Весь в железе, он лежал на земле,
Шлем на лбу и меч на боку,
А под головою —
Бранный щит, в котором единорог.
27 Здесь он в мыслях, какова от него
Милой даме измена и досада
И обида, от великой тоски
Впав в отчаянность,
Кусал губы, грыз кулаки,
Изливал неокончательные слезы
И не видел сквозь обуявший бред,
Как пришли к нему Леон и Мелисса,—
28 Не смолк стонами, не утих вздохами,
Не иссяк слезами;
А Леон стоит, Леон слушает,
Леон сходит с коня, подходит к павшему,
Понимает, что причина тоски
Есть любовь, но не ведает того,
О какой красавице столько муки,
Ибо имени не выговорил Руджьер.
29 Близится Леон, близится,
Подступает лицом к лицу
И приветствует рыцаря, как брат,
И склоняется, и приемлет в объятия;
Только рад или не рад
Был Руджьер нечаянному Леону,
Я не знаю, ибо это ему
Нежеланная докука в вольной смерти.
30 Самые любезные, самые любовные,
Самые ласковые
Обращает Леон к нему слова
И гласит: «Не преминь открыть причину .
Скорби: мало на свете неизбывных
Бедствий: всякому сыщется облегченье,
Если знать, отколе оно пошло:
Пока жив, отчаиваться не надобно.
31 Горько мне, что ты скрылся от меня,
Зная во мне друга,
И не только с тех пор, как неразвязный
Узел долга связал меня с тобою,
Но с тех самых, как все велело
Быть мне вековечным твоим врагом.
Это ли тебе не порука,
Ч т о с тобою дом мой, друзья и жизнь?
32 Не погневайся со мной разделить
Твое горе и оставь мне изведать,
Не поможет ли делу сила, лесть,
Деньги, ловкость или хитрые ковы!
Ежели удачи не будет —
Смерть при тебе;
Но не след умирать, покамест
Все свершимое не свершено».
33 И лились его просьбы таково Руджьер
Увещательно, ласково и кротко, открывается
Что Руджьер, которого сердце Леону.
Было не из стали и не из камня,
Видит, что отказывая в ответе,
Выйдет он недобр и неучтив,
А поэтому ответствует,
И не раз и не два запнувшись голосом
34 «Государь мой,— гласит он,— я открою
• Кто я есмь, но когда бы ты это знал
Прежде, ты о смерти моей не менее
Был бы радостен, чем радостен я.
Я Руджьер,
Ненавистный тебе, ненавидевший тебя,
И от Карлова я двора
На погибель твою пришел пришельцем,
35 Чтоб вовек не быть за тобою
Брадаманте, которую, как слышано,
За тебя просватал старый Амон.
Но
Человек предполагает, Бог располагает —
Пременила меня твоя великая
Доброта, и ненависти конец,
А я предан тебе на веки вечные.
36 Ты меня просил, безымянного,
Для тебя добыть красавицу; мне
Таково сие было, как исторгнуть
Сердце вон из груди и дух из сердца;
Но ты видел:
Твоя воля дороже мне моей.
Брадаманта — твоя: будь так!
Я блаженней твоим благом, чем
собственным.
37 Будь же тебе в радость,
Что, расставшись с ней, я расстанусь
с жизнью,
Потому что легче не жить,
Чем влачить свои дни без Брадаманты.
А еще потому, что пока я жив,
Ты не станешь ей законным супругом,
Ибо мы обручены, и нельзя
Быть жене за двумя мужьями сразу».
38 Так дивуется
Пред собой узнавши Леон Руджьера,
Что ни слова не сплести и ни бровью
не повести
И ноги не занести ни для шага:
Стал, как статуя,
В божьем храме ставленная в дар,—
Таково пред ним воочию благородство,
Каких не было и впредь не бывать.
39 В Руджьере признав Руджьера, Леон
Не сменил он к нему добра на зло, уступает
А лишь пуще Руджьеру
Ему боль Руджьерова — как своя. Брадаманту.
Для сего-то, а равно и для изъявления,
Что в нем подлинно кесарева кровь,
Уступая Руджьеру в чем ином,
Он не хочет уступить в благородстве.
40 Говорит он: «Ежели бы в тот день,
Когда пал мой люд пред твоею доблестью,
Я во гневе и ненависти уведал бы:
«Вот Руджьер»,—
Я пленился бы тою твоею доблестью
Столь же, сколь пленился, не знав, не ведав,
И иссякла бы ненависть, и в душе
Такова же встала бы любовь, как нынче.
41 Ненавистно было имя Руджьерово
Мне, не знав, что Руджьер есть ты:
Это так; но отринь дурные думы,
Будто ненависть движется и жива.
