Домогается по крайности,
Чтобы стало в них согласие, кто за кем,
И к тому концу
Назначает решить чреду их жребием.
45 Указует вверить четыре жребия,
И на первом писаны Родомонт и
Мандрикард,
На втором же Мандрикард и Руджьер,
А на третьем Руджьер и Родомонт,
И на четвертом Мандрикард и Марфиза.
Брошен жребий в волю зыбкому случаю;
Первым выпал
Черед биться алджирцу с Мандрикардом,
46 Второй жребий — Мандрикарду с
Руджьером,
Третий—Родомонту с Руджьером,
А Марфизин с Мандрикардом—на дне,
И Марфиза нахмуривает лоб,
И Руджьер не меньше того невесел,
Полагая, что тем первым двоим
Станет сил счесться крайним счетом,
Ничего не оставя ни Марфизе, ни ему.
47 Было близ Парижа урочище, Подготовка
Шагов в тысячу в обход или менее, поединка.
А вокруг,
Как для зрелища, немалая насыпь.
Некогда то был замок,
Но огнем и мечом порушен в прах
Таков вид
И у нас, как идешь из Пармы и Борго.
48 Огорожена здесь ограда,
Кол к колу, четыре угла,
Замкнута, как водится, отовсюду,
Только емкие ворота с двух сторон.
А как вышел день, когда царский суд
Велел быть большой битве паладинов,
Вскинулись пред теми двумя воротами
Два шатра.
49 В западном шатре
Исполином встал алджирский король,
Облекаемый в драконьи чешуи
Сакрипантом и жарким Феррагусом,—
Между тем, как Градасс и владетельный
Фальзирон
В восточном шатре
Возлагают Гекторовы доспехи
На преемника Агриканова престола.
50 На амвоне просторном и высоком
Восседал африканский государь,
С ним испанский, с ним Стордилан
И иные знатнейшие меж язычества.
Благо, кому верхний присест
Дали вал и деревья выше вала,—
Ибо густ народ и густы со всех сторон
Волны люда к великому побоищу.
51 Где воссела королева Кастилии —
Там вокруг нее вельможные дамы
Арагона, Севильи, Гранады,
И до самых Атлантовых столпов,
А меж ними—Стордиланова дочь,
У которой наряд — два покрывала,
Одно розово, а другое зелено,
Только розовое выцвело добела.
52 А Марфиза одета таково,
Как подобно быть даме и воительнице:
Верно, так блистала
Ипполита в челе фермодонтских войск.
А уж выехал и глашатай
С Аграмантовыми знаками на плаще,
Огласить уставы и запреты,
Чтоб ни духом, ни делом за них не сметь.
53 Битвы
Жаждет сбившийся народ и корит
Непоспешных паладинов,
как вдруг
Раздается из Мандрикардова шатра Градасс
Шум и крик, все громче и громче,-— ссорится
Узнайте же, государь мой, с Мандри
Что не кто иной, как сериканский удалец кардом
Царь Градасс случился тому затейщиком. за Ролан
дов меч,
54 Обряжая в бой
Сериканский царь царя татарского,
Возлагал тому к левому бедру
Меч, дотоле бывший Роландов,
И увидел на рукоятном яблоке
Имя Дурендаль и Альмонтов знак,—
Ибо юный отбил его Роланд
У злосчастного над ручьем в Аспромонте.
55 Взвидевши, не стал он в сомнении,
Что пред ним тот самый англантский меч,,
Для которого
С самолучшею левантийскою ратью
Он невдолге тому назад
Укротил Кастилию, попрал Францию,—
Но никак ему нынче невдогад,
Почему тот клинок в ножнах татарина.
56 Вопрошает он, давно ль и отколь
Взялся меч, и добром или насильно?
И ему повествует Мандрикард,
Что с Роландом он бился великой битвою,
Пока граф не прикинулся помещай,
Ибо стыден ему был страх
Воевать со мной без конца и срока
За тот славный меч.
57 Так-де зверь бобер
Отгрызает себе свое пахучее,
За спиною заслышавши ловчий гон,
Ничего не взыскующий, кроме этого.
Недослушав,
Градасс крикнул: «Не быть ему твоим,
И ничьим, ибо он по чести—мой,
Ценой столького злата, труда и воинства!
58 Коли надобно, ищи себе новый,
А за этот я тебе не должник:
Я беру его, где нашел,
Будь Роланд умен или будь безумен!
Ты присвоил меч в пути, без
свидетельства,—
Я при всех вызываю тебя на суд,
Божий суд на рыцарском поле,
Где язык правоты моей — булат!
59 Отбей меч,
А потом выходи на Родомонта:
Таковы старинные наши свычаи —
Заслужи оружье, а после—в бой!»
А татарин, вскидывая чело:
«Слаще слуху
Не бывает мне вызова на брань,—
Но дождись Родомонтова сожелания,
60 Но добейся себе первого боя,
Чтоб алджирец потерпел быть вторым,—
Ая
Ни тебе, ни ему не спнусь ответом!»
Но Руджьер обоим: «Не сметь
Рушить сговор и путать жребий!
