покажет, что не знает своих сил.
25
Чэнь Цзыцинь сказал Цзыгуну:
– Вы слишком скромны. Разве Чжунни вас превосходит?
Цзыгун ответил:
– Следует быть осторожным в том, что говоришь. Благородный муж показывает свою мудрость или глупость, стоит ему только обронить какое-нибудь слово.
С Учителем нельзя сравниться, как не подняться по ступеням лестницы на Небо. Если бы Учитель был главой удела или родовитого семейства, то, как говорится, начни он ставить – и стояли бы, начни вести – и шли бы, начни благотворить – и собирались бы, начни побуждать – и находились бы в гармонии. Его при жизни прославляли бы, а после смерти стали бы оплакивать. Как можно с ним сравниться?
Глава 20. Яо сказал
1
Яо сказал:
– О! Ты, Шунь! По преемству, установленному Небом, выбор пал на тебя. Держись твердо незыблемой середины. Если народ в пределах четырех морей будет терпеть лишения, то благословение Неба навсегда тебя покинет.
Шунь дал такое же указание Юю.
Тан сказал:
– Я, ничтожный Люй, осмеливаюсь принести в жертву черного быка и с трепетом докладываю Великому Владыке, что не смею миловать свершивших преступления и прикрывать Твоих, Владыка, слуг; пусть Твое сердце само сделает выбор. Если я виновен, не карай всех остальных; если виновны остальные, то за них меня подвергни каре.
Чжоуский дом одаривал щедро, и стали богаты хорошие люди.
«Хотя есть близкая родня, ей не сравниться с людьми, обладающими человечностью. Если виноват народ, его вина на мне одном».
Он произвел проверку мер длины, объема, веса, восстановил отброшенные должности, и правительственные распоряжения стали всюду выполняться. Он возродил погибшие уделы, угаснувшие поколения, возвысил тех, кого несправедливо отвергали, и все простые люди Поднебесной выразили ему с радостью свою покорность.
Чему он уделял особое внимание, так это простым людям, обеспеченности продовольствием, обряду траура и жертвоприношениям.
Великодушие покоряет всех, правдивость вызывает у людей доверие, сметливость позволяет достигать успеха, а беспристрастность радует.
2
Цзычжан спросил Конфуция:
– Каковы условия участия в правлении страной?
Учитель ответил:
– Если относиться с почитанием к пяти достоинствам и устранять четыре недостатка, то можно принимать участие в правлении.
– Что значит пять достоинств? – спросил Цзычжан. Учитель ответил:
– Благородный муж, оказывая милость, не несет расходов; не вызывает злобы у людей, когда заставляет их трудиться; его желания несовместимы с жадностью; он полон величавости, но чужд высокомерия; он грозен, но в нем нет свирепости.
– Что значит: «оказывая милость, не нести расходов?» – спросил Цзычжан.
Учитель ответил:
– Благотворить народу, используя все то, что приносит ему выгоду, – это ли не милость, не требующая расходов? Если для людей, которых заставили трудиться, выбирать посильный труд, то у кого из них возникает злоба? Когда стремятся к человечности и добиваются ее, откуда может взяться жадность? Благородный муж не смеет проявить пренебрежение, имеет ли он дело с многочисленным или немногим, великим или малым, – это ли не величавость без высокомерия? Благородный муж носит надлежащим образом шапку и платье, его взор полон достоинства, он так внушителен, что люди, глядя на него, испытывают трепет, – он ли не грозен без свирепости?
– Что значит четыре недостатка? – спросил Цзычжан.
Учитель ответил:
– Казнить тех, кого не наставляли, значит быть жестоким; требовать исполнения, не предупредив заранее, значит проявлять насилие; медлить с приказом и при этом добиваться срочности, значит наносить ущерб; и в любом случае скупиться, оделяя чем-либо людей, значит поступать казенно.
3
Конфуций сказал:
– Не зная Повеления Неба, не сможешь быть благородным мужем.
Не зная ритуала, не сможешь утвердиться.
Не понимая сказанного, не сможешь разобраться в человеке.
