«назад»,
И волненье в сердцах у солдат!
Мы ходили походом к восточным горам,
Долго, долго мы пробыли там.
И обратно с востока нам время идти –
Мелкий дождь нас все мочит в пути.
Там, у куч муравьиных, лишь цапли кричат,
Жены дома вздыхают, молчат;
Дома щели заткнули, полы подмели –
Тут и мы из похода пришли!
Плети тыкв одичалых обвили одни
Дров каштановых груду кругом,
И с тех пор, как ушли мы, до нынешних дней
Я три года не видел свой дом!
Мы ходили походом к восточным горам,
Долго, долго мы пробыли там!
И обратно с востока нам время идти –
Мелкий дождь нас все мочит в пути.
Только иволги, вижу, летают вдали,
И лишь крылья сверкают у них…
То невеста сбирается в путь – запрягли
Темно-рыжих коней и гнедых.
Вот уж матерью пояс вкруг стана обвит,
В украшеньях невеста стоит,
И жених ее новый прекрасен на вид –
Песнь о походе князя Чжоу на восток
(I, XV, 4)
Были разбиты в походе у нас топоры,
Наши секиры расколоты были в куски.
Чжоуский князь выступает в поход на восток –
Царства четыре границы да будут крепки!
Сколь, о народ, состраданья он полон к тебе,
Сколь о народе заботы его велики!
Были разбиты в походе у нас топоры,
Были расколоты острые наши жезлы.
Чжоуский князь выступает в поход на восток –
Царства пределы к добру он выводит из мглы!
Сколь, о народ, состраданья он полон к тебе,
Сколь о народе заботы достойны хвалы!
Были разбиты в походе у нас топоры,
Наши секиры расколоты были давно.
Чжоуский князь выступает в поход на восток –
Царства пределы крепит он и вяжет в одно!
Сколь, о народ, состраданья он полон к тебе,
Сколь похвалы, восхищенья достойно оно!
О скором сватовстве
(I, XV, 5)
Когда топорище ты рубишь себе –
Ты рубишь его топором.
И если жену избираешь себе –
Без свах не возьмешь ее в дом.
Когда топорище рублю топором,
То мерка близка, говорят[141 — Меркой для нового топорища служит старое, которое я, мастер, держу в руках.].
Увидел я девушку эту – и вот
Сосуды поставлены в ряд![142 — Сосуды поставлены вряд – для свадебного торжества.]
С девятью кошелями поставлена сеть
(I, XV, 6)
С девятью кошелями поставлена сеть,
Рыбы там – красноперка с лещом.
Мы увидели князя – был выткан дракон
На одеждах, что были на нем[143 — Изображениями дракона могли украшаться только парадные одежды царя и его высших советников. Царская одежда украшалась изображениями взлетающего и опускающегося дракона, а одежда советника только изображением опускающегося дракона.].
То над островом правит журавль свой полет…
Или места наш князь не найдет?
Он две ночи с тобой проведет!
Журавли над высокой равниной летят…
Он с тобою две ночи подряд.
Так могли мы на платье с драконом взглянуть..
Князь, в обратный не трогайся путь –
Пусть не льется печаль в мою грудь!
Подгрудок отвисший волк лапой прижал
(I, XV, 7)
Подгрудок отвисший волк лапой прижал, оступясь;
Отпрянув назад, он ударился тотчас хвостом…
Преславный потомок, велик и прекрасен был князь,
Спокоен и важен, – багряные туфли на нем.
Отпрянув назад, волк ударился тотчас хвостом,
Подгрудок отвисший он лапой прижал, оступясь.
Преславный потомок, велик и прекрасен был князь,
И славе его, как нефриту, неведома грязь!
II. Сяо я
Малые оды
I
Встреча гостей
(II, I, 1)
Согласие слышу я в криках оленей,
Что сочные травы на поле едят.
Достойных гостей я сегодня встречаю –
На гуслях играют и шэны[144 — Шэн. – См. Нравы царств, гл. VI, примеч. 2.] звучат,
И трубки у шэнов настроены в лад,
Корзины подарков расставлены в ряд.
Те люди мне путь совершенств показали;
Я вижу любовь их, и счастлив, и рад.
Согласие слышу я в криках оленей,
Что сочные травы едят на полях.
Достойных гостей я сегодня встречаю,
Их доблесть сверкает, им славу суля,
Для всех благородных пример подражанья,
Народ поучая, пороки целя,
Отменным их ныне вином угощаю,
Достойных гостей на пиру веселя.
