О, злосчастный люд —
Скот тирана в потребу его нужностям!
Кто потоплен в Роне, кто в море,
Кто кровавит собою черный прах,
Много пало, а пленных мало,
Потому что и выкупа с таких не взять.
72 Сколько в том последнем бою
Перебито и наших и не наших,
Но не вровень, а больше сарацинов
От руки
Брадаманты и бешеной Марфизы,—
Тому верная память в той земле —
Неоглядное поле, все в могильниках,
Возле Арля, где Ронские пруды.
73 И пришлось государю Аграманту и отплывав’
Вывесть в море тяжелые суда, из Арля
А которые не тяжелые, теми в Африку.
Подвозить спасающихся с берегов.
Два стояли дня,
Ибо много беглых и встречны ветры,
А на третий вскинули паруса,
Уповая плыть в желанную Африку.
74 Между тем государь Марсилий
В тяжком страхе за свой испанский край,
На который, того и жди,
Черной тучею нагрянет возмездие,—
Удаляется во свою Валенцию,
Строит крепости, укрепляет замки
И готовит ту войну, пред какой
Рухнет сам и со всеми своими ближними.
75 Вскинул Аграмант паруса
Над судами, где ни люда, ни оружия,
А лишь скорбь и стон:
Каждый выживший плачет по трем павшим,
Кто корит царя гордыней, кто лютостью,
Кто безумством,— но только про себя:
Так уж водится —
В сердце ненависть, а в гортани страх.
76 Много, коли два или три
Друга, сдвинувшись, разомкнут уста
И доверят друг другу гнев и злобу;
А всё тешится, думая, Аграмант,
Будто все ему преданы и любят,—
Потому,
Ч т о все лица при нем притворны,
А во всех речах—лесть и ложь.
77 Рассудил африканский государь,
Что несручно причаливать в Бизерте,
Потому что заведомо уже знал,
Ч т о тот берег под нубийскою людностью,—
А всхотел пройти поодаль, явиться
Там, где берег не крут и враг не строг,
Соступить и грянуть
На подмогу исстраждавшимся своим.
78 Но немилостивая его судьба,
Столь разумного не желая исхода,
Устремила ему наперерез
Ту армаду, на морском берегу.
Столь чудесно рожденную из листьев В море он
И ко Франции правившую путь,— застигнут
Ночью, в темном туманном сумраке, флотом
Чтобы стал страшнее расплох. Дудона.
79 Не проведал царь Аграмант,
Что уже у Астольфа сто судов,
А проведал бы — не поверил бы,
Ч т о стряхнула их единая ветвь.
И он плыл, сломя голову,
Ниотколь не опасаясь угрозы,
Не поставив и смотрящего вдаль,
Чтобы с мачты дозирал неприметное.
80 Оттого-то Астольфовы корабли
С крепким войском и отважным Дудоном,
С вечера завидев чужих,
Повернули строй,
Ощетинив крючья, взготовив цепи,
И грянули,
Потому что слышно по голосам,
Что пред ними — басурманы и недруги.
81 С наветра
Налетели тяжелые корабли
Таким натиском,
Ч т о немало сарацинских пошло на дно;
А потом
Так пошли сверкать
Огни, камни, мечи, с умом да с силою,—
Как еще не видывано в морях.
82 В Дудоновых молодцах
Пыл и сила пуще бывалого —
Все от Бога, ибо настал
Час расплаты за все дела язычников —
Они метят изблизи, метят издали,
Аграманту не укрыться нигде,
Бьет град стрел,
Бьют крюки, топоры, мечи и пики,
83 Бьют каменья, тяжкие и крутые,
С перетянутых крученых тетив,
Трещат борта,
И в пробоины льется большое море,
А еще страшнее кривой огонь,
Быстрый вспыхнуть, медленный погаснуть.
Корабельщики, спасаясь, кто может,
От беды бросаются, кто куда,
84 Иной — в море от врага и меча,
И уже не всплыть захлебнувшемуся;
Иной, всплыв, бьет руками и ногами,
Чтоб спастись на чужой корме,
Но чужой корме самой не в подъем,
И рука, опасная хваткостью,
Остается, вцепившись в шаткий борт,
А пловец, отпавши, кровавит волны.
85 Иной, чаявший спасенья в волне,
А коли не спасенья, то легкой смерти,
Не находит, чего искал,
И уже испуская вздох и дух,
Обращается вспять, к тому же пламени,—
Но конца не минуть,
И всползая на пылающий брус,
В страхе двух смертей он гибнет обеими.
86 А иной от пики и топора
Рвется вплавь,
Но вослед ему стрела или камень,
И ему далеко не уплыть.
Но коли такая моя мила
Песня, то не лучше ли, не умнее ли
Здесь и перервать,
Чем влачить ее, пока не докучит?
