севера крепнет напор!
VI
Помню время, когда уходили в поход,
Был на ивах зеленый, зеленый наряд;
Ныне мы возвращаемся к дому назад –
Только снежные хлопья летят и летят…
Долго, долго солдатам обратно идти,
Нас и голод и жажда томят на пути,
Сердце ранено скорбью. Никто, говорят,
Не узнает, как страждет солдат.
Ода о походе воеводы Нань Чжуна против гуннов
(II, I, 8)
I
Выходят ряды боевых колесниц
За дикую степь, устремляясь вперед,
И вождь нам сказал, что от Сына Небес
Приказ поступил собираться в поход.
Велит колесницу свою снаряжать,
Возницу своей колесницы зовет:
«Будь скор и проворен. На службе царю
Немало вам будет трудов и забот!»
II
Выходят ряды боевых колесниц –
Они за предместьями: стяг водружен,
И змей с черепахой расшиты на нем.
Висят бунчуки на верхушках знамен,
Вся в змеях и в соколах ткань их ярка,
И ветер ужель не колышет шелка?
И горе сжимает сердца у солдат,
Томлением страха возница объят.
III
Приказ от царя был Нань Чжуну вручен,
Чтоб дальний Шофан[152 — Шофан – область на крайнем северо-западе Китая того времени, в пределах нынешней провинции Ганьсу. Как видно из последующего текста, первые попытки укрепиться стенами от вторжения кочевников с северо-запада, завершившиеся через несколько веков постройкой Великой стены, были предприняты еще в эпоху «Шицзина».] был стеной укреплен.
Идут колесницы, на ткани знамен
И змеи блестят и сверкает дракон.
«Сын Неба[153 — Сын Неба – так в Китае называли императора.] отдал повеление мне,
Чтоб дальний Шофан был стеной укреплен!»
Был грозен Нань Чжун, и ужасен был он,
И изгнаны гунны, и враг поражен.
IV
Когда выступали мы в этот поход,
Цвело еще просо в полях, колосясь,
А ныне, когда мы уходим домой, –
Снег падает хлопьями в липкую грязь.
Сколь служба царю многотрудна для нас –
Не мог отдохнуть на коленях солдат!
Иль думы о доме назад не манят?
Нарушить боялись мы царский указ.
V
Уж снова запели цикады вокруг,
Кузнечики скачут… Далеко супруг.
И долго супруга не видит жена,
И сердце болит от волнений и мук,
Лишь только завидит супруга жена,
И сердце ее успокоится вдруг.
Был грозен Нань Чжун, и ужасен был он,
И западных варваров ранит испуг.
VI
И дни удлиняются в пору весны,
И травы пышны, и деревья пышны,
И иволги звонкие песни слышны,
Кувшинки сбирают… Из дальней страны
Мы толпами пленных с собою ведем;
Солдат возвращается в брошенный дом.
Был грозен Нань Чжун, и ужасен был он,
И гунны на севере усмирены.
В ожидании мужа, ушедшего в поход
(II, I, 9)
Стоит одинокая груша, смотрю:
Прекрасны плоды, что созрели на ней.
Нельзя быть небрежным на службе царю –
И тянется нить бесконечная дней.
Дни быстро склонились к десятой луне,
И сердце тоска разрывает жене –
Вернется ли воин на отдых ко мне?
Стоит одинокая груша, смотрю:
Листы ее так зелены, зелены.
Нельзя быть небрежным на службе царю –
Тоскою поранено сердце жены.
И трав, и дерев зеленеет наряд;
Печали мне женское сердце теснят:
Когда же мой воин вернется назад?
Пошла через северный этот хребет –
Сбираю я нежные ивы ростки…
Нельзя быть небрежным на службе царю –
Томятся отец наш и мать от тоски.
Изношен уже колесницы сандал,
И каждый скакун истомленным скакал,
Уж близко мой воин, он очень устал.
Они не идут, не впрягают коней,
А сердце болит и тоскует сильней,
Все нет его, минул условленный срок,
На сердце все больше забот и тревог.
В гаданьях я дни провожу, в ворожбе,
И все говорит мне: он близок к тебе!..
Он близко, мой воин, уставший в борьбе.
II
Радушному хозяину
(II, II, 3)
Всякой-то рыбы мережа полна:
Крупной и мелкой, всего.
Доблестный муж наготовил вина –
Вкусное, много его!
Всякой-то рыбы мережа полна:
Лещ тут, налимов полно.
Доблестный муж наготовил вина –
Много, и вкусно оно!
Всякой-то рыбы мережа полна:
Карпов, форели не счесть!
