вздохи мои и тоска.
Там помню я Цао и Сюй[53 — Фэйцюань – река, Цао и Сюй – города в царстве Вэй.] города –
К ним сердце в печали стремилось всегда.
Коней бы запрячь мне и мчаться туда,
Чтоб скорбь разлилась, как из чаши вода!
Вышел я из северных ворот
(I, III, 15)
Вышел я из северных ворот,
В сердце боль от скорби и забот.
Беден я, нужда меня гнетет –
Никому неведом этот гнет!
Создан Небом и судьбой самой.
Что скажу, коль это жребий мой?
Службой царскою гнетут меня,
Многие дела томят меня,
Все наперебой корят меня.
Создан Небом и судьбой самой.
Что скажу, коль это жребий мой?
Службы царской гнет назначен мне,
Он все больше давит плечи мне,
Кто из близких не перечит мне?
Создан Небом и судьбой самой.
Что скажу, коль это жребий мой?
Северный ветер
(I, III, 16)
Северный ветер дыханьем пахнул ледяным,
Снежные хлопья упали покровом густым…
Если ты любишь, если жалеешь меня,
Руку подай мне – вместе отсюда бежим.
Можем ли ныне медлить с тобою, когда,
Все приближаясь, надвинулась грозно беда?
Северный ветер… Пронзительный слышится вой –
Снежные хлопья летят над моей головой.
Если ты любишь, если жалеешь меня,
Руку подай мне – в путь мы отправимся свой.
Можем ли ныне медлить с тобою, когда,
Все приближаясь, надвинулась грозно беда?
Край этот страшный – рыжих лисиц сторона.
Признак зловещий – воронов стая черна.
Если ты любишь, если жалеешь меня,
Руку подай мне – у нас колесница одна!
Можем ли ныне медлить с тобою, когда,
Все приближаясь, надвинулась грозно беда?
Тихая девушка
(I, III, 17)
Тихая девушка так хороша и нежна!
Там, под стеною, меня ожидает она.
Крепко люблю я, но к ней подойти не могу;
Чешешь затылок, а робость, как прежде, сильна.
Тихая девушка так хороша и мила!
Красный гуань[54 — Гуань – деревянный духовой инструмент.] в подарок она принесла.
Красный гуань сверкает, как будто в огне;
Как полюбилась краса этой девушки мне.
С пастбища свежие травы она принесла.
Как хороши и красивы побеги травы!
Только вы, травы, красивы не сами собой –
Тем, что красавицей милой подарены вы!
Новая башня
(I, III, 18)
Под ней полноводная плещет река…
Ты к милому мужу стремилась – и вот
Больного водянкой нашла старика.
Там новая башня чистейшей стеной
Над ровною высится гладью речной…
Ты к милому мужу стремилась, тебе
Старик стал супругом – опухший, больной!
Для рыбы речная поставлена сеть,
Да серого гуся поймала она…
Ты к милому мужу стремилась – и вот
В супруги больного взяла горбуна!
Двое детей садятся в лодку
(I, III, 19)
Двое детей садятся в лодку простую,
Тени, я вижу, на глади колеблются вод,
Думаю только о детях, тянусь к ним душою,
В сердце сомненье, в сердце тревога растет.
Двое детей садятся в лодку простую,
Лодка, колеблясь, уходит по глади воды.
Думаю только о детях, тянусь к ним душою,
В сердце тревога: не было б с ними беды.
IV. Песни царства Юн[55 — Царство Юн – удел в пределах уезда Цзи нынешней провинции Хэнань; был, как и княжество Бэй, поглощен царством Вэй. Песни этой главы традиция также связывает с событиями, имевшими место в Вэй.]
Кипарисовый челнок
(I, IV, 1)
Кипарисовый этот челнок унесло,
И плывет он средь глади речной…
Ниспадали две пряди ему на чело,
Был он муж мне, и клятва осталась со мной:
Я другому до смерти не буду женой.
Ты, о мать моя, вы, небеса в вышине,
Отчего вы не верите мне?
Кипарисовый этот челнок унесло
Вдоль по краю реки, без весла…
Ниспадали две пряди ему на чело,
Он единственный мой был, я клятву дала,
Что до смерти не сделаю зла.[56 — Второе замужество для вдовы считалось в Китае до недавнего времени поступком предосудительным.]
Ты, о мать моя, вы, небеса в вышине,
Отчего вы не верите мне?