Или быть Родрмонту первым,
Или быть вторым, но первым—мне;.
61 Если правду гласил Градасс,
«Прежде битвы умей стяжать оружие»,-—
То не вздеть тебе лат о белокрылом орле,
Прежде, нежели не снимешь их с меня!
Но чего я хочу, о том сказал:
Будь по жребию,
Чтобы мне воевать вторым,
Если первым воюет царь алджирский;
62 Если же смешаете череду,
То и я помеха,
Чтоб не сметь тебе быть с моим щитом,
Нынче же не померившись со мною!»
Отзывается Мандрикард в разъярении:
«Будь ты Марс, будь он Марс,
И тогда бы не положить вам запрет
Ни на знатный доспех, ни на отменный меч!»
63 И железный сжавши кулак,
В бешенстве
Так хватил он короля сериканского,
Что тот выронил из руки Дурендаль.
Не гадав Градасс
Таковой безрассудной дерзновенности,
В расплохе
Обнаружил себя обезоруженным.
64 За такую обиду стыдом и гневом
Пышучи, как огнем,
Пуще он терзается оттого,
Что такой с ним срам на виду у всех;
И, подавшись назад на малый шаг,
Кривую выхватывает саблю,
Рвется мстить, а Мандрикарду ничто
Ни его супостатство, ни Руджьерово:
65 «Выходите на меня хоть вдвоем,
Выводите на меня Родомонта,
Африку, Испанию, целый свет —
Ни пред кем не отворочу лица!» —
Так гремит бесстрашный,
И вращает Альмонтовым клинком,
И надменно выставил щит
Вперекор и Градассу и Руджьеру.
66 «Мне,— кричит Градасс,—
Дай образумить сумасброда!»
А Руджьер ему: «Нипочем:
Никому не уступлю мою битву!»
«Прочь!» — «Сам прочь!»
Оба в крик, и никто назад ни шагу.
Неслыханная затеялась бы потеха —
Бой втроем,—
67 Кабы ярости их наперехват
Не рванулись многие,
Не жалея на себе испытать,
Каково, губя себя, спасать ближнего;
Но и то ни в ком бы не стало удержи,
Не явись испанский король,
А за ним—державный сын Трояна,
Всеми чтимый, как не чтился никто.
68 Повелевши Аграмант доложить,
В чем причина столь новой распри,
Многотрудно увещевал Градасса
На единый хотя бы день
По-людски, по-рыцарски
Уступить Мандрикарду Гекторов клинок,
Пока спорится грозный спор
Мандрикарда и Родомонта.
69 Но меж тем, как государь Аграмант а Сакрипант
Подступает унять того и этого, с Родо-
Из другого гремит шатра монтом
Новый спор— за Руджъе-
Родомонта с Сакрипантом, рова коня.
Потому что черкесский Сакрипант
С Феррагусом стоял при поединщике,
Облекая его вдвоем
В прародительский Немвродов доспех;
70 А как подошли они к жеребцу,
Пенно грызшему пышные узды,
К тому самому лихому Фронтину,
За которого буйствовал Руджьер,
И со тщанием всмотрелся черкес,
Ладно ль кован и ладно ль убран
Тот скакун, которому выпало
Вымчать в поле такого седока,—
71 Он в упор,
Разглядевши тавро, черты и стати,
Узнает заведомо,
Что пред ним его же конь Белолоб,
Столь любимый,
В стольких схватках выстраданный скакун,
Что лишась его, долго ходил он пеш
От большого горя.
72 А похитил из-под него коня
Памятный Брунель
При Альбракке в оный самый день,
Когда взял он у Анджелики перстень,
У Роланда Бализарду и рог,
У Марфизы—меч,
И коня с Бализардою вручил Руджьеру,
А Руджьер перезвал его Фронтином.
73 Вот, уверясь, что глаз не лжет,
Обратился черкесский царь к алджирскому:
«Знайте, сударь,
конь этот—мой,
Отлученный кражею при Альбракке.
Многие суть тому свидетели,
Но как нынче они далече,
То я сам и с мечом в руке
Докажу мою правду любому спорщику.
74 По товариществу,
Нас связавшему в недавние дни,
Я готов: пусть он нынче будет твой,
Ибо ты и впрямь без него не можешь,—
Но условившись тебе признавать,
Что он мой и от меня тебе дан;
А не то позабудь свои помышления
Или жди сразиться о нем со мной».
75 Родомонт, которого горделивей
При оружье не хаживал никто,
Родомонт, отважной могучестью
Перевысивший всякую старину,
Грянул:
«Сакрипант,
Лишь посмей кто иной такое вымолвить,—
Пожалел бы, что рожден с языком;
76 По товариществу ли,
Одержавшему нас нынче, как ты твердишь,
Но увижу я тебя и сдержусь,
Лишь сказав: помедли
Звать на бой, пока не взвидишь, каков
Сведу счет я с пышущим татарином,
Потому что с такого ты примера
Сам попросишь, моля: владей конем.»
77 «Подлость тебе вежество! —
Бешенствует гневливый черкес,—
Но прямым тебе словом говорю:
Позабудь о моем скакуне!
