Мчит вдогон,
Как собака за красной зверью.
62 Юный муж, видя бешеного вслед
За красавицею,
На него бросает коня,
Улучает мечом его в загривок,
Чает ссечь с плеч
Голову, но нет—ибо Роландова
Кожа.крепче, чем кость и сталь,
Отроду хранима благими чарами.
63 А Роланд, почуяв удар, м п <.
Повернулся и с поворота -тюа по
Сарацинскому коню во всю шзшту
Кулаком «чг! .<,;<
Бьет в лоб,
Череп вдребезги, как стекло,
Конь в прах,
А Роланд в тот же миг — за убегающей.
64 Анджелика гонит свою кобылу, Анджелика
Не щадит ни шпорами, ни хлыстом, спасается
Все ей мало, волшебным
Хоть лети она стрелой с тетивы, перстнем,
Тут-то ей и в ум, что при ней —
Чудо-перстень; она хвать его в рот
И в спасительной прежней его силе
Исчезает, как огонек под вздохом.
65 Но от страха ли,
Но от взмаха ли неловкой руки,
Оттого ли, что взбрыкнула кобыла,
Я не знаю,
а только в самый миг,
Как взялось кольцо и сплылось лицо,
Она вон из седла,
Ноги кверху и навзничь на песок.
66 Упади она пядью ближе,
И не минул бы ее сумасброд,
А споткнулся бы, и не быть ей в живых;
Но судьба распорядилась по-доброму.
Лишь одна беда —
Нужно вновь искать лошадь под седло,
Потому что уже ей не видать
Той, которая пылит от Роланда.
67 Не печальтесь — она свое найдет;
А покамест поспешим за паладином,
Из которого пышет прежний пыл, а Роланд
Хоть уже не видно прекрасной дамы. бежит
Он бежит за лошадью по песку, по Испании.
Ближе, ближе,
Вот догонит, вот схватил за гриву,
Вот схватил за узду, и вот стоят.
68 Радуется рыцарь,
Словно не коня залучил, а девушку,
Оправляет поводья и узду,
А потом прыжок, и в седле,—
И вскачь,
Не считая верст, вправо, влево,
Ноги в стремени, конь в узде,
Ни себе вздохнуть, ни ему глотнуть.
69 Пожелавши он прянуть через ров,
Вдруг и рухнул в ров вместе с лошадью;
Сам вскочил и ничего не почувствовал,
А она под ним чуть жива.
Смотрит глупый, как с нею быть,
И не знает, и взваливает на плечи,
И бредет под такою ношею
На три выстрела лучною стрелой.
70 А когда уже стало невподъем —
Ставит наземь и тянет за узду;
Лошадь тащится медленно и хромко,
Он ей: «Ну же! ну!» — а все не в толк;
Да она бы и в галоп
Не поспела за бешеною волею!
Тут он стаскивает с нее узду,
Вяжет поводом за правую ногу
71 И волочит за собою вслед,
Приговаривая: «Так-то тебе легче!»
А дорога вся в злых камнях,
Иной колет, иной ранит, иной свежует:
От такого хода
В малом времени тварь уже мертва,—
А Роланд бежит и бежит,
Ничего не видя и не зная.
72 Он бежит к закату,
Тащит мертвую тушу за узду,
А захочет есть —
Разоряет города и деревни,
Рвет плоды, и мясо, и хлеб,
И пощады от него — никому:
Кто убит, а кто покалечен,
Все вперед, и покоя ни на миг.
73 Попадись бы на том пути его дама —
Тут бы ей и конец,
Потому что он любил и губил,
Не деля ни черного, ни белого.
Ах, проклятый перстень,
Ах, проклятый рыцарь, его даритель!
Будь не он — и отомстил бы Роланд
За себя и за тысячи влюбленных!
74 И не ей одной,
А и всех бы дам на ту же расправу —
Все они вероломны,
Ни в одной из них чести ни на грош!
Впрочем,
Пока струны еще в лад моей песне,
Лучше я помедлю ее звенеть,
Чтобы слушавшим не навеялась
скука.
ПЕСНЬ ТРИДЦАТАЯ1 Ах, когда рассудок Вступление.
Уступает гневливому порыву,
И слепая ярость
Жжет к обиде руку или язык,—
То потом уже беды не поправишь.
Хоть тоскуй, хоть плачься:
Таково напрасно плачусь и я
За сердитое слово в прошлой песне.
2 Как недужный,
Исстрадавшись,
Не находит более сил к терпенью
И клянет все направо и налево,
Но проходит боль, проходит страсть,
Исторгавшая хулящее слово,
Он опомнился, кается, горюет,
Но что сказано, того не вернуть.
Лишь по вашей, красавицы, любезности
Льщусь надеждою быть от вас прощен:
Попустите мне вздорную ту речь,
Обуянную жестокою страстью,
А взвините мою врагиню—ту,
О ком стражду, и ропщу, и раскаиваюсь:
Бог судья ей,
А она-то знает, как я ее люблю.
Я уж сам не свой, как Роланд,
И не меньше достоин снисхождения,
Чем Роланд, который
По испанским взгорьям и взморьям Роланд,
Много дней волок за собою лошадь, истреблял
Давно мертвую, а ему хоть бы что. людей
Но пришлось ему околелую бросить, и лошадей,
Как пришел он к устью большой реки.
Плавал он, как выдра:
Мигом в воду, и вылез на тот берег,
А на том берегу у водопоя
Стадо, а над стадом конный пастух.
Он стоит и не сторонится,
Видючи, что встречник один и гол.
А рехнувшийся Роланд ему: «Эй!
Дай коня в промен на мою лошадь!
