за мною и выйти должна.
В тумане
(I, VIII, 5)
В тумане еще не светлеет восток,
Он платье набросил поспешно, как мог;
Сорочку он спутал с халатом своим –
С приказом от князя прислали за ним.
В тумане восток не сверкает в лучах,
Он платье набросил свое впопыхах;
Он спутал с сорочкой халат, торопясь, –
Приказ передали, что требует князь.
Я ив наломал и обнес огород,
Шел мимо дурак – остерегся и тот;
А князь когда день, когда ночь, не поймет –
Со светом не будит, так ночью зовет!
Южные горы возвысились[100 — Южные горы возвысились. – Древние комментаторы указывают, что в песне нашли отзвук следующие события. В 708 г. до н. э. князь Хуань, владетель удела Лу, женился на циской княжне Вэнь-цзян, питавшей непозволительную склонность к своему брату, князю Сяну. Когда последний стал правителем в Ци, Хуань посетил Ци вместе с супругой, хотя обычай запрещал Вэнь-цзян возвращение на родину после смерти родителей. Встретившись, брат и сестра вступили в кровосмесительную связь, князь Хуань был убит.]
(I, VIII, 6)
I
Южные горы возвысились в той стороне,
Лис только бродит за самкой один в вышине[101 — Похотливому лису, обитающему в высоких горах, уподоблен князь Сян, занявший высокое положение и творивший неправедное.].
В княжество Лу вся дорога проходит ровна.
Циская наша княжна в дом проедет по ней,
Наша княжна в дом супруга уж едет по ней –
Вам для чего неустанно грустить в тишине?
II
Туфель пеньковых пять пар подобрала она,
Пара подвязок на шапке – ровна их длина[102 — Речь здесь идет о приготовлениях к свадьбе, и парность вещей в данном случае символизирует брак.].
В княжество Лу там дорога проходит ровна,
Наша княжна проезжает дорогою там,
Наша княжна уже едет дорогою там –
Вам для чего выезжать за княжной по следам?
III
В поле своем коноплю ты посеять хотел –
Поле вспаши поперек и в длину до конца.
В дом свой супругу ты ныне ввести захотел –
Должен тогда известить ты и мать и отца[103 — Или, если отец и мать уже умерли, сделать провозглашение о будущей свадьбе перед их таблицами в храме предков.].
Мать и отца известил ты, обряды уже свершены –
Мужу зачем выполнять все желанья жены?
rv
Как поступить, коль ты дров нарубить захотел?
Разве не станешь рубить, как и все, топором?
В дом свой супругу ты ныне ввести захотел –
Разве без сватов введешь ты супругу в свой дом?
Ныне сосватал и ввел ты супругу в свой дом –
Крайности эти зачем еще в доме твоем?
Не надо запахивать пашню, что так велика
(I, VIII, 7)
Не надо запахивать пашню, что так велика, –
Лишь плевелы пышные там разрастутся вокруг.
Не надо о том вспоминать, кто далеко теперь, –
Усталому сердцу опять исстрадаться от мук.
Не надо запахивать пашню, что так велика, –
Лишь плевелы встанут густые, густые на вид.
Не надо о том вспоминать, кто далеко теперь, –
Твое утомленное сердце опять заболит.
Прекрасен, казалось, ребенок, и нежен, и мал,
И волосы он, как дитя, в два пучка собирал –
Но малое время прошло, ты его повидал,
Глядишь – он и в шапке теперь и мужчиною стал!
(I, VIII, 8)
То кольца на гончих собаках звенят –
Хозяин их добр, и пригож он на взгляд.
Звенит на собаке двойное кольцо[104 — Двойное, тройное кольцо – кольца с подвешенными внутри кольцами меньшего размера.] –
С густой бородой он, прекрасно лицо.
Тройное кольцо на собаке звенит –
С густой бородой он, красавец на вид.
Совсем обветшала мережа
(I, VIII, 9)
Совсем обветшала мережа в запруде у нас –
В нее только щука с лещом и попались пока.
То циская дочь выезжает в супружеский дом,
И свита ее многочисленна, как облака.
Совсем обветшала мережа в запруде у нас –
В нее только линь и попался сегодня с лещом.
То циская дочь выезжает в супружеский дом,
И движется свита за ней непрерывным дождем.
Совсем обветшала мережа в запруде у нас –
И рыба свободно проходит в мереже такой…
То циская дочь выезжает в супружеский дом,
И свита за нею течет непрерывной рекой.