Согласие слышу я в криках оленей,
Что травы едят на полях поутру.
Достойных гостей я сегодня встречаю,
И слышу я цитры и гуслей игру,
Согласье и радость в удел изберу.
Отменным их ныне вином угощаю –
Достойных гостей веселю на пиру.
На службе царю
(II, I, 2)
Все скачут и скачут четыре коня,
И длинен великий извилистый путь…
Иль думы о доме назад не манят?
Мы службой царю пренебречь не должны,
И ранено сердце тоской у меня.
Усталые скачут четыре коня,
Белы они сами, их гривы черны…
Иль думы о доме назад не манят?
Мы службой царю пренебречь не должны,
Покоя и отдыха мы лишены.
То голуби реют и реют, взгляни:
То взмоют, то вдруг упадут с вышины.
Вот сели на куще дубовой они…
Мы ж службой царю пренебречь не должны,
И старость отцов не покоят сыны.
То голуби реют и реют, взгляни:
То сядут, то ввысь устремляются, взмыв,
Вот сели на ветви раскидистых ив.
Мы ж службой царю пренебречь не должны,
И матери наши забот лишены.
Четверку запряг черногривых коней,
И скачут они все резвей и резвей…
Иль думы о доме назад не манят?
Я песню сложил, чтоб напомнить о ней –
О матери, брошенной без сыновей.
На службе царю
(II, I, 3)
Цветы распустились, сверкают, горя
По взгорьям широким, в низинах у нас…
И мчатся и мчатся посланцы царя –
Боятся, что в срок не исполнят приказ.
А резвые кони мои горячи,
Три пары вожжей увлажнились, блестят,
И лошади мчатся, и хлещут бичи.
И серые в яблоках кони легки,
И вожжи, как будто из шелка, мягки,
И лошади мчатся, и хлещут бичи.
Повсюду, посланец, совет получи.
Белы мои кони, их гривы черны.
И вожжи влажны и блестят вдоль спины.
И лошади мчатся, и хлещут бичи.
Совета ищу у мудрейших страны.
Легки мои кони, цвет масти их сив…
И ровно ложатся все вожжи у грив,
И лошади мчатся, и хлещут бичи.
Учись, у мудрейших совета спросив!
Братская любовь
(II, I, 4)
I
Гляди: цветы у наших слив,
Не краше ль всех они горят!
Как брату мил бывает брат.
II
Пред смертным ужасом одна
Лишь братская любовь сильна.
И в грудах тел среди долин
III
В долине иволга живет…
Страдают братья от невзгод.
У всех есть лучшие друзья –
Их вздохи множат скорби гнет.
IV
У ней отпор врагу един.
У всех есть лучшие друзья –
Их помощи не видел я.
V
Покой и мир внутри страны.
Иль больше брата своего
Мы чтить друзей своих должны?
VI
Ковши и чаши ставьте в ряд
Ковши и чаши ставьте в ряд.
VII
Любовь детей и наших жен,
Как гуслей с цитрой общий звук,
И если с братом дружен брат –
VIII
Когда в порядке держишь дом –
Всем домочадцам радость в нем.
Друзья, помыслите о сем, –
Мы в этом истину найдем!
О дружбе
(II, I, 5)
I
Согласно стучит по деревьям топор,
И птичий исполнен согласия хор.
Вся стая, из темной долины взлетев,
Расселась в вершинах высоких дерев.
Звучат голосистые песни средь гор –
Подруга с подругой ведет разговор.
Смотри: если птица подругу зовет,
Подруга с подругой ведет разговор,
То как человеку друзей не искать,
Не к другу ль его устремляется взор?
И светлые духи, услышав о сем,
Даруют согласье, и сгинет раздор.
II
Стук в чаще… Топор с топором заодно…
Прозрачное я приготовил вино,
И жирный ягненок для этого дня
Зарезан, и позвана в гости родня;[145 — …позвана в гости родня – родственники по отцу, носящие одно с хозяином родовое имя. В этой же строфе есть специальное упоминание о приглашении родственников по матери.]
А коль не придут, да не скажет никто,
Что, мол, непочтителен был, про меня!
Опрыскан и начисто выметен пол,
И восемь в порядке расставлено блюд,
И жирный теленок поставлен на стол –
Родню моей матери в гости зовут.
