отступает на задний план специфика данной ситуации. Если все черты, бывшие прежде, символизируют то или иное участие в исправлении порчи, то данная позиция не имеет отношения к самой порче и в силу этого не участвует в ее исправлении. Здесь человек не участвует в жизни других людей, что на языке «Книги Перемен», памятника феодальной эпохи, называется не служить государю. Он – выше жизни государства. Он сам может прославить и оценить свои дела. Поэтому и в тексте читаем:
Наверху сильная черта.
Не служи царю и князю,
Возвеличишь и оценишь свое дело.
№ 19. Линь. Посещение
В результате процесса, описанного в предыдущей гексаграмме, устраняются элементы дисгармонии, т. е. того, что, как нечто унаследованное от предков, чуждо данному времени и, не находя в нем применения, обречено на разложение. Но когда эти пережитки устранены, то возможно взаимное сближение оставшихся элементов, которому уже ничто не мешает. – Так и в познании, когда удается освободиться от пережиточных предвзятых мнений, то возможно сближение с объектом, т. е. его познание. Это называется «посещением». Однако сближаться следует небезразлично с чем угодно. Ибо ситуация, прямо противоположная данной, – бегство, – такова, что сближение с ней принципиально обречено на неудачу. Гексаграмма, выражающая это бегство, приурочена к восьмой луне китайского календаря. Потому «восьмая луна» метафорически обозначает «бегство». Вот почему в пору Посещения, если даже развиваются изначальные импульсы, которым благоприятствует здесь стойкое свойство данной ситуации, все равно человека приводит к несчастью, когда он приближается к восьмой луне, или, словами текста:
Посещение.
Изначальное развитие: благоприятна стойкость.
При достижении восьмой луны будет несчастье.
1
Как для исправления порчи необходима твердая решительность, так для сближающего посещения нужна мягкость и человечность. Как для искоренения одичалого варварства нужно вмешательство силы, так для дальнейшего культурного развития необходима любовь и сострадание к тому, кого надо развивать. – Так же и в познании: как для устранения ошибочных и предвзятых мнений нужна сила знания, приобретенного в прежнем опыте, так для того, чтобы проникнуть в новую идею, «посетить» ее, еще не известную, необходима созерцательная сила нового акта познания. Но так как на данной позиции напряженность, охарактеризованная сильной чертой, все больше и больше возрастает, то возможно посещение всего без различия. Но это – переразвитие. Потому текст напоминает о стойком соблюдении рамок и мер, говоря:
В начале сильная черта.
Всеобщее посещение.
Стойкость – к счастью.
2
На данной позиции условия в основном остаются такими же; только правильное прохождение предыдущей ступени гарантирует уравновешенность сил, характерную для серединной, второй позиции. В этом положении сама ситуация обеспечивает продвижение вперед, для которого излишне предостережение, указанное на предыдущей ступени. Поэтому в тексте мы находим только:
Сильная черта на втором месте.
Всеобщее посещение.
Ничего неблагоприятного.
3
Опять наступает момент активного действия, но в нем действующими оказываются податливые способности, характерные для данной ситуации вообще и выраженные тем, что нечетная позиция занята слабой чертой. Так, если здесь и возможна активность, то она все же не выходит за пределы личных переживаний. Ими можно наслаждаться, но ничто не благоприятствует им вовне, где они и не проявляются. Однако это положение кризиса небезвыходно, ибо при достаточной заботливости можно избежать порицания за свои действия. В тексте здесь сказано:
Слабая черта на третьем месте.
Сладостное посещение.
Ничего благоприятного.
Но если уж озаботишься об этом, то хулы не будет.
4
Как мы уже не раз видели, смысл четвертой позиции – это самоотдача. Но не всегда она совершается беспрепятственно. Здесь же для нее условия особенно благоприятствуют, ибо по содержанию Посещения ее смысл – приход к иному, который тем более возможен, потому что для данной позиции в этой гексаграмме существует правильное соответствие с первой чертой. Здесь достигается то, что намечалось на первой позиции. Там действовало еще знание, сложившееся в прошлом опыте, здесь же достигается знание, приобретаемое вновь. Поэтому в тексте мы находим:
Слабая черта на четвертом месте.