Гонишь, торопишь коней
(I, VIII, 10)
Гонишь, торопишь коней, и возок громыхает, гремит;
Алою кожей обит он, плетеным бамбуком закрыт.
Эта дорога из Лу[105 — Лу – княжество, лежащее к югу от Ци на полуострове Шаньдун.] пролегает, гладка и ровна;
Циская наша княжна в дом родимый с ночлега спешит.
Лошади скачут в четверке, прекрасны они и черны.
Вожжи с четверки свисают, они и мягки и длинны.
Эта дорога из Лу пролегает, гладка и ровна –
Счастье и радость являет лицо этой циской княжны.
Вэнь[106 — Вэнь – река, естественный рубеж между княжествами Ци и Лу.] многоводные волны широким потоком струит;
Много по этой дороге людей проходящих спешит.
Эта дорога из Лу пролегает, гладка и ровна;
Циская наша княжна проезжает, беспечна на вид.
Вэнь многоводные волны стремит, и струится вода;
Толпы людей по дороге проходят туда и сюда.
Эта дорога из Лу пролегает, гладка и ровна;
Циская наша княжна проезжает, беспечна, горда.
Сколь видом величав ты
(I, VIII, 11)
Сколь видом величав ты, о хвала!
Как ты высок и строен, как мила
Была краса широкого чела,
Прекрасных глаз и твоего чела!
Легка походка важная была,
Всегда метка была твоя стрела.
О сколь ты славен в блеске красоты,
Твои глаза прекрасные чисты,
Достоинства исполнены черты.
Ты целый день из лука бьешь в мишень,
И стрелы не выходят за щиты[107 — И стрелы не выходят за щиты – то есть за квадратные куски кожи, которые пришивались к центру мишеней.].
Достоинствам твоим потерян счет:
Глаза чисты, прекрасен лоб, но вот
Ты пляску начал – всё вокруг замрет.
Стрела взлетит и цель насквозь пробьет,
Все в точку стрелы устремляют лет –
В годину смут ты крепкий нам оплот!
IX. Песни царства Вэй[108 — Удел Вэй, песни которого собраны в настоящей главе, в отличие от царства Вэй (см. примеч. к главам III, IV, V), представлял собой небольшое княжество, занимавшее незначительную территорию в пределах нынешней провинции Шаньси. В 660 г. до н. э. удел был поглощен княжеством Цзинь.]
Легкие туфли
(I, IX, 1)
Легкие туфли свои из пеньки
Даже и в холод готов он носить –
Нежные женские руки теперь
Платье ему не поленятся сшить.
Пояс и ворот я сшила – он рад,
Мужу понравился сшитый наряд.
Видом хорош он спокойным своим;
Влево отходит – уступит другим[109 — В древнем Китае правая сторона считалась более почетной, поэтому отойти в левую сторону, уступив другому место справа, являлось выражением вежливости.].
С гребнем на поясе он костяным.
Низкие сердцем – в супруге моем
Видят упреки жестокие им!
Над рекою Фэнь
(I, IX, 2)
Щавель по низинам над Фэнь-рекой[110 — Фэнь – приток р. Хуанхэ, протекающий по территории современной провинции Шаньси.]
Она собирает проворной рукой.
Ты, сударь, конечно, нет спору о том,
Прекрасен безмерно, красавец такой!
Прекрасен безмерно, красавец такой,
Но все ж до правителя княжьих путей[111 — Правитель княжьих путей – ведающий колесницами князя. Эти обязанности возлагались на лиц знатного происхождения.]
Тебе еще так далеко!
Над Фэнь над рекою, где берег высок,
Сберет она каждый на тутах листок.
Ты, сударь, конечно, нет спору о том,
Прекрасен собой, как весенний цветок!
Прекрасен собой, как весенний цветок,
Но все ж от начальника колесниц
Ты, сударь, обличьем далек!
Над Фэнь, там, где берег пологий извит,
Она, подорожник срывая, стоит.
Ты, сударь, конечно, нет спору о том,
Прекрасен собою, как чистый нефрит!
Прекрасен собою, как чистый нефрит,
Но все ж у правителя княжеских дел
Персиком благоухают сады
(I, IX, 3)
Персиком благоухают сады,
Годны для пищи, созрели плоды…
Сердце печалью томится, а я
Песни пою, точно нет и беды.