Доблестный муж наготовил вина –
Много он яств приготовил, взгляни:
Все-то прекрасны они.
Яства отменны на вкус и на цвет,
Видишь: чего только нет!
Сколько хозяин наставил добра –
Значит, настала пора!
Радушному хозяину
(II, II, 5)
Эту рыбу ловят мережей…
Для веселья гостей пригожих.
Всем достойным гостям на радость.
Плети тыквы сладкой обвили…
Гости пиром довольны были!
И слетаются целой стаей…
Гости пир повторить мечтают.
Славословие гостям
(II, II, 7)
I
На южной горе поднялись камыши,
На северной – травы душисты в глуши.
Достойные, милые гости мои –
Опора всех стран, ваша сила крепка!
Достойные, милые гости мои,
Да будет вам жизнь на века и века.
II
На южной горе разрастается тут,
На северной – тополи, вижу, растут.
Достойные, милые гости мои,
Как блеск наших царств, вас и ценят и чтут.
Достойные, милые гости мои
Пусть тысячи лет бесконечно живут!
III
На южной горе вижу поросли ив,
На северной – рощи обильные слив.
Достойные, милые гости мои
Народу заменят и мать, и отца,
Достойные, милые гости мои,
Их доблестной славе не будет конца!
IV
На южной горе разрослись лозняки,
На северной, вижу, деревья гибки.
Достойные, милые гости мои,
Иль в старости брови не будут густы?[154 — Иль в старости брови не будут густы? – То есть ужели не доживете вы до глубокой старости, признаком которой являются густые брови?]
Достойные, милые гости мои,
Пусть доблести слава цветет, как цветы!
V
На южной горе – там осины краса,
На северной, видишь, катальпы леса.
Достойные, милые гости мои,
До желтой ужель не дожить головы?[155 — До желтой ужель не дожить головы? – То есть ужели не проживете вы до глубокой старости, когда седые волосы приобретают желтый оттенок?]
Достойные, милые гости мои,
Потомство свое да взлелеете вы!
Высоко полынь возросла
(II, II, 9)
Я вижу: высоко полынь возросла,
Густая роса на цветке.
Мой милый, тебя я увидеть смогла,
И места нет в сердце тоске.
Пируем, смеемся, в беседе такой –
Я вижу: высоко полынь возросла,
Роса на полыни крупна.
Мой милый, тебя я увидеть смогла,
Любовь твоя света полна,
Духовная доблесть твоя без пятна –
За долгую жизнь не померкнет она!
Я вижу: высоко полынь возросла,
Повисла роса по листкам.
Мой милый, тебя я увидеть смогла –
Пируем – и радостно нам.
И братьям ты будешь примером, как брат,
Чьи доблести вечную радость сулят.
Я вижу: высоко полынь возросла,
И росы блистают вокруг.
Тебя наконец я увидеть смогла,
Согласный на сбруе бубенчиков звук…
Будь вечно счастливым и радостным, друг!
На пиру
(II, II, 10)
Без солнца не высохнут росы кругом…
Мы длим свою радость, мы пьем в эту ночь –
Никто не уйдет, не упившись вином.
На травы легла, чуть блеснула заря.
Мы длим свою радость, мы пьем в эту ночь –
И пир наш кончаем в покоях царя.
Все ивы в росе и жужубы в росе.
Мужи благородства правдиво-светлы,
И каждый прекрасен в духовной красе.
Маслины кругом и катальпы стоят,
Плоды их висящие радуют взгляд.
Мужи благородства в веселье своем
Учтивую важность осанки хранят!
III
Встреча гостя
(II, III, 1)
От тетивы свободен красный лук, –
Приняв его, я сохранил его.
Достойный гость сегодня у меня –
От сердца – луком одарил его!
Колокола и барабаны в ряд,
И пиром я с утра почтил его.
От тетивы свободен красный лук, –
Приняв его, я крепость дал ему.[156 — …крепость дал ему – то есть поместил лук в бамбуковую раму, сохраняя таким образом его упругость.]
Достойный гость сегодня у меня, –
От сердца счастлив, радуюсь ему.
Колокола и барабаны в ряд –
Я место справа сохранял ему.[157 — …место справа сохранял ему. – См. Нравы царств, гл. IX, примеч. 2.]
От тетивы свободен красный лук, –
Приняв его, в чехол вложил его.
Достойный гость сегодня у меня –
Всем сердцем я всегда любил его.
Колокола и барабаны в ряд –
Все утро я вином поил его!
Густые полыни
(II, III, 2)
Густые, густые полыни кругом –
В средине над этим пологим холмом.