Достигающее посещение.
Хулы не будет.
5
Как и на предыдущей ступени, здесь действует благотворно соответствие со второй чертой. Оно дает гармоническое познание, ибо для второй позиции здесь характерно действие нового акта познания в пределах накопленного опыта, здесь же обратно: действие накопленного опыта в новом акте познания. Такое знание господствует над познаваемым, вполне овладевает материалом познания. Об этом синтезирующем познании в тексте читаем:
Слабая черта на пятом месте.
Познанное посещение.
Подобающее великому государю.
6
После того, как при наличии подлинного знания совершено посещение, то в последнем уже ничего нового не предстоит узнать. Уже известно, что все известно, а следовательно, невозможно и не нужно скрывать что-либо, т. е. возможна и необходима полная искренность в посещении. Собственно активный процесс в посещении уже завершился и может лишь углубляться, но углубляться настолько, что в новом акте познания достигается такая полнота его, что непосредственно в нем содержится и весь прежде накопленный опыт и знание. Им может удовлетвориться человек, ибо процесс посещения здесь кончается, и вне познаваемого ничего не остается. Но это не обозначает еще остановки, за которую может грозить хула. Поэтому и в тексте говорится:
Наверху слабая черта.
Искреннее посещение.
Хулы не будет.
№ 20. Гуань. Созерцание
Созерцание, которое подразумевается здесь, рассматривается в комментаторской литературе с двух сторон. Во-первых, со стороны созерцаемого и, во-вторых, со стороны созерцающего. Когда благодаря высочайшим положительным качествам уже достигнуто единение, охарактеризованное в предыдущей ситуации, то человек, обладающий этими качествами, не может оставаться незамеченным другими людьми. Так же и философская концепция, которая благодаря процессу приближения, описываемому в предыдущей гексаграмме, сделана доступной для людей, она также становится объектом их умозрения. В таком смысле и данный человек, и данная концепция выступают как объекты созерцания. С другой стороны, когда наше познание в его новом акте приближено к объекту познания и вполне покоится на правильно подготовленном основании мышления и воли, когда оно освобождено от сомнений, то для него наступает момент созерцания. Если это даже только момент, все-таки он тоже имеет свои специфические черты. Это момент, противоположный деятельности во внешнем. Все для нее уже подготовлено, но человек на мгновение (а в некоторых случаях на известный промежуток времени) отстраняется от деятельности вовне и концентрирует свои силы на самом познавательном созерцании, которое является тоже деятельностью, но деятельностью познания. Последнее, конечно, подготовлено предшествующей деятельностью. Кроме того, этот момент со стороны его содержания характеризуется полной правдивостью внутри и ее внешним проявлением – строгостью и искренностью. В тексте эти характеристики выражены следующим образом:
Умой руки, но не приступай к жертвоприношению.
Владея правдой, будь нелицеприятен и строг.
1
Если на языке «Книги Перемен» «ничтожные люди» и противопоставляются «благородному человеку» с этической точки зрения, то их низкий моральный уровень здесь рассматривается как функция их познавательной недоразвитости. Поэтому их нельзя обвинять в познавательной близорукости, ибо в отношении познания они юны, а от юноши невозможно требовать дальновидности. Но дело обстоит иначе, если недальновидностью созерцания обладает «благородный человек». Для него она есть результат недомыслия, т. е. проступка перед своей собствен-
ной познавательной жизнью. Наличие недальновидности может привести благородного человека только к сожалению. Здесь, на первой позиции, лишь начало процесса созерцания, это созерцание юноши, о котором в тексте сказано:
В начале слабая черта.
Юношеское созерцание.
Ничтожному человеку не будет хулы.
Благородному человеку – сожаление.
