подростка, чтобы с ними находился. Приехав в Чжоу справиться о ритуале, они, кажется, встречались с Лаоцзы. Когда прощались, Лаоцзы, их провожая, говорил:
– Я слышал, богачи и знать при проводах богатством наделяют, а тот, кто обладает человечностью, говорит напутственное слово. Я не способен сделать знатным и богатым, но незаслуженно считаюсь человечным, поэтому скажу вам на прощание: кто въедлив и сметлив до умопомрачения, тот любит осуждать других; кто отличается безудержным красноречием, тот подвергает себя опасности, пробуждая зло в других. Но сыну следует не думать о себе, и слугам следует не думать о себе.
Когда из Чжоу Конфуций возвратился в Лу, то постепенно все больше стало приходить к нему учеников.
В те времена распутничал князь Мирный из удела Цзинь и властью овладели шесть вельмож, вели войну с князьями на востоке; у чуского царя Чудотворного были мощные войска, он попирал срединные уделы. Ци было велико и близко к Лу, а Лу – небольшим и слабым; коль Лу сближалось с Чу, то в Цзинь сердились; когда же примыкало к Цзинь, то подвергалось нападению из Чу, а не остерегалось Ци – и циские войска вторгались в Лу.
На двадцатом году правления князя Блестящего в Лу Конфуцию было примерно тридцать лет. Князь Великий из удела Ци вместе с Янь Ином прибыл в Лу и спросил Конфуция:
– Удел Цинь князя Прекрасного в прошлом был небольшим и находился в захолустье, но как же стал его правитель гегемоном?
Конфуций ответил:
– Хоть Цинь был небольшим, но отличался силой устремлений; хотя и находился в захолустье, но действовал согласно справедливости. И сам князь выдвинул Угу, возвел его в сановники, освободил от пут, с ним говорил три дня, вручил ему бразды правления. Коль этим брал, то для него быть гегемоном мало, он мог бы даже стать царем.
Князю Великому ответ понравился.
Когда Конфуцию было тридцать пять лет, Мирный из Младших и Блистающий из Хоу провинились перед князем Лу Блестящим при проведении петушиных боев. Блестящий возглавил войско и напал на Мирного, Мирный со Старшим и Средним Сунем, тремя родами вместе, атаковали князя Блестящего, армию его разбили, он бежал в Ци и там поселился в Ганьхоу. Спустя немного времени в Лу наступила смута. Конфуций удалился в Ци и стал подданным дома Гао Блестящего, стремясь через него вступить в общение с князем Великим. Он говорил о музыке со старшим музыкантом из удела Ци, внимал «Весеннему» напеву, ему учился, три месяца не ведал вкуса мяса и был прославлен цисцами.
Когда князь Великий спросил Конфуция о том, в чем заключается правление, Конфуций ему ответил:
– Это когда будет государем государь, слугой слуга, отцом отец и сыном сын.
– Отлично! Воистину, если не будет государем государь, слуга слугой, отец отцом и сыном сын, то пусть бы даже у меня был хлеб, смогу ли я его вкушать?!
Когда на следующий день он опять спросил Конфуция о правлении, Конфуций ему ответил:
– Править – значит бережно расходовать богатства. Ответ понравился князю Великому, и он уже собрался жаловать Конфуция полями Ниси, но тут вперед выступил Янь Ин и возразил:
– Ученые так на язык остры, но не способны следовать канонам; они заносчивы, упрямы, не могут править низшими; чтут траур, предаются скорби, дом разоряют пышным погребением, не могут направлять нравы; с речами странствуют, берут взаймы, не могут править государством.
Когда великих мудрецов не стало и захирел совсем дом Чжоу, в обряд и музыку проникли пропуски, изъяны. Конфуций же заполняет их внешними прикрасами, запутывает ритуалами восшествия и спуска. Коль попытаться вникнуть в эти правила, то и за несколько поколений нельзя будет их выучить, за годы зрелости не уяснить его обрядов. Вы, государь, желаете использовать Конфуция для исправления нравов, но это ведь совсем не то, что может Вас поставить впереди людишек.