Моя лошади— вон на том берегу,
Посмотри — увидишь и отселева;
Она мертвая, в том лишь и беда;
Если хочешь — справь ее в леченье.
А сам ссядь со своей и отдай ее добром
И с прибавкою, на то моя воля!»
Пастух—в смех,
Отвернулся и прочь к своему броду.
«Я хочу твою лошадь—слышишь?» —
Подступая, свирепеет Роланд.
Взял пастух узловатую свою дубину,
Размахнулся по нему, да и хвать!
Ярость
Хлынула по графу превыше мер:
Кулаком он пастуха по башке,
Череп вдребезги, тот падает мертв;
А Роланд—в седло,
В сто дорог, и на всех крушит,
А коню—ни овса, ни сена,
Два-три дня—и безумец без коня.
Но Роланду все нипочем:
Пеш не ходит,
Сколько встретит лошадей—все его,
А хозяева лежат перебиты.
9 Так доходит он до самой Малаги,
И уж там-то, как нигде,
Стер в прах
Край и люд
Так, что тем и в год не опомниться:
Столько изгубил сумасброд,
Столько снес и сжег домов и хижин,
Что и нет как нет полугорода.
10 Идет дальше, и вот земля Зизеры переправ
Смотрит на пролив ляется
Гибралтарский, он же — Зибельтерский, из Испании
Хочешь — зови так, хочешь—так. в Африку;
А от берега отчаливает
Емкий челн, а в нем досужий народ:
Освежиться
Нежным бризом над безмятежным морем
11 Сумасброд им: «Стой!» —
Потому что хочет плыть с ними вместе;
Но такого им спутника не надобно,
Он кричит и вопит, а толку нет:
Мчит ладья,
как перелетная ласточка.
Роланд бьет коня палкою и пяткою,
Загоняет с берега в море.
12 Конь упрямится, но силы не те:
Соступает он с суши в воду,
По колени;, по брюхо, по хребет,
Вот уже и голову еле видно,
А ни шагу вспять:
Так охаживает его прут меж глаз.
Бедный!
Или смерть ему, или плыть до самой
Африки.
13 Не видать уже Роланду челна,
За которым Он неволился в хлябь —
Скрылся зыбью от низового взора;
Но все гонит он коня ему вслед,
Хочет в Африку поперек пролива,—
Конь захлестывается,
В нем воды все больше, души все меньше,
И приходит ему конец —
14 Пошел ко дну, потянул седока;
Но Роланд выпрастывает руки,
Движет ноги, загребает ладонями,
Тяжко дышит, расталкивает волну,—
А кругом безветрие,
Воздух свеж, в море тишь,
И то благо, а будь понепогоднее —
Не выйти бы паладину живым.
15 Но судьба улыбчива дуракам —
‘И выносит его через пучину
На то взморье, что около Сеуты
За два лучных выстрела от башен и стен.
Пеш, поспешен,
Долго шел он наугад на восход,
Как вдруг видит:
стоит на его дороге
Черное полчище без сметы и числа…
16 Тут мы и простимся с блуждателем:
Дайте срок, его время впереди.
А о том, что сделалось Анджелика
с Анджеликою, возвращается
Избежавшей безумных его рук, на родину.
Как она улучила час и челн
Воротиться в отеческие пределы
И Медору вверила скиптр над
Индиею,—
Этому, государь,
пусть отыщется
певец поискусней.
17 Мне же нынче петь
Многое иное, что ближе сердцу —
Нынче сказу моему поворот
К королю татарскому,
без соперника
Наслаждавшемуся тою красою.
Коей равных в Европе больше нет
С той поры, как Анджелика в отъезде,
А чистейшая Изабелла — в раю.
18 Горд Мандрикард Тем
Предпочтеньем красавицына сердца, временем,
Но дотоль его радость не полна, бросив
. Доколь двое встают на него спориться: жребий,
Первый спор — от молодого Руджьера,
За кем быть белокрылому гербу,
А второй — от владыки Сериканского,
Притязателя на Роландову Дурендаль.
19 Ни державному рассечь Аграманту,
Ни Марсилию такого узла:
Не о том уже и речь,
Чтобы вновь они сделались друзьями,
А чтобы хоть тот или этот
Замирился спор,
Уступи Градасс татарину Меч
Или Руджьер—троянские латы.
92 Песнь XXX
20 Но ни Руджьер в тех латах его не пустит
На другого спорщика, ни Градасс
Не желает Роландову мечу
Ни с которым скреститься, кроме
собственного;
«Полно!—им гласит Аграмант,—
Прочь слова, пусть решит раздоры жребий:
Поглядим, как предусмотрит судьбина —
За кого она, того и верх.
21 Мне в угоду, себе в почет
Бросьте жребий, кому выйти на бой,
Но условившись:
На ком участь,
тот спорит оба спора,
Победивший за себя победит
И за друга, а выронивший победу— . :
И чужую выронит и свою.
22 Друг подобны другу
В доблести Руджьер и Градасс:
Кто ни выйдет биться,
Тот заведомо явит себя героем.
Кому верх —
То укажет божие провидение;
А кому пасть—и то не в укор,
Ибо все доверяются судьбине.»
23 На такие гАграмантовы речи
Оба паладина—ни слова,
Соглашенные к<
Кто ни выйдет, тот выйдет за двоих.
Вот уже начертаны
На двух схожих жребиях два их имени,
Брошены в сосудец,
Сотрясены, смешались,—
24 Малый отрок опустил руку в урну, Руджьер
Извлекает писаное — и вот выходит
Оглашается Руджьерово имя, на Мандри-
А Градассово покоится на дне. карда
Нет слов, з а себя и з а \
Как ликует Руджьер о таком выборе, Традасса.