Не быть ему твоим,
Покуда в руке моей меч,
А не станет меча—
Буду биться клыком и когтем!»
78 От слов к делу,
В крик, в брань, в бой—
Жжет быстрей, чем пламя в соломе,
В душах гнев.
Родомонт — в доспехе и шеломе,
Сакрипант—и кольчугою не прикрыт,
Но таков он ловок,
Словно меч ему заслон с всех сторон.
79 Сколько ни безмерны
Родомонтова мощь и пыл,
А не свыше зоркости и проворства,
Коими силен Сакрипант —
Не быстрей кружится ‘
По зерну мукомольное колесо,
Чем рукой и чем ногой изворотлив
Черкесский царь.
80 Но бросаются сгоряча между ними,
Клинки вон, Феррагус и Серпентин,
А за ними Изольер и Грандоний
И иные многие из маврских мужей,—
Оттого-то шум.
Через поле долетевший к шатру,
Где стеклися тщетные примирители
Руджьера и Градасса с татарским царем.
81 Добегает заведомая весть Аграмант
До державного Аграманта, тщетно
Что схватились за коня лютой схваткою пытается
Сакрипант и Родомонт. их при-
Сокрушенный столькими разладицами, мирить.
Говорит король Марсилию: «Будь
Здесь, чтоб эти два не сделали хуже,
А о тех двух вздорщиках сам досмотрю».
82 Пред своим королем и государем
Родомонт
Взнуздывает гнев, отступает на шаг,
И не меньше чтителен царь черкесский.
Властным зраком, важным гласом
Аграмант пытает, о чем их спор,
И дознавшись, гнетет их к замирению,—
Тщетно!
83 Черкесский царь
Не отдаст своего коня алджирскому,
Ежели алджирский не склонится
Произнесть просительные слова;
А тот, надменный,
Отвечает: «Ни небо и ни ты
Не добьешься, чтоб я кому поволил
То, что мне по силе и по руке!»
84 Вопрошает черкеса государь,
В чем его владенье и в чем утрата,
И черкес о том поведывает подряд,
А поведывая, краснеет от смуты,
Когда речь о том, как тонкий наглец
Застиг впавшего в томное мечтание
И подпер ему седло о четыре древка,
И увел коня прямо из подпруги.
85 Как заслышала о той конской краже, Марфиза
Меж иными представ на шум, узнает
Марфиза,— Брунеля
Помутилась в лице, припомянув, и увозит
Как в тот день лишилась она меча; на расправу.
Узнает коня,
От нее летавшего, как на крыльях,
Узнает и славного Сакрипанта;
86 Видит, как вокруг те и те,
Многажды слышавшие Брунелевы
Похвальбы, обращаются к Брунелю
С явным видом, что это он;
Заподозривает,
Вопрошает того, другого, третьего
И уверивается, что похитчик
Был Брунель;
87 И уведывает, что за покражу,
За которую быть бы ему в петле,
Небывалым он образом приял
В государский дар тингисское царство.
Старая вскипает обида,
Скорая вздумывается месть
За тот глум и посмех,
С каким хищник скалился, скравши меч.
88 Велит она стремянному
Подать шлем, а уж панцирь на груди —
Ибо бранную сбрасывать броню
Доводилось дерзкой за все свои дни
Десять раз и едва ли более,
Верь, не верь;
Вздев шелом, она восходит туда,
Где Брунель на верхних скамьях меж
лучшими,
89 И такого дает туза, ему в грудь,
Так вздирает его за космы в воздух,
Как орел,
Хищным когтем вцепившийся в цыпленка,—
И влечет туда, где суд и ряд
Тщится править державный сын Трояна;
А Брунель, в недоброй чуясь руке,
Слезным визгом взывает о пощаде.
90 Сколько крика, шума и гама
Ни мятежилось над битвенным полем,
Но таков был слышен Брунель,
Вопиющий о пощаде и помощи,
Что на вопль его и на вой
Отовсюду сбегается народ;
А Марфиза пред африканским владыкою
Гласит, гордая, такие слова:
91 «Этого твоего мерзавца данника
Я хочу повесить в тугой петле,
Потому что, укравши коня у рыцаря,
В тот же день и у меня он похитил меч.
Ежели кто скажет, что нет,
Пусть он выступит и вымолвит,
И тогда пред твоим лицом
Докажу я его ложь и мое право.
92 А к тому, чтобы не было попрека,
Что-де мною выждан раздорный час,
Когда лучшие оружные паладины
Все попутаны преньями об ином,—
Три дня
Я помедлю его повешеньем:
Выручай его сам или не сам,
А не то о нем порадуются стервятники.
93 В трех часах пути
Стоит башня, а перед башней роща:
Там и жду я,
А при мне—лишь служанка и слуга.
Кто захочет отбить того мерзавца —
Приходи!»
Так сказала,
Повернулась, и в путь, не ждав ответа,
94 А Брунеля бросив, вхватясь в волосья,
Жалким воплем
Выкликавшего чаемых заступников,
Пред собой поперек коня.
Смутен стоял Аграмант