Те, кто не знает меня, говорят:
«Воин вы, сударь, и очень горды!»
Люди такие, пожалуй, правы, –
Что им на это ответите вы?
В сердце печаль и тоска у меня –
Кто из них знает причину? Увы!
Кто из них знает причину? Увы!
Не утруждает никто головы!
Есть и жужубы в саду, и у всех
В пищу годится созревший орех.
Сердце печалью томится, иль мне
Царство объехать для ради утех?
Те, кто не знает меня, говорят:
«Вы в беспредельный впадаете грех!»
Люди такие, пожалуй, правы, –
Что им на это ответите вы?
В сердце печаль и тоска у меня –
Кто из них знает причину? Увы!
Кто из них знает причину? Увы!
Не утруждает никто головы.
Взбираюсь ли я на высокий хребет
(I, IX, 4)
Взбираюсь ли я на высокий хребет
Поросших лесами гор,
Все к хижине той, где отец живет,
Я знаю: отец теперь тяжко вздохнет:
«Ведь сын мой на ратную службу идет,
Покоя на службе не будет ему
Все ночи и дни напролет.
Смотри ж, береги себя, младший сын мой,
Смотри же – вернись обратно домой,
В земле не останься чужой».
Всё выше всхожу на крутой хребет
Нагих каменистых гор,
И к хижине той, где мать живет,
И знаю я: мать моя горько вздохнет:
«Дитя мое к князю на службу идет,
Не будет он ведать покоя и сна
Все ночи и дни напролет.
Смотри ж – берегись от близких вдали,
Смотри ж – возвратись из чужой земли,
Чтоб брошенный труп твой вдали от меня
Лежать не остался в пыли».
Все выше и выше всхожу на хребет
По склону отвесных гор,
На хижину эту, где брат мой живет,
Я знаю, мой брат теперь тяжко вздохнет:
«Брат младший мой к князю на службу идет,
На службе с друзьями в согласии будь
Все ночи и дни напролет.
Смотри ж, берегись, любимый мой брат,
Смотри же, вернись с чужбины назад,
Чтоб смерть не сразила тебя на пути,
На сборе листьев тута
(I, IX, 5)
Где занято несколько моу[112 — Моу – мepa земли; колебалась от 100 до 240 кв. бу (двойных шагов).] под тутовым садом,
Там листья сбирают и бродят в саду за оградой.
Там шепчут: «Пройтись и вернуться с тобою я рада».
А дальше за садом, где туты посажены были,
Там сборщики листьев гуляли и вместе бродили.
Шептали: «С тобою пройдемся мы», – и уходили…
Удары звучат далеки, далеки
(I, IX, 6)
I
Удары звучат далеки, далеки…
То рубит сандал дровосек у реки,
И там, где река омывает пески,
Он сложит стволы и сучки…
И тихие волны струятся – легки,
Прозрачна речная вода…
Вы ж, сударь, в посев не трудили руки
И в жатву не знали труда –
Откуда ж зерно с трехсот полей
В амбарах ваших тогда?
С облавою вы не смыкались в круг,
Стрела не летела из ваших рук –
На вашем дворе тогда?
Мы вас благородным могли б считать,
Но долго ли будете вы поедать
II
Удары звучат далеко, далеко…
Колесные спицы привычной рукой
Тесал дровосек над рекой.
На берег он сложит те спицы свои.
Над гладью недвижной воды покой,
Прозрачна речная вода.
Но хлеб ваш посеян не вашей рукой,
Вы в жатву не знали труда.
Откуда же, сударь, так много снопов
На ваших полях тогда?
Мы вас благородным могли бы счесть,
Когда б перестали вы в праздности есть
III
Далекий топор все звучал и звучал –
Ободья колес дровосек вырубал.
И ныне обтесанный, крепкий сандал
Он сложит на берег реки.
Кругами расходится медленный вал,
Прозрачна речная вода…
Нет, наш господин ни в посев не знал,
Ни в жатву не знал труда –
Наполнены хлебом тогда?
Он с нами охоты не вел заодно,
И дичи из лука не бил он давно,
Откуда ж теперь перепелок полно
На этом дворе тогда?
Коль он благородным себя зовет,
Пускай же не ест без тревог и забот
Большая мышь
(I, IX, 7)
Ты, большая мыть, жадна,
Моего не ешь пшена.
Мы трудились – ты хоть раз
Бросить взгляд могла б на нас.
Кинем мы твои поля –
Да, счастливая