Князь Великий позднее принял Конфуция с уважением, но не расспрашивал его о ритуале. В другой же день князь, остановив его, сказал:
– Я не могу принять Вас как главу семейства Младших.
И принял его по положению между Младшими и Старшими.
Циские сановники стремились погубить Конфуция; и Конфуций это знал. Князь сказал:
– Я стар, не в силах Вас использовать. Конфуций тут же удалился и вернулся в Лу. Конфуцию было сорок два года, когда в Ганьхоу умер луский князь Блестящий и в Лу стал править князь Твердый.
Князь Твердый был на престоле пятый год, летом скончался Мирный из Младших, вельможа Столп по наследству занял его место. И вот у него при рытье колодца обнаружили глиняный сосуд, в котором помещалось что-то наподобие овцы. Столп спросил у Конфуция:
– Это что, собака? Конфуций ответил:
– Судя по тому, что я слыхал, – овца. Я слышал, что божества скал, деревьев – это одноногий Куй, леший Ванлян, божества вод – дракон и водяной Вансян, божество недр – овца Фэньян.
Когда У напало на Юэ, оно разрушило Гуйцзи, и усцы там нашли обломок кости, занявший всю телегу. Из У отправили гонца спросить Конфуция о том, «кому принадлежит самая большая кость».
Конфуций так ответил:
– Когда Юй сзывал всех духов на горе Гуйцзи, Фан-фэн пришел последним, и Юй его казнил, выставил на обозрение останки. Один сустав Фанфэна занял всю телегу. Это самая большая кость.
Гонец из У спросил:
– Кто правит духами? Конфуций ответил:
– Духи рек и гор достаточно сильны, чтобы с их поддержкой править Поднебесной; ее хранители повелевают духами; духи же земли и злаков правят высшими князьями, но все они подвластны царю.
Гонец спросил:
– А над чем властвовал Фанфэн? Конфуций ответил:
– Государь Ванвана властвовал над горами Фэн и Юй, носил фамилию Си, при Юй, Ся, Шан там жили ванваны, при Чжоу – долговязые северные дикари, а теперь их называют великанами.
Гонец спросил:
– Какого роста бывают люди?
Конфуций ответил:
– Три чи, рост пигмеев, – самый низкий, а люди рослые – не выше десяти – предел для роста человека.
Гонец из У воскликнул:
– Воистину, о Мудрейший!
У Столпа из Младших был любимый подданный по имени Чжунлян Хуай, и он поссорился с Ян Хо; Ян Хо решил прогнать Хуая, Гуншань Строптивый его от этого удерживал. Осенью Хуай стал еще более заносчив, и Ян Хо его схватил. Столп рассердился, тогда Ян Хо арестовал и Столпа. Затем, заключив с ним мир, поил вином. Поэтому Ян Хо стал относиться к Младшему все более пренебрежительно. Младший в свою очередь не считался с князем. Побочный подданный присвоил в государстве власть, и все в Лу, от сановников и ниже, утратив меру, сбились с правильной стези. Поэтому Конфуций не служил, ушел и занимался Песнями, Преданиями, обрядами и музыкой. Все больше становилось у него учеников, к нему шли издалека, и всех он принимал.
На восьмом году правления князя Твердого Гуншань Строптивый вызвал недовольство Младшего. Затем Ян Хо затеял смуту. Желая уничтожить сыновей от главных жен троих потомков князя Столпа и взамен их поставить побочных сыновей, к которым он давно благоволил, Ян Хо схватил Столпа, но Столп обманул его и сумел спастись. На девятом же году правления Твердого Ян Хо, ослабев, бежал в Ци. В ту пору Конфуцию было пятьдесят.
Гуншань Строптивый восстал против Младших, укрепившись в Би, и прислал людей позвать Конфуция. Конфуций следовал пути давно, но из-за мягкости своей нигде не подвергался испытанию службой, ни у кого не мог себя использовать, поэтому сказал:
– Поднявшись во владеньях Фэн и Хао, Просвещенный и Воинственный стали царями, основав дом Чжоу, а ныне Би, пускай и мал, но, может быть, к ним близок.