А коль не придут, да не скажет никто,
Что я виноват – в поношенье и в суд.
III
Стучит по деревьям топор над холмом.
Наш стол изобилен прозрачным вином,
И в полном порядке сосуды на нем,
И братья мои наполняют мой дом.
Достоинство духа народ утерял,
Гоняясь за лишним засохшим куском.[146 — Достоинство духа… – Утверждение с таким, видимо, смыслом: не пристало нам быть жадными, принимая гостей.]
Вино есть – его процедите для нас,
А нету вина, так купите для нас,
Как гром, барабаны, гремите для нас,
Живей, плясуны, попляшите для нас!
А время придет отдохнуть нам – опять
Прозрачное будем вино попивать.
Славословие царю
(II, I, 6)
I
Сила твоя да пребудет тверда,
Благо и счастье да будут тебе,
Да не иссякнут они никогда!
Несть им числа, на года и года!
II
Даруй без меры щедроты одни!
Долгу послушный, прими от небес:
Милости – будут стократны они.
Счастье на долгие, долгие дни!
III
Пусть и все царство твое процветет,
Точно река, что в разливе своем
Все полноводнее мчится вперед.
IV
Время избрав и очистивши все[147 — Время избрав и очистивши все – избрав благоприятные дни для жертвоприношении и очистившись постом и омовениями.],
Пир сотворишь и сыновние сам
Жертвы четыре в году принесешь[148 — Жертвы четыре в году принесешь. – Имеются в виду жертвоприношения царя своим предкам, совершаемые им в храме весною, летом, осенью и зимой.]
Прежним владыкам и предкам-царям.
Их заместитель[149 — Заместитель (предков) – лицо, представляющее предков при жертвоприношениях им.] тебе изречет
Жизнь без конца по векам и векам!
V
Светлые духи, представ пред царя,
Счастьем обильным тебя одарят.
Прост твой народ и правдив, что ни день
Пищу свою добывая в труде.
В черноволосом народе твоем
Доблесть твоя разольется везде.
VI
Ты как луна, чье сиянье растет[150 — Ты, как луна, чье сиянье растет – то есть подобен нарастающей день ото дня луне.],
Ты как пресветлого солнца восход!
Вечностью жизнь да сравнится твоя
С южной горой, что вовек не падет,
Ты как на соснах и туях хвоя,
Что в бесконечном преемстве живет!
В походе на гуннов[151 — Северных варваров сянюнь времени «Шицзина» китайские историки отождествляют с сюнну – гуннами, обитавшими, например, в III в. до н. э. у северо-западных границ Китая. Именно для защиты от гуннов в III в. до н. э. императоромЦинь Ши Хуанди была начата постройка Великой китайской стены.]
(II, I, 7)
I
Собирали мы папоротник по лесам,
И ростки его чуть поднимались тогда,
А когда нам прикажут идти по домам,
Дней в году завершится уже череда.
Ни семьи и ни дома нет больше… Беда –
Это гуннская вторглась орда.
На коленях и то я не мог отдохнуть –
Это гуннская вторглась орда.
II
Собирали мы папоротник по лесам,
Были стебли его в эту пору мягки,
А когда нам прикажут идти по домам –
Изболится, иссохнет душа от тоски.
И сердце тоска все мучительней жжет,
Истомил меня голод, и жажда гнетет!
Но охране границы не будет конца,
И проведать домашних не сыщешь гонца.
III
Собирали мы папоротник по лесам,
И уж крепкими стебли казалися мне,
А когда нам прикажут идти по домам –
Год подвинется, верно, к десятой луне.
Но на службе царю ты не будь нерадив –
И не мог отдохнуть я, колени склонив…
И скорбит мое сердце сильнее: солдат
Не придет из похода назад!
IV
Чьих цветов красота так нарядно пышна?
Это сливы: прекрасней цветов не найти.
Это чья на пути колесница видна?
Благородного это повозка в пути.
В боевой колеснице четыре коня,
И крепки и могучи его скакуны…
Смею ль я отдыхать? Три победы в бою
Одержать приказал он в теченье луны!
V
Впряжены в колесницу четыре коня,
Вижу мощь запряженных четверкой коней,
Благородный наш вождь в колесницу войдет,
Мы, ничтожные, следовать будем за ней.
Ровно кони бегут, их в порядке убор,
Лук в слоновой кости, из кожи тюленя колчан.
Как же нам, что ни день, не сбираться в дозор?
Гуннов с