2
Недальновидность созерцания – это его замкнутость в узкой сфере своего эгоистического бытия. Но созерцание должно расширяться и расти. Поэтому созерцание должно пробиться сквозь эту ограниченность. Сначала лишь в некоторых отношениях оно может выйти за эти пределы. Они точно стена, окружающая человека, и на этой ступени он получает лишь незначительную возможность выглянуть вовне, точно посмотреть сквозь щель забора. Если на этой ступени еще возможно стойко оставаться женщине, которая, как полагали в древнем Китае, предрасположена к тому, чтобы пребывать внутри, далеко от внешней деятельности, то эта ступень никак не может удовлетворить человека, стремящегося к прогрессирующему развитию созерцания. Поэтому в тексте мы находим:
Слабая черта на втором месте.
Благоприятна стойкость женщины.
3
Когда наступает выход из внутреннего во внешнее, то внутреннее тоже становится внешним и доступным для объективного рассмотрения. Здесь собственная жизнь предстает человеку, как обширная панорама, и в ней человек созерцает отливы и приливы, выступления к активности вовне и отступления вовнутрь для собственного усовершенствования. Эту широкую созерцательную мысль текст облекает в лаконическую формулу:
Слабая черта на третьем месте.
Созерцай наступления и отступления собственной жизни.
4
Созерцание должно расшириться еще более. Уже и рамки целой жизни для него должны стать тесными, ибо хотя это и целая жизнь, но все же лишь индивидуальная жизнь одного человека. Здесь созерцание должно выйти и за эти пределы. Объектом созерцания здесь должны стать «блеск всей страны», лучшие стороны жизни общества, то, что в нем выработано как ценности, перерастающие ограниченность эпохи. Такой человек, который способен на это расширенное созерцание, был достоин, по древнекитайским представлениям, быть принятым как гость у царя. Текст об этом говорит следующим образом:
Слабая черта на четвертом месте.
Созерцай блеск страны.
Благоприятно тому, чтобы быть принятым,
как гость у царя.
5
При правильном развитии после созерцания, объектом которого становится жизнь общества в целом, человек должен своей жизнью совершенно слиться с созерцаемой жизнью общества. На нее он должен смотреть, как на собственную жизнь, и ее недостатки принимать на свою ответственность. Поэтому текст опять говорит:
Сильная черта на пятом месте.
Созерцай собственную жизнь.
Благородному человеку не будет хулы.
6
На высшей ступени созерцания достигается полная внутренняя свобода. Человек уже ни с чем и ни с кем не связан в своих восприятиях и суждениях. Пройдя весь опыт, очерченный в предыдущем, он свободно может наблюдать и понимать переживания и действия других людей. Но, достигнув освобождения такого рода, он был бы лишен содержания, стал бы внутренне пустым, если бы он воспользовался возможностью отделиться от жизни людей. Поэтому и ему, не связанному в силу необходимости с людьми, следует свободно, по собственному решению связаться с ними, созерцая их жизнь и служа объектом их созерцания. Хотя это и кажется некоторым снижением уровня собственного развития, однако это только кажется на первый взгляд. Поэтому и текст говорит:
Наверху сильная черта.
Созерцай их жизнь.
Благородному человеку не будет хулы.
№ 21. Ши-хо. Стиснутые зубы
Казалось бы, предыдущая ситуация такова, что все силы, участвующие в ней, стоят в таком гармоническом взаимоотношении, что невозможно ничему нарушать это «созерцание». Однако, как полное совершенство едва ли достижимо, так даже эта ситуация подвержена закону изменчивости. Она меняется в том отношении, что начинают приобретать значение оппозиционные элементы. Для того чтобы выправить их разрушительную деятельность, необходимы совершенно активные мероприятия. Как совершенно чуждые, эти элементы, вклиниваясь в органическое целое данной ситуации, могут быть восприняты двояко: или как нечто чуждое данной ситуации и поэтому с точки зрения ее – пустое, не существующее, но нечто своей пустотой нарушающее и мешающее соединению элементов, исконно присущих данной ситуации. Как бы то ни было, чуждое мешает единству и должно быть уничтожено. Образ «стиснутых зубов» выражает,