И решил пойти. Но Цзылу выразил недовольство и хотел остановить Конфуция. Конфуций же сказал:
– Разве напрасно пригласил меня? Если использует меня, то это будет Чжоу на Востоке!
Но так и не пошел.
После этого князь Твердый сделал Конфуция управляющим Чжунду, и через год ему уж подражали все в округе. Из управляющих он был назначен управителем общественных работ, затем – судебным управителем.
Когда правлению князя Твердого шел десятый год, весной достигли мира с Ци. А летом сановник Ци Ли Чу сказал князю Великому:
– Конфуций служит в Лу, для Ци это становится опасным.
И тогда отправили посланца в Лу с предложением встретиться в Цзягу на дружеском свидании. Князь Лу хотел уже отправиться на колеснице, но Конфуций, временно замещавший распорядителя обряда, сказал:
– Я слышал, что тот, кто занят мирными делами, непременно озабочен и подготовкой к войне; тот же, кто ведет войну, непременно озабочен подготовкой к миру. В древности князья, выезжая из своих владений, обязательно включали в свою свиту все чины. Прошу взять старшего и младшего военачальников.
Князь ответил:
– Да будет так.
Старшего и младшего военачальников включили в свиту.
Для встречи с князем Ци в Цзягу соорудили жертвенник и глиняную лестницу с тремя ступенями. Правители сошлись по ритуалу встречи, взошли по лестнице, друг другу кланяясь и уступая. Когда ритуал угощения закончился, распорядитель Ци поспешно приблизился и попросил:
– Позвольте выступить музыкантам с Запада. Князь ответил:
– Позволяю.
И тут поднялся крик, загрохотали барабаны, замельтешили копья, алебарды и мечи, штандарты, стяги, бунчуки и перья. Конфуций торопливо выступил вперед, стал подниматься по ступеням, остановился перед верхней и, воздевая руки, сказал:
– У ваших государей дружеская встреча, зачем же исполнять здесь варварскую музыку?! Прошу дать указание распорядителю!
Распорядитель попытался оттеснить Конфуция, но тот не уходил; тогда вся свита посмотрела на Янь Ина и князя Великого. Князь Ци почувствовал смущение в душе и мановением руки удалил артистов. Немного времени спустя распорядитель Ци поспешно подошел и попросил:
– Позвольте выступить придворным музыкантам.
Князь Ци ответил:
– Позволяю.
Кривляясь, выбежали к ним шуты и карлики. Конфуций торопливо выступил вперед, стал подниматься по ступеням, остановился перед верхней и сказал:
– Когда простолюдины потешаются над князем, за это преступление они заслуживают казни! Прошу дать указание распорядителю!
Распорядитель предал шутов казни, их руки, ноги разбросали. Князь Ци в испуге двинулся в обратный путь, он неважно знал должное; когда вернулся, пребывал в сильном страхе и сказал своим чинам:
– В Лу помогают своему правителю, используя путь благородных, вы же наставляете меня, используя путь варваров; и в результате оказались виноваты перед государем Лу. Как же поступить?
Распорядитель выступил вперед и ответил ему:
– Если ошибку совершает благородный муж, он приносит извинения по существу; если делает ошибку малый человек, то приносит извинения лишь внешне. Раз вы об этом сожалеете, то принесите извинения по существу.
Тогда, чтоб искупить свою ошибку, князь Ци вернул захваченные им у Лу поля Гуйинь, Вэньян и Юнь.
На тринадцатом году правления князя Твердого, летом, Конфуций в разговоре с ним сказал:
– Слугам не следует прятать у себя латников, и сановники не должны сооружать мощную городскую стену.
И послал Чжун Ю на должность управляющего у семейства Младших, чтобы повести войска на разрушение селений трех родов. И вот Сунь Средний сперва разрушил Хоу. Когда же Младший отправился на разрушение селения Би, Гуншань