Если бы изъял я тебя из уз,
Зная истину столь, сколь знаю днесь,—
Не иное
Предприял бы я, нежели предприму.
42 Я, не быв, как есмь, твой должник,
Доброй волею сделал бы то, что сделал;
Кольми паче ныне на мне сей долг,
Не воздавши коего, я бесчестен!
Отказался ты от воли твоей,
Чтобы быть тебе ни с чем, мне — при всем;
Но не будет так:
Мне милей твой дар отдать, чем
удерживать.
43 Для тебя, а не для меня —
Та красавица, к которой недаром
Я привержен любовью, но не столь,
Чтоб, лишась ее, рвать все нити жизни.
Не хочу я, чтобы ценою
Смерти ты разрушил бы для меня
Узы брака меж тобою и ею,
Чтобы стать ей по закону моей супругою;
44 Нет: скорей лишусь и ее,
И всего на свете, и самой жизни,
Нежели из-за меня наилучший
В целом рыцарстве рыцарь претерпит боль.
Горько мне единственно недоверие,—
Что, располагая мной, как собой,
Ты решился приять скорее смерть,
Чем м о ю дружелюбственную помощь».
45 Таковыми и иными словами,
Кои пересказывать мне невмочь,
Отрицал он всякий
Довод, на котором стоял Руджьер,
И заставил его вымолвить: «Будь
Всё по слову твоему: не умру!
Но каким тебе воздать воздаянием
Что двукратно ты подарил мне жизнь?»
46 Сладких яств, драгоценных вин Руджьер
Тотчас приказала подать Мелисса и Леон
В подкрепление Руджьеру, который являются
Без такой подмоги ни жив, ни мертв. к Карлу
В сей же час заслышал скакун Фронтин Великому.
Конский поезд и приспешил к хозяину,
А Леон велел стремянным
Оседлать его и подвесть к Руджьеру.
47 И Руджьер взмостился в седло
Лишь с великим трудом и дружней
помощью —
Таково иссякла в нем сила,
Столь кипевшая за немного дней,
Когда он один побил целый стан
И подвигнул подвиг в чужом доспехе.
Подкрепясь, отправились они в путь,
В полчаса достигли ближней обители,
48 Где и пребыли
До заката дня, другого и третьего,
Пока рыцарь единорога
Не вернулся в прежнюю свою силу.
А засим Мелисса и принц Леон
Препроваживают Руджьера к столице,
Где оказывается,
Что пришли накануне послы булгарские,
49 И что это племя, избрав
Королем своим Руджьера, прислало
О том деле к державному двору,
Полагая там быть и новоизбранного,
Чтобы взнесть присягу
И предаться во власть и взложить ему
венец.
Бывший с ними
Рассказал Руджьеров оруженосец,
50 . Какова была битва у Белграда,
Где Руджьер булгарам стяжал победу,
А Леона и с кесарем-отцом
Сокрушил, побивши многое воинство,
И за это возглашен королем
В предпочтение даже и соплеменникам;
А потом как был он взят
Унгиардом и предан Феодоре,
51 И какая долетела потом
Весть, что страж темницы его зарезан,
Дверь открыта и он бежал,
А куда, о том никто не известен.
Въехал Руджьер в Париж
Неприметным путем, никем не видим,
А наутро он и Леон
Предстают пред очи Карла Великого.
52 Был Руджьер под знаком двуглавого
Золотого орла в червленом поле
И по уговору
Облачен в тот самый доспех и плащ,
На котором от недавней борьбы
Колоты и рублены зияли дыры,
Чтоб не стало сомнения ни в ком:
Это — рыцарь, бившийся с Брадамантою.
53 В царственном уборе, в расшитом платье,
Без доспеха
Рядом шел с Руджьером Леон,
А вокруг—достойная свита.
Преклонившись перед вышедшим Карлом,
Встал Леон рука об руку с товарищем,
На котором сошлись все взоры,
И промолвил так:
54 «Вот герой, который выстоял бой
От восхода и до запада Солнца,
И не выпали ему от поединщицы
Ни тесненье, ни плен, ни смерть,—
А посему, веледушный государь мой,
Если верен кликнутый вами клич,
То за ним успех,
И он здесь, чтобы взять ее женою.
55 По условию, которое выкликнуто,
Здесь никто не оспорит его прав:
Если Брадаманта — награда
доблестнейшему,—
Кто достойней?
Если дастся она влюбленнейшему —
То никто не влюблен, как он.
А кому захочется поперечить —
Он готов постоять за себя мечом». .
56 В изумлении Карл и Карлов двор, Руджьер
Полагавшие, открывает
Что в той битве бился кесаревич Леон, себя.
А не рыцарь, никому не ведомый.