(I, IV, 2)
Так по стене чертополох пополз –
Не справится с колючками метла.
Что о гареме нашем говорят –
Я никому поведать не могла.
Когда б о том поведать я могла –
Как много было б и стыда и зла!
Так по стене чертополох пополз,
Что и не вырвешь, заросла стена.
Есть про покои женские молва –
Ее передавать я не должна.
О, если все я передать должна –
Я знаю, будет речь моя длинна.
Так по стене чертополох пополз –
Его колючки не связать в пучок.
Что про покои наши говорят –
Никто из нас пересказать не мог.
Когда б об этом ты проведать мог, –
О стыд! – тогда бы был твой суд жесток!
С супругом вместе встретишь старость ты
(I, IV, 3)
С супругом вместе встретишь старость ты…
В подвесках к шпилькам яшмы белизна,
В наколке ты – спокойна и стройна,
Как горный пик ты, как река плавна.
Но если в сердце нет добра – зачем
В наряды облачается жена?
Он ярко блещет – пышный твой наряд,
Фазанами расшитый, расписной!
И словно туча чернь твоих волос –
В прическе нет ни пряди накладной,
И яшмовые серьги у тебя,
Слоновой кости гребень твой резной,
Твое чело сияет белизной.
И кажется: с небес явилась ты,
И кажется: вот дух передо мной!
И ярко-ярко, точно яшмы блеск,
Твои одежды пышные горят,
Сорочку тонкую из конопли
И вижу я, как твой прекрасен лоб,
Округлены виски и ясен взгляд.
О, эта женщина! Подобной ей
Красы в стране нет больше, говорят.
В тутах
(I, IV, 4)
Вот иду собирать я повилику-траву,
На полях, что за Мэй[57 — Мэй – город в царстве Вэй.], повилики нарву.
Но о ком я тоскую, мои думы о ком?
Ах, прекрасною Цзян ту подругу зову.
Цзян меня поджидает в роще тутов одна,
Цзян в Шангуне сегодня встретить друга должна
Цзян, меня ты проводишь над рекою – над Ци!
Время сбора пшеницы, ухожу я за ней –
Я ее собираю там, на север от Мэй.
Но о ком я тоскую, мои думы о ком?
Ах, прекрасная И – имя милой моей.
И меня поджидает в роще тутов одна,
И в Шангуне сегодня встретить друга должна,
И, меня ты проводишь над рекою – над Ци.
Репу рвать выхожу я, репа нынче крупна –
Там, от Мэй на восток, созревает она.
Но о ком я тоскую, мои думы о ком?
Юн красавицу эту называют у нас!
Юн меня поджидает в роще тутов одна,
Юн в Шангуне сегодня встретить друга должна,
Юн, меня ты проводишь над рекою – над Ци!
Четой перепелки кружат у гнезда
(I, IV, 5)
Четой перепелки кружат у гнезда;
Четою повсюду сороки кружат.
Недобрый он был человек, говорят,
А мной почитался как старший мой брат.
Четою повсюду сороки кружат,
Четой перепелки кружат у гнезда,
Недобрый он был человек, говорят,
Его господином считал я всегда.
Созвездие дин высоко наконец[58 — Песнь о том, как князь Вэнь переносил свою столицу из местности Цао (см. I, III, 6) в местность Чу после разгрома ее варварами в 659 г. до н. э.Наивысшее положение над горизонтом созвездия Дин поздней осенью, в десятую луну по календарю древней династии Ся, служило знаком окончания земледельческих работ для крестьян и начала строительных (повинность в пользу князя).]
(I, IV, 6)
Созвездие Дин высоко наконец,
Он в Чу воздвигать начинает дворец.
По солнцу, по тени размерил шестом
Пространство и чуский он выстроил дом.
Орех и каштан посадил он кругом,
И тис, и сумах, и катальпу над рвом –
На цитры и гусли их срубят потом.
Поднялся на древний разрушенный вал
И чуские земли кругом озирал.
Он долго взирал и на Чу, и на Тан[59 — Тан – город в близком соседстве с местностью Чу.],
Он смерил и тень от горы, и курган,
Тутовник осматривать в чуский свой стан
Сошел… На щите черепахи гадал[60 — Речь идет о древнейшем из известных в Китае способов гадания. Археологами обнаружены гадательные черепаховые щиты, относящиеся ко II тысячелетию до н. э.],
И добрый ответ был властителю дан!