ПЕСНЬ СОРОКОВАЯ
1 Долог сказ Вступление.
Обо всех морских битвенных
превратностях,
А перед тобою,
Веледушный отпрыск непобедимого
Геркулеса, это значит носить
Вазы в Самос, сов в Афины, в Нил
крокодилов,
Потому что о чем я только слыхивал,
Ты и видел и себя в нем казал.
2 Долгое было зрелище
Верному твоему народу
В день и в ночь видеть вражьи паруса
Меж огнем и мечом на струях Пада.
Сколько слышано здесь криков и стонов,
Сколько видено крови в речной волне,
Сколькими смертями смертельна
битва,—
Ты и видел и дал увидеть всем.
3 Я не видел, потому что в те дни
Я, меняя коней, скакал припасть
Ко святым стопам высокого Пастыря,
Умоляя для тебя вспоможения;
Но не надобны стали ни конь, ни пеш,
Ибо ты сокрушил и клык и коготь
Золотого венецейского льва,
Как доселе оному и не памятовалось.
4 Мне о том поведали Альфонс Тротт,
Бывший в деле, и трое Ариостов,
И Альберт, Аннибал, Афраний, Петр,
Зербинат и Баний,
А еще поведали все знамена,
Сколькими украсил ты божий храм,
И пятнадцать вражьих галер
Меж несчетных челнов в плену у берега.
5 Всяк, кто видел тот пожар, тот потоп,
Ту такую и столькую резню,
Какой резались мы за те ладьи,
Мстя за наши разоренные домы,—
Тот пойми, каков был смертный урон Бросив
Бедным маврам и королю Аграманту флот,
Меж соленых волн Аграмант
Темной ночью пред Дудоновым натиском. с Собрином
спасаются
6 В непросветном мраке бегством.
Сшиблись первые суда о суда,
Но когда вспылали смолой и серою
Корабельные кормы и бока,
И прожорливый пламень обольнул
Беззащитные галеры и парусники,—
Ночь предстала днем,
И увиделось все, что было скрыто.
7 И тогда-то
Полагавший Аграмант в темноте,
Что нежданный недруг ему не в страх
И недолгим надломится отпором,—
В разъятой тьме
Вдруг увидел, чего не чаял,
Вражьих стругов вдвое больше, чем
собственных,—
И вошла в его ум иная дума.
8 Он спускается в самый легкий челн
С Златоуздом, добром и лишь немногими
И, отпрянувши, неслышно гребет
Меж своих и чужих в большое море,
Покидая столькие корабли
На крутую Дудонову расправу:
Жжет их огнь, жрет их хлябь, бьет их сталь,
А виновник уже в далеком бегстве.
9 Он в далеком бегстве, а с ним
Царь Собрин, и печально Аграманту,
Что не верено вещему, когда
Предвестил он напавшие напасти.
Но пора
воротиться к паладину Роланду,
Как Астольфа он зовет разорить
До подмоги мятежную Бизерту,
Чтоб вовек ей не вставать против
Франции.
10 Кликнуто по стану: Тем
Быть ко приступу на третий день. временем
Снаряжает Астольф и корабли, Роланд
Потому что не все ушли с Дудоном, готовит
Над которыми ставит Сансонета, приступ
Равно славного на суше и в море, к Бизерте.
И который выводит их на якорь
Пред Бизерту, от пристани за версту.
11 А Роланд и Астольф,
Как Христовы истинные воители,
Ни на что не дерзавшие без Господа,
Повелели молиться и говеть
Всему войску две ночи и два дня,
А на третий,
Воедино по трубе встав на брань,
Взять Бизерту на поток и разграбление.
12 Истово
Почтив Бога молитвою и постом,
Собираются за трапезами в стане
Друзья, родичи и кто кому люб.
Подкрепляют истощенную плоть,
Обымаются, проливают слезы
И такие произносят слова,
Как прощаясь с любезнейшими любезными.
13 Ив Бизерте за крепкою стеной
Иереи и страждущий народ
Служат службы, бьют в груди, взносят плачи
К Магометову невнемлющему слуху.
Сколько бдений, сколько жертв и даров
Обещает всяк во своем обете!
Сколько совокупно в беде обетуется
Храмозданий, кумиров, алтарей!
14 Вот, благословленные Кадием, Начало
Устремляются бизертяне к стене и в бой,— приступа.
И еще не встала Заря
От Тифонова ложа в небесный сумрак,
Как с суши Астольф и как с моря Сансонет
И за каждым оружные ряды
По Роландовой трубе
Ударяют приступом на Бизерту.
15 С двух сторон от Бизерты — море,
С двух других — сухопутный берег,
Стены ставлены в старину
Кладкою отменною и несвычною,
Ни достройки им, ни перестройки,
Потому что король Бранзард
Не имел уже ни люду, ни времени.
