен быть? я? я? мечтатель жалкий, Который никому и ни на что Не нужен был на свете и себя Лишь только погубить умел? Квеведо, Не шутишь ли?
Квеведо
Какая шутка! Сам Ты рассуди; дал Бог мне сына — ну, Уж нечего сказать, таких немного, Каков мой Васко; он до этих пор Был радостью моей, и я им хвастал И уж заране веселил себя Надеждою, что он мое богатство, Которому всему один наследник, Удвоит, мне, как должно, подражая -Ан нет, иначе вышло на поверку: Отцовским званьем он пренебрегает, В проклятые зарылся иергаменты, Ударился в стихи, в поэты метит.
Камоэнс
Квеведо
Я то же сам Ему пою; да он не верит. Музы — Ему отец, и мать, и все земное Его богатство.
Камоэнс
Так мечтают все Они, но то обман…
Квеведо
Напрасно я Увещевал его: он слов моих И понимать не хочет. Видишь ли теперь, Как много мне ты можешь быть полезен, Дружище? Укажи ему на твой Пример, пускай узнает он, как ты,
Его достойный образец, был щедро От света награжден; пусть Камоэнса Увидит он в госпитале, больного, В презренье, в нищете, быть может…
Камоэнс
Так
Пускай меня увидит он! Пришли
Его сюда; я вылечу его
От гибельной мечты. Слепец! безумец!
Я почитал; теперь мне все понятно:
Им пугалом должна служить она!
Квеведо
Так ты его остережешь? спасешь?
Камоэнс
Остерегу, спасу… Пришли сто Сюда…
Квеведо
Он недалёко; крылья имя Твое придаст ему; через минуту Он будет здесь; и вместе с ним в мой дом Пожалует желанный гость — не правда ль? Ты будешь, друг?
Камоэнс
Увидим.
Квеведо
Ну, прости же,
(Про себя.)
Слава Богу! все как должно Улажено. Лишь только б сына он На путь наставил… сам же… что за дело Мне до него!.. Пускай в госпитале Околевает.
(Уходит.)
III
Камоэнс
(один)
Я устал; все силы Мои истощены; и жар и холод Я чувствую; в глазах моих темнеет; Уж не она ль? Не смерть ли, званый друг, Ко мне подходит?..
(Помолчав.)
Всех я схоронил; Все, что любил я, что меня любило, Давно во гробе… Я стою один Перед своей могилою, один… И не протянет мне никто руки, Чтобы помочь в нее сойти; свалюся Туда, как чумный труп, рукой наемной Толкнутый в общий гроб. Счастлив стократно Простой поселянин! Трудом прилежным Довольный, скромный, замыслов высоких Не ведая, своей тропинкой он Идет; когда же смертный час его Наступит, он, в кругу своих, близ доброй Жены, участницы всего, что было И горького и радостного в жизни, Среди детей, воспитанных с любовью, Смиренно, тихо, ясно умирает; И всеми он любим, и, с ним прощаясь, Все плачут, и глаза ему родная Рука при смерти зажимает. Я же?.. О, как меня все обмануло! Я Жил одинок и одинок умру… Сокровищем она казалась мне В тот час, когда нас буря окружала, Когда корабль наш об утес в щепы Расшибся — да, сокровищем тогда Она, мое созданье, Лузиада, Казалась мне! и в море с Лузиадой Я кинулся, и отдал на пожранье Волнам все, все, и с гордым торжеством
На берег нищим вышел… спасена Была мое созданье, Лузиада! Час роковой! погибельная песнь! Погибельный венец, мне данный славой! Для них от мирного, земного счастья Отрекся я — и что ж от них осталось? Разуверение во всем, что прежде Я почитал высоким и прекрасным… (Помолчав.)
Мне холодно, и дрожь в моих костях: Последняя минута Камоэнса — И никого, чтоб вздох его принять! В прошедшем ночь, в грядущем ночь; расстроен, Разрушен гений; мужество и вера Потрясены, и вся земная слава Лежит в пыли… Что жизнь моя была? Безумство, бешенство… он справедливо Сказал: барыш мечтателя — мечта.
IV
Камоэнс и Васко Квеведо. Васко
Здесь, сказано, могу его найти… Ах, вот он!.. Это он!.. Таким видал я Его во сне… но только бодрым, смелым, И молнии в глазах, и голова, Поднятая торжественно и гордо… Что нужды! Это он… Хотя и стар И хил, но на лице его печать Его великой песни.
Камоэнс
Кто тут?
Васко
Васко
Квеведо, сын знакомца твоего, Иозе Квеведо…
Камоэнс
Ты?
Васко
Отец меня Прислал сюда, дон Лудвиг, пригласить Тебя в наш дом переселиться; там Найдешь достойное тебя жилище И дружбу… но не рано ль я пришел?
Камоэнс
Когда б промедлил час, пришел бы поздно.
Приближься, посмотри: уж надо хмной
Летает ангел смерти; для меня
Все миновалось; но прими совет
От умирающего Камоэнса
И сохрани его на пользу жизни…
Васко
Ты умираешь?.. Нет, не может быть, Чтоб умер Камоэнс!
Камоэнс
Минуты, друг, Нам дороги; послушай, сын мой, ты, Я слышал от отца, служенью Муз Жизнь посвятить свою желаешь… правду ль Сказал он?
Васко
Правду, я клянуся Богом!
Камоэнс
Одумайся; то выбор роковой; Ты молод, и твоя душа, земного Еще не ведая, стремится к небу, И
