А я верую в Руджьерову длань,
И что быть ему победителем;
И как правда на нашей стороне,
То он сладит с самим господом Марсом».
65 Таковыми словами и сильнейшими А’ поединку
Вразумил Собрин сделать по его; избраны
В сей же день назначены толмачи Руджьер
И послами посланы в ставку Карлову. и Ринальд.
Карл, имея столько отменных витязей,
Полагает победе быть за ним,
И вверяет свое дело Ринальду,
По Роланде первому между всех.
Песнь XXXVIII 249
66 . Равною рады радостью
И Христовы и языческие полки,
Ибо всем в надсаду и всем в докуку
Измождать войною тело и дух.
Всякому охота остаток дней
В вожделенном провесть отдохновении,
Всякий осыпает проклятиями
Пыл и буйство бранных ссор и свар.
67 Ринальд,
Себя видя в государевом мнении
Предпочтенным пред столькими иными,
Веселится о достославном подвиге;
А Руджьера вменяет ни во что,
Полагая, что тому не отбиться,
И не веря, что тот ему в версту,
Хоть Руджьер и одолел Мандрикарда.
68 А Руджьер,
Хоть и честь ему государева воля
Быть избранником меж стольких бойцов
К совершению великого дела,—
Скорбен и уныл;
Но не страх сокрушает его душу,
Не боится он ни Ринальда,
Ни Ринальда и Роланда вдвоем,—
69 Он томится о Ринальдовой сестре,
О своей подруге нежной и верной,
В каждом слове, которое она ему пишет,
Изливающей обиду и упрек.
Если старым обидам вслед
Он отважится умертвить ее брата,—
Верно, сменится любовь ее в ненависть,
И такую, что ничем не унять.
70 Молча Страдания
Руджьер страждет о нежеланном бое, Брадаманты.
Но его красавица, чуть о том заслышав,
Ударяется в стон и плач,
Бьет в грудь, рвет кудри,
Орошает и терзает ланиты
И корит и клянет неблагодарного
Друга и жестокую свою судьбу.
71 Кто ни одолеет из двух —
Ей страдать и за того и за этого:
Ежели погибнет Руджьер —
Но о том ни слова: так сердце рвется.
Если же за многие за грехи
Господь Бог возжелал крушенья Франции,
То не только братняя смерть —
Ждет ее иное, злейшее горе:
72 Стало быть, ей не смочь
От хулы, вражды и гнева сородичей
Объявить всесветно,
Кто душе ее названный супруг,—
Как она о том помышляла
Днем и ночью сто и тысячу раз,
Ибо между ними такие клятвы,
Ч т о уже не отступишь и не покаешься.
73 Но дошел ее плач и стон до той
Утешительницы,
Неизменно помощной во всех превратностях,
Какова была вещая Мелисса;
И явилась она, и посулила,
Что когда настанет урочный час,
Она снидет и порушит весь чин
Того боя, о котором те слезы.
74 Между тем Р и д ^ Я ^ и Руджьер Выход на
Изготавливали к битве оружие, поединок.
А в каком быть оружии, объявил
Поединщик от римского престола;
Но как был он пеш
С самых пор, как лишился коня Баярда,
То и выбрал он пеший бой,
Бронь, кольчугу, секиры и кинжалы.
75 По случайности ли,
Потому ли, что умный Малагис
Знал, каков удар Бализарды,
От которого ничто не убережет,—
Но положено было, что воители
(Как сказал я) сходятся без мечей;
А сходиться им было в широком поле
В виду арльских старинных стен.
76 И едва пробужденная Аврора
Взошла в небо с Тифонова одра
И означила день и час,
Предуказанный славному поединку,—
Как выходят в поле от двух сторон
Изготовщики, и справа и слева
Воздвигают в ограде по шатру,
А при каждом шатре священный жертвенник.
77 А потом,
Полк к полку, выступают сарацины,
А меж ними, с всеварварскою пышностью,
На гнедом коне, грива черная,
Белый лоб и белые ноги,—
В ярких латах африканский король.
Рядом с ним — Руджьер,
Сам Марсилий при нем оруженосцем:
78 Он несет тот шлем,
В битве сорванный с короля Татарии,
Петый в песнях,
тысячу лет назад
Украшавший троянского Гектора;
А другие бароны и князья
Несли каждый другое из оружий,
Все в цветных каменьях и в чистом золоте.
79 А с другой от них стороны
Грядет Карл
со своим великим воинством,
Строенным и сряженным, как на битву,
А при Карле — его равновельможные,
И Ринальд, на котором весь доспех,
Кроме шлема, а шлем его — Мамбринов,
И несет его датчанин Оджьер.