И тогда меж всеми стекшимися встает,
Чуть дождав конца Леоновой речи,
Марфиза
И такие бросает в ответ слова:
57 «Здесь нет Руджьера,
Чтоб померяться с этим молодцом,—
Посему, чтобы не было повадно
Отбивать у беззащитного жену,
Я, сестра его,
Выйду в бой на любого, кто дерзнет
Посягнуть на братнину Брадаманту
И сказать, что он лучше, чем Руджьер!»
58 И таков ее гнев и пыл,
Что народ тревожится,
Как бы не схватилась она за меч,’
Не дождавшись государева слова.
Рассудил Леон,
Что настала Руджьеру пора открыться,
Вскинул он его забрало
И к Марфизе: «Вот кто тебе ответит!»
59 Как седой Эгей,
За проклятою трапезою услышав,
Ч т о подносит он отраву родному
Сыну, наущаемый злой женою,
И кабы замедлил узнаться меч,
Сын пал бы мертв,—
Такова была Марфиза, узнав
В ненавистном ей рыцаре Руджьера.
60 Подбегает она, обнимает она
И, обняв, не разымает объятий;
А Ринальд, а Роланд, а Великий Карл
Лобызают его справа и слева;
Не иссякнут ласкою
Ни Дудон, ни Оливьер, ни Собрин;
Все бароны и паладины
Торжествуют Руджьерово торжество.
61 А когда покончились лобызания,
То Леон, умев красно говорить,
Перед К а р л о м и перед всеми внимателями
Повел повесть,
Как Руджьеровы лихость и удальство
(Сколь ни пагубные греческим ратям)
При Белграде
Изумили его сверх всех обид,
62 И поэтому-то, когда Руджьер
Схвачен был и выдан терзательнице,
Он, Леон, вопреки всему родству
Вызволил его из темницы,
И за то Руджьер
По безмерному своему веледушию
Таковую оказал благодарность,
Какой не было слыхано и не будет;
63 И о той Руджьеровой благодарности
Леон молвил от слова и до слова,
И примолвил о том, в какой великой
Муке о разлуке с своей любезной ,
Он решился умереть, и уже
Был бы мертв, коль не приспела бы помощь.
И таков был чувствителен рассказ,
Что у всех во взорах стояли слезы.
64 И такие он уветливые
Обращает мольбы к жестоковыйному отцу,
Что не только тронулся и склонился,
Что не только переменился душой,
Н о и сам
Воспросил Амон Руджьера простить его,
И принять его тестем и отцом
И владеть красавицей Брадамантою:
65 Той, к которой, в укромном своем покойчике
Лившей слезы о несчастной судьбе,
Быстрым бегом, громким криком
Долетела весть из многих уст.
И от этой вести
Вся в ней кровь
Откатилась от мучимого сердца,
И.едва она от счастья не кончилась.
66 До того в ней не стало силы,
Что едва она выстояла на ногах,
Хоть всеведомы
Гордый дух ее и великая мощь.
Кто на плаху, в петлю, на колесо
Иль еще какой страшнейшей расправе
Обречен и вдруг слышит крик
помилованья,—
Тот не меньше ликует под черным платом.
67 Рад Монгран, рад Клермонт,
В новый узел свою сплетая поросль,
А не рад Ганелон, не рад
Граф Ансельм, Фалькон, Гины и
Гйнамы.
Но и зависть свою и злобу
Сокрывают они притворным ликом,
И, как лис, затаясь на зайца,
Ждут отмстить,
68 Ибо многих и много раз
В злом роду побили Ринальд с
Роландом,
И хотя усобные их обиды
Добрым словом укротил государь,
Но опять взмела их
Пинабелева смерть и Бертолагиева;
Скрыв они коварство до поры,
Притворились не знать того, что знают.
69 Между тем помянутые булгарские • Руджьер
Ко двору явившиеся послы провоз-
Для сыскания избранного на царство глашен
Паладина с единорогом в щите, королем
Как услышали, что он здесь, булгарским.
Возблагодарили свою удачу,
И припавши к его стопам,
Умоляли воротиться в Булгарию,
70 Где его в Адрианополе ждут
Царский жезл и царский венец,
А Булгарии надобна защита,
Потому что вновь грозит ей бедой
Ополчившийся с новой многой силою
Кесарь Константин,
Но они, коль с ними король Руджьер,
Отобьют у кесаря его кесарство.
71 И Руджьер приял их венец
И не поперечил прошениям,
А в Булгарию посулил прийти
Через три, коль судьбе угодно, месяца.
Но, услышавши такие посулы,
Августейший сказал ему Леон,
Что отныне меж греками и булгарами
Будет мир,
72 И не надобно новому королю
Поспешать к своим дружинам из Франции,
Ибо он, Леон, уломит отца
Уступить повоеванное болгарам.
Лишь тогда-то
не Руджьеровы доблести, а весть
О