Завижу супруга любимого я –
И рада, готовлю учтивый прием!
Густые, густые полыни кругом –
В средине – на этом речном острову.
Завижу супруга любимого я –
И в радости сердца глубокой живу!
Густые, густые полыни кругом –
В средине, где зелен становится склон,
Завижу супруга любимого я –
Как тысячу раковин дарит мне он!
Как зыбок, как зыбок из тополя челн,
Нырнет и всплывет он над гребнями волн.
Завижу супруга любимого я –
Мир в сердце, и дух МОЙ СПОКОЙСТВИЯ ПОЛИ.
О походе воеводы Инь Цзифу на гуннов[158 — Описанная в оде победа над гуннами относится приблизительно к 827 г. до н. э.]
(II, III, 3)
I
В шестую луну объявили тревогу, тревогу,
Ряды боевых колесниц приготовив в дорогу;
Четверки коней горячи и сильны в колесницах.
Погружены латы из кожи обычные. Трогай!
В свирепом напоре кидаются гуннов отряды,
И нам торопиться навстречу кочевникам надо…
Так царь свое войско в далекий поход высылает,
Чтоб в царстве его укрепились и мир, и порядок.
II
Масть в масть наши кони и силою равно богаты,
И к правилам боя коней приучили солдаты.
Мы в эту шестую луну приготовили воинам
И шлемы из кожи, и наши обычные латы.
Коль скоро одежды у нас приготовлены были,
В один переход тридцать ли мы за день проходили.[159 — …тридцать ли мы за день проводили. – Ли – мера длины, не имевшая в древности точного стандарта, примерно равная 0,5 км. Медленность продвижения можно объяснить тем, что вместе с колесницами двигались пехота и обоз с ручными телегами.]
Так царь свое войско в далекий поход высылает,
Чтоб Сыну Небес помогли утвердиться мы в силе.
III
И кони в четверках телами массивны и длинны,
И были огромны широкие конские спины!
И наши войска лишь на гуннские орды напали –
Прекрасные подвиги наши пред всеми предстали!
И полны величья и вместе почтенья мы были,
В трудах боевых выполняя повинности наши,
В трудах боевых выполняя повинности наши,
Державе царя мы отныне покой утвердили.
IV
Но гунны, вперед не подумав, доверились силе –
Свой строй развернув, они Цзяо[160 — Цзяо и другие упомянутые в оде местности находились в пределах территорий нынешних провинций Шэньси и Ганьсу.] и Ху захватили,
И заняли Хао, и вторглись в пределы Шофана,
И вышли на северный берег Цзинхэ без изъяна.
Но сокол на знамени тканом сияет узором,
И белые вымпелы блещут, горят перед взором!
И десять больших боевых колесниц устремились –
Дорогу вперед нам открыли могучим напором.
V
Ровны и покойны щиты боевой колесницы:
Передний и задний на ось равномерно ложится.
Могучие кони подобраны в каждой четверке,
Могучие кони обучены строю возницей.
И наши войска нападают на гуннские орды,
Походом на северо-запад идем к Тайюани.
В правленье страной, как и в воинском деле, Инь Цзифу
Для тысячи царств образцом и примером предстанет.
VI
Пирует Инь Цзифу – он рад – миновали невзгоды,
Обильное счастье он принял на многие годы…
Домой возвращается войско из дальнего Хао,
И кажутся вечностью долгие наши походы…
Вином угощая, пирует Инь Цзифу с друзьями,
В жиру черепаха, раскрошенный карп перед нами.
И кто здесь пирует? – Чжан Чжун, повсеместно
Сыновним почтеньем и братской любовью, с друзьями.
О походе воеводы Фан Шу на южных варваров[161 — Поход, о котором идет речь, был совершен в 825 г. до н. э.]
(II, III, 4)
I
Отправляясь, они молочай собирали
И на новых полях, что запаханы год,
На полях, что весной лишь они запахали…
Фан Шу прибыл, он войско уводит в поход.
Здесь его колесницы, три тысячи счетом[162 — На каждую колесницу приходилось сто солдат: возница, лучник и копьеносец в самой колеснице, семьдесят два пехотинца, сопровождающих колесницу в бою, и двадцать пять обозных, обслуживающих этот отряд. Таким образом, речь идет об огромной для того времени армии в триста тысяч человек.], –
Это рати защита, солдаты за ней.
Фан Шу войско ведет и теперь выезжает
На четверке своих черно-серых коней.
И четверка вперед черно-серая мчится:
Боевая краснеет его колесница!
Верх – циновки, колчан – из тюленевой кожи,
В