80 А секиру несет баварский Найм,
А другую — Соломон, царь бретонский.
Стал вкруг поля по сю сторону Карл,
По ту сторону — Испания и Африка.
Между ними ни единой души.
Лишь пустое и пространное поле,
И объявлено: кто в него шагнет,
Тому смерть — это место двум воителям.
81 Совершает второй выбор оружия Клятвы
Поединщик от сарацинских сил; королей.
А потом
Вышли два священника, каждый с книгою,
В одной писано совершенное житие
Господа Христа, а другая книга —
Алкоран. Наш священник предстает
Перед Карлом, второй—перед Аграмантом
82 Подступает Карл к алтарю,
Простирает к небесам свои длани
И гласит: «О Господи Всеблагий,
Смерть приявший за спасение наше,
О Владычица, к которой Господь
Снизошел облечься смертною плотию,
И в чьем чреве пребывал девять лун,
Не нарушив цветения святой девственности,—
83 Будьте мне свидетелями,
Ч т о и за себя и за весь свой род
Я клянусь платить царю Аграманту
И кто будет царствовать ему вслед,
Каждый год по двадцать бременей золота,
Если ныне мой боец будет бит;
И клянусь блюсти между нами мир
Во веки веков.
84 Если же я преступлю сию клятву —
Да сразит меня сугубый ваш гнев,
Да падет он на меня и мой род
И ни на кого иного меж присными,
Дабы стало сие людям уроком,
Каково попрать священный обет».
И гласил государь сии слова
С взором ввысь и дланию на Евангелии.
85 А потом встают
К пышному алтарю своему язычники,
И поклялся Аграмант увести
Свое воинство за дальнее море
И платить такого же Карлу дань,—
Если ныне случится пасть Руджьеру,—
И блюсти меж ними такой же мир,
О каком обетование Карла.
86 И над книгою,
Что в руках у его первосвященника,
Он призвал в свидетели Магомета,
Что как сказано, так он и свершит.
А потом большими шагами Клятвы
Разошлись владыки каждый к своим, поедиищиков
И выходят с клятвами поединщики,
А клятвы их таковы:
87 Руджьер молвит: ежели его царь
Вдруг порушит чин поединка,—
Больше он царю не рыцарь и не барон,
А уходит во служение Карлово.
И Ринальд гласит: если Карл
Замутит такое бесчиние
Раньше, чем боец победит бойца,—
Он уходит в Аграмантовы рыцари.
88 По свершении такового обряда Начало
Разошлись единоборцы каждый к своим, поединка.
И по малом времени
Трубы грянули к Марсовой игре.
Устремились храбрые друг на друга,
Меря поступь уменьем и умом;
Соступились, и загремел их булат,
И пошел сверкать поверху и понизу.
89 То обухом, а то лезвием
Метят в голову, метят в подколенья
Так проворно, сноровисто и хитро,
Что скажи я все, как есть,— не поверят.
Но Руджьер,
Нападая на брата своей владычицы,
Так разит осторожно и оглядчиво,
Ч т о не видно в нем прежнего удальца.
90 Отбивается, а не бьет,
И не знает сам, чего хочет:
Неохота ему губить Ринальда,
Неохота и отдать свою жизнь.
Но,уже договорил я до места,
iW пристало бы перервать мой рассказ;
К/что дальше — о том другая песня.
Если вам в угоду другая песня.
ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ1 Велико Руджьерово г о р е — Руджьер
Круче всех, горше всех, острее всех начинает
Оно ломит ему тело и душу, уступать.
С двух сторон суля единую гибель:
Ежели осилит его Ринальд —
От Ринальда, а ежели сам осилит
Он Ринальда, то от его сестры,
Ибо ненависть ее ужаснее смерти.
2 А Ринальд не ведает этих мук,
У него на уме одна победа:
Гордым махом ходит его секира,
То уметит в локоть, а то и в лоб.
Изворачивается добрый Руджьер,
Ходит по кругу, отводит удары,
А когда разит, то разит
Там, где менее Ринальду урона.
3 А языческие князья
Смотрят, видят, что бой кругом неравен,
Что Руджьер не в меру несмел и вял,
Что Ринальд не в меру теснит юнейшего;
Сам король, изменясь в лице,
Мрачно смотрит и тяжко дышит
И клянет Собрина за тот совет,
От которого такая невзгода.
4 И тогда-то волшебница Мелисса Мелисса
Во всей силе тайных своих наук под видом
Пременила свой женский образ, Родомонта
Приняв лик алджирского к о р о л я — склоняет
И повадкой и видом Родомонт, Аграманта
И в таком же, как он, драконьем панцире, нарушить
Тот же меч, тот же щит, поединок.