Шицзын
Книга песен и гимнов
I. Гофын нравы царств
I. Песни царства Чжоу[16 — Царство Чжоу. – Племя чжоу в конце XII в. до н. э. покорило земли в центральной части бассейна р. Хуанхэ. С этих пор до времени Конфуция (VI–V вв. до н. э.), эпохи собирания «Книги песен», и позже все сопредельные княжества были в подчинении у царя Чжоу. Центр древнего царства Чжоу, согласно легенде, лежал у горы Ци, на территории нынешней провинции Шэньси.] и стран, лежащих к югу от него
Встреча невесты
(I, I, 1)
Утки, я слышу, кричат на реке предо мной,
Селезень с уткой[17 — Селезень с уткой в Китае с древности являются символом супружеской любви и целомудрия.] слетелись на остров речной…
Тихая, скромная, милая девушка ты,
Будешь супругу ты доброй, согласной женой.
То коротки здесь, то длинны кувшинок листы,
Справа и слева кувшинки, срываю я их…
Тихая, скромная, милая девушка ты.
Спит иль проснется – к невесте стремится жених.
К ней он стремится – ему недоступна она,
Спит иль проснется – душа его думой полна;
Долго тоскует он, долго вздыхает о ней,
Вертится долго на ложе в томленье без сна.
То коротки здесь, то длинны кувшинок листы.
Справа и слева мы их соберем до конца…
Тихая, скромная, милая девушка ты,
С цитрой и гуслями[18 — С цитрой и гуслями. – В китайском тексте цинь и сэ, настольные струнные инструменты.] встретим тебя у крыльца.
То коротки здесь, то длинны кувшинок листы,
Мы разберем их, разложим их в дар пред тобой[19 — Водяные растения отваривались и применялись новобрачной при жертвоприношении в храме предков мужа. См. также песни I, II, 2 и I, II, 4.].
Тихая, скромная, милая девушка ты…
Бьем в барабан мы и в колокол – радостный бой.
Стебли простерла далеко
Кругом конопля
(I, I, 2)
Стебли простерла далеко кругом конопля,
В самой долине покрыла собою поля.
Вижу густые, густые повсюду листы;
Иволги, вижу, над нею летают, желты.
Иволги вместе слетелись меж частых дерев.
Звонкое пенье несется ко мне сквозь кусты.
Стебли простерла далеко кругом конопля,
В самой долине покрыла собою поля.
Вижу, листва ее всюду густа и пышна,
Срезав, ее отварю – созревает она.
Тонкого, грубого я наткала полотна,
Платьям из ткани домашней останусь верна!
Старшей над нами я все доложила – она
Скажет супругу, что еду в родные края.
Дочиста платье домашнее вымою я.
Будет сполоснута чисто одежда моя.
Только не знаю, какой же наряд полоскать.
Еду проведать отца и родимую мать.
«Мышиные ушки»
(I, I, 3)
В поле травы – там «ушки мышиные» рву я,
Но корзины моей не смогла я набрать.
О любимом моем все вздыхаю, тоскуя,
И корзину кладу у дороги опять…
Подымаюсь ли вверх по скалистому склону –
Истомилися кони и труден подъем.
Я вина наливаю в кувшин золоченый,
Чтобы вечно не думать о милом моем.
Еду ль вверх, по крутым подымаюсь отрогам –
У коней побурели от пота бока.
Наполняю вином тяжкий рог носорога,
Чтобы сердце не ранила больше тоска.
Еду ль на гору я – за горою мой милый,
Но коней обессилила горная даль,
И возница теряет последние силы,
На юге у дерева долу
Склоняются ветви
(I, I, 4)
На юге у дерева долу склоняются ветви –
Ползучие травы кругом обвивают его[20 — Образ дерева, за ветки и ствол которого цепляются вьющиеся растения, появляется также в оде II, VII, 3, где он относится к старшему в роде.].
О радость моя – только он – этот муж
благородства,
Пусть благо и счастье всегда окружают его.
На юге у дерева долу склоняются ветви –
Ползучие травы укрыли так плотно его!
О радость моя – только он – этот муж
благородства,
И верность, и счастье да будут оплотом его.
На юге у дерева долу склоняются ветви –
И травы кругом постепенно обвили его.
О радость моя – только он – этот муж
благородства!
Пусть благо и счастье навеки возлюбят его.
(I, I, 5)
Ты, саранча, распростершая крылья,
Стаей несметной летаешь всюду.
Пусть же всегда у тебя в изобилье
Дети и внуки рождаться будут[21 — Песня зародилась, по-видимому, в среде кочевников, для которых саранча не только не являлась бичом (как для земледельческого населения), но могла служить и обильным источником питания. Как обрядовая песня (пожелание плодовитости женам) она не забылась и при переходе к иному способу хозяйствования.].