Дожди благодатные пали с весны –
Приказ дал вознице властитель страны
Коней на звезде заревой запрягать:
В поля надо ехать, где туты видны.
Не прям ли душою властитель страны? –
В нем помыслы все глубоки и ясны.
Прекрасны большие его табуны!
(I, IV, 7)
Радуга встала в небе с востока –
Никто не смеет рукой указать…[61 — Радуга представляется древнему комментатору примером предосудительного соития светлого мужского начала в природе (солнце) с темным женским (дождь), то есть зримым проявлением безудержности неба и земли. Появление радуги указывает на то, что брак, к которому стремится девушка, не удовлетворяет строгим нормам обычая и осуждается ее близкими, которых она, пренебрегая знамением, безрассудно покидает.]
Девушка к мужу идет, покидает
Братьев своих, и отца, и мать.
Радуга утром на западе всходит –
Будет все утро дождь без конца.
Девушка к мужу идет, покидает
Братьев своих, и мать, и отца.
Брака с любимым желает дева!
Видишь: в слиянье с солнцем вода,
Не знаешь ни воли небесной, ни гнева
И, верно, совсем не знаешь стыда!
Ты на крысу взгляни…
(I, IV, 8)
Ты на крысу взгляни – щеголяет кожей,
А в тебе нет ни вида, ни осанки пригожей!
Коль в тебе нет ни вида, ни осанки пригожей,
Почему не умрешь ты, на людей непохожий?
Посмотри ты на крысу – у нее есть зубы,
А ведь ты человек без удержу, грубый,
Если ты человек без удержу, грубый,
Чего ждешь, кроме смерти? Что тебе любо?
Посмотри-ка: все слаженно в теле крысином.
Ты – не знаешь обряда и не славен ты чином.
Коль ни чина нет у тебя, ни обряда,
Что же, ранняя смерть для тебя – не награда?
Встреча знатного гостя
(I, IV, 9)
Высоко-высоко вознеслись бунчуки –
За Сюнь, за селеньем полки далеки…
Шнуры были белого шелка у них,
Добры были кони в четверках у них.
Со свитой приехал прекрасный наш гость,
Какими дарами встречаем мы их?
И сокол поднялся на ткани знамен,
То в наших селеньях он был вознесен!
Шнурами повиты знамена у них,
И кони в пятерках могучи у них.
Со свитой приехал прекрасный наш гость,
Какими встречаем подарками их?
И в перьях цветных в высоте засверкал
Их знак, лишь взошли колесницы на вал.
На знаке белели шнуры – для него,
Их кони в шестерках добры – для него.
Со свитой приехал прекрасный наш гость.
О чем же рассказы пойдут у него?
Мчалась утешить[62 — Мчалась утешить – жалоба вэйской княжны, выданной в царство Сюй, на то, что ей препятствуют посетить в нарушение обычая свою родину после смерти родителей и утешить брата, находящегося в беде.]
(I, IV, 10)
I
Мчалась утешить, коней подгоняла бичом,
К вэйскому князю спешила в родимый свой дом.
Лошади вскачь, но дорога княгини длинна –
Города Цао достичь не сумеет она.
Скачет чрез реки и степи вельможа за ней –
Он догоняет, и грудь ее болью полна!
II
Думы мои не считаете добрыми вы –
Я не могу возвратиться в родимое Вэй.
Вижу сама, как меня осуждаете вы, –
Думы мои не избуду в печали моей.
Думы мои не считаете добрыми вы –
Мне не вернуться чрез реки из сюйской земли.
Вижу сама, как меня осуждаете вы,
Только вы думы мои оборвать не смогли!
III
Вот поднялась я на этот обрывистый холм,
Царских кудрей, чтоб рассеять печаль, набрала[63 — Царские кудри – растение, считавшееся целебным средством, разгоняющим печаль.].
Много желаний в женской таится груди –
Если б я эти желанья исполнить могла!
В княжестве Сюй мой народ осуждает меня –
Все вы, как дети, безумны от гнева и зла!
IV
Едет назад меж полей колесница моя,
Вижу, как пышно желтеет пшеница кругом.
Помощь мне надо искать у сильнейшей страны[64 — Вэй подверглось набегу варваров и не в состоянии защищаться своими силами; Сюй слишком мало и не может оказать помощь Вэй. Нужно просить помощи в чужом, более сильном царстве.]
Кто мне опора, найду