Все, как есть.
5 Всев на демона, а д е м о н — к а к конь,
Подъезжает к угрюмому Аграманту
И нахмурив лоб, громким кликом
Восклицает: «Неладно, государь,
Посылать непытанного юнца
На столь сильного и славного галла
В такой битве,
За которой ваше царство и честь.
6 Не оставь их биться, как бьются,
Чтоб тебе не стало большой беды;
А порушить клятву и уговор —
Грех на мне!
Пусть же каждый явит свой меч —
С Родомонтом всяк один стоит сотни!»
И на эти слова Троянов сын
Так и ринулся в бой без дальней думы.
7 Нипочем ему уговор и клятва,
Если рядом алджирский Родомонт,
Ибо он дороже ему один
Целых тысяч помощных рыцарей.
Вмиг со всех сторон
Копья к бою, шпоры в бок, кони вскачь,
А Мелиссы в ее неверном облике
В гуще сечи уж нет как нет.
8 Два единоборца,
Видя попран уговор и обет,
Опускают натруженные руки,
Отлагают взаимную обиду
И клянутся не быть ни в чьем строю,
Не доведавшись,
Кто виною, что уговор порушен:
Старый Карл или юный Аграмант;
9 И который явится вероломен,
Тому оба станут клятвенно мстить.
А уже смешались полки, Начинает.
Всякий латник мчит вперед, мчит вспять, общая
На ходу схватка.
Видно, кто удал, а кто робок:
Все поспешливы,
Но иной вперед, а иной назад.
10 Как борзый пес
У охотника в крепком поводу,
Кружа взорами за бегучим зверем,
Но не могши прирваться к прочей своре,
Тает яростью, рвется, бьется,
И томится, и рычит, и визжит,—
Так терзались до рокового срока
И Марфиза, и Марфизина свойственница:
11 Так терзались, видя перед собой
В большом поле большую добычу,
А не могши
Ни ворваться, ни руку наложить
От того государева уговора,
И томились, и вздыхали, и тщетно,—
А теперь, как порушился уговор,
Ликуя,
грянули на маврские толпища.
Как Марфиза вбила копье во встречного —
Так насквозь, и на локоть из спины.
Как схватила меч, так четыре
Шлема смаху — вдребезги, как стекло.
Брадаманта о золотом копье
Не уступит, но по иному счету —
Кого тронет,— тот и вон из седла:
Вдвое наземь, но ни один не насмерть.
13 Бились рядом,
Зрительница зрительнице подстать,
А потом расскакались кто куда,
Круша вправо, влево по гневной прихоти.
Кто сочтет одержанных и поверженных
Золотым копьем?
Кто сочтет порубленных и погубленных
От Марфизина крутого клинка?
14 Как под вешним ветром
С травянистых плеч Апеннин
Талый снег свивается в две струи
И несется, мутясь, по разным скатам,
В два потока
Дробя скалы с круч, корчуя деревья,
Снося землю и с той землей зерно,
Словно споря, в котором злее вред,—
75 Так две ратницы, кто кого храбрей,
Просекали в сече разные просеки.
Сея гибель в сарацинскую смуту,
Та копьем, другая мечом.
Аграмант без сил
Удержать убегающих под знаменами,
Тщетно ищет, тщетно вращает взоры —
Родомонта нет.
22 А Бранзард о Буцифаре печалится,
Полагает без него все погибшим:
Велика Бизерта,
Одному королю не оберечь.
Искупить бы пленного:
О том думая, и томясь, и тоскуя,
Вспоминает он, что в его темнице
Много месяцев славный сидит Дудон.
23 На Монакском взял его берегу
Король Сарзы в первом своем приплытии,
И с тех пор
Дудон Датский не покидал узилища.
Вот его-то и удумал Бранзард
Променять на короля Альгазерского;
И послал гонцов в нубийскую рать,
Верно зная, что над ней — англичанин,
24 Ч т о над ней паладин Астольф,
И товарищ-паладин ему дорог.
Благородный герцог и впрямь
С королем Бранзардом един в желании.
Вот Дудон на воле,
Благодарствует вызволителыюму вождю
И готов на всякую рать,
Будь она на суше или на море.
25 У Астольфа
Станет воинства покорить семь Африк,
И с того-то
Он припомнил завет святого старца
Отбить берег Прованса и Мертвых Вод
У попрателей сарацинов,
И вершит по войску новый набор —
Кто способнее к морскому служению.
26 И тогда-то, Из древвснь
Взявши