О саранчи крылатые стаи,
Мерно в полете крылами звените.
Пусть ваши внуки, вечно летая,
Род ваш продлят непрерывной нитью.
Вместе летаешь сплошною тучей.
Дети и внуки твои да будут
Песнь о невесте
(I, I, 6)
Персик прекрасен и нежен весной –
Ярко сверкают, сверкают цветы.
Девушка, в дом ты вступаешь женой –
Дом убираешь и горницу ты.
Персик прекрасен и нежен весной –
Будут плоды в изобилье на нем.
Девушка, в дом ты вступаешь женой,
Горницу ты убираешь и дом.
Персик прекрасен и нежен весной,
Пышен убор его листьев густых.
Девушка, в дом ты вступаешь женой –
Учишь порядку домашних своих.
(I, I, 7)
Заячью сеть он искусно расставить сумел,
Колья вбивает – удар за ударом звучит.
Этот охотник силен и отважен и смел –
Нашему князю он прочная крепость и щит!
Заячью сеть он искусно расставить сумел
В месте, где девять путей разбежались вокруг.
Этот охотник силен и отважен и смел –
Нашему князю он добрый товарищ и друг.
Заячью сеть он искусно расставить сумел,
Заячья сеть протянулась по чаще лесной.
Этот охотник силен и отважен и смел –
Сердцем велик он и доблести с князем одной.
(I, I, 8)
Рву да рву подорожник –
Все срываю его.
Рву да рву подорожник –
Собираю его.
Рву да рву подорожник –
Рву все время его.
Рву да рву подорожник –
Чищу семя его.
Рву да рву подорожник –
Вот в подол набрала.
Рву да рву подорожник –
В подоле понесла.
Река Хань широка
(I, I, 9)
Там, под деревом юга с прямым стволом,
Бродит девушка там над рекою Хань –
Недоступна она и горда.
Как простор этих ханьских вод широк!
Переплыть их никто никогда не мог.
Вдоль великого Цзяна на утлом плоту
Я вязанку высокую дров нарубил,
Я добавил терновника к ней.
В дом супруга сегодня вступаешь ты –
Покормлю на дорогу коней.
Как простор этих ханьских вод широк!
Переплыть их никто никогда не мог.
Вдоль великого Цзяна на утлом плоту
Я вязанку высокую дров нарубил,
Чернобыльником крыта она.
В дом супруга сегодня вступаешь – я дам
Лошадям твоим резвым зерна.
Как простор этих ханьских вод широк!
Переплыть их никто никогда не мог.
Вдоль великого Цзяна на утлом плоту
Вдоль плотины иду
(I, I, 10)
Вдоль плотины иду я над водами Жу[22 — Жу – приток р. Хуай, протекающей в провинции Хэнань.].
Там срезаем мы ветви и рубим стволы.
О супруг мой, давно я не вижу тебя!
И, как голод, страданья мои тяжелы.
Вдоль плотины иду я над водами Жу.
Там я ветви рублю и побеги у пней.
О супруг благородный, я вижу тебя!
Ты вернулся, не бросил подруги своей.
Лещ устал – покраснели уж перья хвоста[23 — Китайский философ и филолог Чжу Си (XII в.) разъяснял эту строку так: «Если рыба утомилась, то хвост ее краснеет. Хвост леща от природы белый, а теперь он стал красным, значит, усталость его весьма велика». Супруг, вернувшийся после года службы царю, крайне утомлен и подобен лещу с покрасневшим хвостом.].
Царский дом нас, как зной, истомил неспроста.
Но хотя он томит нас как будто огнем,
Слишком близок к огню наш родительский дом.
(I, I, 11)
Линя стопы милосердья полны[24 — Линь – мифическое животное, самка единорога с телом оленя, хвостом быка, копытами лошади и с рогом, имеющим мясистый нарост. Появление его предвещает счастье. «Природа линя добра и благородна, поэтому и стопы его добры и благородны. Он не придавит живой травы, не наступит на живого червя» (Чжу Си).] –
То благородные князя сыны.
Как благородно линя чело –
Ныне потомство от князя пошло.
Линь, этот рог у тебя на челе –
Княжеский доблестный род на земле.
II. Песни царства Шао[25 — Царство Шао – удел, пожалованный царем Вэнем