16 Повелел Астольф черному царю
Грянуть в зубья бизертских стен
Огнем, дротами, пращами и луками,
Чтобы у защитников сбило пыл,
Чтобы пешие и конные
Безопасно подступили к стене
С топорами, с каменьями да с бревнами,
Кто на что силен,
17 Из рук в руки
Кто что нес, то и мечет в ров,
Из которого вытянута вода
В сто канав, как высушивают болото.
Ров засыпан досыта
И сравнялся с подножием стены,
И уже Астольф, Роланд, Оливьер
Снаряжают ратников ввысь на гребень.
18 Не терпя ни малого мига,
Увлекаемы жаждою раззора,
Презирая грозительные удары,
Нубийцы
Под щитами черепашьих навесов
Устремляют на ворота Бизерты
Сокрушающие тараньи л б ы —
Но уже басурманы наготове:
19 Огнем, сталью, свалом зубцов и кровель,
Как градом,
Они рушат доски и бревна
Тех снарядов, двинутых к их погибели;
В рассветной мгле
Много терпят подударные ратники;
Но как встало солнце из золотых палат —
Повернулась судьба спиною к маврам.
20 Приказал Роланд
Усугубить напор с земли и моря.
Сансонет вздымает суда,
Подплывает к берегу, метит в город,
Сеет в недругов каменья и стрелы •
Из пращей, и луков, и самострелов,
Изготавливает крючья и всходни,
Все, чем крепки битвенные ладьи.
21 Оливьер, Роланд, Брандимарт
И английский граф, воздушный ристатель
Приступают с противной стороны,
Ярой бранью взбивают сухопутье,
Четверть войска у каждого за спиной,
Тот к воротам, тот меж ворот,
Каждый,
Где бы ни был, сияя в бранных подвигах.
22 Каждого видней
В битве порознь, чем в битве воедино:
Тысячам взирающим нет сомненья,
Кто хвалы достоин и кто хулы.
Наезжают турусы на колесах,
Подступают слоны, на спинах башни,
А те башни такого роста,
Ч т о на гребни стен глядят свысока.
23 Брандимарт под стеной и с лестницею,
Вот он всходит, зовет с собой своих,
И они за ним, все бестрепетны:
С этим первоборцем ничто не в страх.
Ни единому не вдогляд,
Вынесет ли лестница столько ноши:
Брандимарт глядит лишь вперед,
Всходит, рубит, и вот уже на гребне.
24 Меч в руке, он ступает меж зубцов,
Бьет рукою и бьет ногою,
Валит, рубит, пронзает и шеломит,
Так умело, что только бы и глядеть.
. Вдруг
Лестница подламывается под тягой лат,
Брандимарт один на краю стены,
А все прочие — в ров в одну повалку.
25 В Брандимарте все тот же пыл,
Он ни шагу вспять,
Хоть и видит, что за ним — никого,
Хоть и высится целью всем прицелам.
Его кличут воротиться, а он
Не прочь, а внутрь:
Прыгнул в город с крутой стены
Высотою в тридцать локтей без малого.
26 Без вреда на твердую земь
Пав, как в пух,
Он кроит и режет обставших,
Как кроят и режут кусок сукна.
То он на одних, то он на других,
Те и эти от него врассыпную;
А свои, которые за стеною,
Видя прыгнувшего, мыслят: конец.
27 Разлетается по войску молва, За Бран-
Инде в голос, инде в шопот и ропот, димартом-
На ходу растет, остальные
Все ужаснее сказывает сказ, рыцари.
Долетает до Роланда, который
Вел на приступ немалые полки,
До Отонова сына, до Оливьера,
И все шире распростирает крыла.
28 Три вождя, а первый меж них Роланд,
Так любивший оного Брандимарта,
Как узнали, что всякий лишний миг
Грозит гибелью столь славному другу,
Вспыхивают царственными сердцами,
Ставят лестницы, рвутся ввысь,
И такой в их лицах битвенный жар,
Ч т о от взгляда трепещут сарацины.
29 В бурю в море
Как восстав валы на безумный челн,
В буйной ярости рвутся захлестнуть
То борта его, то корму, то скулы,
Бледный кормщик стонет,
Ч т о не выправит ни умом, ни духом,
А как грянет последняя волна—
Всхлынут хляби, и зальют, и потопят,—
30 Так ударив, три грозные бойца
Пробивают путь
Такой торный, что все за ними вслед
С сотен всходней устремляются в кручу,
А барановы головы таранов
С громом рушат стены во столько мест,
Ч т о уже и не один и не два
Вскрыты входы на помощь Брандимарту.
31 Как царь рек,
Проломивши берега и плотины,
В мантуанские пробьется поля
И валами валит и рвет и мечет
Жирную землю и желтое жито,
И овец, и овчарни, и псов, и пастырей,
И вплывают рыбы
В ветви
